Мамочка?

Сегодня на домик опустился необычайно прохладный летний вечер. Итальянское тепло уступило место буйному ветру, мятежному и непокорному, вызывающему восхищение и заставляющему прятаться в стенах как можно крепче. Слыша, как печально похрустывают тяжелые ветви в лесу, дети слегка приуныли, выглядели подавленными и отстраненными. Они устали после тяжелого испытания, которое проверяло не только их физические данные, умение обращаться с пламенем и работать в команде, но и моральные качества, способность детей мафиози любить, привязываться, жертвовать собой, заботиться друг о друге. Разумеется, после подобной встряски ребятам было очень сложно прийти в себя и продолжить обучение по намеченному плану. Более того, оказалась нарушенной связь между детьми и их наставником. Тсунаеши понимал, что подобные проверки требовались его подопечным для приобретения соответствующих навыков, для того, чтобы хоть немного подготовиться к жизни за пределами домика, однако и терять доверие воспитанников он не хотел. Именно поэтому сегодня он решил устроить для своих подопечных нечто особенное. Вся несправедливость и печаль момента заключалась в том, что Тсунаеши решил устроить для детей обычный вечер: без драк и медитаций, без поучительных философских бесед и игр на выживание — тот, который может позволить себе подавляющее большинство обычных детей, не связанных играми с пламенем. Легкая грусть не мешала наставнику заниматься своим делом, и комната постепенно начала приобретать вид игровой, наполнилась забавными и великолепными игрушками, привлекающих к себе внимание нетерпеливых ребят. Тсунаеши растопил камин, для того чтобы в домике стало уютнее. Тепла он не давал, поскольку даже итальянская прохлада была жарой в понимании большей части остального мира. Зато можно было не включать свет и наслаждаться отблесками на стенах. Бельфегор и Рассиель устроились достаточно близко к камину, чтобы лежать возле огня, потягиваясь, как ленивые довольные коты. Пламя Урагана то и дело поблескивало на их блондинистых макушках, отражая родственную связь двух стихий. Что удивительно, мальчишки выбрали для игры огромную железную дорогу и теперь вовсю запускали по ней поезд, издавая всевозможные звуки и достраивая полотно по ходу движения, украшая дорогу всяческими деталями вроде деревьев и маленьких магазинчиков. Удивительная гармония протянулась между ними двумя. Если бы не банда разбойников, которая по сюжету игры полностью разграбляла поезд, Тсунаеши подумал бы, что перед ним устроилась пара невинных ангелочков — до того обманчиво трогательно выглядели близнецы. Впрочем, взаимопонимание между ними было искренним, абсолютно не наигранным, и Тсунаеши гордился тем, что братьям удалось преодолеть взаимную неприязнь. Скуало, поджав под себя ноги, уютно привалился к глубокому креслу. Несмотря на расслабленность позы, мальчик выглядел очень сосредоточенным. Его искристо-серые глаза цепко оглядывали маленькую комнатку, взгляд метался от прочих воспитанников к двери и окнам, прощупывая каждую щель. Пожалуй, именно по нему испытание ударило сильнее всего, даже Дино выглядел более бодрым и беззаботным. Усевшись напротив Супербии, Тсунаеши тепло улыбнулся, гордясь своим учеником и одновременно переживая за него. Скуало смог воспитать в себе ответственность, способность переживать и сочувствовать, он искренне беспокоился за своих друзей и старался обеспечить их безопасность, а они, в свою очередь, тянулись к нему в надежде на защиту и покровительство. Тсунаеши удовлетворенно качнул головой: Вонгола активно готовила мальчика к роли тени-телохранителя, но наставник верно угадал в нем задатки настоящего лидера. Такому сложно прятаться за чьей-то спиной и служить лишь щитом от пуль, и Скуало в скором времени продемонстрирует это всем своим врагам. И пусть в мафии сложилось стойкое убеждение, что во главе Семьи может стоять только Небо, Тсунаеши был уверен: Супербии удастся развеять этот миф легко и непринужденно, почти играючи. Поскольку очень скоро Скуало придется уйти из домика, Тсунаеши решил в очередной раз нарушить правила наставников и связаться с Занзасом. Он надеялся, что бывший ученик будет готов помочь своему лучшему другу и первому сопернику. Наверное, только так и можно было проверить, действуют ли вообще методы обучения Тсунаеши, верной ли дорогой он идет. Кодекс наставников был весьма суров и требовал равного отношения к подопечным и наличие интереса к ним лишь во время их проживания в домике. Даже нетерпимость наставников к взрослым людям и подросткам возникла именно как помощь в соблюдении этого правила. Чем меньше привязан к конкретному воспитаннику — тем легче отпускать его и приводить нового, тем дольше