Flashback

Старшая школа позволила Чонгуку окончательно убедиться в своем неоспоримом превосходстве над сверстниками. Когда в росте ты уступаешь лишь задохлику-каланче из параллельного класса (автоматически «НЕсоперник»), а по поразительному сочетанию крепкого мускулистого тела и модельной мордашки тебе вообще нет равных, сомнений почти не остается. В случае Чонгука, ко всему этому можно смело прибавить неплохо так работающие мозги, позволяющие, несмотря на раздолбайский образ жизни, получать вполне сносные оценки, и харизму, прущую изо всех щелей, что, в принципе, было только на руку. Грамотно использовав всю эту солянку из качеств настоящего альфача, он смог выбить себе авторитетное, а затем и главенствующее место у мужской элиты школы, которой никакой закон был не писан, вызвать нехилый такой интерес со стороны противоположного пола и активно этим пользоваться, а также стабильно получать положительные оценки. А еще ума хватило совмещать роль примерного ученика для учителей и родителей и хулигана-плейбоя для сверстников. Собственное эго уже давно было выше положенного, и с каждой победой (не важно: на любовном фронте, в драке, в учебе, в спортивных соревнованиях) оно неустанно двигалось ввысь. Видимо, именно в погоне за доказательством самому себе и окружающим своей неповторимости, Чонгук пропускал мимо вроде бы стандартные для своего возраста этапы: первая любовь (хотя бы влюбленность или сильная симпатия), первая серьезная дружба (у Гука и близких друзей-то не было, не то, чтобы кто-то с пометкой «лучший»), первые отношения. Пф, да кому это нужно? Тем более когда ты такой великолепный. Любая баба и без всяких нудных свиданок и траты на нее бессчетного количества денег раздвинет перед ним ноги, да еще и сама потом будет напрашиваться на второй раз и дуться, что он не перезвонил. А дружба — только для слабаков. Он и сам может за себя постоять без нытья в чью-то рубашку, а если что — позвать кого-то из банды. К тому же, и не было у Чонгука таких моментов, когда хотелось поплакаться кому-то. У него хорошая семья, престижная школа, где он звезда и каждому в радость к нему подлизаться — а это так приятно тешит самолюбие. Мелкие проблемы легко решаются с помощью парочки сигарет или бутылки пива в приятной компании. Чонгук почти уверен, что жизнь его похожа на идеал из фильмов для подростков. Тэхен бы и рад не слушать о подвигах тонсэна, но его одноклассницы так шумно обсуждают, какой Чонгук красивый и сексуальный, когда играет в баскетбол, что: либо выходи из класса, либо сиди и старайся не думать об этом. Встать и выйти — точно вариант не для Тэ. Он считает, что чем меньше лишних телодвижений — тем спокойнее. Выигрывать соревнования, получать самые высокие баллы за тесты, покорить сердце самой красивой девочки класса — это удел тех, кому по плечу последствия. Тэхен же предпочитает звезд с неба не хватать, но зато ему никто не уделяет дополнительного внимания. Он хорошо учится, успешно готовится к экзаменам и даже имеет неплохие отношения с одноклассниками. Он не изгой и не затворник, нет, он легко идет на контакт, если его попросят помочь украсить класс, например. Просто если видит, что кто-то явно метится к нему в друзья — мягко отказывается и отдаляется. Тэхен не раз думал, отчего он не хочет сближаться с людьми. Конечно, в нем с детства были задатки интроверта, но все-таки в дружбе никому не отказывал. Вариант «Из-за Чонгука» приходил в голову чаще всего — Тэхен отчетливо вспомнил, как на него подействовало сравнение с девочкой и как надолго он потом замкнулся в себе. А затем все последующие встречи с Чонгуком, которые ярко отпечатались в