Мамочка?

Синева ночного неба поражала. Тсунаеши выбрался из своего кабинета после целого дня кропотливой работы и никак не мог отвести слезящегося из-за усталости взгляда от темной, украшенной яркими звездами глади. Быстротечность всего сущего так остро ощущалась именно в эти моменты, когда Тсунаеши оказывался один на один практически со всем миром. Ему казалось, что бесчисленные поколения предшественников смотрят на него и строго вопрошают: «Не сбился ли ты с пути». И Тсунаеши требовалось собрать в кулак все свои силы и мысли для того, чтобы серьезно, решительно и уверенно ответить: «Да, не сбился». Сегодня он учил своих детей убивать. Это был странный урок: анатомия и мораль одновременно, совмещенная с легкой физкультурой и азами боевых искусств. Тсунаеши показывал, из чего состоит человек, как устранить его безболезненно, куда нажать, чтобы он заговорил, как заставить организм на короткий миг собраться и преодолеть человеческий предел. Это не было похоже на обучение по контролю над пламенем и на работу по очищению этого пламени, это было нечто большее, то, на что Тсунаеши не имел никакого права. Он давал своим детям огромное знание, кроме него мало кто знал, как на самом деле воздействует пламя на человека. В обычных условиях, без знаний, которыми обладал Тсунаеши, показанные им приемы становились смертельными для того, кто их применил, однако же Тсуна учил детей минимизировать воздействие пламени на человека и избежать любых ранений. Если кто-нибудь из учеников когда-нибудь свернет с показанного Тсунаеши пути, он сможет подчинить весь мир. Это был риск, и риск во многом неоправданный. Тсуна казался себе глупым и наивным, но он действительно верил своим детям, верил в них и в то, что они смогут изменить мир, начав, в первую очередь, с себя. Убивать им и без того придется: опасность подстерегла их даже в этом убежище, и Занзасу пришлось расправиться с человеком, так что лучше они будут уметь это делать и не совершать ошибок по незнанию, не причинят боли больше, чем нужно. — Наставник… Грустите? — сзади шею Тсунаеши обхватили две ручонки, и Тсуна откинул голову, чтобы усилить контакт. Дино частенько приходил к нему, когда ему было грустно, и своей улыбкой стирал любую печаль наставника. С ним просто невозможно было не верить в лучшее будущее, этот солнечный парнишка разгонял любые тучи с душевного небосклона. — Смотрю на звезды. — И что? — Дино поинтересовался с таким внимательным лицом, что Тсунаеши едва не расхохотался, но сдержался и просто подтянул ученика поближе. Они уселись прямиком в невысокую траву площадки, окружавшей домик, и смотрели на небо. — Звезды? Видишь, как хитро они перемигиваются… Никак не могу понять, что же они задумали. Легко им там, за небом никто не достанет. — За небом? — Дино навострил ушки, понимая, что речь идет вовсе не о космосе. — Да. Я все думал, почему нет пламени Звезды, а потом понял, что все подчиненные — звезды своего Неба. Небо всеобъемлюще, оно способно укрыть всех подчиненных, но есть места на небе, где только пустота, и в эти точки враг ударит вернее всего. Дино задумался и притих, глядя вверх. Ему показалось, что он очень одинок, что должен быть самым сильным, чтобы выстоять и выжить, а потом мальчик прижался к наставнику, и ему стало гораздо теплее. «Все же каким бы беззащитным ни было Небо, оно тоже может найти защиту», — подумал Каваллоне, незаметно для себя задремывая, опустив голову на колени наставника. Тсунаеши же остался сидеть, не шевелясь. Спустя несколько минут он услышал легкие шаги. Кто-то неровной походкой приближался к нему, однако Тсуна остался сидеть на месте, ожидая действий ребенка. Наставник чувствовал неприязнь к себе со