Узри мою власть

      Пока добрая половина знати Северного Эссоса веселилась на пиру в Тигрином логове, маленький Район скучал в своих покоях. К слову будет сказано, что комната, отведённая мальчику была весь хорошо обставлена, но всё же уступала по пышности и роскоши покоям его друга и наследника дома Де Моралле — Калеба. В комнате Форрестера было три окна, и все они выходили в роскошный пышный сад. В комнате Района стоял большой книжный шкаф, но, к несчастью для мальчика, все книги были написаны на высоком валирийском, который, что было неудивительно, Форрестер не знал. Но, несмотря на мучительные поиски средства от скуки, Район всё же нашёл себе занятие: ему удалось отыскать в своей библиотеке книгу на общем языке — о домах Эссоса, о которых ему было мало известно. Собственно говоря, эта тяжёлая энциклопедия могла прийтись ребёнку по вкусу — она была красивая, с бархатным зелёным переплётом и украшенная красочными иллюстрациями.       Конечно, геральдика, девизы, история домов Эссоса были довольно увлекательными, но мальчика интересовал только один дом — Де Моралле. Маленькому Форрестеру, так рано ставшему по-взрослому недоверчивым, что-то подсказывало, что излишне доверять новой семье приютившей его Бесхи не стоило. И это было вполне понятно: всё-таки чувствовалось, что, несмотря на то, что дети великодушного по своей природе Оскара Де Моралле приняли восьмилетнего протеже, для остальной семьи «браавосийских тигров» мальчик являлся обузой. Район видел, как его присутствие раздражало особенно Мираза де Моралле — дядю Бесхи, Нейта и Калеба. Каждый раз, когда северянин попадался на глаза гискарца, Форрестер видел, как что-то наподобие гримасы застывало на и без того обделённом красотой лице новогискарского господина. Бабушка его подруги — Лаена Де Моралле — пентосийка по происхождению, игнорировала мальчика, будто его и вовсе не существовало; а Делана — мать Бесхи — пожалуй, вела себя наиболее дружелюбно, но, даже находясь рядом с ней, Район чувствовал себя как-то неуютно. Это было вполне объяснимо: волантийцам (а Делана была родом из Волантиса) было свойственно презрение к «негискарским» народам. — Странно, вроде бы открыл букву «М», а тут Де Моралле нет. Может, «Де» — это часть фамилии, а не приставка к фамилии… Так… Буква «Д»… Нашёл!       Район нашёл эмблему семьи Де Моралле — золотую голову тигра над скрещёнными саблями на лазурном фоне — и длинную биографию дома (без малого, на десять страниц). — «Девиз дома — Узри мою власть!»… Скромненько, — усмехнулся мальчик. —«Не известно, когда именно был основан дом Де Моралле, но можно с точностью утверждать, что благородный род был основан Мораллом Основателем в пятом тысячелетии до Высадки Эйгона Завоевателя в Вестеросе. Стоит также отметить, что Моралл Основатель приходился внуком самому Афатсуму Освободителю — капитану первого корабля, высадившего беглых рабов Валирийского Фригольда в землях Браавоса. Между тем, ничего не было известно о настоящей фамилии основателей рода, поэтому впоследствии их потомки взяли фамилию Де Моралле, что на древнегискарском означает — «От Моралла». Родовое имение семьи — Тигриное логово — было построено уже при сыне Моралла Основателя — Ферхаде Де Моралле… Все годы своего существования семья занимала весомое положение в обществе, о чем свидетельствует то обстоятельство, что представители рода как минимум 33 раза избирались на должность Морского Владыки Браавоса… Известно также, что Джемхад Де Моралле являлся одним из двадцати трёх основателей Железного Банка. С тех пор все наследники Джемхада Де Моралле по мужеской линии являются Хранителями ключа банка… С момента основания рода благородный дом являлся ярым противником рабства, что настроило против него значительную часть знати Валирийского Фригольда, а после падения империи — знати из Бухты Работорговцев… Современные историки полагают, что во многом многочисленные выступления дома Де Моралле против рабства и всяческие пособничества выступлениям рабов, переправка беглых каторжан в свободные северные земли Эссоса послужили причиной похищения, порабощения или убийства членов браавосийского дома. Стоит также отметить, что подобного рода угрозы со стороны работорговцев продолжаются и по сей день: произошедшее в 282 году от В.