"Облака, Белогривые лошадки. Облака, Что вы мчитесь без оглядки?"
Иван нажал на кнопку, выключив телевизор. Казахстан недовольно поджал губы. — Эй, мне нравится этот мультфильм! Иван был готов закричать. Его словно бы разрывало изнутри. Одна его часть упрямо твердила, что это его дом и других, подобных ему существ просто не существует. А вот другая половинка сознания также подкидывала эти обрывки воспоминаний, такие родные и чужие одновременно. Впереди что-то замерцало. Иван ускорил шаг, а затем и вовсе перешёл на бег. Он не видел здесь подобного. Иван не успел пробежать и пары метров, как оказался прямо напротив небольшого озерца, на спокойной глади которого играли серебристые блики. Странно. Ивану казалось, что ему необходимо пробежать метров пятьсот или шестьсот, не меньше, а он как будто телепортировался. Иван раздражённо рыкнул. Это место навязчиво пыталось стать его домом, его истинным домом, но Иван всё сильнее чувствовал, что это ложь. Искусно навязанная кем-то ложь, которую его сознание, лишившееся воспоминаний, отчаянно принимает за правду. Иван опустился на колени, наклонившись поближе к воде. По водной глади прошла рябь, и из чистых глубин озера на Ивана посмотрело чье-то лицо. Смуглая кожа, тёмные растрёпанные волосы и глаза цвета насыщенного гранатового сока. Иван наклонился ещё ближе, коснувшись воды кончиком носа. Тёмноволосый парень ухмыльнулся, поправляя солнечные очки, которые придерживали его волосы на манер ободка. Его лицо казалось Ивану смутно знакомым. — Альфред? — Иван облизнул вмиг пересохшие губы. Внутри всё сжалось от какого-то внутреннего отвращения. Кажется, ему не очень нравился обладатель этого имени. Молодой парень за тонкой водной "стенкой" наморщил нос. Его губы беззвучно шевельнулись, но Иван понял, что за слово сорвалось с них. — Стив. Стив протянул руку, но она будто бы наткнулась на преграду в виде воды. Губы парня резко разомкнулись. Скорее всего, он ругается. Иван, действуя чисто интуитивно, протянул руку в ответ, погружая её в воду. Мужчина почувствовал, как горячая ладонь Стива крепко сжала его собственную и с силой дернула его вниз. От неожиданности Иван кувыркнулся в озеро, и его накрыла чёрная бархатистая мгла... ...Иван открыл глаза и тряхнул головой. В висках пульсировала тупая боль. Когда спала мгла, он вспомнил всё. То место было порождением магии. Но кому она принадлежала? Иван мог предположить Генерала Мороза (он уже воздействовал на него магией для своих, неясных России целей. Теперь, когда спала пелена ворожбы, он это чувствовал), но вот только магия не принадлежала духу. А Иван был слишком хорошо защищен, чтобы кто-либо посторонний мог использовать магию во вред ему. На это был способен только Генерал Мороз или ... он сам. Россия поднялся с холодного каменного пола. По спине пробежал табун мурашек. Он был абсолютно наг, а в этой комнате было очень прохладно. Иван почувствовал чей-то оценивающий взгляд и, обернувшись, увидел Стива. Парень сидел на грубо сколоченном деревянном столе. На плечи Стива была накинута потрепанная кожаная куртка с полустёртым белым рисунком на рукаве. — Классное тело. Заебись, значит, у Александра такое же, — Стив облизнул губы. — Там вещи есть, — парень махнул рукой на кресло, с выцветшими красными розами на обивке. На кресле кучей были свалены вещи, больше похожие на комок ненужных тряпок. — Но можешь не одеваться. Мне и так нравится. Иван только хмыкнул. Из горы тряпок мужчина смог выудить мешковатые штаны камуфляжной раскраски и черную кофту, которая немного жала в плечах. — Кто ты? — зашнуровывая армейские ботинки, спросил Иван. — Стив, — парень пожал плечами. — Ты не понял. Я спросил кто ты? — выпрямившись, жёстко произнёс Россия. — Тёмная сторона Соединённых Штатов Америки, — Стив рассмеялся: смех был хриплым и напоминал карканье ворона. — Веришь, Светлый? Россия скривил губы. Светлым его уж точно нельзя назвать. Ни одну страну нельзя. — Верю. В детстве Иван слышал много историй от Генерала Мороза. В том числе и о тёмных двойниках каждого живого существа, а духу не была присуща фантазия и способность рассказывать небылицы. Иван