Глава 1
Хмельной Сочельник
— Ай! — вскрикнул Марти, когда я в очередной раз уколола его лодыжку булавкой. — Сам виноват — меньше надо вертеться! — проворчала я, возобновляя попытки подвернуть младшему брату левую штанину брюк так, чтобы та стала идентична уже подвернутой правой. — Уколи его еще раз, — посоветовал Оливер, не отрывая взгляд от смартфона, — чтобы наверняка. — Эй, я всё слышу! — негодующе пропищал Марти, тыча пальцем в обидчика. Оливер расхохотался. — Я всё слысу! — передразнил он высоким голосом. — Я есё маленький засланец, но узе всё слысу!.. — Заткнись, Олли! Марти, не обращай на него внимания! Он же просто тебя дразнит, — мне пришлось удерживать мальчика за воротник купленного в комиссионном магазине пиджака школьной формы, чтобы тот не набросился на брата с кулаками. — Ну все, сваливаю на работу, — лениво сообщил Оливер, даже не глядя в нашу сторону. — Эй, мелкий, молись, что ты умрешь со скуки в своей новой школе, потому что иначе тебе предстоит провести всю жизнь в этом дерьме. — Пошел ты к черту, Оливер! — огрызнулась я, зажимая уши Марти. — И тебе не скучать, сестренка.***
За четыре года даже мне осточертела жизнь в небольшой деревушке на границе с Канадой, куда нам пришлось буквально бежать от докучливых представителей СМИ, жадных до истерзанных детских судеб, и многочисленных дальних родственников, с которыми я была знакома только благодаря фотоальбому в кабинете родителей, но которые, тем не менее, беззастенчиво обращались к нам с различными просьбами материального характера, надеясь обдурить бедных сироток и, вероятно, не подозревающих, что нас самих оставили без гроша. Мартин, в отличие от нас с Оливером, совсем не помнил прежней жизни, а посему воспринимал как данность нашу внезапную бедность, выражавшуюся в жесткой экономии на всем и вся, и суровый местный климат. Что касается старшего брата — тот начал лезть на стену уже спустя пару месяцев нашего пребывания здесь. Парня можно было понять — он потерял больше, чем мы с Мартином. Ему пришлось продать подаренную отцом на его шестнадцатилетие машину, свой новенькой мотоцикл и дорогой планшет, чтобы обеспечить нам хоть какие-то средства к существованию. Я лично несколько раз перечитывала злосчастное завещание и каждый раз не могла поверить своим глазам — все, кроме нашего загородного коттеджа, переходило в собственность государства. Естественно, своим негодованием я с братом не делилась — не за чем подливать масла в огонь. Я надеялась, что со временем он все примет так, как оно есть. Иногда мне казалось, что Оливеру стало лучше, но вот он уже снова срывается на мне или Мартине. Раз в три-четыре месяца брат собирал вещи и кричал, что раз и навсегда покинет это место, а затем мчался на ближайший автобус до Штатов и пропадал на несколько недель. Нас он тоже звал с собой, уговаривал уехать, но я к тому времени уже свыклась с новым домом, с соседями, с работой в качестве диспетчера подъемника на лыжной базе и не могла снова потерять все. К тому же, мелкому здесь было лучше, чем в городе — хворающий с детства ребенок и думать забыл про свои болячки, а для меня это было дороже всего. Для Оливера же основным камнем преткновения стали его друзья и Джейн, девушка, с которой он встречался целых два года до смерти родителей. Что касается друзей — эти богатые ублюдки, которые, как я убедилась, общались с братом лишь благодаря его статусу, стали стыдится его общества. Мало-помалу, в прошлом бурное общение иссякло. Но вот Джейн… Она жалела Оливера несмотря ни на что. Она оставалась с ним. Однако отношения на расстоянии имеют известные изъяны, и однажды брат вернулся домой и больше не покидал границу. Что он сделал с тем «ублюдком», брат не говорил, однако разбитые костяшки на руках были красноречивее своего обладателя. До самого рождества Оливер ходил как в воду опущенный. Перестал издеваться над нами, перестал увиливать от домашних обязанностей. Исправно ходил на работу на лесопилку, а по возвращении домой запирался у себя в комнате с неизменной просьбой не трогать его. Бывали дни, когда за весь день мы не произносили друг другу ни слова. Тогда еще четырехлетний Мартин прекрасно чувствовал настроение взрослых и почему-то считал, что он тому причиной — часто я находила мальчика ревущим в шкафу детской. Разговоры о брате раздражали Оливера (то ли потому что он чувствовал вину, которую не хотел признавать, толи еще по какой-то причине). Каждый раз, как только речь заходила о семейных проблемах, он надевал наушники, включал на допотопном компьютере одну из взятых в прокате игр и отключался от реальности. Как-то раз я не выдержала — выдернула штепсель питания компьютера из розетки и начала орать на брата, пытаясь вдолбить ему, какая он на самом деле сволочь, чем окончательно вывела его из себя — мощным толчком Оливер приложил меня о стену так, что хрустнули позвонки, а в затылке эхом отдался звон. Хуже всего то, что это видел незаметно подкравшийся к двери Мартин — мальчишка выдал себя оглушительным ревом и, стоит отдать ему должное, занесенная для удара рука Оливера остановилась на полпути к моему носу. «Убирайся» — только и смог прорычать он. За неделю до рождества брат вернулся с работы в неожиданно приподнятом настроении. Как оказалось, причиной тому послужила прибавка к зарплате, а также обещанный начальством отпуск вплоть до конца января. — Что это у тебя за спиной? — с подозрением спросила я топчущегося на пороге брата. — Так, небольшой подарок нам всем в честь моего повышения, — с этими словами Оливер протянул мне упаковку пива. Крутившийся рядом Мартин разочарованно засопел. — А это тебе, мелкий. Мгновение спустя, мальчишка заскакал от радости, вопя слова благодарности и прижимая к груди банку шоколадной пасты. — Олли… — я растрогано повисла у брата на шее. Впервые за два года я испытала такое облегчение, что слезы невольно навернулись на глаза. Я не удержалась и всхлипнула. — Ну… Ну, перестань, — приговаривал Оливер, неловко похлопывая меня по спине. В этот вечер, уложив мелкого спать, я спустилась в гостиную, чтобы распить пиво с братом. Надо отдать ему должное — с момента его последнего возвращения, парень не брал в рот ни капли алкоголя, что уж говорить обо мне, которая за все свои восемнадцать лет не слишком-то тяготела к такому образу жизни. Но в тот вечер я собиралась во что бы то ни стало поддержать бодрый настрой брата. Первая же бутылка лишила мои глаза способности самостоятельно фокусироваться на чем-либо. И у меня, и у Оливера развязались языки — казалось, за этот вечер мы должны наверстать все, что упустили за два года. Чем дальше заходила беседа, тем меньше становился камень на моей душе, тем быстрее таяло сердце Оливера, согреваемое пламенем нашего маленького камина. Мы оба, сами того не осознавая, предались воспоминаниям о прошлой жизни, о детстве, о родителях. Мне вдруг захотелось как можно крепче обнять брата, и я перебралась к нему на колени, укутав нас обоих пледом. — Олли? — Мм? — отозвался он, потягивая пиво. — Спасибо… За то, что всегда был рядом. — А как же иначе? — философски хмыкнул тот. Я зевнула, устраиваясь щекой на его груди. — Эй, а пиво за тебя кто будет допивать? — Ты допей. Оливер не ответил, но, судя по звукам, охотно принял мое предложение. К тому времени мы оба были уже изрядно пьяны. — Спа-а-ать… — простонала я, даже не пытаясь подавить чудовищный зевок. — Да уж, время давно не детское, — кивнул он. — Пошел ты, я уже три недели как совершеннолетняя! — возмутилась я заплетающимся языком. — В твоем возрасте нужно уметь пить, — парировал Оливер, подхватывая меня на руки и нетвердым шагом направляясь к лестнице. После подъёма на второй этаж к моему головокружению прибавилась тошнота, поэтому я была счастлива оказаться в неподвижном положении в собственной постели. Оливер уже собирался покинуть комнату, но я удержала его за рукав. Было кое-что еще, что я должна была сказать в эту ночь. — Люблю тебя, братик. На секунду повисло молчание. В нашей семье всегда подобное проявление чувств считалось неслыханной щедростью. Краешек матраса под моим боком прогнулся от веса Оливера. В темноте я не видела его лица, и чувствовала лишь, как его пальцы мягко скользят по моим волосам. — Ну тогда, — Оливер склонился над моей подушкой, — как насчет того, чтобы поцеловать любимого брата? Я захихикала и с готовностью нащупала над собой щеку Оливера. — Наклонись, — шепнула я, мягко притягивая его за шею. В самый последний момент брат повернул голову, так, что мои губы столкнулись с его губами. Я снова хихикнула, решив, что промахнулась, но спустя мгновение, Оливер развеял мои сомнения — легкое прикосновение перешло в настойчивый, страстный поцелуй. Опомнившись, я оттолкнула его. — Зачем?.. Брат не ответил. Я судорожно пыталась осознать произошедшее — было ли оно реальностью или плодом моего опьяненного воображения. — Прости, Диана, я не должен был, я… — Оливер попытался взять меня за руку, но я брезгливо спрятала ее под одеяло. — Уйди, пожалуйста… Кажется, я вырубилась еще до того, как за ним закрылась дверь.***