Э. похищение госпожи Бесхи Де Моралле — единственной дочери лорда Оскара Неистового — является прямым тому подтвержде…»       Не успел Район продолжить, как раздался негромкий, даже несколько осторожный стук в дверь. Мальчик, подумав, что это Калеб или же Бесха, быстро отложил в сторону книгу и спешным шагом направился к тяжелой, вырубленной из красного дерева двери. — Кто там? — маленькому Форрестеру показалось странным, что кто-то посреди пышного пира решил навестить его — никому не нужного бедного северянина. — Это Эбберт, Район. Могу я войти? — голос младшего мейстера звучал довольно доброжелательно.       Мальчику было скучно, так что он был рад любой компании. Он сразу открыл дверь молодому мейстеру, который держал в руках стопку книг с ярким переплётом. — Что это? — поинтересовался Район с присущим ему детским любопытством.       Эбберт хитро улыбнулся. — Это тебе. Я заметил, что в твоей библиотеке практически нет книг на андальском. Конечно, ты ещё будешь совершенствовать валирийский, но пока что, думаю, тебе не помешало бы ознакомиться с этими рукописями. Уверен, ты их не читал. Посмотри.       Район стал аккуратно рассматривать дорогие, по всей видимости, книги. Определённо, молодой человек знал, какие истории точно понравились бы мальчику: сказки, баллады о доблестных рыцарях, очерки из жизни известных мореплавателей мира Вестероса и Эссоса… — «Завоевание Дорна», «Жизнь четырёх королей», «Яшмовый ларец», «Трактат по истории Вольных городов», «Книга рыцарских легенд», «История Железных островов»… Никогда таких не видел!.. Спасибо вам, мейстер Эбберт! Но откуда вы узнали, что я такие книги ещё не читал? — Угадал, — хитро улыбнулся Эбберт. — Знаешь, всё-таки не зря мой отец всё время ворчал, что я в матушку свою покойную пошёл: «прозорлив, как ворожей». — Твоя мама тоже умерла? — нахмурился Район.       Эбберт слегка поджал губы (так он часто делал, когда говорил о чём-то неприятном или больном). Район заметил, как мужчина начал перебирать выглядывавшие из кармана своей бежевой мантии чётки. — Мейстер Эбберт, я прошу прощения, если… — Всё в порядке, малыш, — мужчина потрепал мальчика по голове. — Всё хорошо. Я был всего лишь на два года тебя старше, когда… это произошло. Она умерла, когда родился мой младший брат. — Ты тоже чувствовал боль? — помрачнел мальчик. — То, что я чувствовал в тот момент, было смесью из боли, опустошения и ярости, которую я испытывал к своему новорожденному брату. Мы с братьями винили его в смерти мамы, — мейстер отвернулся от своего маленького собеседника. Район заметил, как мужчина со всей силы сжал кулаки. — Боги, что мы только не делали, чтобы заставить его почувствовать боль, которую сами испытывали… Мы были глупцами. — Конечно, глупцами. Разве человек виноват в том, что он родился? — нахмурился Форрестер. — Тогда я чувствовал именно так. А теперь я знаю, каким идиотом был, и сожалею о содеянном, стараюсь искупить свою вину перед братом.       Район почесал затылок, а затем дернул за рукав мантии северянина. — Если вы чувствуете вину за содеянное и искренне раскаиваетесь, значит, вы хороший человек, мейстер Эбберт.       Эбберт грустно улыбнулся. — Может, поменяем тему? Мне кажется, наш разговор зашёл не туда. — Простите, мейстер, — Район опустил голову. — Я заставил вас вспомнить столько неприятных вещей. Но вы хороший. — Если бы ты знал, малыш, сколько я совершил ошибок за свои тридцать лет, — тяжело вздохнул мейстер.       В воздухе опять нависла тишина. — Эбберт, вы же служите дому Де Моралле, — прервал молчание мальчик. — Почему же вы не на пиру? — Я младший мейстер дома, Район. Более того, сегодня мейстер Алистер мне «тонко» намекнул, что славные браавосийские господа «будут воротить носы» от моей «кислой северной мины», — мужчина смешно изобразил старческий голос архимейстера. — Ха-ха! А я заметил, что ваш наставник вас не очень-то жалует… — Я уважаю Алистера. Несомненно, он сделал огромный вклад в развитие мейстерского ремесла. Вылеченные шрамы леди Бесхи, собранная буквально по частям армия Де Моралле, да и Браавоса в целом — всё это его заслуги. Но он также упрям, и закостенел в своих взглядах, и недоверчив как к чужакам, так и к более свободомыслящим из наших собратьев-мейстеров — этого у него не отнять. Можно сказать, именно поэтому мы и не ладим. — Ну он же вас не выгнал, — усмехнулся Район. — Значит, было за что оставить. — Я не дурак, и это меня спасает. Я честно заработал каждое звено своей цепи, как и он сам. Это