Мамочка?

Ламбо висит на брючине, пятью минутами ранее отлично выглаженной. И-Пин бегает вокруг, пытаясь внушить своему непутевому другу, что так вести себя нельзя. Фуута гордо восседает в кресле, вооруженный своей любимой книгой, и составляет рейтинг из серии «Сто самых нелепых приключений в жизни Тсунаеши». Инцидент с брючиной в него, разумеется, не войдет, слишком просто и мелко, зато появится масса других моментов, о которых хотелось бы просто забыть. — Десятый, прошу принять и утвердить вот эти планы на предстоящие миссии! — огромная стопка бумаг опускается прямо на пол, и из-за нее наконец-то появляется макушка носильщика. Не поверите: сосредоточенно-серьезный Рассиель собственноручно донес эти бумаги из соседней комнаты. И его высочество даже не набило мозоли на свои изящные ладошки. — Десятый! Если ты немедленно не выберешь несколько выходных для отдыха, Шимон объявит войну, тебе и всему твоему Альянсу, так и знай! — отвратительно бодрый Гокудера передает очередное «грозное» послание от своего босса. Признанная, восстановленная и уже успевшая порядком потрепать нервы Альянсу семья Шимон никак не может заключить мирный договор с Вонголой: ультиматумы Энмы все безапелляционнее, а условия соглашения — все жестче и жестче. Босс Шимон явно соскучился, а потому решил во что бы то ни стало заманить Тсунаеши к себе в гости. Он бы и не против, вот только… — Воой!!! Где мои подчиненные?! — Скуало, непременно нужно было разворачивать штаб своей семьи в моем доме? — вопрос бессмысленный, поскольку ответ не меняется на протяжении уже нескольких недель. — Мы заключили контракт на твою охрану, Десятый! Воой! Теперь мы будем охранять тебя денно и нощно! — И в спальне, и в тренировочной комнате, и в душе, и за проглатыванием очередного яблока! — подхватывает Мукуро, ловко материализуясь среди синеватого тумана. Тсунаеши вздыхает. Ребятам бесполезно говорить о том, что он учил их всему, что умеет сам, а потому справиться с управлением пусть и большой мафиозной семьи он вполне способен самостоятельно. Они улыбаются, порой виновато прячут глаза, но опекают его с такой любовью и заботой, что какая-то струнка в душе натягивается и звенит, заставляя слезы предательски собираться в уголках глаз. Они приходят в его особняк без предупреждения, приносят последние новости, угощают свежими плюшками, охотно втягивают в импровизированную тренировку, обещая показать высший класс. Они сводят с ума его охрану и боссов из других семей, они зовут его Десятым и преувеличенно долго молчат после этого обращения, давая понять, что желали сказать совсем другое. Они обращаются к нему чересчур фамильярно, порой рисуются, порой словно бы пытаются поддеть и все же та самая неуловимая почтительность, по которой всегда можно определить учителя и бывшего ученика, всегда призрачным облаком окутывает их всех. Когда вокруг только свои, они все еще называют бывшего наставника мамочкой, и улыбаются с такой надеждой и немой просьбой, что он лишь улыбается, ворча про себя. И в глубине души он счастлив, что все сложилось именно так. Его путь Воплощения Гармонии начался поспешно и закончился слишком быстро, но, подарив каждому из них, душевного тепла, он думает, что все было не зря.