Утро наступило тяжелым — мало того, что мне было худо после вчерашней мочи, которую местные ларёчники выдают за пиво, так еще и этот поцелуй. «Ай, чтоб вас!» — выругалась я, имея ввиду всех сразу. Я выскользнула из дома, когда братья еще спали. За ночь выпало непривычно много снега, так что путь до работы пришлось проделывать по голень в снегу. Этот рабочий день пролетел почти незаметно — наконец пришлось признаться самой себе, что страшусь возвращения домой. Я всячески оттягивала этот момент, даже предложила уборщице, худой пожилой женщине, живущей неподалеку от меня, выполнить часть ее работы, ссылаясь на то, что за мной, якобы, обещал заскочить брать, но немного задержался. Повеселевшая женщина подмигнула мне на прощание, промычав что-то вроде «брата ждет, ага как-же» и поспешила домой. Быстро справившись с чужой работой, я, как и следовало ожидать, столкнулась с проблемой лицом к лицу. Заперев диспетчерскую, я потопталась на утрамбованном туристами снегу. Температура падала, и пальцы ног быстро теряли чувствительность. Нехотя я пошла в сторону дома и тут увидела его. Брат взбирался по скользкой тропке ниже по склону холма. Кажется, он еще не успел меня заметить, и я шагнула за стволы обрамляющих тропку сосен, медленно пятясь спиной вперед в сторону от дороги. В ботинки немедленно набился снег, ледяной кашицей растекаясь вокруг лодыжек. Между деревьев мелькнула куртка Оливера. Когда его шаги стихли, я осталась одна. Долгое время не могла пошевелиться и, казалось, даже перестала дышать. Чувствовала я себя при этом крайне глупо — учитывая тот факт, что ноги до колен уже сковало холодом, а кожа от снега покрылась зудящими волдырями. На краткий миг я представила, как выгляжу со стороны — словно закоченевшая статуя, наглядно демонстрирующая то, что случается в зимнем лесу с заблудшими туристами. Стук собственных клацающих челюстей чудесным образом вернул мне самообладание. Не раздумывая больше ни минуты, я повернулась спиной к тропе и зашагала прочь. Я вдруг поняла, что больше всего сейчас хочу остаться наедине с собой и своими мыслями, и никто этому не помешает. — Ди! Диана! Ди! — послышался голос Оливера далеко позади, заставив меня подскочить и пристыженно обернуться. «Ну уж нет!» — вполголоса пробормотала я сама себе. — «Только не сегодня, Олли…» Я вдруг вспомнила его поцелуй и те ощущения, что испытала после. Мне это не нравится. Спустя полчаса, я обессиленно выбралась на очередную тропу — более широкую и утоптанную, чем та, что вела к дому. По другую сторону от нее призывно горели окна домов, откуда слышались суетливые голоса готовящихся к празднеству людей. Я дошла до конца ряда и повернула к правому домику. Очищенная от снега дорожка привела меня к опрятному крыльцу, украшенному самодельными снежинками. Стучать пришлось недолго — вскоре дверь отворилась, являя моему взору чудовище с лохматыми, разметавшимися во все стороны волосами и густой серо-зеленой жижей на лице, одетое в длинный банный халат. — П-привет, п-подруга, — скрывать свое состояние было бессмысленно, по крайней мере, если я не хотела слечь с температурой к завтрашнему же утру. — А, Диана! — «чудовище» радостно заключило меня в объятия. — А ты чего здесь? Да заходи, потом расскажешь. Меня втащили внутрь, раздели и посадили в горячую ванну. Лорэн присела на краешек и начала смывать жижу смоченными в масле ватными дисками. — Ну? — поинтересовалась она наконец. Сил у меня хватило только на то, чтобы тяжко вздохнуть. — Бьет он тебя что ли? — Лорэн на мгновение оставила свое занятие, повернувшись ко мне лицом, в половине которого уже смутно угадывалась моя подруга. — Нет, не бьет, — я поморщилась, — целует. Девушка несколько секунд таращилась на меня озадаченно хмурясь, а потом заливисто расхохоталась, заставив меня подскочить от неожиданности. — Лорэн?.. — Целует он ее, ой не могу!.. — подруга уронила лицо на колени, оставив грязный отпечаток на белоснежном халате. — Лорэн! — Ой, и-извини, — Лорэн принялась обмахиваться руками и икать. — Может объяснишь, что тебя так веселит? — я состроила каменное лицо. — Неродная ты ему, дурочка. — Да брось, — отмахнулась я. — Я бы знала. — А ты разве не видишь? — Вижу что? — Ну как же… — произнесла Лорэн голосом заботливой мамаши, пытающейся разъяснить своему чаду прописные истины. — Да если уж я догадалась, то ты тем более должна была. Вы ведь даже внешне не похожи. И характером, и вкусами, да и вообще… — Ерунда, не такие уж мы и разные. Точнее, разные, но ведь это естественно. — Неужели? А можешь ли ты сказать, от кого из родителей тебе достался нос? А разрез глаз? Губы? Овал лица? — она покачала головой и снова взялась орудовать ватным диском. — Нуу… — я задумалась. — Овал кажется от мамы… А губы, хм. Да глупости это все! Хочешь сказать, я должна сомневаться в родстве собственных родителей?! Лорэн вздохнула, смерив меня сочувствующим взглядом. — Единственное, что ты должна — так это как можно скорее выпить кружку горячего шоколада и лечь спать, если не хочешь разболеться.***
На ночь я осталась у Лорэн. Молодая женщина отправила мужа с дочерями в Испанию почти на целый месяц, заявив, что не может бросить хозяйство, а на самом деле, как призналась она мне чуть позже — для того, чтобы отдохнуть от шума и домашней суеты. Так что их небольшой коттедж был в нашем полном распоряжении. Я не боялась, что брат заявится сюда — ведь он не знал о нашей дружбе с Лорэн, которая никогда не бывала у нас в гостях. Лишь однажды я представила их друг другу, когда мы встретились в местной забегаловке в сочельник почти год назад. Однако, не успели мы прикончить завтрак, как в дверь постучали. Я умоляюще взглянула на подругу. Стук повторился, на этот раз настойчивее. — Эй, есть кто дома? — раздался снаружи знакомый голос. Сердце вновь рванулось из грудной клетки, так что я невольно приложила к нему руку. Лорэн, все это время наблюдавшая за мной, бессовестно ухмыльнулась. — Минутку! — крикнула она, вставая из-за стола. Стук прекратился. «Не открывай!» — одними губами взмолилась я, но девушка только подмигнула и показала большой палец. Было уже поздно бежать наверх, поэтому я шмыгнула за холодильник, изо всех сил надеясь на совесть подруги, которая не позволит ей совать нос в чужие дела. Дверь отворилась, через порог ворвался ветер, обдав мои босые ноги ледяным сквозняком. — Лорэн, да? Мне сказали, что ты общаешься с Ди. Она… Она вчера не вернулась, вот я и… — сбивчиво начал парень. Я впервые слышала дрожь в голосе брата. — Хм, чем же я могу тебе помочь? — протянула Лорэн. — Даже не знаю… Было нетрудно догадаться, что подруга решала дать мне время для добровольной капитуляции. — Ну и? Видела ее вчера? — Оливер был нетерпелив. Даже не видя лица Лорэн, я знала, что сейчас будет. И решила опередить события, чтобы не выглядеть совсем уж глупо. — Я здесь. — Диана! — парень ринулся было через порог, но Лорэн преградила ему дорогу. — Спокойно, братец Кролик. Спросим сначала твою сестренку. Ди, — обратилась она ко мне, — впустить его? — Нет. — Ну, на «нет» и суда нет, — Лорэн была сама невозмутимость. — Вали отсюда, парень. После непродолжительной борьбы, Оливер снова оказался за дверью. Заскрежетал замок. — Ты как? — поинтересовалась у меня девушка. — Вполне себе неплохо, — соврала я, опускаясь на ступеньку лестницы. — Ди, обещаю, этого не повторится! Ну мы же так много выпили… Сама понимаешь, случайность, — тараторил брат из-за двери. — Да я вообще вместо тебя представил Джейн, так что без обид, ладно? — Ничего не «ладно». Он представлял Джейн… Я нервно улыбнулась — так вот, оказывается, в чем дело. Я уже была готова простить брата, но слова вырвались сами собой: -Убирайся! — Не будь дурой, Ди, тебе все равно придется вернуться домой. Его крики стихли, а я уронила голову на колени, пытаясь разобраться в себе самой. «Ди, что же ты делаешь? Все дело в Джейн, да? Господи, это что, ревность? И думать не смей. Ты просто чокнутая, слышишь?». Я замотала головой, пытаясь вытряхнуть из головы то, чего там по-определению не должно было быть. «Ты любишь брата, потому что он твой брат, и точка. Так что заканчиваем цирк и вперед — с чистого листа». Я решительно поднялась на ноги. — Не ушел. Сидит на моей «Альпийской горке», — констатировала Лорэн, выглянув в окно. — Гру-у-устный такой. — Ты-то, разумеется, не сомневаешься в своей правоте? — спросила я подругу. — В данном случае неважно, в чем сомневаюсь я, — она подмигнула.***