нас объединяет. В остальном же мы полные противоположности. Алистер один из лучших представителей прошлого поколения мейстеров — невероятно талантливых, но живущих прошедшим днем. Я же скорее склоняюсь на сторону тех из новых школяров, которые считают, что Цитадель нуждается в реформах, причем во всех сферах своего существования. Во взглядах на жизнь и на политику, не лечение и преподавание, на сами представления о том, кто может стать ученым… — То есть? — мальчик прищурился, дабы придать себе понимающий вид, хотя ему, на самом деле, едва ли была понятна половина сказанного. — Я и немногие мои коллеги искренне считаем, что женщины, которые могут быть не менее одарёнными, чем мужчины, должны получить право на постижение наук. — Как-то я не могу представить себе женщину-мейстера. — А я вот могу, — Эбберт усмехнулся. — Я знаю одну прекрасную во всех отношениях девушку, которая могла во многом со мной тягаться. Из неё получился бы великолепный целитель, но путь в Цитадель ей был заказан. Якобы из-за того, что женщина привлекла бы излишнее внимание школяров… Жаль, что вина Маив лишь в том, что боги наделили её красотой. И после этого конклав мейстеров сетует на недостаток талантливых учёных! — северянин неожиданно остановился, поняв, что едва ли ребёнку будет интересно слушать о его взрослых проблемах. — Прости, Район, опять я за своё. — Всё в порядке, мейстер Эбберт. Я понимаю вас. Надеюсь, когда вы станете архимейстером, как Алистер, то докажете этим старикам, что они неправы. Я верю в это. Такой, как вы, сможет. Вы «пробивной», как сказал бы сир Ройланд.       Эбберт издал лёгкий смешок и снова потрепал мальчика по голове. Однако выражение его лица в мгновение ока изменилось. Глаза отчего-то засверкали, брови были нахмурены. — А теперь выслушай меня внимательно, Район. Леди Бесха сделала всё возможное, чтобы уберечь тебя, как от войны между Форрестерами и Уайтхиллами, так и ото всех других распрей на Севере. Поэтому ты и здесь, малыш. Но знай одно: Тигриное логово — далеко не самое безопасное место в мире, и усвой один простой совет. Если хочешь остаться в этом дворце и не быть отосланным в провинции, принадлежащие дому Де Моралле, не болтай слишком много. Не влезай в распри и интриги, и жизнь твоя будет долгой и прекрасной. Леди Бесха не сможет долго тебя защищать, и, насколько я понял, её родственники, для укрепления своего положения, уже подыскали ей жениха из очень богатой и влиятельной семьи Браавоса. И, если ты останешься совсем один, полагаться тебе придётся только на самого себя. Заруби на носу одно-единственное правило: нашёл — молчи, потерял — молчи. Ты меня понял, Район Форрестер? — Угу, — мальчик молча кивнул мейстеру. — Молодец.

***

      Эбберт хотел уже было выйти из комнаты мальчика, когда столкнулся буквально на пороге с Бесхой и Мирой. — Мейстер Эбберт, что вы здесь делаете? — как всегда прямолинейно задала вопрос гискарка. — Лишь занёс Району книги, госпожа. Оказывается, в его библиотеке абсолютно не оказалось книг на Общем языке. Я уже собирался уходить, — затем, откланявшись, мужчина бросил странный взгляд на Миру, будто он ее где-то уже видел. — Миледи.       Леди Форрестер лишь легонько поклонилась. Она не обратила особого внимания на молодого человека, ведь все её мысли были заняты одним лишь ее младшим братом. Сердце ее трепетало и готово было выпрыгнуть из груди от волнения, кожа побледнела, как снег, глаза бегали в разные стороны. — Район, — начала Бесха. — К тебе гостья.       Район окинул взглядом старшую сестру. Ему было около трёх лет, когда она покинула Железный форт и уехала в Хайгарден, а потому мальчик смутно помнил её. Молодая девушка, которая стояла перед ним, мало походила на ту девочку с семейного гобелена. Но что-то всё-таки ему внутри подсказывало, что он ее хорошо знал. — Район, это я, Мира, твоя сестра, — Мира подошла к брату и крепко его обняла. — Хвала Богам, ты жив!       Чутьё мальчика не подвело. Эта девушка была его сестра. Он крепко-крепко обвил своими маленькими ручками шею сестры, уткнувшись носом в её плечо. — Сестрёнка… — Район плакал, но плакал от счастья. Затем глаза Форрестера посмотрели на Бесху, которая стояла у порога, очевидно, собираясь уходить. Их взгляды встретились. Всё прекрасно понимая, Де Моралле кивнула головой и вышла из комнаты мальчика, давая тем самым брату и сестре время поговорить.

