* * *
Уговорить Эрика остаться хотя бы на несколько дней было непосильной задачей, но Чарльз с ней справился – даже без применения своих способностей. Сейчас он как никогда чувствовал одиночество своего друга и его потребность в поддержке, хоть Леншерр и не говорил об этом вслух. Чарльзу не нужно было залезать ему в голову, чтобы понять, насколько ему тяжело, для этого достаточно было одного взгляда на Эрика: он потерял всё. Точнее, он так думал. Ксавье считал иначе, хотя не мог уснуть ночами, едва вспоминал боль, которую почувствовал в душе старого друга. Ему хватило одного прикосновения к этой зияющей чёрной дыре, на месте которой была семья Эрика, чтобы понять: такое не поправить, эту боль не унять. И пережить такое просто невозможно. Чарльз на секунду представил, что потерял Рейвен, Эрика, Хэнка – и всё в его душе затряслось, хотя профессор был знаменит своим самообладанием. И каждую ночь Чарльз просыпался в холодном поту, вспоминая тот момент, когда надел Церебро и, спустя столько лет, вновь связался с Эриком. Он не искал его, не хотел тревожить, зная, что Леншерр обладает уникальной особенностью чувствовать Чарльза в своём разуме. Пожалуй, больше ни у кого Ксавье этого не встречал, он мог оттачивать своё мастерство телепата бесконечно, но Эрик всегда понимал, когда у него в голове были гости. Профессор до сих пор задавался вопросом, что это – ещё одна мутация? Их особая связь? Или он сам никогда не хотел прятаться?* * *
- Ты мог бы спуститься к ужину, наконец. Эрик оторвался от созерцания пейзажа и повернулся к дверям. В проёме стоял профессор, точнее, сидел – всё так же в своём кресле, держа на коленях поднос с едой. Леншерр поспешно забрал его, ставя на стол. - Ты сам его тащил? - Я не могу ходить, а не носить предметы, - Чарльз закрыл дверь. – Я поужинаю с тобой, ты не против? - Ты задаёшь странные вопросы. Чарльз улыбнулся, прокатываясь через комнату к журнальному столику, на который Леншерр переместил поднос, быстро расставляя всё на два места. Одна чашка оказалась с чаем, вторая с кофе. - И где кому? - Мне кофе. - Ты стал пить кофе? - Да, с некоторых пор. Эрик молча поставил чашку с кофе рядом с порцией друга, кидая на него короткий взгляд. Профессор выглядел уставшим, хотя как можно ещё выглядеть после того, что они не так давно пережили? - Как ты вообще всё это донёс? - У меня было около десяти лет, чтобы научиться этому, - Чарльз улыбнулся, по лицу Эрика же прошла тень, и профессор поспешил сменить тему. – Тебе пора перестать бегать ото всех. Леншерр завтракал молча, проигнорировал последнюю реплику друга. Пока ещё он не был готов к таким разговорам, более того, когда он видел Чарльза, ему хотелось сбежать ещё сильнее. Острое чувство вины разрывало его изнутри – и тем сложнее было с ним справляться, чем больше он чувствовал, что друг его не винит. Тот случай, когда крики и обвинения были приемлемей и даже желанней этого молчаливого покровительства. Эрик украдкой кидал взгляды на Ксавье, такого спокойного и… мужественного. Сила этого мутанта теперь не просто чувствовалась, она была очевидна – и спустя столько лет Эрика ещё сильнее тянуло к нему, словно они снова только встретились, и единственным, что удерживало его в этих стенах, был Чарльз, телепат и профессор, готовый защитить весь мир, даже если мир плюнет ему в лицо. - Партию? – предложил Чарльз после того, как они составили всё снова на поднос. - Я не играл очень долго… - Я дам тебе фору, - профессор улыбнулся, и Эрик вздрогнул, расставляя шахматные фигуры на доске. Себе он, как обычно, оставил чёрных. Леншерр знал, что Чарльз пришёл не просто так. Ему не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять, какой разговор им предстоит – и не был к нему готов. Но Ксавье поставил себе цель и вряд ли теперь откажется, пожалуй, в этот раз Эрик готов ему подчиниться: сейчас в своих чувствах он больше доверял ему, чем себе. - Я прошу тебя остаться. Навсегда, - Ксавье не стал откладывать и заговорил вместе с первой пешкой, которую подвинул вперёд. - Каждый раз, когда я становлюсь причиной каких-то проблем, я возвращаюсь сюда, - Эрик ответил и походил, почти не задумываясь. – И несу ещё больше боли. Ещё больше боли тебе, Чарльз. - Как видишь, я жив и в полном порядке. Леншерр метнул быстрый взгляд на друга. Он не шутил и действительно считал, что «в порядке», но как было смириться с этим ему, Эрику? Как принять то, что инвалидное кресло и разрушенный дом, пусть и отстроенный заново, стали «порядком»? Он