Оливер даже не заметил, как я прошла мимо него — спохватился только, когда я была на середине улицы. — И это все? — осторожно спросил он. — Что «все»? — Ничего не скажешь? — Ты идиот, а слова тут, увы, бессильны. Но ты угадал, я все еще злюсь. — За поцелуй? Но я ведь уже сказал, что… — Что слегка перепутал меня с Джейн, я уже поняла. — Тогда в чем дело? «В том, что ты вообще о ней вспомнил, когда я была рядом!» — слова чуть было не сорвались с языка, но я вовремя его прикусила, чувствуя, как, не смотря на мороз, начинают пылать щеки. Я ускорила шаг, чтобы брат оказался позади. — В том, что я не могу покинуть дом, даже когда хочу этого, — сказала я, не оборачиваясь. — Я ведь не могу бросить Мартина. — Не волнуйся, вчера я оставил его под присмотром соседей. — Ты хочешь сказать, что искал меня всю ночь? Оливер остановился. — А ты думала, я тупо забил на твое внезапное исчезновение? — Ой, только вот не надо делать меня виноватой, — открестилась я, ускоряя шаг. — Ты прекрасно знаешь, что послужило причиной. — Я ДУМАЛ, ЧТО С ТОБОЙ ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ! — заорал он мне в спину. Боковым зрением я заметила, как выглядывают из соседских окон зеваки. Захотелось срочно обрести дар невидимости. Остаток пути до дома прошел в молчании. Дорога заняла около часа (сокращать путь через лес, как накануне, я, естественно, не стала), все это время Оливер шагал метрах в пятнадцати позади меня, поравнявшись со мной лишь у нашей калитки. Наконец, любопытство пересилило, и я спросила: — Так как ты меня нашел? — Ну как как… — Оливер развел руками. — Это твоя единственная подруга. Ты же сама меня с ней знакомила. Правда, только к утру вспомнил ее имя… Мне понадобилось несколько секунд, чтобы переварить услышанное, и еще некоторое время, чтобы подобрать нижнюю челюсть с груди. «Вот оно как, оказывается… Неужели я так плохо знаю брата?» — Ну ты даешь… — только и смогла сказать я. — Ди, — он захлопнул калитку, которую я начала было открывать, и негромко спросил: — Ты простишь меня? Я закусила губу, чувствуя, как кровь снова подступает к лицу. — Ди, умоляю, пусть всё будет, как раньше, хорошо? — он прикрыл глаза и сглотнул, — То, что произошло между нами, было моей ошибкой, теперь я это понимаю. Я медленно кивнула. — Но сперва мне нужно кое-что спросить. — Спрашивай. — Ты правда мой родной брат? Оливер посмотрел на меня со смесью обиды и возмущения. — А ты сомневаешься? — он обхватил меня за плечи, заглядывая в глаза и потребовал: — А ну-ка, улыбнись. Я нехотя приподняла уголки губ, хотя в тот момент внутри меня что-то оборвалось. Что-то важное, безумное и желанное, то, что могло соединить меня с братом, но потеряло смысл после этих его слов. — Вот видишь, улыбка совсем как у меня, — он прижал меня к груди, коснувшись подбородком моей макушки совсем как тогда, в день оглашения завещания. Только на этот раз от места его прикосновения будто побежали электрические разряды. Я решительно отстранилась и первой вошла в калитку, чтобы он не мог видеть выражение моего лица — больше всего я боялась, что он всё поймёт. Небольшой дворик наполнили радостные крики заметившего нас Мартина. — У соседей оставил, говоришь? — я смерила Оливера грозным взглядом. — Ты бы расстроилась, скажи я правду… — Оливер! Ему четыре года! — Говорил же, что расстроишься, — пожал плечами тот. Я махнула рукой. Спорить с такими, как мой брат — себе дороже. Я чувствовала за спиной насмешливый взгляд Оливера, живо представляя морщинки, обрамляющие в такие мгновенья уголки его глаз.Глава 2
Инструкция по самоуничтожению
— Итак, что вас привело сюда, Диана? — спросила миссис Тревино, переворачивая стоящие между нами песочные часы. — Кажется, я люблю своего брата… — выпалила я, впрочем, тут же разочаровавшись оттого, что подобное признание не принесло желаемого облегчения, скорее наоборот — камень, сброшенный с плеч, словно затянул петлю на шее и увлекал за собой в бездну. — Любите… — психолог будто попробовала слово на вкус, ее пальцы задумчиво изучали трещинки массивного дубового стола, а глаза неотрывно следили за моим равномерно алеющим лицом, — или вам все-таки кажется? Нет-нет, молчите. Разумеется, я знаю ответ. Я нервно сглотнула, но нашла в себе силы не отводить взгляд. — Сколько вам лет? — Девятнадцать. — А сколько лет вашему брату? — Оливеру двадцать один. — Гм, гм… И давно вы поняли, что… испытываете чувства? — Почти год назад. — Гм… — снова произнесла она. Я ждала продолжения, но женщина неторопливо сняла очки в тонкой оправе, поднесла стекла ко рту, затем начала протирать их специальной салфеточкой, продолжая изучать меня взглядом. — Вы смелая девушка, Диана, раз пришлю сюда, но, позвольте спросить, что вы делали весь этот год? — Пыталась не думать об этом, — лаконично ответила я, упуская подробное описание всей гаммы чувств от ненависти к себе до чувства полного отчаяния, терзавшей меня все это время. — Гм… Любопытно. Оливер о чем-нибудь догадывается? — Нет, надеюсь… Честно говоря, мне стоило больших усилий вести себя как обычно в его присутствии. До сих пор мне это удавалось, но с каждым днем я становилась все более замкнутой. Как когда-то Оливер, я стала затворником своих проблем — возвращалась домой поздно, после работы обычно посвящая время долгим прогулкам, предпочитала ужинать в одиночестве, запершись в своей комнате, а мой словарный максимум дома сводился до пяти-шести фраз в день, большая часть из которых предназначалась Мартину. Оливер ни о чем не спрашивал, безоговорочно принимая перемены в моем поведении на свой счет. Не любитель откровенных разговоров, он избрал тактику пережидания, благодаря чему наше общение свелось к минимуму. Кроме того, брат взял на себя часть моих домашних обязанностей, полагая, что таким образом сумеет исправить положение. А я… Я просто не могла признаться ему в истинных причинах такого поведения, малодушно позволяя заниматься самокопанием. Да, это было, определенно, лучше, чем сказать правду, которая могла в одночасье поставить все с ног на голову… — Милая, вы плачете? — впервые за время нашего разговора в голосе женщины послышалось сочувствие. Я помотала головой и всхлипнула. — Ну-ну, — она пересела на подлокотник моего кресла и легко похлопала меня по спине, — не стоит. Хотите, я заварю вам чаю? Не дожидаясь ответа, она встала и ушла в соседнюю комнату. Зазвенела посуда. Я тем временем попыталась отвлечься от мыслей и начала разглядывать кабинет. Широкое окно во всю стену, открывавшее удивительный вид на припорошенный первым снегом осенний лес, теплый деревянный пол, камин, кресло для релаксации, на котором громоздилась стопка ярких пледов. Я подошла к окну, мысленно досчитала до десяти и сделала несколько глубоких вздохов, выравнивая дыхание. — Замечательно, дорогая, — пропел голос за моей спиной, заставив меня подскочить и обернуться. — Я вижу, вы уже на пути к цели, даже если сами о том не догадываетесь. Она жестом пригласила меня прилечь на кресло для клиентов, куда я неуклюже взгромоздилась вместе с ногами, и изящным жестом подала на блюдце чашку дымящегося чая. Сама психолог опустилась в высокое кресло у камина. — Какую цель вы имеете ввиду? — спросила я, делая слишком большой глоток и обжигаясь, так что глаза вновь начали слезиться. Миссис Тревино, очевидно, посчитала это следствием моей душевной травмы, и поспешила улыбнуться. — О нет, я хочу, чтобы вы сами мне ответили на этот вопрос. Иначе ничего не получится. Человек без цели обречен на провал, дорогая, — она элегантно покачала в воздухе указательным пальцем. — Хм… Пожалуй, я хочу… — Смелее, Диана. — Хочу перестать причинять боль Оливеру. — Прекрасно, что еще? — Еще, ну… Хочу не испытывать ее сама. — Еще? — Не знаю. — О, вы знаете. Так скажите мне. — Сказать вам что? — Ну же, думайте. Я начала было злиться, но тут меня, наконец, осенило. Я закрыла глаза и прошептала: — Хочу заниматься любимым делом, обрести друзей, найти хобби, хочу жить в свое удовольствие, а не выживать. — Так что же это значит, Диана? — Я больше не буду несчастной. — Браво, мисс Эрнандес. Теперь, когда мы это выяснили, давайте поговорим о вашем брате. Как вышло, что вы, прекрасно осведомленная о последствиях подобных отношений, сейчас сидите здесь и пытаетесь убедить меня в том, будто не знаете единственно верного пути? Я густо покраснела. — Понимаете, это все моя подруга Лорэн… Она уверена, что мы с Оливером не состоим в родстве. — И как вы думаете, кто из вас приемный ребенок? Я удивленно захлопала глазами. — Простите?.. — Нет, вы слышали. — Вы знаете, я склонна придерживаться мнения, что никто. — Я понимаю, Диана, и все же. Чисто гипотетически. Кто из вас мог бы оказаться им? — Ну, допустим, я. Только не понимаю, какое это имеет значение, если… Миссис Тревино подняла руку, призывая к тишине. — Я не хочу говорить наверняка, но, поскольку вы дали-таки некий определенный ответ, я склонна считать, что вы не до конца честны даже с самой собой. Советую вам обратиться к семейным архивам и выяснить этот вопрос как можно быстрее, иначе, боюсь, это не даст вам покоя. А пока… Я уже открыла рот, собираясь опровергнуть почти каждое слово этой женщины, но та повысила голос, не давая мне вставить слово: — А пока мы займемся техниками избавления от сомнительной влюбленности, ведь вы за этим и пришли, я полагаю. — Разве это возможно? — Вы ставите под сомнение мою квалификацию, мисс Эрнандес? Вот, возьмите листок и ручку. А теперь запишите самые скверные черты вашего брата. Прошло менее десяти минут, прежде чем на листке не