нахмурился, сдвинув тёмные брови к переносице. Значит, вся эта иллюзия, дело рук его двойника. И Генерал Мороз своей магией помог ему занять место Ивана. Но зачем? Почему Мороз предал его, наслав чары Вечной Тоски, от которых смертные заканчивали самоубийством? И зачем двойнику Джонса помогать ему? — Зачем ты вытащил меня из той иллюзии? Какой тебе от этого прок. — Никакого, — Стив развёл руками. — Но я не считаю честным, что именно Александр покинул мир Навь и теперь наводит свои порядки в мире Светлых, — Америка надул губы: этот детский жест позволил Ивану не много расслабиться. Почему-то Стив вызывал у России больше доверия и симпатии нежели его светлый двойник. — Во время бостонской резни[1], я почти выбрался из Нави. Ненависть к Англии тогда была очень сильна. Но я не смог. Этот тупой мальчишка оказался слишком мягкосердечным и простил Керкланда. Дебила кусок! — Стив до скрипа сжал зубы, ударив воздух кулаком. — Я был так близко к успеху. А теперь ещё и наш Брагинский полез в Светлый мир и, — Америка смачно харкнул на пол, — вполне успешно. Я затащу его обратно в наш мир и вломлю пизды. — Да неужели? — скептически протянул Иван, скрещивая руки на груди. — Ха! — Стив мотнул головой: очки слетели на пол, и тёмные пряди волос упали на лоб Америки, почти закрывая его глаза. — Ну, пока Алекс не очухается. А то потом пизды вломит мне он. У меня будет целая минута шанса! Россия не сдержался и рассмеялся. Стив только весело прищурил глаза, став похожим на матёрого дворового кота. Иван подошёл к Америке и сел на стол возле него. Стол жалобно скрипнул. — И как мне выбраться в свой мир? — А хуй его знает, — почесав затылок, честно ответил Стив. — Я так далеко в будущее не заглядывал. Но можно будет спросить у Оливера, он всякой такой херней интересуется. Россия вопросительно приподнял брови, и Стив поспешно пояснил. — Тёмный Англия. Только он конкретно ебанутый. Честно слово, — Стив хлопнул в ладони. — Клянусь дядюшкой Сэмом и его полосатыми штанами[2]! Во! А ты это... жрать хочешь? У меня есть только болгарский перец, помидоры и пекинская капуста. Без ГМО и прочей херни. Только это, — Стив запустил пальцы в волосы, косясь на Ивана, — тут неподалёку годик назад ядерная бомба взорвалась. Но поверь, от овощей пока ещё никто не сдох! Вроде...— Стив погладил большим пальцем подбородок. — Что происходит с этим миром? — Иван посмотрел на кусочек неба через грязные оконные стекла. Небо было затянуто плотной пеленой облаков, цветом больше похожим на ржавчину. — Не знаю, — Стив пожал плечами. — У нас царит вечная война, с редкими периодами мира. Люди редко доживают и до двадцати лет. Поэтому, — взгляд Стива стал необычайно серьёзен, — мы так стремимся попасть в твой мир. — И Александр творит в моём мире подобие рая? — Иван саркастически скривил губы. — У всех разное представление о рае. — Рай — это вечный праздник эгоизма, — мрачно ответил Россия. — Верно, — подтвердил Стив. — Так ты жрать-то будешь? — резко сменив тему и вновь приняв свой небрежный образ, спросил Америка. Несмотря на то, что живот сдавливал спазм, Иван не собирался устраивать трапезу. Он предпочёл бы выпить, чтобы хоть как-то расслабиться, привести мысли в относительный порядок и пойти к этому Оливеру, которого так лестно рекомендовал Стив. — Выпить есть? — смотря на потолок, разукрашенный желтоватыми разводами, спросил Иван. — У меня!? Лучшего воплощения Америки!? — Стив наигранно взмахнул руками, но тут же расплылся в хитрющей улыбке. — Конечно есть. Махнем по "русско-американской дружбе"[3].***