***

      Бесха медленно шла по мраморному коридору Тигриного логова, стараясь как можно дольше не возвращаться на шумный господский пир, на котором она чувствовала себя не в своей тарелке. Девушка была в картинной галерее, очевидно, посвящённой её семье. Все портреты членов династии Де Моралле были выполнены в одном стиле: картины были изящны, но столь пафосны, настолько старающимися подчеркнутьсилу и характер каждого представителя дома, что Бесха слишком быстро устала смотреть на них и погрузилась целиком в свои размышления. Прекрасно, что малец встретил свою сестру… Теперь он знает, что хотя бы один член его семьи цел и невредим. Но муж этой Миры какой-то странный, себе на уме. Не нравится он мне — за версту видно, что мудак… Как мой брат может так легко ему доверять?! Но он же не дурень, чтобы заключать какие-либо сделки с такими людьми, как этот! С другой стороны, лучше позволить Нейту удерживать Моргрина в Браавосе, пока Мира может общаться с Районом… Только Гарпии известно, как же мне сейчас не хватает Ашера — он всегда мог с какой-то лёгкостью находить выход из любой ситуации… Чёрт, что со мной стало?! Я никогда не чувствовала себя такой опустошённой! Так стало после того отъезда из Железного форта. Грёбаный Форрестер… С ним проблемы — без него проблемы. Но я никогда так не хотела, чтобы он был рядом со мной. Что он со мной делает?.. — Племянница моя, почему ты не весела? Этот пир в честь тебя, — девушка тотчас узнала этот басистый, немного с хрипотцой, голос своего дяди — господина Мираза. Мужчина окинул, как обычно, несколько осуждающим взглядом Бесху, отчего лёгкий холодок прошёл по её спине. Она не знала, что ответить и как-то глупо улыбнулась дяде. Бесха тут же заметила, как дружелюбная улыбка гискарца скривилась в недовольной ухмылке. — Сделай одолжение своей матери и хотя бы притворись, что тебе весело, а не делай кислую мину, как сейчас, Бесха, — голос мужчины прозвучал грозно. — Здесь тебе не наёмническая гулянка.       Гискарка нахмурила брови — за что её обвиняли? За то, что она не была дома девятнадцать лет и не знала светской жизни? — Мираз, я не была дома почти двадцать лет. Вам не кажется, что вы не вправе от меня требовать беспрекословное подчинение правилам, к которым у меня не было даже времени привыкнуть? Я знаю, что отныне я не наёмница, но должно пройти хоть немного времени, чтобы я могла войти в новое русло. Уж не сочтите за грубость.       Мираз поджал губы. Его изумрудные глаза как-то странно засверкали, что вызвало даже у бесстрашной Бесхи необъяснимое чувство тревоги. Он подошёл поближе к девушке, взял её за руку настолько крепко, что его племянница почувствовала неслабую боль, и, понизив голос, начал её отчитывать. — Бесха, храбрая ты наша тигрица, твоя семья без устали искала тебя по всем уголкам Эссоса.       Я не могу винить тебя за то, что тебе трудно принять наши устои и порядки. Чернь ничего не знает о нашей жизни… — Я жила среди этой черни, дядя! — не выдержала наконец Бесха. — Я была этой чернью. Такие, как вы, господа, лишь презрительно смотрели на меня с высока, едва ли не плюя мне в лицо, когда я жила в Миерине. Господа управляли моей жизнью. Но нынешнее моё положение не лучше, дядя! Я чувствую себя невольницей, как и раньше: вы также пытаетесь управлять мной, будто моё мнение ничего здесь не значит. Я всё время слышу «ты должна», «ты должна», «ты должна»! Можете считать меня неблагодарной, Мираз, но перевоспитать меня вы уже не сможете: слишком много воды утекло.       Господин молчал. На его лице не было ни намёка на понимание. Наоборот, он только помрачнел. — Перевоспитать мы тебя не сможем, ровно как и ты нас, племянница. Но прошу тебя, прояви хоть какое-то чувство такта и не говори ни матери, ни бабушке то, что ты мне сейчас сказала.       Надеюсь, мы друг друга поняли, а теперь пойдём вернёмся к гостям. Тебя там уже все заждались.       Бесха лишь молча ответила лишь кивком головы, но губы её были так же поджаты. Она никогда не отступит от своего, и её дядя — мудрый человек — прекрасно всё понял, раз так резко оборвал разговор.