осталось свободного места. Госпожа психолог сияла. — Что теперь? — О, все очень просто. Каждый раз, когда вспомните о брате в нежелательном ключе, смело доставайте список и перечитывайте его, после каждого представляя себе ситуацию, которая с ним связана. И даже если вам будет неприятно от этих мыслей, помните, наша главная цель — побороть вашу, гм, нездоровую привязанность. А сильные чувства можно победить лишь более сильными. Увы, в вашем случае это гнев и обиды. — А сработает ли? — засомневалась я. — Что ж, если нет, так и быть, верну вам деньги, — пообещала она. — Спасибо, миссис Тревино. — До свидания, Диана. Надеюсь, еще увидимся. Гм… Я хотела сказать, надеюсь, только за пределами этого кабинета. Она тепло улыбнулась, на прощание пожимая мне руку. — Диана! Я оборачиваюсь, не успев пройти и половины коридора. Психолог застыла на пороге своего кабинета и смотрела на меня взглядом, в котором читалась не то тревога, не то сожаление. Я точно знала, что она мне скажет. — Все это, конечно же, не вернет вам с братом нормальных отношений. Думаю, вы и сами это понимаете. Не в силах побороть перекрывший горло ком, я просто кивнула. Ведь психолог с мастерством профессора Икс озвучила мои собственные мысли. «Дура, при чём тут мастерство, если речь идет об очевидных вещах?» — мысленно обругала я себя. И тут же ответила: «Просто я хочу, чтобы это перестало быть очевидным…» На улице стремительно темнело. Быстрым шагом я спускалась по тропинке, ведущей на центральную площадь. Такое ощущение, что бьющий в лицо ветер, будто насмехаясь, перемешивал мои мысли. Они кружились передо мной в диком танце морозных кристаллов, сыплющих с неба, застилающих глаза, нахально попадая за воротник и в рот — куда угодно, но только не назад в мою голову. Я чувствовала себя ужасно беспомощной. Неожиданно ноги поскользнулись на мерзлой земле, и я, потеряв равновесие, больно ударилась бедром о накатанную ледяную горку, в которую превратилась часть тропинки, и с грациозностью булыжника пролетела несколько метров вниз, пока меня не затормозил большой сугроб у подножия холма. От удара я словно пришла в себя. О да, я определенно это сделала. Я поймала ту самую, нужную мне мысль, и теперь крепко держусь за нее, будто она и есть ключ ко всему, ко всем моим переживаниям. Дабы закрепить результат, я медленно, пробуя слова на вкус и будто сама еще не осознавая их реальный смысл, произнесла: — Моё место не здесь, моё место как можно дальше от Оливера. Только так он навсегда останется моим братом. Только так я верну его.***
Вечером пятницы в баре «Плохиши миссис Рой» было ожидаемо шумно — большая компания лесорубов по-обыкновению отмечала окончание рабочей недели. Здесь был и кое-кто из бригады Оливера, но мой брат не любил шумные компании, предпочитая выпивать наедине с собой. Впрочем, была уже почти половина десятого, и я знала, что в этот момент он укладывает Марти спать или моет посуду, оставшуюся после ужина. Я почувствовала укол совести — стараясь отдалиться от Оливера, я часто задерживалась на работе допоздна по какой-нибудь дурацкой выдуманной причине, тем самым перечеркнув свое участие в наших вечерних семейных ритуалах. Я знала, что Марти скучает по моим сказкам на ночь, но после этого мне пришлось бы проводить пару часов в борьбе с искушением — теперь, когда характер Оливера стал мягче, было тяжело притворяться равнодушной. Я хмуро наблюдала за тем, как обслуживающий за стойкой Тим Рой, громогласно хохоча, перекидывается с довольными посетителями репликами на тему пополнения их раз за разом пустеющих стаканов. Коренастый и румяный, в этот день он как никогда был рад звону мелочи в жестяной банке для чаевых. Время от времени он заглядывал за кухонную дверь и выкрикивал очередной заказ. Готовые заказы выносила, по обыкновению, симпатичная рыжеволосая официантка Зои, являющаяся по совместительству — и негласной договоренности — средством для привлечения клиентов среди мужского населения (я почти уверена, что это оплачивается ей отдельным пунктом). Но в этом году Зои поступила в Оксфорд — чем удивила и расстроила завсегдатаев — и на неопределенный срок променяла родину на жизнь среди чопорных англичан. Теперь на её месте оказалась бы я, если бы не предпочла оставить за собой место на подъемнике — запах пивных паров неминуемо навевал мысли о прошедшем рождестве. Честно говоря, я вообще не собиралась сюда заходить, но идти домой не хотелось, а искушать судьбу — и проверять себя на прочность — дикими уверениями подруги изначально было плохой идеей. На заляпанный жиром столик передо мной чья-то рука опустила тарелку с сырными палочками и кетчупом. Обладатель руки отодвинул соседний со мной стул и беспардонно уселся рядом. Я хотела было сделать выговор нахальному официанту, позволившему себе прервать ход моих печальных раздумий, но в это время подняла глаза, и слова застыли где-то у самого кончика языка. — Здравствуй, Ди. Тяжелый день выдался, а? Феликс Рой улыбнулся чуть менее сочувственно, чем собирался, довольный, что сумел застать меня врасплох. Высокий, темноволосый, немного сутулый и чуть более худой, чем необходимо, поначалу он ужасно напоминал мне брата, однако вскоре я убедилась, что они — полные противоположности друг другу. Вместо ответа я пожала плечами. — А что это сам господин-управляющий делает в зале для посетителей, да еще и в таком виде? — я кивнула на заляпанный чем-то желтым фартук. — А, это… — мужчина вяло всплеснул кистью руки. — Нашу новенькую, Элис, сегодня пытался соблазнить Брендон Мёрфи, итог — вывихнул бедняжке запястье и минус одно колено Тима, а я ведь говорил, что пора нанимать вышибалу, и вот он наконец поплатился, упрямый засранец. Мы оба посмотрели за стойку, где суетился младший брат Феликса. Только сейчас я заметила, что тот прихрамывал. — Ну, а с тобой-то что? Оказывается, уже с полминуты Феликс внимательно изучает меня своими пронзительными серыми глазами, но я умудрилась вновь уйти в себя за разглядыванием румянца на щеках бармена. За минуту раздумий меня посетила одна интересная мысль, но я не торопилась раскрывать все карты. — А? — я несколько раз моргнула. — Да так, ничего серьезного. Это подождет до конца твоей смены. Ведь у тебя сегодня дел по горло. — Значит, ты все-таки пришла сюда для разговора со мной? — почти торжествующе спросил он, «почти» — за исключением усиливающейся во взгляде тревоги. — Ну, в общем, да. — мне было очень неловко, но я была вынуждена признать его правоту. — Выкладывай, — тут же потребовал он. — Говорю же, это подождет, — неуверенно произнесла я, втайне надеясь, что промедление заставит меня передумать — моя внезапная идея пугала меня до чертиков. Мужчина откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и пригвоздил меня к месту строгим взглядом исподлобья. Черт! Ненавижу, когда он так делает! Ох, ну ладно… — Ты помнишь, когда… хм, однажды ты сказал, что я могу просить тебя об услуге? — Верно, в этот день ты помогала с похоронами нашей матери, я помню. Продолжай. Его голос прозвучал невозмутимо, но напускная суровость мгновенно улетучилась. — И ты ведь учился в Америке, в Бозмене*? На какой факультете? — Бизнес и предпринимательство, — послушно ответил сбитый с толку Феликс. — Отлично, — я сцепила руки в замок и деловито продолжила: — Тогда мне нужно, чтобы ты подготовил меня к вступительным экзаменам. Челюсть Феликса Роя стремительно упала вниз, прямо на его грязный фартук. — К-какого черта, Ди? — прохрипел он, не в силах отвести от меня безумно выпученных глаз. — На к-кой тебе университет? Я хотела было состроить из себя оскорбленную подобным вопросом девушку, но затем все же сжалилась над своим собеседником — должен же этот чудак хотя бы раз моргнуть, если не хочет, чтобы его глаза высохли от недостатка влаги. — Расслабься, приятель, университет мне твой не нужен. Но я тут подумала о колледже… Хочу продолжить обучение. Феликс наконец подобрал челюсть с колен и моргнул. Я ободряюще улыбнулась. — Но почему именно сейчас? Ты закончила школу три года назад! Я думал, ты навсегда предпочтешь тихую жизнь в этой глуши… Он все еще выглядел слегка ошеломленным. — Навсегда? Так вот какого Вы обо мне мнения, господин управляющий? — я сощурила глаза и выпятила вперед нижнюю губу. — Да нет же, Диана! Ты не так поняла, — мужчина заметно смутился. — Просто… После того, что случилось с твоей семьёй, я не думал, что ты решишься вернуться к прежней жизни. Я пожала плечами. Честно говоря, я и правда никогда не думала возвращаться. Но теперь была уверена, что это единственно верный путь. Погрузиться с головой в учебу, суматошную студенческую жизнь, забыть о личных проблемах на фоне какого-нибудь бешеного водоворота событий и новых знакомств… — Я планирую уехать куда-нибудь на юг штатов, к морю, но пока еще не решила. — Ди, милая, ты уверена, что хочешь пересечь границу? Мы найдем тебе отличный колледж и здесь. — Фел, ради всего святого, перестань изображать из себя наседку. Со мной все будет чудесно даже далеко отсюда, — «особенно далеко отсюда», твердо вставило подсознание. — Я просто хочу снова пожить в теплых краях. Я улыбнулась, надеясь, что это поможет скрыть горечь в моем голосе. Мужчина накрыл своей теплой ладонью мои сцепленные руки. В его взгляде наконец засквозило понимание. — Хочешь, начну тебя готовить прямо с завтрашнего дня? У меня как раз есть время до открытия бара. Да и у тебя выходной. Я радостно кивнула, чувствуя, как во мне снова пробуждается давно забытая тяга к знаниям. Вот оно, это великолепное состояние души! — За эти полгода тебе нужно выучить многое, — заметил Феликс. — Так что… Не опаздывайте, мисс Эрнандес, завтра мы начнем набивать Вашу голову всем необходимым. Он подмигнул и, встав из-за стола, заспешил к стойке, откуда его уже три раза окликнул брат. При виде удаляющейся спины лучшего друга я чувствовала, как по моим усталым мышцам струится умиротворяющее тепло. Отступать некуда — моя дальнейшая судьба определена. И это чертовски правильное решение.Глава 3
