Зеркало

На кухне обнаружился спящий Чжухон.  — И почему он не проснулся, когда мы так орали? — тихо, стараясь не разбудить, спросил Минхёк.  — Спит потому что крепко, — сообщил Чангюн, присев на корточки.  — Давайте будить, — предложил Хёнвон. — Мы уже проснулись, а он всё ещё спит.  — Да ну-у-у, не надо, — запротестовал Чангюн. — Он же меньше всех спал. Через десять минут оживленных споров на нейтральной территории (читать — в спальне Кихёна) Чангюн понял, что идти против хенов — дело неблагодарное, и ребята пошли будить Чжухона.  — Эй, вставай! — как можно громче крикнул Шону, тормоша Чжухона. Тот в ответ только пробормотал что-то невнятное. — Утро настало, вставай!  — М-м-м, — протянул в ответ Чжухон, совершенно не желающий вставать. Чуть не побившись с Чангюном, Шону и Кихён общими усилиями кое-как растормошили Чжухона и поставили чайник, воды в котором на семерых, конечно же, не хватало, так что пришлось кипятить воду в два захода, но зато, когда ребята напились чаю и любезно выжрали все запасы сладостей Кихёна, то Чжухон вспомнил о том, что нарыл таки утром кой-какую информацию о книжке.  — А, ребят, я же статейку нашел утром интересную! — встрепенулся Чжухон, вливая в себя остатки чая. — Смотрите сюда. Когда шестеро парней прочитали заголовок статьи, открытой Чжухоном, то бедный парень, что ночью не спал и кровью потом и слезами откапывал ценную информацию, получил звонкую затрещину от Кихёна.  — Да за что? — возмутился он, но снова получил затрещину.  — А за то, что не разбудил нас, когда нашел это! — заорал Кихён. Чжухон молча посмотрел на него, а затем подошел к стене и начал интенсивно биться об нее головой, старательно выбивая из нее мозги.  — Эй, ты чего? — удивленно спросил Чангюн, оттаскивая старшего от стены.  — Разбудил — плохо, не разбудил — тоже плохо! Что вы за люди такие? — вопрошал Чжухон, видимо, у небес, потому что ребята смотрели на него, как на полоумного. Только когда Кихён наконец понял, про что говорит Чжухон, то моментально опустил взгляд в пол и виновато протянул:  — А, это… прости, Чжухон-а. Чжухон закатил глаза, но Кихёна обнял. И только он, Кихён, собрался обнять парня в ответ, не видя подвоха, как получил не менее звонкую, чем давал сам, затрещину.  — Ах ты, тонсэна непутевого кусок! — гаркнул Кихён, но тут же успокоился под усмиряющими взглядами ребят. — Показывай, что за статья.  — А, статья! — подпрыгнул Чжухон, направляясь в сторону ноутбука. — Шону, прочитаешь нам? Ребята столпились у ноутбука, предоставляя честь прочитать статью самому старшему хену.  — Э, итак. «Дневник Фортуны — древнейший артефакт, по праву принадлежащий хранителям природных сил. Он полон подсказок и намеков для хранителей, но, чтобы их увидеть, им придется многое пережить и сделать. На данный момент о дневнике ничего не известно, так как он бесследно утерян.»  — Что за бред? — переспросил Чангюн после минутной паузы.  — Перечитать? — обреченно выдохнул Шону, придвигая ноутбук ближе к себе.  — Не, не надо, — ответил Айэм, выставляя руку и вперед и тут же опуская. — Я просто не понял ничего. Там сказано, что в дневнике этом описано что-то, но он же, чёрт подери, пустой совершенно!  — Ну, написано, что мы должны чего-то там пережить, чтобы что-то там произошло, — пояснил Хосок.  — О-о-очень информативно, хен, спасибо, — скривился Чангюн.  — Ты сейчас доогрызаешься со старшими! — гаркнул Хосок, занося руку для удара, но Чжухон перехватил ее на полпути, возвращая обратно хозяину. Хосок, мягко говоря, охренел от подобных действий, но от Чжухона вовремя последовало объяснение и лучезарная улыбка.  — Не бей младших. Хосок сейчас, конечно, выдал бы длинную гневную тираду по поводу поведения этих младших и неуважения к хенам, если бы не настолько охренел. А Чангюн лишь молча плавился под таким милым взглядом Чжухона, предназначенным ему, когда в груди что-то приятно екнуло. Еще минуту ребята молчали, а потом перевели взгляд, на Хёнвона, который стоял с открытым ртом, улыбаясь. Когда он заметил, что на него наконец-то обратили внимание, то закрыл рот, все еще улыбаясь, блаженно прикрыл глаза, и сказал:  — Ребята… кладите на все хуй. Парням потребовалось некоторое время, чтобы переосмыслить короткую фразу, а потом все моментально взорвались истерическим смехом.  — Хёнвон, ты такой дурачок! — рыдая от смеха, выдал Шону.  — Я знаю, хен! — ответил Хёнвон, смеясь не меньше, чем остальные.  — Ай, парни, ну хва-а-а-атит, живот же уже болит! — тут же пожаловался Хосок, катаясь по полу. Ему, видимо, было смешнее всех.  — Согласен с предыдущим оратором! — буквально прокричал Кихён, стоя у стены и безуспешно пытаясь перестать ржать и восстановить дыхание.