покачал головой: - Я опасен. За мной придут и придут прежде всего сюда, в твой дом… - Я сказал тебе, - профессор поднял ладонь, жестом прерывая друга, – что защищу своих детей. И не только их. Это приют для каждого, кто заблудился, каждого, кто потерял свой путь. Это твой дом, Эрик, и я готов тебя защитить. И не только я, кстати, - Леншерр вскинул брови, Чарльз улыбнулся. – Хэнк, Рейвен, мы все одна семья. Когда… случилась твоя беда, Рейвен оказалась здесь почти сразу – чтобы я успел оградить тебя от неверного решения. Не успел. - Она знала, что я опасен вдвойне, когда зол, - Эрик снова покачал головой. – Рейвен спасала мир, а не меня. Снова. И ты это знаешь. - Не лишай всех вокруг шанса на добрые побуждения, - профессор взглянул в глаза другу спокойно и твёрдо. – Мы все способны на большее. - Ты всё ещё не понял, Чарльз? – Леншерр даже подался вперёд, словно так его слова могли лучше дойти до собеседника. – Как бы ты сильно ни любил мир, он не ответит тебе взаимностью. Никогда. Они будут преследовать нас, истреблять, пытать, ставить эксперименты… - Всё ещё судишь целое по части, - профессор мягко коснулся разума друга, не управляя им, только даря частицу спокойствия, потому как даже кресло его уже задрожало от эмоций Эрика. – По большей части, но всё-таки части, Эрик. Они замолчали, продолжая партию в тишине. Фигуры покидали доску неохотно, оба игрока упрямо гнули свою линию, не уступая друг другу ни в таланте, ни в любви к этой игре. Леншерр первым нарушил тишину: - Твоё сердце гораздо больше твоего разума, каким бы сильным телепатом ты ни был. - И хорошо, - Чарльз подвинул слона, не отрывая взгляда от доски. – Иначе кто знает, прыгнул бы я тогда в воду? Тёплое, несмотря на ледяную воду, воспоминание на секунду согрело душу Эрика. Что тогда заставило Чарльза ночью прыгнуть с корабля за совершенно незнакомым человеком? Они оба могли погибнуть тогда, но выжили – благодаря Ксавье. Благодаря его благоразумию и силе убеждения. - Ты не можешь прощать меня вечно. - Да, не могу. Но в этот раз прощаю. - Как жаль, что ты не весь мир. - Позволь мне приблизиться – и, может, это станет твоим первым шагом к сближению с миром. Теперь Эрик оторвал взгляд от комбинации на чёрно-белом поле, вглядываясь в лицо Чарльза, отчаянно желая понять, что он имеет в виду под «приблизиться». Неужели после стольких лет, после всех предательств и ошибок Эрика он ещё что-то к нему чувствует? Разве такое может быть? Во всей фигуре профессора чувствовалась сила, которая была недоступна Леншерру – спокойствие, уверенность, монументальность. Ксавье был на своём месте в своём доме, он знал, что ему делать, он делал это и он готов был вести за собой всех, кто сбился с пути. Он уже не был тем голубоглазым юношей, который держал пистолет у лба Эрика и не мог выстрелить. Он не был отчаявшимся и разбитым мужчиной, который в момент ярости Леншерра бросился закрывать его от пластиковых пуль. Чарльз был профессором, больше, чем когда-либо, но почему-то Эрик был полностью уверен в том, что и сейчас ему не грозит пуля. - Ты изменился, Чарльз. - Немного сменил имидж, тебе нравится? Ксавье провёл ладонью по лысой голове с совершенно серьёзным видом, но тут же рассмеялся. Эрик улыбнулся, вдруг встречая в этом простом моменте как раз того несносного мальчишку, но тут же отвёл взгляд – всем своим видом друг напоминал о его ошибках. Иногда смотреть на него было слишком больно. - Шах и мат, - Ксавье ловко переставил фигуры и откатился от журнального столика, подхватывая поднос. - Я мог бы отнести. - Советую ещё раз изучить доску, я обыграл тебя, как ребёнка. Профессор улыбнулся и направился к дверям, чтобы через секунду замереть у них, почувствовав, что Эрик поднялся с дивана и повернулся к другу. Слова давались Леншерру с трудом, он не мог быть так же спокоен, как Чарльз. - Каждая моя ошибка… Чарльз, каждая уносила столько жизней, их просто не может быть больше. - Они закончатся, друг мой, - Ксавье обернулся, и от его взгляда сердце Эрика сжалось сильнее, - когда ты вернёшься домой. Он выкатился в коридор, ничего не говоря, и Леншерр тут же в два шага оказался у дверей, выглядывая: - Чарльз, я завтра… - Спустишься к завтраку? Давно пора, будешь сидеть рядом со мной. Ксавье скрылся за углом, не давая Эрику шанса на возражение. Он знал, что не сможет удержать Леншерра, если тот захочет уйти, и ни за что бы не стал применять свои способности. И ещё он отлично понимал, что Эрик сам не знает, хочет ли он уходить.