Мечта

      «Задумываюсь о том, что надо бы изобрести печатную машинку. Мои руки уже привыкли к перу с металлическим наконечником, но с машинкой было бы проще. Конечно, у нас довольно неплохо развито книгопечатание, но это конвейерная штамповка книг, а не быстрый набор текста под диктовку. Возможно, мне следует обсудить это с Лумэоланом, наш художник существо изобретательное и может дать подсказку …»       От грубоватого и неожиданного хлопка по плечу Малагнар выронил перо и возмущенно уставился на Киелнара:       — Ты в курсе, что я не ждал гостей? Тем более в стельку пьяных, как ты, Кир! Ты что себе позволяешь вообще?!       — Какое мне дело до тебя, Малги? У меня сын родился!!! — Киелнар пьяно икнул и рассмеялся.       — Я не «Малги»!!! Даже не пытайся мое имя коверкать! Между прочим, у тебя уже есть четверо детей от разных женщин, решил Феанора догнать и перегнать?       — Смертные такие влюбчивые, ничего не могу с этим поделать, — фыркнул Кир.       — Это не повод так надираться. Какой пример ты подаешь младшим? Иди и проспись, Кир.       — Нет. Вначале скажи, в каком году Торин достиг Одинокой горы и Смауг проснулся?       — Третья Эпоха. Год 2941, осень. День Дурина по гномьему календарю.       — Ясно. — Кир как-то слишком быстро протрезвел и умчался, оставив Летописца в полнейшем недоумении.       — И чего приходил, спрашивается? Вечно все взбаламутит и убежит, а мне теперь заново целый лист переписывать, — Малагнар повздыхал немного над испорченным листом, потом извлек новый из специальной папки и продолжил свой дневник.       Он и думать забыл о Киелнаре, пока, неделю спустя, к нему не пришел Лумэолан, искавший Кира. Тогда-то и выяснилось, что Певца не видели в городе уже неделю, заданий ему никаких никто не поручал, значит, город он покинул по собственной инициативе. Но прежде он никогда не исчезал, не предупредив о том, куда уходит.       Малагнар взглянул на собственноручно созданный календарь и подскочил — нужно было как можно скорее высказать свою догадку Князю. На календаре гордо красовался год – 2941 Т.Э., а за окном царила осень.              Год 2941 Т.Э. Роханские степи.              Конь караковой масти почти летел над роханским разнотравьем, всадник пригнулся, прижавшись к шее своего скакуна. Серый конь отставал на полкорпуса от каракового собрата, пока что он отдыхал от веса поклажи и всадника. Придет время — и всадник сделает короткий привал, давая отдых коням и себе, а потом пересядет на серого, и без поклажи поскачет уже караковый. Киелнар спешил достигнуть переправы через Андуин, и его не страшили роханские конные патрули: что серый, что караковый — меарас. Кони Рохана не догонят их, разве что королевский скакун может посоревноваться с ними в скорости.              Росгобель.              Сорнмур'сс в последний раз проверил снаряжение и поклонился, прощаясь с Радагастом. Его лучники уже ждали у берега, намереваясь наладить переправу и уйти в горы. Но прилетел ворон-вестник из Остгаленронда, и Орн, нахмурившись, принял и развернул короткое послание. Прочитав несколько строк пару раз, он спросил у Радагаста:       — Айвендил, не встречал ли ты недавно гномов или Митрандира?       — Было дело. Я немного подшутил над ними, изображая легкое безумие.       — Спасибо за ответ, Айвендил. Меня просят передать тебе, что Пламенноокий не спит и может зашевелиться не ко времени. Нам придется пополнить снаряжение из схрона и поспешить с вытаскиванием одного высокомерного птенца, пока ему зад не подпалили. Мы заглянем к тебе на обратном пути. Береги себя, Старший, — Орн несколько раз по-особому свистнул, отзывая своих воинов от реки.       — И ты береги себя, Лучник.              Остгаленронд.              Иливерин лично проверил снаряжение своей полусотни. Они все были его учениками, и он гордился ими. Сегодня эта полусотня начнет догонять и обгонять время, ведь нужно успеть так много, и неизвестно еще, выйдет задуманное или нет.       В полдень его маленькое войско покинет город, и он уедет вместе с ними, им нужно догнать того, кто обогнал их уже на неделю, догнать и защитить.       — Клянусь, если вернемся благополучно, я вобью в него благоразумие! — В назначенное время Иливерин оседлал Гильвара, далекого потомка того меараса, который первым позволил себя оседлать Иливерину. Жеребец игреневой масти ревниво покосился на свою чубарую замену, горделиво выгнул шею и пошел иноходью. Иливерин похлопал своего коня по шее. Все будет хорошо, они успеют.       