Как правильно быть рабом своих тараканов
— Ди? Это ты? — Оливер подавил чудовищный зевок и поскреб всклокоченную голову. Кажется, скрежет дверного звонка только что разбудил уснувшего на диване брата. Электронные часы над камином показывали десять минут первого. — Где ты была на этот раз? — парень потянул воздух носом и поднялся мне навстречу. — Пахнет выпивкой. — Я не пила, — равнодушно бросила я, стягивая ботинки и куртку. Оливер посмотрел с недоверием, но возражать не стал. — Ужин на плите. — Я уже поела, спасибо, — стоя на верхней площадке лестницы, я не обернулась, чтобы не видеть разочарования на его лице. Не зажигая свет, я плюхнулась на кровать. Краешек луны заглядывал в покрытое узорами окно, подсвечивая холодным светом очертания предметов. Лежа на боку, я разглядывала, как этот свет обрисовывает мои пальцы, и как пролетающие за окном снежинки меняют направление, повинуясь потокам холодного воздуха. Их созерцание убаюкивало, помогало на время отрешиться от хоровода мыслей в моей голове. Я перевернулась на спину и глубоко вздохнула. «Ты молодец. Продолжай в том же духе и не думай о нем. Не думай о нем. Не думай о…» Стук в дверь заставил меня вздрогнуть так, что скрипнули пружины матраса. Кошмар, ну и нервная же я стала… — Ди, открой, я знаю, что ты не спишь. Нам нужно поговорить. Я мысленно застонала — сейчас придется в очередной раз доказывать, что никакой обиды я не держу и никакого «повторения прецедента» больше не боюсь… А потом продолжать отдаляться от семьи совершенно по другой причине, о которой Оливер никогда не узнает. И потому снова будет чувствовать себя виноватым. Безвыходный лабиринт, замкнутый круг, петля, медный таз или все вместе — вот как это называется. — До утра не подождет? Я тут спать пытаюсь, — откликнулась я «сонным» голосом. — Впусти меня. Я чертыхнулась, но дверь пришлось открыть — когда брата охватывают подобные порывы, он до безобразия настойчив. Он скептически окинул взглядом мои джинсы и толстовку, которые я даже не потрудилась сменить на домашнюю одежду, но ничего не сказал. — Через две недели рождество, — осторожно произнес он. — Это застало тебя врасплох? — я иронично подняла бровь. — Ты не понимаешь. Марти сегодня спросил меня, как мы будет отмечать. Ну знаешь, после того, что было в прошлом году… — он смущенно замялся. Да уж, не самые приятные воспоминания… Это случилось в сочельник. Оливер обхватил меня за бедра и попытался поднять, чтобы я могла насадить звезду на верхушку здоровой ели, но я была против того, чтобы он прикасался ко мне, особенно в области моей нижней половины, и принялась вырываться. В итоге поваленная в пылу потасовки ель глубоко расцарапала висок не успевшего отскочить Марти, и Оливеру пришлось одалживать машину у соседей, чтобы отвезти того в больницу. А когда они вернулись, меня уже не было. Обуреваемая злостью на себя, я постыдно сбежала, чтобы провести четыре дня в грязном придорожном мотеле, до которого добралась на первой попавшейся попутке. Оливер был в гневе, когда я наконец ответила на его звонки. Помню, как говорила что-то бессвязное, лишь бы он перестал кричать. Он спрашивал, где я нахожусь, но я в ответ лишь уверяла, что скоро буду дома. «Мне нужно время, Олли, прости», — говорила я отрешенно, и это злило его еще больше. Разумеется, он видел причину моего поведения в том случайном поцелуе (и в какой-то мере был, конечно, прав), который мы обоюдно признали ошибкой, но ведь сделанного не вернешь… Мой побег лишь укоренял в нем эти мысли. Олли прекрасно знал, что я каждый раз вспоминаю о той пьяной ночи, видя его, а потому счёл случившееся с Марти своей виной. А я… Я ведь не могла раскрыть ему истинной причины отъезда. Мне очень нужно было это одиночество, чтобы осознать, во что я сама превращаю свою жизнь, во что меня превращает любовь к собственному брату. — Я больше не сделаю ничего подобного. Ради Марти. Обещаю. Оливер кивнул, но его глаза продолжили неотрывно изучать меня, будто он пытается прочесть мои мысли. Я встретилась с ним взглядом, и меня немедленно прошиб разряд тока. О, как бы я хотела навечно утонуть в этих глазах, как бы хотела раствориться в их мягком блеске, который действует на меня, как наркотик. Но и этого было бы мало… Слишком мало. Я закрыла глаза и отступила на шаг, качая головой в ответ на собственные мысли. — Что-то не так? О, пожалуйста, не надо спрашивать это так тревожно и заботливо одновременно. Оливер, прошу, только не таким тоном! Пункт первый. Мне шесть лет. Ты вцепился мне в волосы, и твоя сильная мальчишеская рука тряхнула меня так, что перед глазами заплясали белые искры. Теперь ты трясешь меня изо всех сил, пока я не признаюсь, куда спрятала твою новенькую ПиЭсПи. А я ведь всего лишь хотела, чтобы ты сводил меня в парк… И как же я ненавижу тебя за это. — Ну, теперь я могу идти спать? — холодно осведомилась я и, не дожидаясь ответа, сказала: — Спокойной ночи, Оливер. Я щелкнула дверным замком, и комната вновь погрузилась в темноту. — Спокойной ночи, Диана, — голос брата глухо просочился сквозь дверное полотно. Пока его шаги звучали по коридору, я проговорила про себя еще несколько пунктов Списка.***
С первой же задачи углубленного курса выяснилось, что я совершенно не помню школьную математику. Пришлось признаться в этом Феликсу. Следующие четыре часа моих занятий он натаскивал меня на решение простейших квадратных уравнений, но я по-прежнему много путалась в формулах для их упрощения и с титаническими усилиями (сопровождавшимися моим пыхтением и подсказками друга) находила корни. Когда я наконец взмолилась о пощаде, Феликс лишь ободряюще хлопнул меня по плечу и сходил на кухню, чтобы приготовить мне какао. Однако после этого принялся за меня с удвоенным рвением, так что к обеду на моем счету было не меньше трех дюжин примеров. — Хвала небесам! — произнес он, когда я, наконец, разделалась с очередным уравнением без его помощи. — Что ж, думаю, хватит нам на сегодня. К следующей неделе самостоятельно реши номера с сорок восьмого по пятьдесят восьмой, договорились? И будем считать эту тему пройденной. — Спасибо, Фел, ты настоящий друг, — благодарно вздохнула я, растирая ноющее запястье. — Ерунда, — отмахнулся мужчина. — Не в первый раз мне приходится заниматься репетиторством. Но по его лицу было видно, что занятие со мной его утомило. Я стушевалась. — Может быть, не стоит в следующий раз сидеть так долго? — Ну, тогда мы и за год не успеем, — фыркнул он. — У тебя шесть месяцев, Ди. Не забывай. Он поднялся из-за стола и зевнул. — Посиди здесь, а я принесу тебе свои старые учебники. Пока он был на втором этаже бара, где располагается их с братом квартира, в окно витрины кто-то постучал. Это оказалась Лорэн, попытавшаяся привлечь моё внимание — бар в это время дня все еще был заперт. Я отперла для нее дверь, впустив внутрь. — Диана, вот это да! Еще так рано, а ты уже в баре, — она рассмеялась. — Да я тут… По делам. А ты то какими судьбами? — Да вот, выбрались с Полом и детьми в центр за подарками к Рождеству. Она махнула рукой на окно, за которым мужчина в зимнем пальто и развевающемся длинном шарфе катал на веревке большие детские сани с двумя визжащими девчушками четырех и шести лет. При развороте сани заносило и они наклонялись так, что малышки несколько раз чуть не выпали на утоптанный снег. — Экстремальное отцовское воспитание, — поморщилась подруга. — А вот я думаю, так с ними и нужно, — заметил вернувшийся Феликс. Лорэн хмыкнула, оборачиваясь. — Фел, это Лорэн, моя подруга. Лорэн, это Феликс, мой друг и владелец этого замечательного места, — я обвела рукой пространство бара. Они кратко обменялись любезностями. Девушка с интересом разглядывала интерьер, сделанный «под старину» — обшитые грубой доской пол, стены и потолок в духе заброшенных охотничьих хижин. Общую атмосферу подчеркивали развешанные по стенам рога животных. Рога, к слову, были сделаны на заказ из пластика, но лишь узкий круг лиц, включая меня, знал об этом — ни к чему портить клиентам впечатление. — Вот твои книги, Ди. Будет