***

      Эбберт спешным шагом, как будто он хотел как можно быстрее побыть в полном одиночестве, направился в свой кабинет. Но как только северянин собрался достать старый позолоченный ключ от двери в свои покои, он заметил, что дверь была не заперта. Это удивило молодого человека, ведь он всегда закрывал свой кабинет, так в нём хранились важные документы, лекарства, реактивы и прочие вещи, которые должны были быть скрыты от чужих глаз. Мужчина с присущей ему северной осторожностью медленно приоткрыл дверь и окинул взглядом свой кабинет. Он был неприятно удивлён встреченным им незваным гостем: за его рабочим местом, закинув ноги на стол, Рассул пролистывал записи мейстера. Увидев Эбберта, гискарец лишь хмыкнул, что-то проворчал на валирийском и вернулся к чтению, будто ничего особенного не произошло. — Какого чёрта, Рассул? — Эбберт захлопнул за собой дверь, чтобы привлечь внимание капитана стражи.       Мужчина лишь тупо посмотрел на молодого человека. Мейстер сразу вспомнил, что гискарец плохо понимал (или же не пытался понимать) Общий язык. Однако северянину показалось странным, что большинство его записей, которые со вполне себе понимающим видом читал в этот момент Рассул, велись именно на Общем языке, который гискарец якобы не знал. — Я ясно задал вопрос. Какого черта ты не на пиру? — специально повторил на общем языке Эбберт. — Nyke don ȳdragon Quptenkys Ēngos, * — Рассул состроил уродливую гримасу. — Iksan daor mittys, Razoul. Lo ao ȳdra daor ȳdragon ñuha ēngos, kostā daor pikībagon ñuha tembyr…* Ну так что? — Jelmōñe nādrēsy…* — сказав это, мужчина отбросил в сторону мейстерские записи, опустил ноги, встал из-за стола и оправился. — На пиру все под контролем, я принял нужные меры. Вообще, я хотел с тобой поговорить несколько о другом, но пока ждал тебя, наткнулся на весьма интересные записи. Эбберт заметно повысил голос: — Мой кабинет был заперт. Все мои документы находятся под замком! — У капитана дворцовой стражи есть ключи от всех замков, Мейстер, — тут же Рассул встал и прищурился, оглядывая оторопевшего северянина. — Ты слишком высоко метишь, Эбберт, — гискарец заговорил на чистом, без акцента общем языке. — Моя задача — умерить твой пыл, ради твоего же блага. — О чем ты, черт возьми?! — Алистер — архимейстер, обладатель двадцати одного звена*. Когда ты поступил к нам на работу, Эбберт, у тебя было ровно одиннадцать звеньев. За четыре месяца жизни в Тигрином логове ты лихо приобрёл три новых: железное за военное дело, бронзовое — астрономию и алюминиевое — механику. К чему бы это? — Браавос — морской город. Его домам нужны советники, сведущие в военном и корабельном деле. Или получение новых знаний теперь запрещено законом? — Ну, разумеется, нет. Но мейстер Алистер начал беспокоиться, как бы ты не стал в скором времени его заменой. У тебя уже четырнадцать звеньев, северянин, архимейстерство получают с восемнадцати, так что тебе осталось всего четыре. Совсем немного, но как бы Алистер не начал копать под тебя и не лишился бы ты своей цепи нахрен! — Что ж ты мне предлагаешь, Рассул? Оставаться недоучкой? — Недоучкой? — гискарец залился хриплым смехом. — Да к твоему сведению, большинство домов Вестероса и Эссоса не видели мейстеров, у которых было бы больше десяти звеньев! Я тебя просто предупреждаю, что Алистеру ты как кость в горле. Поосторожнее: с ним шутки плохи, уж поверь. — Почему ты вообще за меня беспокоишься? — спросил после недолгого молчания северянин. — Как по мне, ты был бы только рад, исчезни я из твоей жизни. — Ты выскочка, и можешь быть той ещё занозой в заднице, но ты чертовски умен. Это в тебе разглядел наш покойный лорд Оскар, и потому взял на службу. Будет очень обидно, если тебя вышвырнут отсюда только потому, что