Илмлауним дал последние наставления двум своим ученикам, и те влились в ряды отъезжающих. Главный Целитель сжимал кулаки, сожалея о том, что сам не может отправиться в путь, но беспокоился он не об учениках и не о Киелнаре, а о Радагасте.       Рэлонтель никаких особых наставлений своим ученикам раздавать не стал, просто кивнул и молча отпустил их. Так еще двое всадников присоединились к воинам, их сопровождало два крупных волка и пара Воронов-вестников.       Уже на выезде из города воинов догнали два музыканта с лютней и флейтой в седельных сумках, вооруженные боевыми луками. Они пристроились в хвосте отряда, готовые в любой момент по команде сыграть что-нибудь для ненужных свидетелей их неожиданного похода.              Бурые равнины              Орки проявляли излишнюю активность, Киелнар уже не в первый раз порадовался тому, что никогда не пренебрегал уроками Радагаста. Намеченный им путь проходил чуть в стороне от Черного леса — огибая его, Кир стремился добраться до Озерного города. Именно там его друг, купец из Дорвиниона, оставил ему неожиданный подарочек, который следовало забрать до того, как Смауг вылетит из своего логова и сожжет город.       Догнать и перегнать время — нет ничего проще!              Роханские степи.              — Вчера мы миновали Ангреност, но Белый не следил за своей вотчиной, мы прошли незамеченными. Почему-то он не смотрел на свои земли, потому у нас вдосталь сил для Рохана, — один из Певцов воспользовался короткой остановкой, чтобы поговорить с командиром.       — Это хорошая новость, Киранар. Ты и Лурианэль — наш единственный щит от враждебной магии. Ваша усталость — наша гибель.       — Вы преувеличиваете, Повелитель. Ведь и вы, и ваши воины обучены магии Слова.       — Любой навык требует тренировки, а мы больше упражнялись в воинском умении, чем в стихосложении и песнопениях. — Иливерин устало улыбнулся, устраиваясь поудобнее: нужно было хоть чуточку подремать перед тем, как продолжить путь.       Иливерин всегда умел засыпать мгновенно, чему Киранар немного завидовал. Вздохнув, он заплел свои золотистые волосы в косу и тоже лег, спина к спине с командиром. Ночью в степях было холодно, осенние ветра не щадили путешественников.              Южный берег Долгого Озера.              Отряд лучников Орна уже ждал Киелнара. Двое из них были в Эсгароте и наблюдали за событиями с более близкого расстояния. Гномы во главе с Торином в город еще не прибыли, но могли появиться здесь со дня на день. Сорнмур'сс в городе не рассиживался, вместо этого он ушел наблюдать за активностью орков, которая беспокоила его больше, чем события в городе или все еще не доехавший до охраняемого его эльфами пути Киелнар. Орн был уверен, что его так называемый братец, как всегда, явится в последний момент, чтобы вляпаться в самую эпичную из неприятностей. Скорее всего, из-за своей «везучести», Кир примчится незадолго до явления Смауга, поэтому пока им незачем торопиться, можно спокойно оглядеться и тщательно подготовить пути отхода. То, что орки так близко, но их нельзя атаковать, слегка нервировало, однако Лучник терпел. Он любил охоту из засады и умел ждать. Придет время — и его стрелы выкосят немало этих уродливых рож, а пока нужно потерпеть.              Южный берег Долгого Озера. Три дня спустя.              Киелнар ни капли не удивился, напоровшись на подходе к городу на Охотников братца Орна. Ему это было даже на руку: Орн был одним из тех, кто мог добраться до Эсгарота незамеченным и помочь уйти из него с минимальными потерями. Объяснив лучникам, что ему надо забрать из города ребенка, он спокойно оставил им лошадей и убежал, потому что услышал в ответ, что гномы уже выдвинулись к Эребору,* — а это значило, что и дракон скоро покинет логово.       Замаскировавшись привычным образом, Певец проник в город. В Эсгароте Кир быстро нашел нужную гостиницу, благо бывал здесь не раз. Там он заплатил хозяину за заботу о смуглолицем мальчишке в потрепанной одежде и быстро унес ребенка прочь из города. Мальчик молчал, ничего не спрашивая — и словно смирившись с чем-то неизбежным.       Орн успел вернуться из дальнего дозора и ждал его возле лошадей.       — Не знал, что ты заигрываешь и с истерлингами, брат, — усмехнулся Лучник, приглядевшись к ребенку.       — Ну и что с того, что он смуглый, все равно красавчик, весь в меня, — рассмеялся Кир, взъерошив светлую шевелюру ребенка.       — Его бы не помешало помыть и переодеть, я видел в твоих сумках подходящий костюмчик. — Сорнмур'сс не счел нужным скрывать то, что успел проверить содержимое седельных сумок.       — Хм-м-м, а ничего, что у нас тут дракон в любой момент прилететь может? — Кир даже махнул рукой в сторону Одинокой горы.       — Нам теперь спешить некуда. На юге и востоке очень голодные орки, на севере — дракон, а с запада из леса скоро выдвинется войско эльфов. Я получил послание с Вороном: Князь велит мне и моим воинам помочь людям Эсгарота и отступить в Дэйл, а там уж как получится.       — Мы выходим из Тумана?       — Похоже, что так. Гордись, ради тебя Остгаленронд сбрасывает покровы и из смутного слуха превращается во вполне материальную точку на карте.       — Хорошо, нам надо показать себя с лучшей стороны. Я сменю наряд под ваш отряд и переодену мальца. У нас где-нибудь припасено знамя?       — Ага, всегда таскаю с собой кровать, золотой унитаз и знамя, чтоб такого придурка, как я, было издалека видно. — Орн выразительно посмотрел на свой наряд — зелено-серый, без украшений, только с магической вышивкой возле швов.       — Прости-прости, был не прав. Обойдемся без знамен.       Сорнмур'сс только фыркнул и отвернулся, передернув плечами. Он знал того, кто точно притащит знамена, кровать, возможно, и золотой унитаз тоже. Король Лихолесья слишком любил комфорт, чтобы отказываться от него даже в походе. Лучник мысленно взмолился Предвечной Бездне над головой**, прося у Нее немного удачи для будущего общения с Трандуилом. В их последнюю встречу между ними осталось много недомолвок и вопросов, а Правитель Лихолесья — тот еще тиран и параноик, мог много чего вообразить. Чем Лучнику это грозит, ведал лишь Ветер, но встретиться придется, иначе никак. Нужно все продумать и предупредить своих, что во время битвы им придется обойтись без него.              Северо-западный берег Долгого Озера. День спустя.              Жители Эсгарота спасались бегством. Они использовали все, что можно было использовать для пересечения водной глади. Мосты дракон сломал, но люди бросались в холодные воды озера, стремясь спастись от его пламени. На берегу их ждали эльфы — это было странно, но они помогали выжившим выбраться из воды. К лодкам, на которых прибыли наиболее удачливые жители, привязывалась веревка, и один из эльфов, ловко орудуя веслами, уводил лодку обратно к городу. Там в лодку тут же запрыгивали люди, а потом ее тянули на берег с помощью веревки, люди выскакивали на спасительную сушу, и процедура повторялась. Многие мужчины, успевшие оказаться на земле, стали помогать эльфам подтаскивать лодки. Работали споро, не обращая внимания ни на усталость, ни на боль истертых веревками рук. Почти никто на берегу не смотрел на беснующегося в небе дракона — не до того было. Его падение они увидели, но, уставшие и вымотанные, не спешили ликовать. Дракон сжег их дом, впереди ждала зима без припасов и без крыши над головой — повода для радости не было.              Эсгарот              Сорнмур'сс знал, что Бард сразит дракона, но предпочел проконтролировать процесс убийства. Мало ли что, нельзя полагаться только на знание возможных событий, ведь бабочка уже взмахнула своими крыльями***, а значит, история могла пойти по совсем не тому пути, какой был запланирован. Лучник быстро пронесся через горящий город, выискивая того, кто должен был сейчас стрелять в дракона.       Бард снова промахнулся, это было опасно — и эльф прицелился вместе с ним. Четвертый выстрел удался, две стрелы одновременно пронзили уязвимость дракона — и Смауг пал. Его крылья сломали еще не догоревшие постройки, и огромная волна, поднявшаяся от его падения, смыла пламя и часть строений. Сын Барда рухнул в воду, его отец прыгнул следом. Сорнмур'сс закрыл колчан, сложил лук в специальный чехол и только после этого нырнул в темную воду озера. В воде он видел не хуже, чем днем на суше, и быстро нашел ребенка, пока Бард безуспешно искал в другом месте. Лучник вынырнул и погреб к берегу, придерживая голову мальчишки над водой, Бард увидел их и поплыл следом. На берегу эльф заставил мальчика выплюнуть всю воду и сделать первый вдох. Удостоверившись в том, что он в порядке, Орн кивнул Барду и ушел к продолжавшим спасательную операцию эльфам. Они теперь тоже искали в воде тонущих и оказывали им необходимую помощь****.       Мужчина обнял сына, провожая эльфа благодарным взглядом. Мысленно он обещал отплатить добром за добро.              Утром люди выбрали себе вожака и пошли в Дэйл, эльфы сопровождали их на небольшом расстоянии. Позже они помогли беженцам устроиться в руинах и приволокли им три оленьих туши и несколько кроличьих. Женщины следили за детьми и продуктами, готовили, убирались, дети были подле матерей, а мужчины в большинстве своем ушли ловить рыбу и добывать необходимую утварь в остатках эсгаротских построек.       Эльфы устроили лагерь в одной из уцелевших городских башен.              