стороны идущего и понимал, что это кто-то из новеньких. Тсунаеши хотелось посмотреть, на что способны его новые воспитанники, поэтому он лишь незаметно устроил поудобнее Дино и углубил сон мальчика, чтобы тот не проснулся в неподходящий момент. Новенькие до сих пор оставались в комнатах и не ходили на занятия. Тсунаеши успел познакомиться с ними со всеми поближе, но дети очень неохотно шли на контакт, предпочитая углубляться в свои мысли. Их не интересовало обучение у Тсунаеши, они предпочитали гордое презрение благодарности. Что ж, в такие моменты Тсуна предпочитал ждать какого-нибудь взрыва, что все последствия отразились как можно ярче и научили детей обдумывать свои поступки. Видимо, сейчас наступил именно такой момент. Тсунаеши физически чувствовал замах рукой, уверенный, словно ребенок не колебался ни секунды. А затем в шею наставнику вошел острый предмет, причиняя ему сильную боль и заставляя с силой зажмуриться, чтобы не выдать себя криком. — Ты здесь самый сильный? — ребенок рассмеялся настолько безумно, что Тсуне стало не по себе. После этого Мукуро — а это был именно он — вытащил оружие из раны и сказал. — Я подчиню тебя, и мы вместе разрушим мафию до основания. Тсунаеши ощутил очень сильное подчиняющее воздействие на свою волю. Ему пришлось задействовать больше половины пламени для того, чтобы минимизировать ущерб, и все же он не смог полностью избавиться от желания служить Мукуро, выполнять любые приказы. Хорошо хоть, мальчик был полностью уверен в своих силах и не добавил напора, иначе Тсуне пришлось бы туго. При этом воздействие пламени, которое он оказывал на Дино, исчезло, и мальчик проснулся, потревоженный дрожью тела Тсунаеши, который по-прежнему пытался справиться с болью и с воздействием на свой мозг. Увидев залитую кровью шею наставника, Дино вскочил и зажег на ладони пламя, готовясь вступить в бой с Мукуро. Несколько прицельных попаданий по рукам — и Рокудо выронил заветный трезубец, а вскоре и вовсе упал на траву, сжимаясь от боли и разочарования. Все это время он пытался заставить Тсунаеши напасть на ученика, но добился только того, что наставник с силой сжал виски руками и глухо стонал, противясь подчинению. Именно поэтому Мукуро не удалось по-настоящему подраться с Дино, и он проиграл. — Мафия… Ненавижу… — глухо зарыдал он, понимая, что, если Каваллоне приготовил еще один огненный заряд, то собирается убить его. — Способны только уничтожать… Дино остановился в самый критический момент. Он вспомнил утренние слова наставника, который учил их ценить человеческую жизнь и пользоваться особыми умениями только в критическую минуту, а также услышал слова Мукуро. Каваллоне устало вздохнул и опустился на траву рядом. — Мы тоже желаем уничтожить мафию, о которой ты говоришь, но это не обязательно делать твоим методом, — терпеливо пояснил он. — Нас здесь как раз и учат тому, что есть иной путь, не связанный с причинением друг другу боли. — Вы — наивные дураки, — буркнул Мукуро, отворачиваясь в сторону и все еще не веря в то, что он жив и что убивать его, похоже, пока никто не собирается. — Возможно, но мы все равно добьемся своего, — возразил Каваллоне. — Ты мог бы… — Врой, парни!!! — договорить им не дал громогласный Скуало, от вопля которого в ближайших горах, наверное, сошла пара лавин. — Вы что, обалдели?! Дино и Мукуро мгновенно вскинулись и увидели, как Скуало, Бел и Рас утаскивают в домик Тсунаеши. Мальчишки покраснели: действительно, перед философскими разговорами им следовало сначала помочь потерявшему сознание наставнику. На разговоры у них еще будет время, ведь Мукуро, похоже, больше не собирался нападать. Впрочем, его оружие Дино предусмотрительно спрятал подальше.