ты досадил какому-то старику. — Спасибо за предупреждение, но в следующий раз не мог бы ты не вламываться в мой кабинет? — Будет зависеть от ситуации, но хорошо. Это просто привычка со старой работы. — Не понял? — Эбберт недоумённо выгнул бровь. — Я служил мастером-над-шептунами у Норвосского господина. Когда его убили дотракийцы во время очередного набега, отец лорда Оскара взял меня на службу. Так я стал Капитаном стражи. Хотя, по-хорошему, я контролирую всю стражу Браавоса. — А притворство твое нужно, чтобы облегчить добычу информации? — усмехнулся мейстер. — Именно так, — засмеялся гискарец. — Я знаю пять языков, но остаться это должно между нами, северянин, иначе твой язык придется укоротить, — намекнул капитан стражи, указав мейстеру на рукоятку кинжала. Эбберт лишь молча кивнул. — Ты сказал, что сначала хотел со мной поговорить совсем не о моих амбициях, — Эбберт выгнул бровь, пристально глядя на собеседника. — Я знаю, что сказал, мейстер, — Рассул снова состроил уродливую гримасу. — Тебе уже известно, что я читал твои бумаги, но известно ли какие именно? — Откуда мне знать? — Я смотрел твою первую работу. Насколько мне известно, ещё не состоявшиеся мейстера-школяры перед своим первым экзаменом пишут нечто подобное. — Тебе-то до этого какое дело? — Потому что школяры, не ставшие мейстерами, не дают присягу перед Конклавом, и потому ещё не порывают связи с семьёй, а значит… — А значит, они ещё сохраняют фамилию, — северянин сразу осознал, к чему клонил капитан стражи.       Рассул, усмехнувшись, демонстративно зачитал заглавный лист работы: — «Работа на тему: «Этапы становления алхимической дисциплины в истории Семи Королевств.». Автор: Эбберт Уайтхилл. Научный руководитель: Архимейстер Талек»… — Рассул снова перевёл взгляд на всё ещё сохранявшего спокойствие Эбберта. — Уайтхилл, значит? — Когда я пришёл, ты уже хотел поговорить со мной насчёт этого. Значит, ты не первый раз обыскивал мой кабинет, разве не так? — молодой человек скрестил руки на груди. — Да. Раз в месяц я провожу обыски в комнатах поданных дома. Сам понимаешь, может, здесь шпион какой притаился. Вот я и наткнулся на твою работу. Увидел твою фамилию, навёл справки, числился ли ты в каких-нибудь нелегальных орденах. В этом плане ты оказался чист, но семейка твоя… — Что моя семья? — хмыкнул Эбберт. — Твоя семья — дом Уайтхиллов — не одно столетие находилась в состоянии кровной вражды с Форрестерами — домом, к которому принадлежит Район — протеже дома Де Моралле. — Я понял, к чему ты клонишь. Но я не причастен к тому, что мальчик стал сиротой! — слова гискарца явно оскорбили Уайтхилла. — Нет, к этому причастны твои отец и младший брат. Я заметил, ещё тогда, когда леди Бесха говорила про резню в замке Форрестеров и упоминала, что лорд Уайтхилл был отравлен, ты побледнел и так странно посмотрел на мальчишку… Но я даже не подозревал, что ты сын убийцы родителей этого Форрестера. — Рассул, — молодой человек резко переменился в лице, — для меня было ударом, когда я узнал, что отец погиб, но с ним я был далеко не в самых тёплых отношениях. Да из-за этого я и вынужден был покинуть Вершину и уехать в Старомест. Я был против войны с Форрестерами. Многие наши предки положили жизни во имя кровной вражды. Я не хотел, чтобы и мой отец, мои братья, моя сестра пострадали из-за кучки глупых деревьев! — Которые стоят целое состояние, — поправил его Рассул. — То есть, ты не будешь желать смерти мальчику и его сестре, которая, кстати, приехала со своим мужем в Тигриное логово сегодня? — Нет, — твёрдо ответил Уайтхилл. — Ты можешь мне не верить, но я мейстер, и я сохраняю жизни, а не отнимаю их, даже если эти люди и были как-то причастны к тому, что мой отец погиб такой страшной смертью. Я присягнул