Бурые равнины              Всадники Остгаленронда торопились пересечь враждебное место. Издали они видели перемещения людей и орков — те явно готовились к захвату Эребора. К счастью, чары прятали их от глаз вражеских соглядатаев, а сам Саурон был больше заинтересован в возможных противниках с запада, чем с востока. Он следил за Лориэном, но не смотрел на Дикие земли. Назгулов среди собирающегося войска тоже не наблюдалось, так что небольшой отряд спокойно мог продвигаться вперед скрытно от врагов.       Иливерин чувствовал усталость: их путь от Остгаленронда был долгим, и хорошо, что отряд Орна так удачно оказался ближе к Эсгароту, иначе они не успели бы прикрыть Киелнара. Перед сражением нужно будет отдохнуть, потому следует достигнуть удобного для отдыха места заранее. Место уже найдено, Орн сообщил о нем через Ворона. Там их ждут четверо воинов Орна, и враги это место не обнаружат, хотя и находится оно у них почти под носом. Когда они продолжат движение, в этом лагере останется один из сопровождающих воинов целителей, его заменит один из лучников. Этот целитель вместе с остальными лучниками Орна должен посетить Росгобель и проверить состояние Радагаста — таким было требование Илмриэ.              Дэйл              Войско из Лихолесья прибыло почти через шесть дней после разрушения Эсгарота. Новоприбывшие эльфы даже попросили у людей разрешения на размещение лагеря в развалинах города, взамен на это они предоставили тем пищу и теплые одеяла. Люди не стали отказываться от помощи и разрешили эльфам встать лагерем в Дэйле, тогда же лихолесские эльфы узнали о родичах, разместившихся в башне.       В палатке Трандуила состоялся небольшой Совет, где собрались представители людей и эльфов, там же был и Гендальф, но никто из башни не соизволил прийти туда. После Совета, уже ночью, Трандуил решил немного подремать перед предстоящими переговорами с Торином — на их благополучный исход он не рассчитывал, так что отдохнуть хоть сколько-нибудь не помешает. Король Лихолесья вошел в ту часть палатки, которой предназначалась роль его спальни, и ощутил, как клинок прижался к его шее.       — Доброй ночи Правителю Леса, — прошептал ему в ухо очень знакомый голос.       Король расслабился и, взявшись за запястье той руки, что держала нож у его горла, мягко отвел ее. Охрана снаружи даже не пошевелилась, притворяясь глухой и слепой.       — Так значит, это твои воины заняли западную башню, Орнэм, — король отошел вглубь палатки, нашел на столике кувшин и разлил вино по двум кубкам.       — Мои воины оберегают маленькое Сокровище, мой Король. Они не оставят башню, пока не уверятся в его безопасности. — Орн принял кубок из рук короля и принюхался к предложенному напитку.       — Сейчас тратить Яд на тебя я не намерен, не перед битвой, Орнэм.       — Прошу прощения за свою оплошность, мой Король, это просто привычка.       — Ах, да, припоминаю. Прежде ты пил так же… Присаживайся, гость незваный, — король с удобством разместился на кровати и похлопал по месту рядом с собой.       Лучник, ни капли не стесняясь, уселся подле короля на его постель и пригубил вина из кубка. Несмотря на отсутствие каких-либо титулов, он привык к почтительному отношению со стороны воинов Лихолесья, многим из них он спас жизни, со многими пил за одним столом. Пробраться в палатку к королю не представляло для Орна проблем, охрана пропустила его беспрепятственно, как и всегда.       — Теперь-то ты скажешь мне, КТО твой Правитель? — Трандуил тоже сделал пару глотков вина и посмотрел на собеседника поверх кубка.       — Вы увидите его в день битвы. Его знамя, его воинов и его самого, просто смотрите внимательно по сторонам, мой Король, и вы обязательно увидите. — Лучник позволил себе легкую улыбку. Ему нравилось быть частью Остгаленронда, он гордился своими учениками и собственными достижениями. Даже вдали от своего города он всегда защищал его, действуя в интересах Князя, согласно его приказам и с его разрешения.       — А где будешь ты? Ждать его в башне? Сражаться рядом с ним? — как бы там ни было, Правитель Лихолесья не хотел отпускать от себя гостя, неизвестно, когда он соизволит предстать перед ним снова. Это немного раздражало: с ним единственным Трандуил был вынужден не сам назначать встречу, а ждать ее, без особых гарантий, в любое время дня и ночи.       — Нет, мой Король. Я буду подле вас, мой лук и стрелы пригодятся вам завтра.       — Вот как… Хорошо. Значит, завтра на нас нападут? Кто? Гномы?       — И гномы, и орки, и варги. Завтра будет страшный бой, мой Король. Многие погибнут.       