здорово, если ты будешь читать в день хотя бы по паре страниц. — Ого! — Лорэн наклонилась, чтобы прочитать заглавия на корешках учебников. — Ди, что я пропустила на этот раз? — Ну, я… Понимаешь… — Диана будет поступать в колледж в Штатах, — пришел на помощь друг. «Ну спасибо, Фел. Теперь она меня съест». — Вот как, — Лорэн сощурилась. — Решила сбежать от братца? Мне захотелось послать её к черту, но я лишь покрепче стиснула в руках книги. — То есть? Как это понимать? — наступила очередь Феликса задавать вопросы. — Скажи ему, Ди. Скажи, какая ты глупая. — Заткнись, Лорэн. Не слушай её, Фел. Подруга выглядела довольной собой как никогда. Я вдруг поняла, что мне очень хочется её придушить. — Что ж, похоже, мне пора. Была рада встрече, ребята, — поспешила ретироваться та, вероятно, каким-то образом прочитав мои мысли. За девушкой захлопнулась дверь, и повисло неловкое молчание. — Диана, — мужчина медленно взял меня за подбородок и поднял моё лицо так, чтобы наши взгляды встретились, — не хочешь ли ты поделиться со мной тем, о чём мне, как твоему другу, следует знать? — Не стоит тебе этого знать, — пробормотала я, мягко отстраняя от себя его руку. — Все хорошо, правда. Я убрала книги в рюкзак и надела куртку. Краем глаза я видела, что друг хмуро наблюдает за мной все это время. Я уже собиралась попрощаться, но он опередил меня: — Скажи мне честно, он бьёт тебя? — Какого черта, Фел?! Разумеется, не бьёт. Ну почему всем кажется, что он меня бьёт? Хотя, моего нелюдимого брата многие обходят стороной, а затем обсуждают за глаза — не стоит удивляться, что о нашей семье ходят такие слухи. Бедные сиротки со сломанными судьбами и расшатанной психикой, ну как же! — Хм, вот как. А то я всегда считал, что он… Несдержанный. — Оливер замечательный! Что бы ты не считал, немедленно прекрати! — Да уж, прости меня. Не думал, что это тебя так заденет. — Все в порядке, Фел. Просто не стоит верить слухам. — Пожалуйста, скажи, что ты ни от чего не бежишь, — он смотрит почти умоляюще. — И ни от кого… — Я уже сказала вчера, что бегу от здешних морозов, — я открыла входную дверь, и в помещение ворвался клуб снежного пара, мгновенно покрыв влагой мои ресницы. — Бегу навстречу новым знаниям, — весело добавила я, — даже не могу представить, какое чудесное время меня ждет! — Что ж, придется тебе поверить, — притворно вздохнул Феликс. — Но о чём же мне не стоит знать? — Не бери в голову. До встречи, Фел. Я закрыла за собой дверь раньше, чем он успел возразить.***
— Ди, хочешь знать, что я думаю? — Лорэн шумно отхлебнула чай из огромной термокружки, которую держала в руках. Мы сидели в кабине оператора небольшого бугельного подъемника*, наслаждаясь обеденным перерывом. В будни посетителей было мало, и я лениво наблюдала за тем, как крутятся колеса механизма, вращающего пустой трос. — И что же? — я даже не попыталась изобразить любопытство, вгрызаясь в подсохший сандвич. Прекрасно зная подругу, я понимала, что та озвучит свои мысли вне зависимости от моего ответа. — Я думаю, ты боишься узнать правду. Точнее, что правда окажется не такой как тебе хочется… Иначе давно бы уже занялась поиском информации. Я пожала плечами, признавая её правоту. — И вот тебе мой совет, — продолжила Лорэн излюбленным нравоучительным тоном, — Прекрати ныть и займись вопросом вплотную. Иначе все эти переживания съедят тебя изнутри. Только посмотри, на кого ты стала похожа! За годы работы тренером по горным лыжам, Лорэн сумела отработать командный голос до совершенства, так что я машинально взглянула в небольшое зеркало, висящее слева от сигнальной панели. Из его мутной глубины на меня уставилось что-то бледное, осунувшееся, с запавшими тусклыми глазами. — Нравится? — поинтересовалась подруга. — Чего ты хочешь, Лорэн? Даже если окажется, что мы неродные брат и сестра, то что случится дальше? Что будет с нашей семьей? С Марти? Да и кто сказал, что у нас с Оливером будет взаимная… привязанность? — Но ведь это он первый поцеловал тебя, — Лорэн хлопнула себя ладонью по колену. — Не делай вид, что не замечаешь очевидного, это меня раздражает. — Он был пьян и спутал меня с бывшей подружкой. — Ты вообще слышишь себя? Понимаешь, что это полный бред? Надеюсь, да, иначе я совсем в тебе разочаруюсь. К твоему сведению, в поступках пьяного мужика в сто раз больше правды, чем трезвого. Алкоголь порой открывает истину. — Мне кажется, что, наоборот, всё путает, и человек совершает безумные ошибки. — А это смотря сколько выпить, — философски заметила подруга. — Сколько там у вас было? — По паре бутылок пива, кажется. — Ну вот! — расцвела Лорэн. — Могу тебя заверить: пара бутылок еще не делает людей безумцами, а лишь прибавляет им немного искренности. Боже, Ди, почему бы тебе просто всё не выяснить? — Но он же сам мне сказал, что я его родная сестра… Сразу поле того, как извинился. — Ах, вот оно что? — Лорэн притворно всплеснула руками. — Сам, значит? Ну теперь этому можно верить, ведь твой замечательный брат никогда не врёт. — Хватит паясничать, Лорэн. — Нет, я серьёзно. Пусть всё будет так, как ты говоришь. А я вообще тогда буду помалкивать. Довольна? — Очень. — Славно. Но я бы всё же посоветовала тебе обсудить твою… гм… проблему с Оливером. Вдруг ты обнаружишь собрата по несчастью? — Вот уж нет, спасибо. Это последнее, о чем я могла подумать. Если Оливер чувствует ко мне то же, что и я к нему, откровенный разговор только обострит наше положение, так что забудь. — Не обострит, если вы неродные друг другу. — Да почему ты вообще в этом так уверена?! Ты ненормальная! — А у меня нюх на такие дела, понятно?! У меня прабабка была ведуньей, и мне немножко дара перепало. — Предсказательницей? Ты серьёзно? — искренне изумилась я, на мгновение позабыв о сути разговора. — Нет, я придумала это, чтоб ты хоть на секунду перестала истерить. Господи, Диана, не своди меня с ума! Просто узнай, наконец, правду. Тебе в любом случае полегчает. Она раздосадованно замолчала. Я понимала, что подруга всецело права. Глупо было жить надеждой — пора было вскрыть ящик Шрёдингера и выяснить правду. Потому что от бездействия мечта тем более не обратится в реальность. Придётся принять истину, какой бы она ни была — а ну как она окажется желаемой. Лорэн права — полегчает в любом случае.Глава 4
Как всё испортить (пошаговая инструкция)
Тем вечером я вернулась домой раньше обычного и застала братьев за приготовлением ужина. Точнее, кашеварил, по-обыкновению, Оливер, а Марти развлекался тем, что посыпал солью лежащую перед ним тетрадь с домашним заданием, выполнение которого, очевидно, казалось мальчику намного более скучным занятием. — Что это? — я вдохнула пряный аромат, исходящий от большого сотейника, попутно отбирая у братишки солонку, а заодно и перечницу. — Томатная паста. Я тут вроде как экспериментирую… — отозвался Оливер. В его глазах читалось недоверие. — Супер. Умираю с голоду. Не забудьте позвать за стол. — Ты не будешь сегодня есть в своей комнате? — громко спросил Марти, мигом потеряв интерес к сахарнице, опрометчиво оставленной мной на столе. — Почему? Ты же никогда не ешь вместе с нами. — Ээ, понимаешь, малыш… —честно говоря, я и сама не понимала до конца, не то что восьмилетний мальчик, — у взрослых бывают такие периоды в жизни, когда пропадает настроение. Им не хочется ни с кем общаться и всё такое. Не обижайся, ты тут совсем не при чём. — Но ведь со мной ты тоже не хотела общаться… — Ерунда, с чего ты взял? — я виновато потрепала братишку по голове. — Потому что ты с ним и не общалась. Весь этот год. Мы с Оливером молча смотрели друг на друга. Впервые за долгое время я не отказала себе в удовольствии хорошенько рассмотреть каждую чёрточку его лица. Но только вот увиденное нисколько не радовало: бледные шелушащиеся скулы, болезненные синяки под глазами, а невесть откуда взявшиеся морщины в уголках рта и на веках, казалось, прибавили брату лишний десяток лет. Неужели и тут Лорэн оказалась права, и от происходящего между нами страдаю не одна я? Брат, кажется, рассматривал меня с не меньшей доскональностью. Он хотел было что-то сказать, но потом передумал, покачал головой и вернулся к помешиванию своего кулинарного творения. Ужин прошел в молчании. Я уже успела пожалеть, что поддалась желанию вернуться к иллюзии нормальных семейных отношений, и сейчас чувствовала себя ужасно неловко, то и дело замечая на себе укоризненные взгляды братьев. — Ну хватит! Смотрите так, будто я во всём виновата! —прихватив тарелку и сок, я решительно встала из-за стола и покинула кухню. Уже на лестнице я услышала, как Марти просит у Оливера разрешения отложить домашнее задание на вечер, и почувствовала лёгкий укол ревности. — Ещё чего! Доешь и марш в свою комнату, — крикнула я с лестницы. — Миссис Джун видится со мной на трассе каждую пятницу, и я прекрасно осведомлена о твоей успеваемости! Не помню, чтобы до этого когда-либо повышала на братишку голос — это была целиком и полностью прерогатива Оливера. Настроение стало еще паршивее, а злость на себя приблизилась к критической отметке. Оказавшись в комнате, я швырнула тарелку с пастой на тумбочку, схватила со стеллажа первую попавшуюся книгу (ею оказалась затертая мной же до дыр «Бесконечная история»**) и заставила себя углубиться в чтение. Через какое-то время я поняла, что глаза уже в который раз пробегают одну и ту же пару строк, а мысли витают далеко не в волшебном мире. В заднем кармане джинсов с легкой вибрацией телефон принял СМС-ку. Активировав экран, я прочла: Входящее СМС-сообщение Тема: ХВАТИТ Текст сообщения: Пожалуйста, веди себя НОРМАЛЬНО. Я готов на что угодно, лишь бы ты перестала винить меня (потому что я вижу, как ты смотришь). Я уже говорил, что ОШИБСЯ. И я очень ВИНОВАТ перед тобой. Мы всё ещё СЕМЬЯ. Я хочу, чтобы так и было. Тебе не нужно меня БОЯТЬСЯ и ПРЯТАТЬСЯ. Когда же ты поймешь! П.