выгораешь. Однако эти правила Тсунаеши не нравились, и он планировал сохранить хотя бы какую-то связь со своими подопечными после того, как они закончат обучение. Это было неправильно, но иначе Тсунаеши не мог. Впрочем, все это были лишь смутные представления о будущем, а в настоящем в небе бесновалась буря, неровными вспышками поблескивало пламя в камине, а воспитанники Тсунаеши немного робко устраивались за игрушками, то и дело поглядывая на тепло улыбающегося наставника. Тсуна переживал по поводу того, как новички присоединятся к игре, но те даже не думали смущаться, отворачиваться или закрываться. Напротив — похватали лучшие игрушки и мгновенно принялись сооружать нечто фантастически восхитительное, вплетая в причудливый узор собственных игровых правил всех остальных. Рехей устроил тренировку с солдатиками, Мукуро выставил плюшевую компанию играть в жмурки, а Кея строил город, показывая такие способности к созиданию, которые ни за что бы не приписал Тсуна угрюмому обычно мальчику-волчонку, способному лишь скалиться и кусаться, огрызаясь. Жизнь в городе кипела. Причудливые дома служили настоящей гордостью своих жителей. Разновозрастные дамы и господа неторопливо прогуливались по улочкам, вдоль которых росли раскидистые пальмы и ели. На главной площади выстроился полк солдат, часть которых несла круглосуточный дозор на железной дороге, проходящей через весь город и регулярно подвергающейся нападениям разбойников. Все было так слаженно, дети фантазировали, придумывая подробности на ходу — и нет ничего удивительного в том, что очень скоро Тсунаеши втянулся в это веселое приключение. — Наш мэр завтра выступит на главной площади? — Когда полиция уже разберется с разбойниками? — Никогда! Разбойники явно приплачивают им за грабеж поезда! — Что?! Кто посмел такое сказать?! Хей, армия! Арестовать всех! Никто не смеет говорить гадости про полицию! — Ну, началось… Что, и тюрьму сейчас строить будете? — Вендикаре! Чтобы сразу расхотелось туда попадать! — А вы хоть представляете, как она выглядит? И за что туда попадают? — Хей, мелочь, надоели уже! Обойдемся без тюрем, а то вы уже в третий раз все деревья снесли! — Прости, Скуало! Кстати, где наш мэр? А кого мы там в мэры выбрали? — Вот так всегда: народ сначала активно выбирает, а потом никак не может вспомнить, кого он там выбрал… — Я помню: мэром мы выбирали Дино. Дино! Иди играть! Бросай свою книжку, тебе еще городом управлять нужно! — И так тоже частенько случается: выбрали мэра, чтобы он навел порядок, а он уехал за границу отдыхать. И вновь безнаказанные разбойники грабят невинных горожан… — Хей, Мукуро, заканчивай уже со своими комментариями. Нам-то какое дело, кто и как кого выбирает. Мы же — мафия. — Мы играем или дебаты устраиваем? — Играем!!! Тсунаеши смеялся до слез, слушая детские высказывания. Ребята чувствовали себя такими умными и умудренными опытом, когда цитировали услышанные от кого-то из взрослых высказывания. Однако жизнь в городе они налаживали отличную и играли очень мирно, включая в нее всех. Лишь Дино оставался в стороне и читал книжку, никак не интересуясь происходящим. — Дино? — мягко позвал наставник, подозревая, что дело нечисто. — Все хорошо, Тсунаеши, — отозвался Каваллоне, — просто думаю о том, что скоро уезжать, и мне становится грустно. Действительно, Дино всего лишь на несколько месяцев младше Скуало, и почти сразу же после Супербии настанет его очередь покидать уютный домик. Тсунаеши мягко улыбнулся и присел перед воспитанником на корточки. — Я хочу написать Занзасу, чтобы он позаботился о нашем Скуало, когда уедет. Помнишь, вы втроем были первыми, кто попал в этот домик, и каждого я пообещал научить тому, как заботиться о собственной семье. Вы — тоже семья, в каком-то смысле, так что я думаю, и Занзас, и Скуало будут очень рады встретить тебя. — А мы больше никогда не увидимся с тобой? — Кто знает, — наставник загадочно улыбнулся, — никогда не стоит отбрасывать возможность встречи. Думаю, мы с вами со всеми еще не раз увидимся, и посмеемся, и поболтаем, и даже потренируемся… — Мамочка… — едва слышно всхлипнул Дино и прижался к Тсунаеши. Все же из всех детей Каваллоне был самым чувствительным, и Тсуна не собирался вытравлять это из него. — Все будет хорошо, — сказал он так, не как обычную отговорку, а как самое настоящее обещание. — Спасибо, — сказал Дино, отпустил Тсуну и снова уткнулся в книжку. На немой вопрос наставника мальчик робко улыбнулся. — Она на самом деле очень интересная. Игра закончилась, и Тсунаеши немного почитал всем детям на ночь перед тем, как уйти к себе. Закрывая дверь и оглядывая напоследок умиротворенных детей, наставник думал, что это, пожалуй, был самый важный урок для всех них.