Трандуил залпом допил вино и поставил кубок на столик. Лицо его омрачилось: он не терпел бессмысленных смертей, и гибель своих подданных в предстоящей схватке он считал личной потерей, которую, он знал, будет потом тяжело переживать.       — Я буду подле вас, — повторил Сорнмур'сс, прерывая воцарившееся молчание.       В свою очередь допив вино, лучник отставил кубок и был намерен подняться с кровати, когда рука, украшенная несколькими перстнями, остановила его, не давая подняться.       — Кажется, что ты выйдешь вон и снова испаришься, Орнэм. Оставайся на ночь, на рассвете мы оба выйдем к воинам, — голос Правителя прозвучал почти ревниво, но что поделать: он не любил делить то, что считал своим, с кем-либо еще. А у Лучника были его воины и неведомые обязательства перед неизвестным Князем, коего тот вскользь упоминал в их прошлые встречи.       — Я только сниму лишнее, мой Король, — Орн знал, что если решится прийти к этому Королю, то покинуть его общество будет нелегкой задачей, но он дорожил их своеобразной дружбой и вдобавок хотел лично присмотреть за Хозяином Леса в бою. Лучник считал, что лично проконтролировать защиту Трандуила будет лучшим решением, чем переживать за его жизнь, отсиживаясь в башне.       Правитель Лихолесья отпустил гостя, позволяя ему избавиться от перевязей с оружием, сапог и верхней одежды. Под одну из подушек был положен кинжал, что совсем недавно прижимался к горлу короля, и гость лег на свою половину кровати. Король погасил ночник, избавился от лишней одежды и украшений и тоже лег.       Воины в башне не дождались возвращения лидера, но, предупрежденные им заранее, они не стали поднимать тревогу, просто привычно сменился караул, да Киелнар перепроверил содержимое своей походной сумки — лошадей придется оставить Орну. Утром один из эльфов выведет лошадей, и Сорнмур'сс поскачет на караковом коне в битву, сопровождая Правителя Лихолесья. Зачем лучнику это делать, Кир не знал, но покорно уступил своих коней — все равно через лес возвращаться.       Своего сына Киелнар, как мог, тоже подготовил к предстоящему бою. Мальчик был молчаливый и зашуганный, у певца возникло много вопросов к женщине, что родила его, и ее родственникам. В конце концов, раньше, если у его подруг рождались от него дети, они сообщали об этом тем, чьи контакты он оставлял специально для подобных случаев. В результате, обычно он получал на руки годовалого или максимум трехлетнего малыша, но не недокормленного пятилетку, как сейчас. Почему так получилось, Кир не знал, и пока он не мог получить ответы, однако в будущем был твердо намерен все прояснить.              Перед вратами Эребора.              Переговоры людей с гномами ничего не дали.       Трандуил презрительно фыркнул, он знал, что так выйдет. Гномы — алчны, а их короли алчны вдвойне. Он сел на своего необычного скакуна и посмотрел на того, кто обещал сопровождать его в битве. Лучник попросил королевскую охрану пропустить к нему облаченных в серое и зеленое сородичей. Один из них вел на поводу каракового жеребца, что гордо вскидывал голову. Второй воин нес нагрудник и еще какое-то снаряжение для своего лидера.       Пришедшие эльфы помогли лучнику облачиться в броню, странно темную, но явно прочную, наручи, нагрудник с продолжением, наплечники, поножи. Четыре дополнительных колчана со стрелами прикрепили на место седельных сумок. Орн вскочил в седло, и воин подал ему узду.       — Меня просили передать: Kyorl jal bauth, kyone, — подал голос тот, что привел коня.       — Спасибо, передай ему: asanque. И напомни Брайруону: Xun izil dos phuul quarthen, lueth dro.       — A'dos quarth, Ultrin*****. — Воин поклонился, искоса глянул на Правителя Лихолесья и ушел вместе с напарником.       — Твои воины не слишком-то дружелюбны, Орнэм, — усмехнулся Трандуил.       — Они просто не привыкли к такому большому количеству незнакомцев вокруг, мой Король.       Трандуил кивнул, принимая подобную точку зрения, но оставаясь при своем мнении. Вопросы по поводу незнакомого языка он пока также оставил при себе.              Столкновение с гномами началось, несколько эльфов погибло, Трандуил стиснул зубы. Он пока не вступил в схватку, и лук его спутника тоже, хоть и был расчехлен, но еще не выпустил ни одной стрелы. Король ждал обещанных орков и дождался — и их было много, слишком много.       Трандуил убивал их, безоглядно бросаясь в самую гущу битвы, следом как привязанный несся всадник на коне караковой масти.       Сорнмур'сс привстал в седле и выпустил разом две стрелы, не опускаясь, извлек новую пару и, обернувшись всем телом, выпустил их назад.       