Когда-то в старом замке, что парком был окружен, Жил принц один, не знающий тревог, сомнений. Его отец всегда и повсюду был рядом, Чтобы принц не знал горький опыт печальных дней. И сыну внушал он, что здесь как-то милей, Только мальчик слышал голос: Беги скорей!
Перси проснулся резко, сразу лишаясь теплой дремы. Понять, что именно его разбудило, он не смог, — казалось, мир вокруг потерял голос. Он поднялся с постели, отмечая холод мрамора под ногами. Однако ничего больше Перси не почувствовал. Стоило одеться и позвать кого-нибудь, спросить и убедиться, что беды обошли его дом стороной. Открывая шкаф и выбирая из многообразия нарядов тот, что первый привлек взгляд, он вздохнул и попытался успокоиться. Чего это он, в самом деле? Сегодня беспокоиться было совершенно не о чем. Гости прибудут только к концу недели; до тех пор ведется подготовка и все проблемы будут устранены. В самом деле, ему нужно расслабиться. Негоже принцам переживать по каждому поводу. Приближающиеся шаги послышались как раз тогда, когда Перси расправился с костюмом. Нужно попросить швею избавиться от кружев — они ему не идут и противно колют кожу. К его удивлению, в его покои так стремительно пришли не слуги — королева. Перси всегда восхищался своей матерью. Величественной, уверенной в себе, умеющей осадить одним лишь взглядом, знавшей цену всему в мире. И ценившей это. Она была добрейшей женщиной. И насколько редким было это сочетание качеств в правящей семье, настолько сильно он хотел быть таким же. Он склонил голову в приветствии и, только подняв взгляд, увидел, что неосязаемые изменения вокруг него коснулись и королевы. Ее Величество была одета бесподобно, как и положено представителю монархии, взгляд такой же стойкий, лицо непоколебимо. Казалось, все как всегда. Эти мысли выбило из Перси в тот же момент, когда королева в два шага преодолела расстояние между ними и заключила его в крепкие объятья. Как в последний раз. Перси был удивлен. И напуган. Больше не было границ этикета, он отстранил мать и спросил, умоляюще глядя глаза: — Где все? Что-то случилось? Что-то происходит? На мгновение глаза королевы наполнились таким сожалением, что все внутри юноши замерло. На то же мгновение. Принцы не имеют права паниковать. — Я отпустила большую часть слуг, — глухо произнесла королева. Как бы Перси не любил звучание ее голоса, он не хотел его слышать. — Верней, всех, но не все согласились оставить нас. — Почему? — Корабли уже в бухте, — взгляд ее посерьезнел. — Они будут здесь не больше, чем через час. Кровь застыла. Как бы он хотел, чтобы это было правдой. Чтобы он больше не мог сделать и вдох. — Я все решил, Вам не стоит переживать, — произнес Перси, не сумев выдержать взгляда королевы. — Я слышал, на совете говорили об этом. Это правильный выбор. Пощечина не изменила его решение. Он устоял на ногах, но появились сомнения. Когда он вновь посмотрел на мать. Не стойкую королеву. Безутешную женщину. Королева твердо взяла его за подбородок, заставляя смотреть ей прямо в лицо. Она вглядывалась в его, узнавая в нем черты лица короля, отважные зеленые глаза. — Никто не заслуживает подобной чести, — прошептала она. — Что эти монархи по крови только понимают. Твой отец другой, и вот, где мы теперь. В полупустом дворце, трясемся за свою жизнь из-за того, что кто-то слишком падок на юные сердца. Королева не дрожала от страха. Не дрожал Перси. Не дрожали ни король, что восседал последние минуты своей жизни на троне, ни слуги, оставшиеся во дворце, ради собственной преданности короне. — Я не отдам ему свое сердце, — повинуясь моменту, прошептал в ответ Перси. Довольно кивнув, королева отпустила его. — Не смей даже думать об этом. — Но я могу отдать ему все остальное, если это спасет жизни! — тут же выпалил он, королева не успела и охнуть. Она нахмурилась, явно готовая к такому ответу, но надеявшаяся на лучшее. — Если ему важно лишь тело, почему нельзя дать ему это? Воцарившуюся тишину прервал резкий шум открывающихся дверей. В покои зашел один из стражников. Перси несказанно обрадовался старому другу, но, когда тот повернулся к королеве, побледнел. — Они ступили на берег, моя королева, — оповестил Гроувер. — Без лошади сюда добираться полчаса. Но им трудно не найти коня. — Спасибо, — поблагодарила