Ноги Александра почти по щиколотку утопали в пушистом белоснежном снегу. Коммунальные службы явно не справлялись с последствиями стихийного бедствия. Россия оскалился. Говорят, что нечистая тёмная сила не может ступить на святую землю. Но вот он здесь, в Ватикане, и чувствует себя вполне комфортно. Взгляд Александра зацепился за грузного мужчину в сером пальто. Он так восторженно смотрел на собор Святого Петра[4], с такой чистой верой и благоговением, что автоматически становился в глазах Брагинского идеальной кандидатурой. Зачем устраивать войну, убивать свой народ? Конечно, Александр не мог не признать, что не испытывает к народу особенно тёплых чувств, но они гарант его силы и стабильности. Без народа он будет никем. Поэтому Россия решил действовать иначе. Александр быстро подошёл к тому толстяку, на краткий миг прижав пальцы к его лбу. Взгляд мужчины мгновенно остекленел, а зрачки сузились, став двумя мелкими чёрными точками. — Это всё кара небесная, — шепнул Брагинский. Мужчина конвульсивно затрясся и упал на колени. — Грешники, грешники, мы все грешники! — визгливо выкрикивал он, колотя кулаками об землю. Изо рта текла слюна. Мужчина задрожал всем телом. — Грешны, грешны. Ад не огненный, ад — ледяной. Мы все грешники! — снег под кулаками мужчины окрасился в алый цвет, — Это наша кара! Двое полицейских подхватили его под руки, уводя с площади. Мужчина же захлебывался слюной, дико вращал глазами и продолжал полузадушенно хрипеть: — Грешники! Александр провёл пальцами по снегу. О, этот ни с чем не сравнимый запах крови. Вкусный, сладкий, потрясающий. Зачем развязывать войну, когда можно использовать веру и уничтожить противников руками религии? Пусть в человеке будет лишь маленькое зёрнышко веры, как он заразится его магией, поймет, что нужно уничтожить власть и свою страну. Лишь его территория окружена непроницаемым магическим куполом. Его народ в безопасности. Но вот другие... Толпы иммигрантов, порой совершающие поступки противоречащие нормам морали и нравственности европейцев. О, это неизбежное столкновение менталитетов и традиций! А раскол внутри самого народа? Различное мировоззрение, политические убеждения, социальное неравенство, пусть и не сильное, но бьющее по гордыне некоторых граждан. А теперь и резкое похолодание во всем мире. Последствия "отпуска" Генерала Мороза. Но зачем смертным знать это? Им достаточно уверовать, что это божья кара за их грехи и уничтожить самих себя. Религия и вера могут стать грозным оружием в умелых руках. В его, Александра, руках. — Когда-то землю омыла вода, смыв все грехи[5]. Я же омою мир кровью. Лишь кровь искупит кровь. Александр широко улыбнулся, так, что стали видны розовые дёсны. — Аминь.***
— Спасибо, — Жанибек промокнул губы салфеткой, стерев с них следы крови. Альфред прижал пальцы к забинтованному запястью: — Не за что. Я же герой! Казахстан лишь закатил глаза. — Можешь посмотреть телевизор или воспользоваться компьютером, там всё равно нет никакой государственной информации. И поешь. Можешь ковыряться в моём холодильнике, как в своем, — быстро проговорил Жанибек. Альфред вяло отсалютовал ему в ответ, стараясь натянуть слабую улыбку. Джонс был очень бледным. Всё же Жанибек выпил немало крови, чтобы восстановить силы. — Скажи, почему именно моя кровь? В смысле, почему не Амина или Наталья? — Тебе ответить честно? — Казахстан чувствовал себя полным сил. Америка энергично закивал головой. — Мне могло понадобиться слишком много крови. Количество, несовместимое с поддержанием в организме жизнедеятельности. А тебя не жалко. — Ну, спасибо, — буркнул Америка. — Иди к Амине и Наталье. Они проследят за тобой, пока ты не исцелишься, — посоветовал Жанибек. Девушки пили на кухне чай или делали вид, что пили. Казахстан знал, что Беларусь была вся на нервах. То, что произошло с Ваней здорово подкосило эту волевую девушку. — Скажи, — Альферд с трудом встал на ноги, держась за спинку дивана, — Ты спасёшь его? — Почему ты спрашиваешь? — Казахстан прищурился. — Потому, — бледные щеки Джонса покраснели, — потому, что я люблю его. Жанибек выдохнул. Странные у этого парня способы выражать чувства. Холодная война, информационная... — Ваня мой первый друг, мой лучший друг, моя семья. Я лучше умру, чем оставлю его в таком положении. Казахстан посмотрел на ночное небо. Уже пора. — Или сиди здесь, или отправляйся домой, — бросил Жанибек и переместился. В лицо ударил прохладный ветер. Он запрокинул голову, смотря на яркие серебряные огоньки звёзд. Такие далёкие и холодные. Вокруг возвышались тёмно-красные, жёлтые, оранжевые стены из камня, выстроганные самой природой. Но сейчас, под вуалью ночи, они казались тёмными грозными плитами. Чарынский