Он не промахивался, и каждый его выстрел был смертелен, потому что куда бы он ни попал, яд на стрелах убьет врага. Вокруг была только Смерть. Гибли люди, гномы, эльфы, орки, варги… Сегодня Смерть пировала перед Вратами Эребора.       Дэйлу тоже не повезло, люди и эльфы из Лихолесья, оставленные в Дэйле для прикрытия тылов, отстреливаясь, отступали вглубь руин города. Только те, что засели в западной башне, не стали ее покидать, и лучники исправно сеяли смерть, не подпуская никого к заложенному камнями единственному входу. Над зубцами башни слышалась тихая песня, что весьма благотворно влияла на стрелявших эльфов и плохо — на осаждающих башню орков.       В какой-то момент явились Орлы и почти одновременно с ними откуда-то с запада примчались всадники под незнакомым знаменем, где на темном поле цвела золотистая сливовая ветвь, а короткохвостая серебряная кошка под нею скалилась на неведомых противников, готовая защищать родное логово. Всадников было немного, не больше полусотни, они скакали быстро и некоторые из них стреляли, привстав в стременах. Одна такая стрела убила орка, что намеревался рубануть упавшего наземь короля гномов Торина. Другой всадник срубил голову орку, что целился в спину племянника короля Торина Кили******. Они прошли сквозь орков как нож сквозь масло и, быстро достигнув западной башни, охранявшей вход в город Дэйл, остановились под ее стенами. Сверху спустили в связанной из веревок сети маленькую фигурку, которую тут же забрал и посадил перед собой один из воинов, этого воина переместили в центр построения, и всадники, развернув коней, помчались обратно к лесу. Лучники на башне быстро затянули сеть наверх и продолжили отстреливаться. Благодаря появлению орлов, этих всадников заметили немногие.       Торин приветственно вскинул боевой топор, прощаясь. Он знал это знамя, и пусть они пришли сюда по своим таинственным делам — они спасли ему жизнь. Гэндальф проводил их настороженным взглядом. Незнакомое знамя, неизвестные эльфы, — но он помнил о слухах, что ходили уже какое-то время по Средиземью, — слухах о таинственном эльфийском городе где-то на побережье. Трандуил успел заметить, что оружие, плащи и доспех этих всадников сходны с теми, что были принесены его спутнику. От Правителя Лихолесья не укрылось лицо предводителя этой сотни, а также он прекрасно успел разглядеть то, ради чего эти всадники рискнули прорубиться через орков к башне.       Эльфы, люди и гномы, с огромной помощью Орлов, смогли одержать победу над огромными войсками Тьмы. Победа для гномов была омрачена вестью о гибели Фили, но король Торин и его второй племянник были живы. Люди получили золото на восстановление Дэйла и Эсгарота, эльфы тоже получили кое-что из закромов Эребора. Три армии хоронили своих павших и праздновали победу, впрочем, на праздник эльфы не остались, Трандуил желал похоронить своих павших воинов под сенью леса, да и раненых следовало как можно быстрее доставить в безопасное место, под присмотр лучших целителей.       У Гэндальфа была парочка вопросов к спутнику Правителя Лихолесья, но ему не дали приблизиться к этому эльфу, а следовать за уехавшими эльфами маг не стал. А те лучники-эльфы, что прежде оборонялись в башне и даже прятали там с десяток человеческих детей и беременную женщину, технично испарились. Во время нападения у женщины начались схватки, и один из эльфов принял роды, новоиспеченная мать была очень благодарна, как и ее муж. Они и спасенные дети молчали о том, как и в каком направлении ушли эльфы-лучники сразу после битвы. Ничего от них не добившись, Гэндальф временно отступил и предпочел присоединиться к похоронной процессии.       У Торина маг не стал спрашивать ни о чем, не догадываясь, что новый Король-Под-Горой как раз лучше многих знает о том, откуда была та полусотня эльфийских всадников и лучники из башни.              Чернолесье. Через двадцать дней после Битвы Пяти Воинств.              Двое стояли на балконе роскошных покоев. Один в дорогих одеяниях, голова его увенчана короной, рядом с ним на перилах — полный вина драгоценный кубок. Второй был одет проще, без короны или венца, пальцы его рук не украшены перстнями, разве что кольцо лучника из темного металла скромно уместилось на пальце, да золотая брошь в виде цветущей сливовой ветви — на плаще.       — Мне пора уходить, мой Король, — заговорил второй. Он старался не смотреть на собеседника, пытаясь делать вид, что весьма увлечен пейзажем.       — Мне следовало приказать отстреливать любых птиц, что покажутся неподалеку от дворца, — сказал Король невпопад, не глядя на своего собеседника. Ему гораздо лучше удавалась равнодушная маска, чем Орну.       — Лес мне ближе любых городов и дворцов, я всегда стремлюсь под его сень, — Орн с удивлением ощутил, что почти оправдывается. Но ведь он не чувствовал за собой никакой вины. Ведь так? Его Дом за горами на берегу моря, он должен вернуться к своим воинам и тому, кого сам выбрал Господином.       — Значит, снова явишься неведомо когда. Лет через десять или, может быть, сто? — Трандуил не желал смотреть на своего собеседника, вместо этого он сделал глоток вина из кубка.       — Позовите, и я прибуду. Оставлю здесь пару птиц, они будут жить здесь, но дорогу ко мне найдут всегда, и я получу ваше послание, где бы ни был. — Сорнмур'сс не особо любил вино и в этот раз не стал притрагиваться к своему кубку. Пожалуй, в следующий раз, он принесет сюда связку своих любимых трав и будет делать себе и Королю правильные настои. Лучник кивнул своим мыслям.       — Я никогда не напишу тебе ни одного послания, Орнэм, — Трандуил счел это несколько унизительным. Он не настолько нуждался в этом эльфе, чтобы писать ему послания и преданно ждать его ответного прихода.       — Просто отправьте птицу, я пойму, что она от вас. — Орн встал плечом к плечу с Правителем Лихолесья.       — Уйдешь завтра, — не стал смягчаться Король.       Лучник ожидал этого, но все-таки попытался возразить:       — Но…       — Не желаю ничего слышать, Орнэм. Шахматы на столе, и партию мы еще не окончили, — Трандуил оставил кубок на перилах и резко развернулся, направившись к столику с шахматами. Когда-то Сорнмур'сс сам подарил эту доску и фигуры королю Леса, их сделал один из лучших мастеров Остгаленронда специально по его заказу. Фигуры были отлиты из серебра, темные стояли на черных подставках, а белые на светлых. Доску изготовили, подобно мозаике, из квадратных пластинок полудрагоценных камней — светлых и темных, вложив их словно в футляр-оправу из темного лакированного дерева.       Орн притворно-печально вздохнул и направился следом. Порой этот Король выводил его из себя своими капризами, но задержку на сутки он как-нибудь переживет. Просто надо будет сбежать до того, как Трандуил соизволит проснуться, иначе он придумает новый повод для того, чтобы не отпустить своего гостя и продолжить ненавязчивый допрос об Остгаленронде. Правитель Лихолесья умел и любил выуживать необходимую информацию из своих собеседников и даже мог быть гостеприимным хозяином, если гость не сильно упрямится во время беседы-допроса. Правда, к гномам этот подход не применялся, их Трандуил не любил от слова совсем.              Сорнмур'сс смог сбежать из Лихолесья только через двое суток после разговора с королем на балконе его покоев. В первый раз не получилось, потому что Трандуил проснулся невовремя, и Орну пришлось сделать вид, что он встал попить воды посреди ночи. Да, спал он подле короля — в королевских покоях, на королевской кровати, на которой могло поместиться еще с десяток эльфов без особых затруднений. Но Трандуил все равно ощутил его пробуждение и проснулся сам.       Во второй раз Орн не был столь небрежен и позаботился о снотворном, которое король выпил во время ужина вместе с ежевечерним вином.       Солнце коснулось горизонта, когда Лучник выехал к Росгобелю и попрощался со стражами Лихолесья, что сопровождали его.              Остгаленронд.              Солнце только-только выглянуло из-за леса, окрашивая небо на востоке в алый цвет, когда Иливерин и его воины благополучно достигли Остгаленронда. Ребенка он передал Илмриэ, Главу воинов беспокоили его молчаливость и покорность. Он надеялся, что все это из-за неожиданной смены обстановки, и хозяин Храма Исцеления легко справится с возможными проблемами телесного и душевного характера. Кир назвал сына Гэлароан, его явно не интересовало то, как звали ребенка раньше, явных возражения со стороны мальчика не поступило, так что Иливерин именовал его так же.       Через несколько дней Лерантар познакомился с мальчиком, лично посетив Храм Целителей, а потом с ним познакомились и его сводные братья и сестры.              Леран смотрел на то, как солнце уходит за горизонт, и слушал гитарные переборы. Недавно он сделал очередной ход на шахматной доске Судьбы — и ответный ход противника еще не совершен.        Вскоре зазвучала тихая мелодия, и голос одного из лучших Певцов Арды полетел над морем:       

—Я сегодня останусь здесь,       На границе у двух небес.       Блики лунные на воде.       Небу каждому — по звезде.       Над землею горит одна,       А моя уже не видна.       Вод просторная колыбель.       Небу каждому — по судьбе******* .