королева. — А сейчас делай, что обещал. Перси не заметил, как оказался в захвате. Гроувер всегда был хорошим бойцом. Сегодня это сыграло с ним плохую шутку. — У Гроувера есть корабль, — сказала королева. — Он заберет тебя с собой. Проведет тайными ходами, и король Роберт никогда не получит тебя. Перси вырывался, извивался, кричал, но Гроувер в разы мощнее его, он быстро выдохся, повиснув на руках друга. — Не теряйте время. Она поцеловала сына на прощание, низко поклонилась Гроуверу и ушла с гордо поднятой головой, чтобы присоединиться к мужу и встретить гостей подобающе. Плакать было глупо, Перси держался, ловя на себе взгляды редких слуг. Полные скорби и решимости. Но он все же заплакал, когда Гроувер усадил его подле себя на лошадь. Заплакал так, что не видел перед собой ничего. Не видел и не слышал, но знал, что на улицах их узнавали. И молчали. Где-то там, позади них, во дворец ворвались, уничтожая все на своем пути и не находя желаемого. Осознание того, что в любой момент могут убить его мать или отца, накрыла с головой. Перси не заметил, как они остановились. Не замечал, как Гроувер спустил его, передал кому-то; как они шли. Какой смысл быть сильным, когда так хочется, чтобы кто-то пришел и сказал: — Все будет хорошо. Хэй. Не Гроувер, — отметил бессознательно Перси и прижался к источнику тепла и спокойствия сильнее.***
Когда Перси проснулся, он еще недолго лежал, чувствуя, что не может сдержать слез, и не чувствуя, будто его заботит хоть что-то из происходящего. Он был на корабле. Чувствовал легкую качку, соленый запах моря. Это успокаивало. Через какое-то время пришел Гроувер, умыл его и заставил подняться. Перси подумал, что это очень позорно для принца. Потом подумал, что он уже не мог быть принцем. Так какая разница. Гроувер привел его к большому скоплению народа. Ото всех пахло не очень, но вонь смешивалась в плотную завесу запаха, к которому очень быстро привыкаешь. Еда, которую ему передал Гроувер, была похожа на месиво, но оказалась неплохой на вкус. К этому Перси тоже очень быстро привык. Никто не обращал на него внимание открыто, но он чувствовал чужие взгляды, не грубые, но такие заинтересованные, что становилось больно. Перси скользнул взглядом по парню, с которым поздоровался Гроувер. Высокий, даже выше Гроувера. И улыбчивый. Перси тут же устремил взгляд в свою миску. С этой едой ему еще жить да жить. — Ты неплохо держишься, — произнес. Все вокруг затихли, прислушиваясь. Перси весь сжался. — Мы держим курс дальше на Запад. Там есть один остров. Ты таких точно не видел. Самое безопасное место на земле и в воде. Там все — одна большая семья. И ты. С нами? Незнакомец замолчал. Никто больше не говорил. Перси догадался поднять голову и утвердительно кивнуть. Он ни в чем не был уверен. Не думал, что действительно существуют безопасные места. Он не знал ни этого человека, ни эту команду, но с ними был Гроувер. Перси доверял Гроуверу. И если Гроувер его предаст, ему точно будет все равно. Парень над ним довольно усмехается и уходит. Толпа вновь начинает шуметь. Позже Гроувер скажет ему, что этот человек — капитан команды, Лука Кастеллан. И, если ты в его семье, он отдаст за тебя жизнь.***
Перси не тянет на разговоры по душам, Гроувер дает ему время, остальные тоже. Перси чувствует, что его безэмоциональность — затишье перед бурей, шоковое состояние, но не знает, что и кому сказать. Все еще чувствует себя неловко в чужой, непривычной обстановке. И не хочет, чтобы его проблемы свалились на кого-то, чтобы кто-то так же чувствовал себя плохо, жалел его. И очень хотел, чтобы его пожалели. Искал повод, чтобы заговорить с кем-то, но тут же одергивал себя. Они были в море третий день. Корабль шел не спеша, шторм его обходил стороной. И ночи были такие звездные, что невозможно отвести взгляд. Перси боялся выходить в первый раз, во второй, но заметил, что в поздний час на открытой палубе никого нет. Ночи на море холодные, в тепле веселей. Но Перси грелся под холодными лучами звезд и в третью ночь выходил наружу без всяких сомнений. Тогда-то он впервые ощутил чужое присутствие, но, прежде чем он оглянулся, Лука сам вышел вперед. Встал перед ним, с не читаемым взглядом провел пальцам по щеке Перси. Тот заалел, но не отстранился. Отвел взгляд, посмотрел на движущиеся волны. — Ты должен ценить себя больше, — говорит Лука, не убирая руку. — Хочешь знать, что я еще скажу? Перси выжидающе уставился на него, поборов смущение. — Я так замерз, а ты такой теплый, — Перси не успел и пискнуть, как оказался в сильных объятьях. Замешкавшись, он обнял в ответ. Глаза защипало. Лука вздохнул с облегчением.***