Конклаву, я дал клятву служить Дому Де Моралле. Ничто не заставит меня нарушить данное слово. — Но ведь Север помнит, не так ли? — гискарец скептически прищурился. — Не говори Району, прошу тебя, Рассул. — Тебе повезло, что я умею хранить тайны, — ехидно усмехнулся капитан стражи. — Но я буду следить за тобой, мейстер. Даже не сомневайся. — Спасибо. — Рано или поздно, правда всплывет на поверхность, но пока об этом никто не знает — только ты и я. И моё молчание будет очень дорого стоить… — Рассул снова состроил уродливую гримасу. — Что ты хочешь? — Эбберт сурово посмотрел на гискарца. — Услуга за услугу. Я спасу твою задницу в этот раз, но в обмен, если мне потребуется помощь, ты незамедлительно выручишь меня, — сказав это, капитан стражи, отдав в руки молодому человеку его работу, направился к выходу. — Emagon iā sȳz bantis, Giēñatī Ebbert. Ao gīmigon nyke ȳdra daor ȳdragon Quptenkys Ēngos*, — усмехнулся мужчина напоследок и хлопнул дверью.       Эбберт долгое время стоял в забытьи, размышляя, что ему делать дальше. Внезапно его взгляд упал на спиртовую горелку. Мужчина спешно открыл витрину с реактивами, достал спиртовку и поджёг. Резким движением руки он вырвал страницу, содержавшую проклятую фамилию «Уайтхилл» и подвёл её к огню. В мгновение ока бумага вспыхнула ярким пламенем. — Будь проклята эта Железная роща. Будь прокляты эти Болтоны. Будь проклят этот Рассул.

***

      Мира и Район много о чём говорили. Мальчик поведал сестре все детали смерти лорда Итана, о жизни младшего Форрестера в темнице Уайтхиллов, о том, как ему не позволили взглянуть в последний раз на его брата Родрика, о резне в Железном форте. Леди Мира слушала брата, крепко обняв его, приговаривая, что всё теперь осталось далеко позади и здесь, в Браавосе, он будет в полной безопасности. Мира мало что рассказывала мальчику о себе, но она знала, что должна сказать брату о Рикарде, и ребёнке, которого носила под сердцем. — Мира, а как ты здесь оказалась? — поинтересовался Район. — Ты же была в Королевской Гавани. — Я… — неуверенно начала Мира. — Я… Я вышла замуж, Район.       Мальчик округлил глаза. — И кто этот счастливец?       Молодая женщина тяжело вздохнула. Ей было неприятно говорить о ненавистном супруге. — Счастливца зовут Рикард Моргрин. Он южанин. — Значит, ты теперь живёшь в Просторе. Это же чудесная новость! — глаза маленького Форрестера ярко засверкали.       Мира грустно улыбнулась. — Сомневаюсь, но это не единственная новость, братик… Я… — девушка положила руку на свой живот. — Я скоро стану матерью.       При этих словах, Район расплылся в широкой улыбке и крепко обнял сестру. — Значит я скоро стану дядей! Дядя Район. Ха! По-моему, очень даже неплохо звучит! А как ты назовёшь моего племянника? — Или племянницу, — улыбнулась Мира. — Если это будет мальчик, то я назову его Томменом, а если девочка, то Эллисой. — Томми и Элли? Неплохо, — залился своим редким звонким смехом мальчик. — Мира, а я могу с тобой поехать в Простор?       Сестра отвела взгляд от брата. — Если лорд Де Моралле и леди Бесха позволят. Но, кажется, Бесха беспокоится, что мой муж не примет тебя в Ясеневой долине. Леди Де Моралле сказала, что они связались с нашим дядей Малкольмом, но в Миерине произошли беспорядки, и он вынужден был остаться там. Бесха делает всё возможное, чтобы защитить тебя, а с моим мужем ты будешь ещё в большей опасности, чем когда был в плену у Уайтхиллов, поверь мне. Но решать всё дому Де Моралле.       Район опустил голову. — Странно, ты второй человек, который говорит мне о грозящей мне опасности. — А кто был первым? — обеспокоилась девушка. — Неважно. Важно то, что я нигде не буду находиться в полной безопасности. Здесь, в твоём имении, в Миерине — везде опасность.