      Песня закончилась, и Леран с усталой улыбкой посмотрел на Певца:       — Отец, я слышу грусть в твоей песне. Неужели ты предчувствуешь что-то плохое?       — Война всегда приходит неожиданно, Дитя. И подготовиться к ней по-настоящему никому не под силу.       — Время Тумана исчерпало себя, пора выйти на свет, иначе можно кануть во Тьму. Да, потери неизбежны, но всегда можно встретиться там, где солнце находит свой сон. В этом бессмертие эльфов.       — Чертоги Мандоса не то место, где я хотел бы повстречать своих детей, — возразил сидящий в дальнем кресле Певец.       — Мы справимся, Отец. Поверь в нас.       — Верю. Всегда…              «Киелнара не наказали. Эта пьянь вечно делает то, что ему в голову взбредет. Всех взбаламутит, накосячит и сбежит странствовать по Средиземью. Его следовало бы поймать и отстегать как следует ремнем, но он все равно не поймет, за что наказывают, еще и обидится. Ух, этот Гад! Прибил бы, да не дадут. Ладно, хватит. Есть вещи и поважней этого… этого…(перечеркнуто несколько раз)       В этом году Остгаленронд снял часть скрывающего его тумана, что магического, что простого, состоявшего из слухов и недомолвок. Мы стали активнее сотрудничать с соседями в торговле и защите территорий. Некоторые наши воины дружат с дунадан и искренне рады тому, что могут наконец рассказать им о своей родине. Эльфы из Ривендейла к нам не рвутся, но и мы не стремимся к общению с ними. Гномы стали активней в торговле с нами, и посольство расширили. Торин прислал нам несколько Даров в благодарность за спасение жизни своей и племянника. Мы даже выделили несколько воинов для сопровождения подданных Торина к нему в Эребор, среди них была мать племянников Торина. Женщины гномов действительно бородаты и, по заявлению Иливерина, у них стальные объятья».              

Личные записи Хранителя Архива Малагнара Аркинрэта.       Остгаленронд, 2941 год Т.Э

                           

Не влезло в комменты к части, так что пишу здесь:

             *Здесь и далее Автор частично использует для основы события из трех фильмов «Хоббита».              **О Валар в Остгаленронде помнят, но верят в пять Основ. Жители города почитают Небо (Предвечная Бездна над головой), Океан ( Огромный Синий Змей, обвивающий сушу), Природу (Та, что дарует Жизнь всему Сущему), Воздух (Что Вездесущ и всеобъемлющ) и Пламя (Что Горит в Каждой душе). Вера необходима, но верить в Валар для Двенадцати оказалось сложной задачей, вот они и выбрали альтернативу — Стихии. К Небу, Воздуху и Природе обращаются те, кто часто покидают город и бродят по дорогам Средиземья. Небо, Природу и Пламя ценят Целители. Об Океане, Ветре (Воздух) и Небе поют мореходы и т.д.              ***Эффект Бабочки — термин в естественных науках, обозначающий свойство некоторых хаотичных систем: незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия, в том числе и совершенно в другом месте (с) Википедия. Если проще, то термин используется в связи с, например, путешествиями во времени — изменение незначительной части прошлого меняет глобально пласт будущего, зачастую негативно.              ****Несмотря на использование некоторых событий из фильма, в моем повествовании нет Эльфийки, что полюбила Гнома. И нет гномов, что задержались в Эсгароте и спасались на лодке из горящего города.              *****«Будь осторожен»       «Как скажешь». «Делай, что приказано, и живи»       «Как прикажешь, Старший». — Перевод приблизительный, поправлять Автора не надо, поверьте, в словарь я заглядываю))              ******Как упоминалось ранее, Автор не во всем опирается на фильм и не во всем на книгу. Здесь нет Любви Эльфийки и Гнома, и Торин с племянниками не сражается в отрыве от своих войск на какой-то там «Вороньей Высоте». Король Эребора чинно и логично дрался рядом с другими гномами, а не эпично один и хрен знает где.       Кстати, тут нет и эльфа, который бежит вверх по падающим камням. Леголас, если и был среди войск, то скорей всего, это были те эльфы, что остались охранять Лес, пока войско Трандуила резвилось в долине перед Эребором, ибо наследника следует беречь. Так что принцу досталась почетная обязанность добивания разбегающихся орков, но никак не разведка в горах в гордом одиночестве и поиск приключений на свою пятую точку.              ******* Использован текст песни «Небу каждому по звезде» Лаймэ.