Перси ходил за Лукой хвостиком, садился рядом, внимал каждому его слову. Старался вести себя тише воды. Гроувер притворно серьезно ругался, но видел, как мальчишка засыпал под боком Луки, и затихал. Бедному принцу не было и шестнадцати. Он был из тех детей, что становились прекрасны уже в раннем возрасте и больше не теряли своей красоты. За подобным даром скрывалось проклятье иного рода, поражавшее чужие сердца. Такое поразило короля Роберта, прошедшего ради мальчишки моря. Просто чтобы иметь возможность к нему прикоснуться. Гроувер ни за что не признается Перси, что знал об этом заранее. По этой причине пять лет назад он прибыл во дворец и стал маленькому принцу лучшим другом. И все, чего он теперь хотел, чтобы взгляд мальчишки теплел с каждым днем. Если для этого нужен капитан, он не против.***
— Мы плывем вторую неделю, — сказал однажды Перси, когда они с Лукой вновь остались на пустой палубе. — Иногда нужно потратить время, чтобы достичь чего-нибудь, — мудро ответил Лука и в следующий миг попытался защекотать того. Перси щекотки не боялся. Зажмурившись, он продолжил вопрос: — Нам еще долго плыть? — и, подумав, добавил: — Там действительно так хорошо, как ты говоришь? Лука довольно кивнул. — Можешь называть это место волшебным, — проговорил он. — Там живут самые честные и добрые люди, они как одна большая семья, всегда поддержат в трудную минуту. Никто, чье сердце нечисто, не сможет до него добраться. Лука считал, что его речь должна была поднять настрой мальчишки, но тот безвольно замер в его руках. — Что, если это из-за меня, — прежде, чем Лука успел что-либо сказать, произнес Перси. — Это из-за меня мы так долго плывем. Мы не доберемся. Я приношу несчастья. Лука рывком развернул его лицом к себе. — Не смей даже думать так о себе, — грозно говорит он. — Это то, в чем ты никогда не должен сомневаться. Я в тебе не сомневаюсь. Твое сердце самое чистое из всех, что я встречал. Я готов отдать тебе свое. На этот раз Перси замирает по другой причине. Он плачет, когда Лука целует его, и прижимается к нему сильней, не желая отпускать того, кого так долго ждал.***
Перси чувствовал напряжение команды, но не решался спросить. Даже к Луке в тот день не подходил. На закате он тоже увидел корабль. Как узнали остальные?***
Его затащили подальше от остальных. И Гроувер, и Лука встали перед ним, загораживая проход. Перси знал, о чем они хотели поговорить. Эту тему он поднимать не хотел. Его никто не спрашивал. — Это может быть совершенно другой корабль, — попытался защититься Перси. — Их флаг невозможно разглядеть. Корабль действительно другой. Они поняли это утром, когда он прошел довольно близко. И прошел мимо. Оба парня еще долго говорили, что больше не будут бояться каждого встречного судна. Перси все еще не мог понять, как они узнали о приближении чужого корабля.***
Перси сидел на карме, свесив ноги. Лука держал его сзади. — Могу рассказать кое-что, — неожиданно прервал тишину Лука. Перси заинтересованно дернул плечами, Лука коротко рассмеялся. Вместо того, чтобы продолжить говорить, он поцеловал Перси в щеку. Только когда Перси полностью развернулся к нему лицом, он заговорил вновь: — Есть на небе две звезды. Эти две звезды ты не спутаешь ни с какими двумя другими. И раз в год они встречаются под луной. — Какие-то волшебные звезды? — предположил Перси, Лука потрепал его по волосам. — С какой стороны посмотреть, — пожал плечами он. — Но чаще всего в случае называют словом «проклятые», — и, не обратив внимания на непонимающий взгляд, продолжил. — В одной деревне, очень давно, жили двое возлюбленных, но их настигла беда. Нищета в деревне, и единственный способ спастись — уйти в город на заработки. Девушка, как бы она ни любила юношу, должна была уйти, но пообещала вернуться. И юноша пообещал ее ждать на холме, где они расстались. Он ждал, не покидая своего места, пока и вовсе не был в