памяти. Радовало одно — это последний год в школе, а, значит, последний год в месте, где он сталкивается с младшим практически каждый день. Они не общаются и даже не здороваются, Тэхен уверен, что Чонгук его забыл и все эти игры — детские и не очень — для него были просто разовыми развлечениями, которые он, возможно, проворачивает с каждым вторым. Только вот сам Тэ ничего и не забыл, и каждый раз, случайно встречаясь с Гуком в коридорах школы, он старательно отводит взгляд и ускоряет шаг, чтобы секунды, когда его сердце бьется, как бешенное, прошли как можно быстрее. Вероятность, что Гук в следующем году поступит в тот же институт, куда хочет Тэ, равна нулю. У них совершенно разные интересы и планы на будущее. Они и сами совершенно разные. У Тэхена — спокойная рутинная жизнь, где каждый день похож на предыдущий, что ни капли его не расстраивает. Он просто смиренно ждет окончания года и тратит силы на подготовку к экзаменам, чтобы поступить в желаемое учреждение. У Чонгука — насыщенные будни и еще более яркие выходные, куча недо-друзей и статус «ебаря школы». Таким, как он, нужно писать автобиографии, потому что каждый день его можно использовать как сценарий для фильма-пособия «Как стать Королем школы за 24 часа». С Чонгуком в главной роли, конечно же. Весь аккуратный и бережно построенный за годы учебы мирок Тэхена, где он не трогает никого, и никто не трогает его, рушится за один день. И нет, в течение дня Тэхен не делал ничего, что спровоцировало бы коллапс, все шло своим чередом без нарушений и отступов от привычного порядка. После занятий он, как и было запланировано, позанимался с репетитором и направился домой. Путь его стандартно лежал мимо спортплощадки, находившейся за основным корпусом школы, где в это время никогда никто уже не занимался. Иногда там проходили перепалки учеников, в некоторых из которых, кстати, учавствовал и Чонгук. Но даже этот факт никогда не останавливал Тэхена. Быстро и незаметно пройти мимо — самое верное и единственное решение, от которого он не отступался. Но в этот раз, заворачивая за угол, он услышал то, что не должен был, о чем многократно пожалел. — А ты уверен, что не пидорас? Выглядишь, как ебанный педик. — голос был Тэхену незнаком, но нетрудно было догадаться, что это кто-то из банды Чонгука. Тэхен выглянул из-за угла, зная, что в таких случаях все равно никто его не заметит. Все старшеклассники стояли к нему спиной, но он сразу же узнал Чонгука по угольно-черным волосам и широкой мускулистой спине. На земле перед ними лежал жалобно скулящий миловидный паренек. Видимо, он был новеньким, потому что Тэхен видел его в первый раз. Что ж, дело обычное — новичков тут частенько избивают в первый же день, чтобы сразу показать, кто тут главный. От этого еще никто не умирал. -Блять, Гук, ну реально, ты посмотри на этого петушка, — здоровенный жирный парень, смахивающий на кабана, поднял лежащего всхлипывающего паренька за шкирку. — Да он, по-моему, будет только рад, если мы тут пустим его по кругу. Последовавший за его словами гогот напряг Тэхена. — Твою мать, а это неплохая идейка, — тут же воодушевился другой парень, до этого безучастно и со скучающим видом смотревший на избиение.