***

 — Кихён-а, можно я останусь? — строил милые мордашки Хосок, когда ребята уже стояли в дверях, готовые расходиться по домам.  — Слушай… мне нужно побыть одному, иди домой, ладно? — Кихён попытался сказать как можно ласковее, но Хосок только фыркнул и принялся натягивать кроссовок.  — Ребята, меня подождите! — крикнул он уже собиравшимся уходить парням. Когда за ребятами захлопнулась дверь, Кихён начал собираться: вытащил из шкафа затасканную черную толстовку и напялил ее на себя; из полки с обувью выудил не менее старую пару кроссовок, а откуда-то из-под кровати, выкачавшись с ног до головы в пыли, достал кепку. Усевшись на кровать, Кихён отсчитал десять минут — время, которого, по его мнению, должно было хватить ребятам, чтобы отойти от его дома достаточно далеко, и вышел из квартиры, громко и очень быстро спускаясь вниз, перепрыгивая через две-три ступеньки за шаг. Захлопнув за собой дверь подъезда, парень обогнул дом и пошел в сторону другого района, менее оживленного, чем тот, в котором жил он сам. Перейдя на бег, Кихён достаточно быстро добрался до шестнадцатиэтажного жилого дома, что возвышался неприступной статуей, окруженный более мелкими зданиями. Набрав рандомный номер квартиры, Кихён сообщил, что он — почтальон, и принес почту. Когда дверь перед ним открылась, он зашел в дом, поднимаясь вверх, до самого конца. Приоткрыв как всегда не запертую дверь, на которой красовалась табличка со стертой временем надписью, парень прошел еще один пролет и оказался наконец на крыше. Пройдя несколько метров, парень подошел к краю, огражденному невысоким забором, и посмотрел вниз. Люди тут появлялись достаточно редко, и то — в основном, жители этого дома и тех, что стояли рядом. Кихён сразу думал о всяких неважных вещах, но они быстро покинули его голову, уступая место тем мыслям, что не давали Кихёну спать ночами. Он много думал о своих способностях, о способностях парней, о дневнике, но еще больше — о Хосоке. В последнее время он, Хосок, приходил слишком часто, его в жизни Кихёна стало слишком много, чтобы этого не замечать, парни стали часто спать вместе, в одной кровати, чуть ли не в обнимку, хотя, что врать, и такое случалось. Кихёна такой расклад вещей, мягко говоря, настораживал, но самым страшным в этой ситуации было то, что он был не то что не против — а обеими руками и ногами за. Отрицать теперь, что Хосок ему нравится — затея глупая и абсолютно бесполезная, Кихён это и сам понимал. Спустившись на пол и сев спиной к забору, одну ногу согнув в колене, а другую вытянув, Кихён уставился в сторону противоположного края крыши и закрыл лицо руками, глухо простонав: это все для него слишком сложно. Кихёну внезапно подумалось, что он даже с девушками толком не встречался, что о парнях говорить. Они с Хосоком, конечно, не встречаются, но кто запрещает об этом мечтать? Мысли беспорядочно проносились в голове, моментально сменяя одна другую, так что выловить из этого нескончаемого потока что-то дельное было нереально, а Кихён и не пытался — сейчас ему просто нужно было время. Побольше времени. Убрав наконец от лица руки и открыв глаза, Кихён чуть не вскрикнул от неожиданности: на противолежащем краю крыши, опершись о забор, стоял Хосок. И хотя он и стоял спиной, Кихён мог безошибочно определить, что это именно Хосок и никто другой: блондинистая макушка выдавала. Почувствовав на своей спине взгляд, Хосок развернулся и направился в сторону Кихёна. Когда парень преодолел все разделяющее их расстояние, то уселся рядом с Кихёном, обнимая его и утыкаясь носом ему в плечо.  — Ну что, ты подумал, о чем хотел? — безэмоционально спросил Хосок, комкая в пальцах толстовку младшего.  — Как ты догадался, что я здесь? — проигнорировав вопрос Хосока, спросил Кихён.  — Никак не догадывался. Просто телепортируясь, сконцентрировался не на месте, а на человеке, — рассказал Хосок кихёновому плечу.  — А… зачем?  — Мне стало грустно из-за того, что ты обидел меня.  — И поэтому ты не пошел плакаться в жилетку кому-нибудь другому, а телепортировался ко мне? — не скрывая счастливой улыбки, спросил Кихён, обнимая Хосока и прижимая ближе к себе.  — Да, — чуть обиженно просопел Хосок, удобнее устраивая голову на плече Кихёна. Время близилось к семи вечера, дул холодный пронизывающий ветер, но Кихёну было совсем не холодно.