каньон[6] всегда завораживал его. Жанибек взмахнул рукой. Загорелся огонь, высоко взметнув свои красные лепестки. Заклинание, которое можно выполнить лишь единожды, копя магию на него столетиями. Использовать его было мечтой Жанибека. Но что мечта рядом с жизнью родного и дорогого человека? Воздух вокруг завибрировал. Горловое пение летело ввысь, смешиваясь с отблесками огромного костра. Казахстан чувствовал рядом с собой силу, далёкие, недоступные ему воспоминания. Он был кем-то, прежде чем стать страной. Был... Но он всё забыл. И может вспомнить, но не сейчас. Пусть его прошлое останется фантазией, сном, тайной. Пусть его мечты вызвать свои города станут прахом. Ради Вани. Бум. Бум. Бум. Громкие удары невидимого бубна. От них дрожало всё нутро Казахстана. Бум. Бум. Бум. — Придите! И опять горловое пение. Тяжёлое и низкое. С каждым выдохом Жанибек чувствовал слабость. Лишь бы успеть... Он топнул ногами, подпрыгнул, сильно сгибая колени. Воздух вокруг принимал странные очертания, уплотнялся. Бум. Бум. Бум. Казахстан без сил упал на колени, жадно хватая ртом воздух. Вокруг него была толпа народа. Молодые девушки и юноши, совсем дети и взрослые люди. Их так много. Те, кто могут вернуть Ваню. Высокий и широкоплечий мужчина с ёжиком светлых волос, подошёл к Жанибеку и придержал его за плечи, не позволив казаху без сил упасть на землю. Его серые, как сталь глаза смотрели на него с благодарностью. — Спасибо. Жанибек смог прохрипеть лишь какие-то нечленораздельные звуки. Горло ужасно саднило. Под светлой кожей незнакомца перекатывались мышцы. За его спиной Казахстан заметил другого мужчину, скорее юношу, высокого и изящного, с кудрявыми каштановыми волосами и яркими синими глазами. Несмотря на всю утонченность, у юноши были мозолистые ладони, широкие плечи, а ещё шрам, пересекающий его левую бровь. — Скажи свое имя, — смотря на светловолосого мужчину, прошептал казах. Он должен знать, что у него получилось. — Юрий, а это Петр[7], — Юрий кивнул в сторону кудрявого юноши. — Воплощение, — язык буквально прилипал к нёбу, поэтому говорил Жанибек очень тихо, — Москвы и Санкт-Петербурга? Санкт-Петербург улыбнулся: — Да. Казахстан слышал шум остальных: они выкрикивали свои имена, перебивая друг друга. — Тверь! — Петропавловск-Камчатский! — Тула! — Новгород! — Новосибирск! — Сочи! — Липецк! От этого многоголосого шума в голове у Казахстана, казалось, разрывались фейерверки. Но Жанибек был безмерно счастлив. Он смог. Он спасёт Ваню. Серые глаза Москвы сузились, а пальцы крепче сжали плечи Жанибека. — Где наш отец? _______________________________________ [1] Бостонская бойня (англ. Boston massacre, в Великобритании называется Инцидент на Кинг-стрит англ. Incident on King Street) — уличная стычка, произошедшая 5 марта 1770 года в столице провинции Массачусетс-Бэй — Бостоне между горожанами и английскими солдатами. Население города было недовольно колониальной налоговой политикой со стороны метрополии, а также тем фактом, что большая часть колониальных чиновников назначалась королём. Ещё одной причиной конфликта между рабочими и британскими солдатами было выполнение последними портовых работ за более низкую, чем у рабочих, оплату. Британские военнослужащие открыли огонь по безоружной толпе. [2] Дя́дя Сэм (англ. Uncle Sam) — персонифицированный образ Соединённых Штатов Америки. http://basekit-image.s3.amazonaws.com/live96479_uncle_sam.png [3] "Русско-американская дружба" — коктейль из водки и кока-колы. [4] Собор Святого Петра — католический собор, центральное и наиболее крупное сооружение Ватикана, крупнейшая историческая христианская церковь в мире. [5] Имеется в виду библейский Великий Потоп. [6] Каньо́н Чары́н (каз. Шары́н) — протянувшийся на 154 км каньон вдоль реки Чарын в Казахстане. Каньон располагается в 195 км восточнее Алматы, недалеко от границы с Китаем. Каньон входит в территорию Чарынского национального парка, образованного 23 февраля 2004 года. http://altymadetravel.kz/uploads/charyn_2016.jpg [7] Юрий — воплощение Москвы (основатель — Юрий Долгорукий). Петр — воплощение Санкт-Петербурга (основатель — Петр I).