Зеркало

Пока Кихён рассматривал огромный свёрток, лежащий высоко на шкафу, рядом с ним откуда-то появился Чангюн. — Чего смотришь? — спросил он, устремляя свой взгляд в ту же точку. — Думаю, как мне достать это, с моим-то ростом… — Позвать Хосока? — предложил младший. Сам он, конечно же, ничем помочь не мог. — Нет, я хочу сам, чтобы он потом уже увидел, — резко запротестовал Кихён. — Так что надо что-то придумать. — Возможно, стул? — Да, наверное, стул, — вздохнул Ю и поплёлся на кухню. С календаря на него смотрело унылое «29 декабря», а ёлка не то что не была наряжена, она всё ещё лежала на шкафу. Когда Чангюн подошёл к этому самому шкафу, Кихён вдруг почему-то подумал, что тот сможет ему чем-нибудь помочь, но, думая об этом, он не мог понять, на что рассчитывал. Его мозг настойчиво пытался объяснить своему владельцу, что Чангюн точно может помочь, но категорически не желал признаваться чем. Поэтому идти за стулом действительно пришлось. Не так давно, может, неделю назад, Хосок с этого стула благополучно шлёпнулся, так что он был не самой надёжной опорой (одна ножка слишком опасно покосилась), но выбора особо не было: падать с компьютерного кресла хотелось ещё меньше. Остальные стулья были вполне успешно растасканы ребятами и сейчас находились, скорее всего, в холостяцком жилище Хосока, так как квартира Кихёна впервые за много лет была освобождена от проведения празднования Нового года. Проще говоря, Кихён не позволил больше громить свою квартиру и всё свалил на Хосока. Классика. Подтянув настрадавшуюся табуретку поближе, Кихён попробовал осторожно на неё взобраться, но то, как она шаталась, сразу одбило всякое желание наряжать ёлку (и даже радовать Хосока). Ю раздосадованно отодвинул табуретку в сторону и уселся на пол. Чангюн плюхнулся рядом. — Да не расстраивайся ты, не ты же виноват в своём росте. Кихён злобно фыркнул в ответ: — Кто бы говорил. Младший немного, кажется, залип. Залип на огромный свёрток на шкафу, а тот внезапно стал двигаться. В этот момент Кихёна будто током ударило: он наконец-то вспомнил. Вспомнил летающие во врагов диваны и другие предметы, вспомнил хосоковы телепортации, собственные способности тоже вспомнил. Вспомнил, как Чжухон играл огнём в пальцах, Минхёк брал воду из ниоткуда, Хёнвон мог сдуть с ног кого угодно в любую погоду, а Хёну — вырастить из упавшего на землю листка четырёхметровое дерево. Парень отскочил назад и поднялся на ноги, глядя на Чангюна едва ли не квадратными глазами. Тот тоже встал, но скорее от удивления — ёлка ведь сама задвигалась. — Чангюн, у нас силы! У нас были силы, Чангюн!!! Чангюн, похоже, ничего не понял и не вспомнил. Переведя взгляд на шкаф, он поднял палец в воздух и указал им на пол. Ёлка плюхнулась на то самое место, едва не проломив пол. *** — Чжухон едва не оттяпал себе палец только что, — скучающим тоном пожаловался Чангюн. — Передай ему мои поздравления. — Порежь салат за него. — Что значит «порежь за него»? Почему он вообще каждый год нарезает эти долбаные салаты, когда даже не умеет нож в руке держать? — яростно (но аккуратно) опуская шар обратно в коробку, Кихён кое-как переместился на кухню и за шкирку вывел Чжухона из-за стола. — А ну кыш отсюда, не хватало ещё салат с пальцами есть! Хосок растянулся на диване, громко напевая Jingle Bells. Хёнвон по обыкновению вешал гирлянду, а Минхёк (тоже по обыкновению) не делал ничего. — Бросай, бросай свой салат сейчас же! — Хосок вихрем занёсся на кухню. — Пятнадцать минут до нового года! Хёнвон, услышав нечеловеческие крики Хосока с кухни, сначала разозлился, потому что тот сообщил только Кихёну, а потом, когда уже понял, что они сейчас не успеют встретить новый год, резко дёрнулся со стремянки. И полетел вниз. Мягкое облако воздуха подхватило его у самого пола и он понёсся к праздничному столу, чтобы трясущимися руками разлить шампанское по бокалам. Он едва не сдобрил недоделанный салат алкоголем, но Минхёк, всё ещё почему-то пинающий балду поблизости, успел удержать его руки от этого. Мимо пробежал Чжухон, зажигающий свечи на бегу из кухни прямо пальцами. Хосок с испуганными глазами быстро телепортировал игрушки из коробки на до сих пор ненаряженную ёлку, тогда как Кихён громко курировал этот процесс. В смысле, молча. И громко. Ну, одновременно то есть. Они всемером влезли на небольшой диванчик лишь когда диктор начал обратный отсчёт. Младшие весело прыгали, практически плача от счастья, а старшие никак не могли дождаться, пока смогут наконец залить в себя шампанское. Их определённо ждал ещё один прекрасный год в компании друг друга.