— Давайте трахнем его по очереди, а еще лучше все разом. Что скажешь, Чонгук? У Тэхена отлегло от сердца. Чонгук, конечно, бывает жестоким и грубым, но не до такой степени, чтобы позволить кучке отмороженных парней изнасиловать бедного новенького. Тэ собрался уже было выйти из своего укрытия и пойти домой, как вдруг услышал надменный ответ младшего, в котором не было и нотки жалости и сочувствия. — Я думаю, это будет ему отличным подарком на поступление в нашу школу, парни. Он наверняка всю жизнь мечтал, чтобы хоть кто-нибудь ему вставил, а мы попросту не можем отказать ему в столь теплом приеме, он же теперь наш одноклассник. Не правда ли, дружище? — Чонгук потрепал и без того зашуганного чуть ли не до смерти парня за щеку, и тот совсем разрыдался. Кто-то из парней начал с характерным звуком расстегивать пряжку ремня. Тэхен в испуге попятился назад, все еще не веря словам Гука, и случайно наступил на консервную банку. Это заметил лишь Чонгук, слух у него был отменным. Он обернулся и сразу увидел Тэхена, который так и застыл, где стоял. Младший буравил его взглядом, и только дурак бы не заметил в нем угрозы: только попробуй кому-нибудь донести, и ты труп. Тэхен совсем растерялся и, наверное, так и простоял бы, пока все это не кончилось, если бы не приглушенный, едва слышимый из-за плача зов вновь поваленного на землю парня о помощи. Тэхену казалось, что он еще никогда так быстро не бежал. Последнее, что он услышал, когда стартанул со своего места, было громкое «Блять!» Чонгука. Тэ вообще смутно соображал, куда он бежит, и только на ходу додумался, что его репетитор должен быть еще в школе. Когда он вместе с учителем прибежал обратно, ни Чонгука, ни его дружочков там уже не было. Как и следовало ожидать. Тэ с облегчением заметил, что одежда на пареньке вроде целая, и кроме многочисленных синяков и царапин других повреждений у него не оказалось. Он провел с ним весь вечер в медпункте и проводил до дома. У порога парень уже раз в сотый поблагодарил Тэхена и попросил никому не рассказывать о случившимся. А он и не собирался.

***

Следующий день был первым, когда Тэхену без особой причины не хотелось идти на занятия. Точнее, причина была, и он сам прекрасно ее понимал. Тяжелый, почти свинцовый взгляд Чонгука. Таким взглядом убивают или как минимум подчиняют. Тэхен бы и рад подчиниться вчера. Но он на собственном опыте уяснил, что если Чонгук захочет — мало что может остановить его перед исполнением своего желания. По воле случая, в этот раз остановить его выпало именно Тэхену. И что-то ему подсказывало, что Чонгук это просто так не оставит. Тэхен ожидал подвоха в конце занятий. Думал, что ему просто дадут под дых и поволокут на задний двор, где на глазах Чонгука изобьют. А может, и сам Гук присоединится. По старой дружбе, так сказать, хе-хе. Но он не предполагал, что Чонгук заметит его среди толпы других учеников уже на большой перемене, схватит за локоть и потащит слабо сопротивляющегося Тэхена на пятый этаж, в туалет, где никто уже давно не справляет нужду. В этом туалете либо ебутся, либо набивают рожи. Чонгук, когда грубо затолкал Тэхена внутрь и закрыл защелку на входной двери, заметил, что это первый раз, когда он еще не знает, чем именно из двух вариантов он будет тут заниматься. — Ну здравствуй, хен, — Чон, прекрасно осознающий, как действует на старшего это обращение, медленно надвигался на него, смакуя витающее в воздухе чувство собственного превосходства и чужого страха. — Что, Тэ, скучно жилось? Захотелось приключений на свой тощий зад? Не самый лучший способ ты выбрал для этого, хен. Чонгук так злобно и при этом притворно ласково отчеканивал каждое слово, что Тэхен, дабы хоть немного отвлечься от приближающегося чувства паники, начал всерьез задумываться о том, а не посещает ли младший уроки ораторского искусства? — Кто тебя за язык вчера тянул, а? Чего не пошел домой, как обычно? С чего тебе вдруг сдалось спасать этого педика, м? — Чонгук был уже близко, а Тэхену, все это время пятившемуся назад, было некуда отступать. Сзади подоконник и холодное стекло, спереди — разъяренный зверь. Либо сигай в окно с пятого этажа, либо жди, пока великий и ужасный медленно и больно будет тебя терзать. Тэхен лихорадочно соображает, какая участь хуже. Если бы еще Чонгук дал время на размышления. В один момент он оказывается рядом с Тэхеном, на несколько секунд замирая и смотря ему прямо в глаза, а затем с силой дергает за плечо и припечатывает лицом к кафельной стене, тут же прижимая всем весом своего тела так, что старший даже через ткань рубашки чувствует прохладу мраморной плитки. — Ты спереди, я сзади — знакомый расклад, да, хен? — Чонгук шепчет ему прямо в ухо, и Тэхен изо всех сил старается не возбудиться от нахлынувшей ностальгии. Руки младшего подтягивают ближе, и ясно чувствуется, что он-то вот даже не пытался. Его член недвусмысленно упирается Тэхену в правую ягодицу. — А может, вы с тем сладеньким заодно, м? Может, вы с ним из одного клуба любителей долбиться в зад, а, Тэ? — Чонгук перемещает одну руку на его пах и тащится, когда подмечает, что у того уже стоит. Тэхен прислоняет взмокший лоб к холодной стене. Как будто это может помочь остыть. — Да брось, хен, просто признай, что ты заступился за своего собрата, потому что хотел, чтобы он тебя трахнул, не так ли? — Чонгук закипал еще больше от собственных слов и сознания того, что они могут быть правдой. — Или, может, он уже тебе вставил? Тогда ты не будешь против, если я буду вторым. Тэхен, до этого распаленный прикосновениями младшего, таявший в его сильных руках, впервые подал признаки сознания и дернулся, пытаясь выбраться. Естественно, Чонгук бы не позволил этому случиться. Заламывая Тэхену руки за спину, он повалил его грудью на подоконник. — Можешь посмотреть в окошко, хен, — усмехнулся Чонгук, вынимая ремень старшего и фиксируя им его руки. Тэхен жалобно скулит, когда прохлада неприятно обдает оголившиеся ягодицы и бедра. Недолго, правда, потому что Чонгук вновь наваливается сверху, без стесненья укладывая руки на задницу старшего. — Ого, Тэ, у тебя попка такая аппетитная и нежная, — Тэхен слышит, как вязкая капля собственной смазки шлепнулась с члена на пол. Он так бесстыже течет, а ведь к нему почти и не прикасались. Чонгук кусает его за загривок, несильно, но ощутимо. Тэхен, который пахнет также вкусно, как и в детстве, стоит перед ним со спущенными штанами, возбужденный и разгоряченный, совсем не против, чтобы Чонгук был его первым. Или не первым? Раздвигает вспотевшими ладонями горячие ягодицы, не отказывает себе в удовольствии посмотреть на розовое сжимающиеся колечко мышц и почти стонет в голос от открывшегося вида. Младший сплевывает меж ягодиц и вновь наваливается грудью на Тэхена, припадая к его шее. Начинает вылизывать, время от времени прикусывая нежную кожу. Старший нетерпеливо ерзает и переминается с ноги на ногу, а Чонгук ловит себя на мысли, сам не знает, кто из них больше тащится от происходящего. Ни сил, ни времени держаться больше нет. Совесть на то, чтобы растянуть хена, у Чонгука все же находится, поэтому два пальца легко и мягко проходят в расслабленное отверстие. Стоп, что? Легко и мягко? С какого хера? Вряд ли уж кто-то додумался подготовить его для Чонгука. Тогда какого хуя у него там уже все растянуто? — Блять, ты серьезно? — Чонгук резко разворачивает мало что соображающего Тэхена к себе лицом. — Ты серьезно ебался с тем голубем? А? Гнев Чонгука так остро чувствовался в воздухе, что даже если бы Тэхен действительно это делал, он бы все равно соврал. Жить-то еще хочется. — Нет, Ч-чонгук, я… — Если бы младший еще вошел в его положение, изменился в лице и спокойно выслушал — тогда, может быть, Тэхен объяснил. Но Чонгук