С. Не смей так обращаться с Марти. Лучше кричи на меня, если так будет легче. Получено: 9 декабря 2015 года 18:03 Отправитель: Оллилунчик Первые пару секунд шум в ушах затмевает все остальные ощущения. Но, придя в себя, я строчу ответное сообщение, то и дело ошибаясь кнопкой. Пальцы дрожат. Я выделяю капсом некоторые слова, передразнивая манеру брата. Исходящее СМС-сообщение Тема: ХВАТИТ себя винить. и успокойся уже. ПОЖАЛУЙСТА. Текст сообщения: Пожалуйста, веди себя НОРМАЛЬНО. Я готова на что угодно, лишь бы все вокруг перестали играть роль моих личных психологов. Я уже говорила, что ПРОСТИЛА тебя. Мы всё ещё СЕМЬЯ. Я хочу, чтобы так и было. Я не БОЮСЬ тебя. А ПРЯЧУСЬ потому что никогда и не считала тебя ВИНОВАТЫМ. Когда же ты поймешь! П.С. Не смей указывать мне, как обращаться с Марти. Напоминаю, раньше мне всё время приходилось защищать его от тебя. Так что кто бы говорил. Отправлено: 9 декабря 2015 года 18:07 Получатель: Оллилунчик Готово. Сердце замирает в ожидании ответа. «Чёрт возьми, зачем ты призналась?! Ты должны была сначала выяснить правду!» Однако, странным образом злость на себя смешивалась с облегчением, разливавшемся где-то внизу живота. Я вытерла влажные кончики пальцев и ладони о подушку. Наконец экран телефона вновь загорелся. Входящее СМС-сообщение Тема: Что?! Текст сообщения: И в чём прикол? Получено: 9 декабря 2015 года 18:11 Отправитель: Оллилунчик О, Боже. Исходящее СМС-сообщение Тема: Шутка Текст сообщения: Просто забей. П.С. Иди лучше помоги Марти с математикой. Отправлено: 9 декабря 2015 года 18:12 Получатель: Оллилунчик Входящее СМС-сообщение Тема: Шутка ли?! Текст сообщения: Ни слова больше, мне и так хочется тебя ударить по голове тупым предметом. П.С. Я и так помогаю. В отличие от некоторых безответственных асоциальных личностей. Получено: 9 декабря 2015 года 18:13 Отправитель: Оллилунчик Какой, к чертям, «Оллилунчик»?! Надо бы сменить имя. Исходящее СМС-сообщение Тема: Узнаю своего брата. Текст сообщения: Это так на тебя похоже, что даже неудивительно! П.С. Математика — не мой конёк. Отправлено: 9 декабря 2015 года 18:14 Получатель: Эрнандес О. Вслед за этим почти одновременно пришли две ответные СМСки: Входящее СМС-сообщение Тема: Доигралась. Текст сообщения: Когда Марти уснёт, нам предстоит серьёзный разговор. Получено: 9 декабря 2015 года 18:16 Отправитель: Эрнандес О. Входящее СМС-сообщение Тема: Доигралась. Текст сообщения: Не испытывай моё терпение! Получено: 9 декабря 2015 года 18:16 Отправитель: Эрнандес О. «Ого, да он действительно негодует!» Не знаю почему, но мой рот растянулся в улыбке. Так приятно вспомнить давние деньки, когда можно было беспрепятственно дразнить старшего брата, зная, что родители всегда будут на твоей стороне. Исходящее СМС-сообщение Тема: Боюсь-боюсь. Текст сообщения: Как пожелаете, мистер Эрнандес. Отправлено: 9 декабря 2015 года 18:17 Получатель: Эрнандес О. Входящее СМС-сообщение Тема: -_- Текст сообщения: НЕ испытывай моё ТЕРПЕНИЕ! Получено: 9 декабря 2015 года 18:17 Отправитель: Эрнандес О. «Хах. Вот умора!» Исходящее СМС-сообщение Тема: -_- Текст сообщения: Пока даже НЕ начинала. Отправлено: 9 декабря 2015 года 18:18 Получатель: Эрнандес О. Входящее СМС-сообщение Тема: Если серьёзно. Текст сообщения: Я рад, что ты хоть как-то начала со мной общаться. Чему или кому обязан такой перемене? Получено: 9 декабря 2015 года 18:18 Отправитель: Эрнандес О. «Ах Оливер, если б ты знал, как мне хочется общаться с тобой, не переставая… Но всё это так сложно, так чертовски сложно… Так запутанно». Исходящее СМС-сообщение Тема: -_- Текст сообщения: Ты уверен, что помогаешь Марти с математикой? Что-то не похоже. Отправлено: 9 декабря 2015 года 18:19 Получатель: Эрнандес О. Входящее СМС-сообщение Тема: Математика… Текст сообщения: Ах, да. Забыл ;) Получено: 9 декабря 2015 года 18:20 Отправитель: Эрнандес О. «Ого! Первый смайлик! Кажется, мне удалось разрядить атмосферу…» Входящее СМС-сообщение Тема: без темы Текст сообщения: Иди поешь еще пасты, пока не остыла. Всё на плите. Получено: 9 декабря 2015 года 18:26 Отправитель: Эрнандес О. Просто удивительно, как за этот год изменился мой всегда грубый и безответственный брат! «Да уж, зато теперь ты здесь самая безответственная. Ха-ха». Исходящее СМС-сообщение Тема: Математика -____- Текст сообщения: Не отвлекайся. Отправлено: 9 декабря 2015 года 18:27 Получатель: Эрнандес О. Следующие три часа я провела в нервном ожидании, чувствуя, как стены комнаты сжимаются, едва оставляя мне достаточно кислорода. Хотелось бежать из этого дома… И в то же время хотелось остаться и рассказать Оливеру, что… Или не нужно этого делать? А вдруг это будет глупо? А что если Лорэн ошиблась? Боже, я так не волновалась даже перед выпускными экзаменами в школе! Без пятнадцати десять телефон вновь ожил. Входящее СМС-сообщение Тема: Спускайся. Текст сообщения: Жду в гостиной. Получено: 9 декабря 2015 года 21:44 Отправитель: Эрнандес О. «О нет! Я не могу, не могу… Не могу тебе рассказать. И врать тоже не хочу». Исходящее СМС-сообщение Тема: Обязательно? Текст сообщения: Я боюсь. Отправлено: 9 декабря 2015 года 21:46 Получатель: Эрнандес О. Ответ приходит незамедлительно. Входящее СМС-сообщение Тема: Меня? Текст сообщения: Знаешь, очень больно это слышать. Мы же вроде договорились. Получено: 9 декабря 2015 года 21:47 Отправитель: Эрнандес О. Со вздохом и вновь разгорающейся ненавистью к себе, я пишу ответ: Исходящее СМС-сообщение Тема: Сказать правду. Текст сообщения: Всё слишком сложно. И это очень пугает Отправлено: 9 декабря 2015 года 21:47 Получатель: Эрнандес О. Входящее СМС-сообщение Тема: Да ты сама меня пугаешь. Текст сообщения: Я не хочу тебя заставлять. Хочу, чтобы ты сама приняла решение мне довериться. Между нами что-то происходит. Я просто хочу знать. П.С. Надумаешь снова убежать — под твоим окном гололёд, не вздумай прыгать! Получено: 9 декабря 2015 года 21:48 Отправитель: Эрнандес О. Довериться… Доверие. Ключ ко всему. Пожалуй, это самое верное решение. Я почувствовала, как кисти рук от основания ладоней до кончиков пальцев налились свинцом — так тяжело, так долго они печатали ответ. Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем большой палец нажал кнопку «отправить». Исходящее СМС-сообщение Тема: Да я сама себя пугаю. Текст сообщения: Хочешь знать, что происходит? Я люблю тебя. Не как брата. Уже год. Видишь, я тебе доверилась — и что ты будешь делать с полученным знанием? Надо было и дальше тебя избегать. Отправлено: 9 декабря 2015 года 21:52 Получатель: Эрнандес О. Вот и всё. Меня как будто опустошили. Я бросила телефон на тумбочку и отвернулась к окну, поджав под себя ноги. Вот тебе правда, Олли. Ты ведь так хотел её услышать. Наслаждайся. Телефон молчал. Не знаю, сколько времени прошло, но вдруг дверная ручка с тихим скрежетом повернулась («Чёрт, я забыла запереть дверь!»), послышались тихие шаги. Я почувствовала, как пружины матраса рядом со мной медленно прогнулись. И вот уже Оливер лежит, осторожно обнимая меня одной рукой, а его щетинистый подбородок слегка касается волос на моей макушке. Мне хотелось оттолкнуть его, но всё тело будто оцепенело, мышцы не воспринимали сигнал от мозга. — Дыши, Диана, — шепотом посоветовал Оливер. Только тут я заметила, что невольно задержала дыхание. При попытке вновь набрать в грудь воздух, я подавилась слюной и закашлялась. — Тише, тише. Всё хорошо. — П-почему? Оливер не ответил. Его пальцы погладили мою руку, по которой моментально побежали мурашки. Макушкой я почувствовала, что парень улыбается. — Потому что я соврал тебе, — он продолжал шептать. — Соврал? — переспросила я так же тихо. — Да. Тебя удочерили, когда мне было четыре года. Мне очень жаль, правда… Я медленно обернулась. — Ты знал! — мой голос дрогнул, на глаза, кажется, навернулись слёзы. — Знал всё это время! Мы молча смотрели друг на друга, каждый пытался найти какой-то ответ в глазах напротив. Оливер выглядел радостным. Радостным! Все эти мучения, весь этот чёртов год… Если бы он только сказал правду, если бы… — Почему? — повторила я, смаргивая слёзы. Оливер нахмурился. — Я думал, это важно для тебя. Семья, родители. Не хотел всё испортить. Я