Преисподняя

Санса не показывалась на палубе всё то время, что лодка стояла в доках на перезаправке. У Петира и без того было достаточно топлива, чтобы добраться до Дорна, но по пути может случиться всякое, и перестраховка в таких делах никогда не бывает лишней. Они сбросили якорь у южной части острова, где течение было наиболее спокойным. После ужина Оберин должен был сменить Петира за штурвалом, чтобы у того была возможность поспать хотя бы пару часов. Сумерки уже сгустились на некогда чистом и светлом небе, когда Петир приступил к приготовлению ужина, беспрестанно бросая взгляды в сторону маленькой каюты, которую они с Сансой будут делить этой ночью. Она не показывалась вот уже несколько часов, и Оберин, пару раз заглядывавший к ней, сказал, что та спит. - Петир, ты должен задержаться хотя бы на вечер, я настаиваю. Эллария уже сто лет тебя не видела, и ты просто обязан заглянуть на ужин в моё любимое место. Таких блюд ты ещё не пробовал… - уговаривал дорниец, беззаботно потягивая вино. Но вдруг оба мужчины обернулись на звук открывшейся двери. Там стояла сонно улыбающаяся Санса. - Ох, моя прелесть, иди сюда, сядешь со мной. Уж я-то не собираюсь топить красивых женщин, - съязвил Оберин, и Петир лишь отвернулся от этих двоих. Он слышал, как дорниец налил ей бокал вина, но воздержался от дальнейшего наблюдения. Он ни капли не ревновал её к Мартеллу, ведь точно знал, что его милая маленькая пташка совершенно в нём не заинтересована, но ему не давало покоя странное чувство, будто ему не место рядом с ними. Санса без труда поладила с Оберином, но будто бы не хотела иметь ничего общего с Бейлишем. Грибы и артишоки уже заканчивали томиться, когда он, наконец, услышал своё имя. - Петир, ничего не знаю, но я прихвачу с собой бутылку этого вина. Обычно совиньон блан меня не впечатляет, но это – просто нечто, - не скупился на похвалу Мартелл. - Это бордо. - Ой, да мне плевать. Оно же, мать его, белое, - рассмеялся мужчина, и Петир попытался выдавить ответную улыбку. Он был чересчур напряжен, но раз уж они уже почти в Дорне, то, пожалуй, мог позволить себе немного выпить. – Алейна, милая, объясни мне, как ты умудряешься изо дня в день выносить этого мрачного ублюдка? Петир поставил перед своими гостями два блюда, и пошёл обратно за своей порцией, услышав, что девушка за его спиной хихикнула. - Горькая пилюля, которую лучше запивать чем-нибудь покрепче. Он не смог удержаться от улыбки, когда вновь вернулся к ним. Заняв место рядом с Сансой, он явно чувствовал, что ей некомфортно, но сделал вид, будто бы его это совершенно не заботит. Оберин зашёлся раскатистым хохотом. - О, да, но стоит отдать ему должное - выпивка и еда у него всегда что надо. - Мне незачем пить и есть всякую дрянь. Если можешь позволить себе лучшее – бери лучшее, - усмехнулся Петир. Его совершенно не смущали подколы Мартелла, в каком-то смысле, сегодня он их даже заслужил. Попробовав немного еды с тарелки, Оберин довольно простонал, поворачиваясь к Сансе. - У него есть деньги, вкус, он умеет готовить, не такой красавец, как я, конечно, но в целом славный малый. Ему давным-давно стоило остепениться, но вместо этого он, несмотря ни на что, решил превратиться в ворчливого старикашку. Её голубые глаза расширились от удивления, и она осторожно глянула в сторону Петира. - И это я слышу от женатого мужчины с восемью детьми, который никак не может прекратить трахать всё, что движется, - приподняв бровь, парировал он, отпивая немного из своего бокала. - Всё ещё уверен, что Эллария не знает, чем себя развлечь, когда меня нет рядом? Видел бы ты девушку, с которой она зажигала пару недель назад, - рассмеялся Оберин, и Бейлиш готов был поклясться, что несмотря на лёгкую улыбку на лице Сансы, та готова была сквозь землю провалиться от таких разговоров. – О, боже, а ещё тот парень – ему, наверное, и двадцати пяти ещё не было, но до чего же сладко было делить его с ней однажды… - И какой смысл жениться, если ты в открытую спишь с кем вздумается? И не говори мне, что это всё ради детей – четверо из них даже не от Элларии, - Петир откинулся назад, с ухмылкой глядя на него. - Уважения и любовь, друг мой. Жизнь слишком коротка, нужно