просто злой и обиженный ребенок, только теперь с горой мускулов и раздирающей изнутри яростью придачу. — Что - ты? М? Сколько ж членов в тебе побывало? Два? Три? А, может, ты всей школе даешь, а, Тэхен? — Чонгук вновь толкает его к стене, только теперь спиной. Одной рукой он держит Тэхена за шиворот, а вторую заносит для удара. И теперь он очень сомневается, что сдержится и не побьет старшего как следует. — Отвечай же! — Ни-нисколько, Чонгук, — Тэхен зажмуривается, и это помогает хоть как-то сосредоточиться. У него и выбора-то другого нет, потому что получить в нос совсем не хочется. — Я. Я играл с собой… Он чувствует, как хватка ослабевает, и приоткрывает глаза. Другую руку Чонгук так и не убирает и смотрит теперь скорее непонимающе, чем озлобленно. Он встряхивает Тэхена легонько, требуя объяснений. — Я играл сам с собой после того раза, ты же помнишь… Ты сделал это тогда и показал мне видео… Я смотрел потом дома и делал также, и по-другому тоже, — Тэхен буравил взглядом пол, зная, что если сейчас он встретится взглядом с Чонгуком, который смотрит прямо на него, то умрет на месте от стыда.  — Я… Я делал это недавно… Наверное поэтому я, — Тэхен запнулся, потому что почувствовал, как Чонгук отходит от него назад. Он поднял вопрошающий взгляд и тут же пожалел об этом, потому что ехидный оскал Чонгука возбуждал и пугал одновременно. — Что ж, хен, тогда это меняет дело, — Чонгук заходит в кабинку напротив Тэ, опускает стульчак унитаза и садится. — Покажи. Тэхен в таком состоянии слишком смутно соображал, чтобы понять, что от него хотят. Он только сейчас осознал, что стоять без штанов и белья, которые так и валяются у подоконника, холодно и жутко смущает. Его ноги подрагивали то ли от возбуждения, то ли от перепада температуры, а под школьной рубашкой топорщился все еще стоящий член. Чонгук находил это милым. Но как бы мило не выглядел Тэхен, ожидание раздражало. Он поманил его рукой, и Тэхен на абсолютно негнущихся ногах подошел к нему. Казалось, что полутораметровый путь от стены к кабинке занял у него целую вечность, но даже за это время просьба Чонгука для него осталась неясной. Он остановился перед ним и решился в очередной раз оторвать взгляд от пола. Оба осознали, что даже в таком положении, когда Чонгук сидит, а Тэхен стоит перед ним, младший все равно смотрит надменно и будто бы сверху-вниз. -Тэ, ты оглох? Я сказал, покажи, как ты ласкаешь себя. — Чонгук сам поразился, насколько ровно и спокойно звучит его голос, учитывая то, как сильно и долго его член давит на ширинку. Тэхен молил всех богов, чтобы Чонгук не заметил, как дернулся его член от приказного тона. Чонгук заметил, и это лишь распалило его — он указал взглядом куда-то на Тэхенов пах, мол, начинай. Тэхен глубоко выдохнул и закрыл глаза, будто бы это могло спасти его от осознания собственного позора. Он положил одну руку на свое достоинство, а вторую хотел было завести за спину. — Э, нет, хен, так не пойдет. Мне же ничего не видно. Повернись, нагнись и выпяти свою задницу. — Ради наглядности Чонгук продемонстрировал свои слова жестами. И кивнул головой, видя, как Тэ стушевался, мол, да-да, ты все правильно понял. Тэхен стоял еще секунд 10, испытывая далеко не ангельское терпение младшего. Думал, что такого остроумного и колкого он может сказать, чтобы избежать своей участи? Вариантов множество, да только не для этой ситуации. Ситуации, где он стоит по пояс голый перед Чон Чонгуком, жаждущим лицезреть маленькое представление для одного зрителя. Он поворачивается к Чонгуку спиной, облегченно понимая, что так он хотя бы точно не встретится с ним взглядом. Прогибается в спине, одной