***

      А тем временем Бесха в сопровождении своего дяди направлялась в парадный зал Тигриного логова. В этот момент больше всего на свете она желала как можно скорее сбежать с этой ярмарки тщеславия. Поэтому, чем раньше она вернётся на пир, тем быстрее она оттуда выберется. Но Мираз, по известным только ему причинам, не спешил. — Бесха, — всё же начал он. — А что с этим мальчиком, — Районом? Ты отвела к нему сестру? — Да, отвела. — Очень хорошо, что бедный малыш наконец-то встретил родственника. Наверное, для него это было счастьем. — Да, дядя, — улыбнулась гискарка. Они плакали. — Ну конечно, они плакали. Прям как твоя матушка и ты, когда вы встретились спустя столько лет. Бедный Район. Он, получается, совсем сирота? — голос Мираза звучал несколько неискренне. — Да… Отца зарезали во время Красной свадьбы, а мать была отравлена. Два брата также погибли. У него есть брат и сестра, но они пропали без вести. — Святая Гарпия, — покачал головой мужчина. — Врагу не пожелаешь такой участи. Наверное, мальчику будет лучше пожить у сестры, не так ли? — Может быть, но муж её мне не нравится. В любом случае, сейчас они живут в собственных покоях, и едва ли там найдется место ребёнку. — Конечно, но когда они будут собираться в Простор… — Это случится нескоро, — резко оборвала его Бесха. — Нейт сказал, что муж Миры Форрестер собирается налаживать дела с жемчужной концессией, в которую он сам не так давно вступил. Деталей я не знаю. Спроси лучше своего племянника. У него всегда далеко идущие планы. В этом мы с ним разные. Я предпочитаю, жить сегодняшним днём.       Мираз лишь издал снисходительный смешок.       Между тем они уже вошли в парадный зал. На пиру мало что изменилось. Разве что гости, которые ещё до того, как Бесха и Мира покинули зал, были более-менее трезвыми, уже изрядно опьянели. Нейт и лорд Моргрин что-то оживлённо обсуждали и фальшиво смеялись, Лаена и Делана общались с гостьями, а господин Хиздар рассказывал что-то Калебу, отчего некогда скучавший мальчик наконец-то оживился. Но это было не единственное, чем занимался брат Бесхи: пока его дядя говорил, Калеб незаметно спускал под стол еду своему ручному тигрёнку Агни. — Леди Бесха! — к девушке подошли молодые леди из неизвестных ей браавосийских домов. — Будь умницей, милая, — Мираз провёл ладонью по щеке племянницы и подошёл к подозвавшему его Хиздару.       Бесха как-то глупо улыбнулась фальшивым насквозь дворянкам, которые наверняка хотели завести знакомства с леди из знатного рода. Никогда гискарка так не хотела вернуть свою старую привольную наёмническую жизнь, но ничего уже сделать было нельзя и единственное, что Бесхе оставалось, так это сдерживать себя в руках и терпеть болтовню заносчивых леди.

***

      Изгой. Что вообще есть изгой? Человек, от которого отворачиваются остальные? Человек, который не принимает возложенные на него установки и правила круга, в котором он по воле судьбы должен вертеться, словно белка в колесе? Изгоем может стать заморский странник на чужбине, который не хотел или не мог принять правила, которые ему диктовала неродная земля. Изгоем может стать обычный человек, которого общество не готово или не желает терпеть или принять просто потому, что он приносит лишние хлопоты. Наконец, изгоем может стать родной человек в своей семье, которая не видит, не чувствует, что душит его вечными предписаниями и требованиями жить по установленным правилам. Изгоями становятся люди, которые просто другие. Человек может сделать себя чужаком сам, потому что его внутренние установки вступают в противоборство с внешней жизненной преградой. Но чаще всего изгоем человека делает общество, в котором он живёт, будучи не готовым принять этого другого человека за его новые, иные, чуждые мысли.       Район Форрестер, потерявший практически всю свою семью, свой дом и Родину, — чужак для Браавоса. Бесха Де Моралле, встретившая семью после долгой разлуки и потерявшая почти всю родственную нить, которая когда-то соединяла их до рокового дня похищения девушки, стала чужой в собственной семье. Эбберт Уайтхилл, разлучившийся со своей семьёй, согласно уставу Ордена Мейстеров, — чужак для дома Уайтхиллов, для мейстерского общества, для своей Родины, которую он покинул, и для Браавоса, который ещё не стал для него настоящим домом. Все эти люди — в той или иной мере — изгои, и известно только высшим силам, для кого клеймо чужака станет личным крестом, а для кого — лишь препятствием, через которое всё же возможно переступить.