успеть попробовать все удовольствия прежде, чем мы умрём, - улыбнулся дорниец, слегка похлопав Сансу по колену и поворачиваясь к ней. – Если он ещё не совсем выжил из ума, то просто обязан начинать валяться у тебя в ногах, чтобы ты простила его и согласилась выйти за него замуж. Девушка моментально залилась краской, и Петир даже посочувствовал ей. У Оберина не было и намёка на какой-то фильтр, и он выдавал всё, что только взбредало в его голову, даже не думая. - Оставь её в покое, Мартелл. Ты её смущаешь. - Серьёзно, Петир, ты только взгляни на неё. Она не только красивая и умная, но ещё и первая на моей памяти, кто дал тебе отпор. Тут к гадалке не нужно ходить, чтобы понять, что она для тебя – особенная. Сначала ты хочешь убить её за то, что она ткнула тебя носом в твоё собственное дерьмо, а потом сам же летишь её спасать, потому что осознаешь, что она права, - теперь настал черед Оберина откинуться на своём месте, нахально улыбаясь в лицо другу, который всерьёз захотел швырнуть в него чем-нибудь. Но Мартелл лишь вновь наполнил бокалы. - Понимаешь, Алейна, ему нужна хорошая женщина, чтобы время от времени вытаскивала из его задницы шило, которое не даёт ему вести себя, как нормальный человек. Просто напои его – поверь, он такой мерзкий только когда трезвый. - Именно поэтому из нас двоих я – серьёзный деловой партнёр, - кольнул в ответ Бейлиш, чувствуя, что вино уже начало делать своё грязное дело. - Не то слово, серьёзности в тебе на двоих хватит. Поэтому-то я и обожаю этого упрямого засранца. Ты сделал мне чёртову кучу денег, и иногда даже не такой уж и зануда. Никогда ещё не встречал человека с похожим чувством юмора, - улыбнулся Оберин, допивая своё вино. Петир тяжело вздохнул. Это был долгий день, и ему лучше бы отправиться спать, но Мартелл будто бы был готов пить всю ночь напролёт. - Уже поздно, но, боюсь, если я лягу спать, ты выпьёшь всё, что горит и свалишься за борт, - сказал он, поднимаясь со своего места. - Обязательно вылови меня обратно, когда начнёшь бегать кругами и орать, - ухмыльнулся, потягиваясь, Оберин. Направившись в сторону своей каюты, он гаркнул напоследок. – Моя королевская кровать меня уже заждалась. Спокойной ночи, Алейна, постарайся не умереть с ним от скуки. - Спокойной ночи, - с улыбкой ответила она, когда дверь за спиной мужчины захлопнулась. - Тебе не помешало бы поспать, золотце, - сказал Петир, собирая тарелки и относя их в раковину. Краем глаза он видел, что Санса поднялась со своего места и направилась в их комнату, но замерла, приоткрыв дверь. - Петир? Он повернулся и увидел, что она смотрит на него таким странным взглядом, точно не может подобрать слова. Весь вечер она была тихой, и Петир отчаянно пытался понять, что же творится в её голове, но едва ли у него вышло. - Да? Они молча смотрели друг на друга, и в их глазах было столько всего, что ни один из них не решался озвучить. Петир хотел попросить прощения за вчерашнее и за этот вечер, но слова просто не шли с его языка. Она была хорошей девушкой, и каждый день эта девушка буквально умирала на его глазах. Он понятия не имел, почему это так его пугает. Ненавидел эти чувства, и оттого срывался на ней. Никогда прежде он не позволял себе настолько терять контроль. Санса просто стояла, грустно глядя на него. Она больше не злилась, хотя и имела на то полное право. Петир не знал, что между ними происходит, но, похоже, всё это сбивало с толку и её тоже. - Ничего. Она вошла в комнату, закрыв за собой дверь, а Бейлиш прихватил бутылку виски и отправился наверх, расположившись на кресле. Ночь была прекрасна, и мужчина мирно наблюдал за бликами луны, играющими на чёрной глади воды. Всё кругом затихло, и он включил музыку, вслушиваясь во вкрадчивые мелодии джаза. На самом деле, ему не стоило бы пить, когда он буквально сидит на миллионах долларов, спрятанных в этой лодке. Если им на пути попадётся кто-то, умнее мухи, то наверняка нападёт на судно и переубивает тут всех до единого. Плывущая ночью яхта куда подозрительнее остановившейся на ночь, но разница всё равно была небольшая. Поездки в такие места никогда не станут безопасными, сколько бы они с Оберином их не проделывали. Прошло несколько