думал, поступаю правильно, продолжая играть роль твоего старшего брата… — Но мне уже не пять лет! И даже не десять! Как ты мог соврать? Ты хоть представляешь, что я пережила? — гнев вспыхнул так неожиданно, что мне на секунду показалось, будто он разорвет меня изнутри. Я попыталась оттолкнуть от себя парня, однако он крепко обхватил мои запястья. — Отпусти! ОТВЯЖИСЬ Я СКАЗАЛА! Крик подействовал. Оливер от неожиданности ослабил хватку, а я ринулась прочь из комнаты. Преодолев лестницу в два больших прыжка, я очутилась в прихожей, где схватила куртку и вылетела за дверь, едва ли заметив жгучие потоки ветра, хлестнувшие в разгорячённое от слёз лицо. Мне хотелось кричать, хотелось бежать без оглядки, хотелось, в конце концов, съездить братцу по роже. Но сделала я совсем другое. То, о чём вскоре пожалела. Наш пожилой сосед, мистер Бродман, был уже слишком стар, чтобы самостоятельно вести хозяйство. В ответ на нашу помощь этот наидобрейший человек был так великодушен, что выдал по комплекту ключей от своего пикапа и старенького мотоцикла, которыми всё равно пользовались только мы, ездя за продуктами и на почту в ближайший город или привозя с лесопилки дрова на оба дома. С разбегу я перемахнула через невысокую каменную изгородь между нашими участками. Задняя дверь гаража Рональда Бродмана была по обыкновению открыта, внутри царил полумрак, капот пикапа заливал тусклый лунный свет, льющийся в узкое окошко под самой крышей. Мотоцикл на летней резине аккуратно размещался на антресолях. Я пошарила по карманам, нащупывая ключи. Извлекла непослушными пальцами брелок, вставила ключ в замочек на водительской двери и, напрочь позабыв о свойствах этого ключа заедать от любого неосторожного движения, резко повернула по часовой. Как и следовало ожидать, ключ мгновенно застрял. Почти двадцать секунд («Ну давай же, миленький, ну!») у меня ушло на то, чтобы расшатать капризного засранца. А когда, наконец, машина была отперта, стало уже поздно. Помещение озарилось ярким электрическим светом. Он зашёл через ворота, ведущие на дорогу, и широко раскинул руки, перегородив собой выезд. — В этот раз я не отпущу тебя, — твёрдо произнес он. — Ди, у нас всё будет хорошо, понимаешь? — Только не сейчас, Оливер! Я не могу тебя видеть. Ты… Мне так обидно… Мы потеряли столько времени. И всё было зря… — слова выговаривались с трудом, в такт рваному дыханию. Я чувствовала, как острый комок боли поднимается по горлу откуда-то изнутри и вот-вот лишит меня способности говорить. — У нас впереди целая жизнь, малышка. Иди сюда, — он шагнул ко мне, протянув руки. — Пошёл ты! — я шмыгнула в кабину пикапа и опустила штыри блокираторов на обеих дверях. — Ди, что за детский сад? — Оливер прижался лбом к окну машины, устало прикрыв глаза. — Мы можем спокойно во всём разобраться. Начать сначала. «Разобраться? Сначала? Но как забыть этот кошмарный год? Нет уж, мне определённо нужно побыть в одиночестве». Я завела машину и подняла ручник. — Пожалуйста… — едва слышно прошептал парень. Что-то в его голосе заставило меня передумать. Я с сомнением посмотрела на брата. Казалось, прошло несколько долгих минут, прежде чем я смогла отвести свои глаза от его лица. Каждый раз я словно попадала в гипнотическую ловушку, не в силах сопротивляться невидимому влечению. Я заглушила мотор и вернула ручник на место. Протянула руку и подняла штырь у пассажирской двери. Оливер обошел капот, и устроился на сиденье справа от меня. Я старалась смотреть куда угодно, только не в его сторону — дабы сохранить ясность рассудка. — Ты как? Ещё злишься? — после продолжительной паузы рискнул нарушить тишину Оливер. Я пожала плечами. Его вопрос заставил меня прислушаться к внутренним ощущениям. С удивлением я поняла, что на смену гневу пришла обыкновенная грусть. Никто и ничто не вернет мне месяцы, проведённые в напрасной борьбе с собственными желаниями, не изменит и выкинет эту ненужную жертву из моей жизни. — Выпьешь? — словно прочтя мои мысли, Оливер выудил из бардачка потертую металлическую флягу, протянул мне. — У старика тут замечательная настойка. И я даже знаю, где он хранит запасы. Я бездумно отхлебнула пойло и немедленно зашлась кашлем. Горло и язык жгло, а к лицу подступила волна жара. Краем глаза я заметила усмешку брата, но упрямо сделала еще пару глотков, готовая к последствиям. Оливер не возражал, сам он тоже разок приложился к горлышку, но затем упрятал флягу на место. — Знаешь, когда ты написала, что любишь меня, я долго не мог поверить. У нас было столько неприязни с самого детства. Вначале я подумал, что ты шутишь, но когда сопоставил все факты… — он многозначительно помолчал. — И всё же, почему? — Поверь мне, я задаю себе тот же вопрос на протяжении года, — пробормотала я заплетающимся языком. — Из тебя вышел ужасный старший брат. Оливер хохотнул и, наклонившись, неожиданно впился своими губами в мои. Я попыталась отшатнуться, но одна его рука легла на мой затылок. Вторая крепко сжала колено. Я смогла лишь возмущённо промычать что-то нечленораздельное. Как ни странно, это подействовало. Он отстранился, продолжая удерживать меня за волосы. — Разве не этого ты хотела? — с усмешкой спросил он, медленно продвигая ладонь вверх по моему бедру. Перед глазами все плыло, голова невыносимо кружилась. Было ли тому виной гадкое пойло или нахлынувшее вдруг возбуждение, но я не смогла сдержать громкий стон, когда его пальцы протиснулись между моих бедер и слегка надавили на промежность. Даже сквозь плотную ткань джинсов я чувствовала исходящий от его кожи жар. Не осознавая своих действий, я обеими руками притянула Оливера за шею и грубо поцеловала. Мой язык жадно проник в его рот. Парень испустил судорожный вздох. Теперь обе его руки были заняты моим ремнём. Когда с этим было покончено, он рывком опрокинул меня на длинное потёртое сиденье, устроившись сверху, и при этом ухитрившись не прервать поцелуй. Тем временем его пальцы медленно тянули вниз бегунок молнии на моей ширинке. — Стой, не надо. Я не хочу, чтобы это было так, — пробормотала я, отрываясь от его рта. Но его рука уже скользнула мне в трусы. Я выгнулась и застонала еще громче, когда Оливер дотронулся до клитора. Всё это было ужасно неправильно. В грязной холодной машине, под воздействием алкоголя. Вовсе не таким я представляла себе свой первый раз. — Хватит, Оливер. П-прекрати, — я уперлась руками в его грудь, замотала головой. — Здесь очень холодно. Н-не надо. — Но я же вижу, как ты хочешь меня, малышка. Он включил зажигание, и в машине заработала печка. — Вот так… Сейчас будет тепло, — прошептал он, осторожно раздвигая мои ноги коленом и вводя в меня палец. Но тут же вскрикнул и ошалело схватился за щеку. — За что?! — А н-ну ж-живо слез с меня! — кое-как пролепетала я. — П-пошел вон! Оливер с ворчанием вылез из кабины, попутно бормоча что-то про чрезмерные дозы и глупых женщин, которые сами не знают, чего хотят. — Подожди минуту, сейчас я унесу тебя домой, — он вздохнул. — Только отолью сначала. Тут и правда холодновато. Он скрылся за дверью, ведущей во двор. А я так и осталась лежать на грязном сиденье, противно ощущая на коже пропитанные влагой трусы. «Значит, ты хочешь меня, Оливер? Вот и вся разгадка. Ты меня хотел и тогда, ровно год назад, когда впервые поцеловал. Но, не смотря на это, ты причинил мне много, много страданий. И знаешь что? Я собираюсь наказать тебя, Олли. Прежде чем обладать мной, тебе придется меня догнать… Догони меня, Олли». Мысли по-прежнему путались, но теперь я видела перед собой цель — бежать, и как можно дальше. Туда, где он не сможет сразу меня найти, как бы сильно ему этого ни хотелось. «Вот так, правильно. Пускай помучается для начала. Трахать — одно дело, другое дело — любить». Мотор, ручник, сцепление, газ… С оглушительным треском распахнулись гаражные ворота, и машина с воем устремилась по глубоким заснеженным колеям. Выруливая на повороте, я заметила в боковое зеркало мчащуюся позади фигуру брата. Затем он круто развернулся и ринулся обратно к гаражу, из которого через некоторое время вылетел мотоцикл. «Ах, вот как? Всё равно не догонишь, братец». Тем временем расстояние между нами стремительно сокращалось, и я поспешила вдавить в пол педаль газа. Голова кружилась, в лобовое стекло летел густой снег, но, когда движешься по колеям, руль в значительной мере помогает угадывать направление. Азарт от погони опьянял почище всякой настойки. Я миновала площадь и повернула в сторону выезда из города. Пикап радостно подпрыгивал, несясь вниз по склону. Дорога круто завернула влево, и я едва успела выкрутить руль и сбросить скорость — автомобиль жалостливо шкрябнул боком по защитному барьеру, который возник словно из ниоткуда. Я, наконец, вспомнила про фары и чертыхнулась. В их тусклом свете было видно, что впереди дорога делает еще один поворот. Я промахнулась мимо тормоза, и машина набрала скорость. Руль рванутся из рук, обжигая ладони. В тот же миг последовал сильный удар — я забыла накинуть ремень безопасности! — и наступила темнота.