состоянии сдвинуться оттуда. И, когда девушка через год вернулась на этот холм, она заплакала, потому что ее любимый продолжал ждать ее, но не был с ней, не был жив. — Это грустная история, — поежился Перси. Лука поспешил взять его ладони в свои. Перси обычно не мерз, но Лука был уверен, что ему именно это нужно. — Плача, она обняла своего любимого и больше не находила в себе сил расстаться с ним. Они так и стояли, под открытым небом, становясь одним целым. Вокруг них выросло дерево, став их частью. И, когда через несколько лет на этот же холм поднялся один из местных, чтобы нарубить себе дров, они поднялись в небо с первой искрой в камине. И в ночном небе они продолжали расставаться и встречаться под луной. Немного помолчав, Перси заключил. — Это все еще очень грустная история. Лука рассмеялся и поцеловал его.***
Следующий корабль был тем самым. Они послали шлюпку. Обычные посредники, думал Перси. Кровь застыла в его жилах, когда он увидел поднимавшегося короля Роберта. Он собирался отдать себя ему? Пожертвовать собой во имя мира? Мира больше нет. Зачем он здесь? Лука знал. И не спал спокойно с тех пор, как сам влюбился в мальчишку, так нуждавшемся в нем. Король Роберт ушел спустя час переговоров, пообещав вернуться вечером. Чтобы закончить все. Раз и навсегда. Перси плачет и спрашивает, почему Лука не тронул его прямо там, почему не убил. Лука говорит, что не станет трогать безоружного человека. Перси умоляет поскорее уплывать отсюда, туда, где их никто не найдет, где они в безопасности. Плачет и умоляет, Лука говорит, что дал слово. Перси ненавидит обещания и честь. Они не имеют значения. Никогда не имели. Он убегает. Не подпускает к себе даже Гроувера. Не замечает, как проходит вечер. Слышит лязг. Гроувер умелый боец, но против двоих ему тоже тяжело. Третьего он замечает поздно. Не Роберт, но кто-то, кто так же жадно смотрит на Перси и думает: «он не должен достаться никому из них». И направляет клинок в его сторону. Лука встает живым щитом. Остальные подоспевают, чтобы предотвратить бо’льшую бойню. Короля на этом корабле нет, никто не думает отправиться за ним в погоню. Перси старается не заплакать, глядя в улыбающееся лицо Луки. Луку переносят в капитанскую каюту. Никто не произносит ни слова, когда Перси остается с ним. С такими ранами не живут. Перси тоже это понимает. Луку осмотрели, подшили. С такими ранами не живут. Перси это понимает. Перси не хочет понимать. Лука берет его за руку, целует пальцы, шепчет признания в любви. Перси плачет. Понимает, что плачет, не обращает на это внимания, видит перед собой такого живого Луку и сам признается в любви, честно, открыто, снова и снова. Нет ничего более искреннего. Они так счастливы в эту ночь, посвящая каждую секунду и каждый вдох друг другу. С такими ранами не живут. Нет ничего более искреннего. Лука умирает спустя час после рассвета.***
Так мечтая раньше ступить на берег Огигии вместе, Перси чувствует себя полностью опустошенным, следуя за Гроувером по трапу. Все вокруг такое яркое, доброе, веселое. Такое живое, что он вновь чувствует себя живым. Они прибыли сюда через два дня. Перси не мог смотреть никому в глаза. Первую ночь он провел в пустой капитанской каюте, пытаясь собраться с мыслями. На вторую — поднялся на палубу, чтобы увидеть звезды. Он подумал, что слишком много плачет в последние дни. Но кто-то же должен. Ветер треплет его за волосы. Ему мерещится, будто это Лука. Перси падает на колени в истерике. Образ перед ним не исчезает. К нему добавляется второй. Встает рядом, позволяет ветру обнять мальчишку и сам называется Океаном. Он говорит, что у корабля всегда должен быть капитан.***
У Гроувера на Огигии семья. Они не могут проводить много времени вместе, хотя друг настаивал на том, чтобы Перси жил с ними. Перси все время думал о том, какое решение принял не так давно. Он все еще растерян, но он чувствует дыхание ветра на своей коже, и это придает ему сил. Перси подпрыгивает на месте, когда кто-то касается сзади его плеча. Перси слышит знакомый смех в очередном порыве ветра. — Привет, меня зовут Пайпер. А ты?Ночью с неба падают звезды, тьму озаряя, зовя с собой в далекий край, Знаешь этот мир был так создан, Что если хочешь счастливым стать, На край земли один смелей ступай.