часов, и Петир очень удивился, когда увидел, что Санса решила к нему присоединиться. Она не сказала ни слова, просто села рядом, опираясь головой на его плечо. Они продолжали молчать, прислушиваясь к музыке и привыкая к компании друг друга. - Ты в самом деле никогда не плавала? – наконец спросил он. Спустя несколько мгновений она заговорила, не сводя глаз с пейзажа. - Да, когда-то пыталась, но у меня боязнь глубокой воды. Я просто впадаю в ступор. Всё нормально, когда я в бассейне или вижу дно, не знаю, что не так с глубиной, - девушка повернула голову, чтобы взглянуть на него. – Если бы я сказала тебе об этом раньше, это что-нибудь изменило бы? Петир знал, что должен извиниться, но вместо этого лишь промолчал. Извинения означали бы, что он в каком-то смысле признаёт своё поражение, а делать этого он не собирался, даже ясно понимая, что был неправ. Было в ней что-то такое, что вызывало в нём необузданные эмоции, которые он не мог удержать под контролем. Прежде Петир никогда не терял контроль, и его пугало, что эмоции всё чаще и чаще начали брать верх над его разумом. - Хочешь, чтобы я ушла? – раздался её голос, отвлекая его от размышлений, и он за один глоток осушил свой бокал. - Как пожелаешь. Если хочешь сидеть тут – сиди, - запросто ответил Петир. - Я не об этом. Ты взял меня с собой, чтобы всё время игнорировать? – она не сдвинулась со своего места. - Было бы глупо оставлять тебя одну. Я бы не смог заниматься делами, постоянно переживая, как ты там. Чёрт! Слова уже вылетели из его рта, и обратно их не вернуть. Вот поэтому он и не хотел выпивать. Бейлиш мысленно линчевал самого себя, не осмеливаясь глянуть в её сторону. - Жалеешь, что помог мне? – неуверенно спросила девушка. - И да, и нет. Не спрашивай, что это значит, мне нечего тебе сказать, - Бейлишу не хотелось заводить с ней этот разговор. Если завтра всё пройдёт по плану, это уже не будет иметь значения. - Петир, я тебе нравлюсь? Она спросила это настолько тихо, что он едва расслышал. Вопрос поверг его в шок, и он отставил пустой бокал. Судя по её тону, он больше не мог отмалчиваться. Странно было даже думать, что ей отчего-то хотелось его внимания, одобрения или даже простого признания, что ему приятна её компания, учитывая игру, в которую они играли. - Почему тебя волнует, что я думаю? Я как-то не заметил, чтобы у тебя возникали трудности с поиском друзей и поклонников, которые просто в восторге от того, какая ты. - Волнует, потому что я просто… - пробубнила Санса, но её голос дрогнул и на мгновение она замолчала. – Что между нами? Вот. Это всё же было произнесено вслух, и Петир больше не мог игнорировать их странную близость. Между ними совершенно точно была химия, и он со счёту сбился, перечисляя причины, почему это было неправильно. Он слишком стар для неё, и убеждал себя, что девчонка, должно быть, пала жертвой стокгольмского синдрома, не иначе. Бейлиш давал ей шанс уйти, и едва ли её можно было назвать пленницей, однако эти чувства всё ещё не казались реальными. Они – всего лишь два человека, связанные горем и подчиняющиеся своим низменным инстинктам. Наблюдая за ней и тем молодым блондином, Петир знал, что именно он был тем мужчиной, который должен был её интересовать. Если бы не превратности их судеб, Санса даже и не взглянула бы в сторону Петира. Он был не из тех, к кому она пришла бы, будь у неё выбор. Просто в момент, когда ей больше всего на свете нужна была человеческая близость, рядом с ней не оказалось никого другого. Дело здесь было вовсе не в чувствах. Она всего лишь выживала, и сейчас Петир был её лучшим шансом. Она вцепилась в него мёртвой хваткой лишь потому, что он пообещал ей безопасность и отмщение. Но настоящей проблемой было то, что сам Петир всё больше и больше привязывался к ней. Да, в его игре она была всего лишь пешкой, но с каждым днём он не только всё больше и больше желал её, но и начинал наслаждаться этой компанией. И это было его слабостью, вредило его способности вести дела. Он знал, что если она попросит – он изменит любые свои планы, чтобы быть с ней. Эта девушка была наркотиком, которого ему вечно недоставало. А секс с ней сделал эту привязанность лишь сильнее. И, как и в случае с