рукой опираясь о стену. Не успевает сделать большее, потому что Чонгук хватает его за бедра и подвигает ближе к себе, так что Тэхен чувствует его разгоряченное дыхание на своей коже. — Я же сказал, чтобы было все видно. Тэхен мысленно прощается со своей самооценкой и думает, в какую страну депортирует, чтобы никогда больше не видеть Чонгука. Но сейчас он здесь, в Корее, в кабинке туалета, стоит полураком практически перед самым носом младшего. Не желая верить в реальность происходящего и своих поступков, когда заводит руку и проталкивает средний палец. Трахая себя уже двумя, Тэхен дышит тяжело и рвано. Чонгук, кажется, не дышит вообще. Не то чтобы он не видел такое в порно или даже вживую. Но почему-то именно Тэхеновы пальцы, исчезающие в его дырке, завораживают похлеще всяких психоделических гифок из интернета. Из гипноза вытягивает только собственный член, отчаянно требующий внимания. Чонгук начинает надрачивать себе одной рукой, а вторую тянет к Тэхену, оглаживая его гладкую ягодицу и вызывая стон старшего. А затем он не сопротивляется навязчивой идее добавить свой большой палец к трем Тэхеновым. У Тэхена затекли ноги, по которым противно скатывается смазка, да и опорная рука устала. Но это казалось ничем по сравнению с ощущениями, испытываемыми в этот момент. Он вытаскивает свои пальцы, потому что Чонгук теперь хочет руководить процессом сам. Нетерпеливо и несдержанно растягивает Тэхена, разгибая и сгибая пальцы внутри, второй рукой ласкает ему член и яйца. Это первый раз на памяти Чонгука, когда он не думает о своем удовлетворении в первую очередь. А нет, второй. И первый тоже был с Тэхеном. С трудом разобрав в мычании и стонах Тэхена что-то о том, что он собирается кончить, Чонгук моментально прекращает все махинации и зажимает член старшего, вставая с места и пристраиваясь сзади. — Решил снова кончить и сбежать, Тэ? Как в тот раз? В этот не убежишь, — будто бы Тэхен сомневался. Чонгук проводит головкой от мошонки до копчика, размазывая свою смазку. Давит на пробу и еле сдерживается, чтобы не запищать от восторга — настолько внутри Тэхена жарко, мягко и сладостно охуенно. Хотелось бы помедлить, растянуть удовольствие, но как-нибудь в другой раз. Выдержки хватает только на то, чтобы пару раз толкнуться аккуратно, а потом сразу же набирать темп, входя на всю длину. Тэхен, только в самых своих смелых и грязных фантазиях мечтавший, что его возьмет Чонгук, засадит наконец и хорошенько вытрахает, пытается просто не рухнуть в обморок от наплыва ощущений, потому не простит себе, если испортит такой момент. Но Чонгук дерет так, что и против воли будешь оставаться в сознании. Кусает за мочку уха, еще с того раза помня, что это у Тэ чувствительное местечко, а затем хватает старшего за подбородок и поворачивает его лицо к себе. Секунда на гляделки, и мягкий язык младшего во рту Тэхена. Его тихий, почти щенячий скулеж, то ли от счастья, то ли от мольбы остановить это безумие, иначе он свихнется. Они целуются пошло и мокро, как в порнухе с плохими актерами, но ни поза, ни темп их траха не располагают к аккуратным романтичным поцелуйчикам. Тэхен кончает, даже не прикасаясь к себе, на стену туалета. Чонгука надолго тоже не хватает — слишком обалденно старший сжимается вокруг его члена после разрядки. Он не выходит из Тэхена, придерживая его под животом, иначе бы тот просто упал на пол, подкашивающиеся ноги совсем не держали. Наверное, они бы так и стояли, пытаясь отдышаться и угомонить взбесившиеся сердцебиение, если бы не внезапно прозвеневший звонок. Тэхен понял, что они провели тут весь урок. Чонгук понял, что это был лучший секс в его жизни.