любым другим наркотиком, ему необходимо было завязать, пока ещё не стало слишком поздно. - Это? Это всего лишь бизнес, и ничего больше. Я не хочу, чтобы у тебя создалось впечатление, будто между нами есть что-то большее. Девушка не смотрела в его сторону, и последнее, чего ему хотелось бы – ранить её чувства, но такова была правда и ей необходимо было её услышать. Их отношения лишь создавали проблемы. Петиру не нужны лишние сложности, а Санса никогда не будет счастлива с мужчиной, вроде него. Ему никогда не стать мужчиной, который ей действительно нужен. Отпрянув от него, она, наконец, посмотрела ему в глаза, ища в них что-то, что могло опровергнуть его слова. Он успокаивающе сжал её руку, и Санса неожиданно пискнула. Петир точно знал, что дело было не в его прикосновении. Чуть отодвинув ткань её рубашки, он заметил, что девушка сильно обгорела на солнце. Она хоть краем уха слушала, что он ей говорил? - Я же говорил, что обгоришь, - проворчал он, точно перед ним был малый ребёнок, и вздохнул. – Пошли, у меня кое-что есть. Они вместе спустились в свою каюту, и Бейлиш направился к своим сумкам, роясь в них, пока не нашёл, что искал. - Ложись и снимай кофту. Санса не стала спорить, молча делая, как он сказал, и ложась на живот. Места на одиночной постели было не так уж и много, а потому ему пришлось нагнуться, чтобы намазать её пострадавшую спину гелем. - Странно пахнет, что это? - Календула. Работает гораздо лучше алое, а к запаху привыкнешь. Её делают из немецких ноготков, и действует она на удивление хорошо, - ответил он, выдавливая ещё немного бальзама. Покачав головой, Петир окинул взглядом её обгоревшие ноги и спину. Назло маме отморожу уши, или, вернее сказать, обожгу. Нанося гель длинными мазками, он не мог не восхищаться ощущением кожи под его ладонью. Такие красивые длинные ноги, точно исполненные из фарфора, но изувеченные солнцем. Нанесение крема потеряло всякий смысл, и теперь его разум занимали лишь прикосновения к её нежной коже. Глаза девушки были закрыты, и она не издавала ни звука, заставляя Петира задуматься, не заснула ли она. Но когда его руки достигли внутренней стороны её бедра у края шорт, с её губ сорвался лёгкий вздох, и мужчина почувствовал нарастающее желание. Нет. Не здесь. Не сейчас. Всё уже шло по заранее заготовленному плану, и Петир просто не мог позволить этому случиться вновь. Рука инстинктивно одернулась назад, когда услышал стук в дверь. Это был Оберин, готовый сменить его. Открыв ему, Петир с неудовольствием заметил, что у дорнийца буквально на лбу было написано, что тот чертовски доволен. - Вам, северянам, загорать опасно для жизни, - тихонько усмехнулся он, когда Петир жестом попросил его быть тише. – Вообще-то, ты должен быть за дозорного, а не развлекаться с девушками. Бейлиш знал, что Оберин не серьёзно, но прямо сейчас ему было не до его шуток. - Бога ради, не напивайся до беспамятства. Разбудишь через пару часов, хочу начать пораньше. - О, друг мой, у меня с выпивкой дела идут куда лучше, чем у некоторых. К тому же, на борту мои деньги, и мне совсем не хотелось бы делиться ими со всякими пиратами. - Деньги станут твоими, когда дело будет сделано. А до тех пор деньги – мои. - Так это ты у нас теперь Синдикат, Петир? – понимающе усмехнулся Оберин. Петир загадочно улыбнулся и закрыл дверь. Только когда его голова достигла подушки, он понял, насколько же сильно устал. Бросив взгляд в сторону Сансы, он увидел, что та так и не открыла глаза, а её дыханье выровнялось. Она всё ещё лежала на спине, не шевелясь, обнажённая до пояса, но Бейлиш отметил, что ожог выглядит не так уж и страшно. А потому прежде, чем окончательно устроиться в своей посели, Петир накинул на неё лёгкий плед. Он наблюдал за ней до тех пор, пока его веки окончательно не потяжелели, а сам он не погрузился в глубокий сон. Он не знал, сколько времени прошло прежде, чем он пришёл в чувства от ощущения, что к его горлу прижалось что-то острое. Когда он открыл глаза, перед ними была Санса, приставившая к его горлу нож, и прежде, чем он успел сказать хоть слово, острое лезвие перерезало его глотку, а тёплая кровь хлынула по его груди. - Только после тебя, - прошептала девушка.