Путники

      — Это просто хлам. — Хлопок ладонью по проржавелому стальному боку, и крепления застонали, что-то скрипнуло внутри, и огромное, некогда окрашенное в цвет индиго крыло мелко-мелко задрожало. — Покажи что-то за те же деньги, но способное летать.       Маленький пурпурный гаманиец недовольно поджал крупные пухлые губы, отчего его исчерченное тонкими бледными прожилками сосудов лицо ещё больше напомнило капитану Харту футбольный мяч.*       — Ты всегда был жлобом, Эд, — заворчал инопланетянин, семеня впереди двух людей, что в столь ранний час заявились в его ангар. Мало того, что его драгоценный девятичасовой сон был наглейшим образом прерван, так ещё и клиент не самый щедрый прибыл. — Дешевле ничего нет.       — Погань, — поморщился мужчина и потянулся за сигаретами.       Харт и без того большую часть инопланетных рас на дух не переносил, а торговать с ними, деньги им отдавать… О, всё это доводило его внутреннего скупердяя до отчаяния.       — Выкину в открытый космос, — пригрозил гаманиец, резко развернувшись. — Половина этих птичек заправлена, человечина пустоголовая. Ещё и травяные вдыхаешь! Совсем больной!       Маленькие пухлые ручки взметнулись вверх, демонстрируя возмущение инопланетянина, а так же кругленький белесый живот без пупка — толстовка от движений подскочила, а вот брюки с естественно для данной расы округлости сползли, провиснув в паху. Острые коготки успели ухватить пояс, спасая хозяина от окончательного конфуза, но на этом казусы не завершились.       — Ты шляпу поправь, Горди, не кипишуй, — ухмыльнулся Харт, но курево убрал. — И не «травяные», а из настоящего земного табака.       И хоть табак был не с самой Земли, а с одной из многочисленных человеческих колоний, гордости в голосе мужчины от этого не убавилось. Да и когда о лжи известно только тебе, это уже вполне себе правда.       Горди возмущённо засопел, но съехавшую на бок восьмиклинку оправил. Шляпа для гаманийца всегда была личной гордостью. Голову покрывали только взрослые и самостоятельные. Да и лично свою Горди считал ещё и безумно модной.       — Ну так что, ты что-то сегодня купишь, или продолжишь проедать мне плешь?       — Да там и проедать-то нечего, — подал наконец голос Дирк, всё это время не сводивший пристального взгляда с планера, который его капитан прозвал хламом.       Харт смеха сдержать не смог.       — Невоспитанные головастики! Прочь! Оба!       Уже за порогом ангара «Летуньи Горди» капитан напомнил второму пилоту о том, что встроенный переводчик подгоняет фразы инопланетян под привычные для землянина выражения, и Горди скорее всего говорил нечто иное. А прямо указывать гаманийцу без рожек на то, что у него лысая голова — смертельно его оскорбить.       — Было весело, — продолжал ухмыляться Харт, — но тебе теперь сюда путь заказан. Ладно, пришлю наших дам, они уж точно повежливее. И всё же, отдавать этой погани честно заработанное…       Но Дирк его не слушал. Старый, покорёженный, некогда ярко-синий планер так и стоял перед глазами. И Дирк знал, что этот «хлам» ещё способен летать. В конце концов, когда-то давно, в прошлой жизни у него был точно такой же.       О чём может мечтать тот, кто родился в достатке? Тот, кто с детства купался в роскоши, ни разу не познал голода и прочих лишений?       Больше денег? Больше власти? Больше… больше… больше…       Дирку не нужно было чего-то «больше». Многого было даже в излишке.       Главное, что у Дирка были крылья — стальные, ловившие отблеск закатного солнца, когда он заходил в крутой вираж, отчего отливали плавленным золотом, переходящим в багрянец.       Дирк жил сегодняшним днём. Ничего не планировал, не заглядывал далеко, не задумывался о последствиях. В конце концов у него были люди, которые всегда думали и решали за него. И пока у него было небо, отцовские деньги и подчинённые, жизнь была настоящей сказкой.       И он парил в облаках. В обоих смыслах.       Оттого по земле его размазало особо эффектно. Ошмётки по сей день не собрать.       — У принцессы нет аппетита?       Пилот вздрогнул, выходя из задумчивого состояния, в котором пребывал с момента визита в ангар Горди, и наконец-то увидел то, что подсунул ему под нос Джефф.       — Боги, деревенщина, оно даже пахнет как мясо, — инспекция слегка пережаренного стейка приятно порадовала мужчину результатами. — Дамы, есть можно?       — Нет, — Твиль`Кай обиженно отвернулась от стола, отстраняясь от общего «пиршества», и демонстративно приложилась к белковому коктейлю со вкусом «лесных ягод», как утверждала надпись на упаковке этой сладко пахнущей смеси.       — Вполне, — возразила ей Нат. — Только немного суховато, но это, чёрт подери, говядина.       — Именно! — вскинулась девушка-птица. — Вы поглощаете плоть священного животного вашей планеты и её колоний. Это кощунственно!       — Но вкусно, — буквально млела от удовольствия инженер.       — И дорого, — грустно вздохнул капитан и потребовал добавки.       По мнению второго пилота стейк был не только суховат, но и слегка недосолен, но есть это ему не помешало. Жизнь Дирка чему-то да научила.       Чему-то, кроме вежливости.       — Соли не хватает, кухарочка.       Солонка с угрожающим звоном стукнулась о полированную поверхность стола, подскочила, да так и зависла в воздухе, медленно-медленно рассыпая вокруг себя белые «пылинки». Следом за солонкой вверх устремились тарелки с едой и успевшие по привычке поймать намеревающийся улететь ужин члены экипажа.       — Нат, — продолжая жевать «на лету», капитан Харт взмахнул рукой, указывая инженеру на выход в соседний отсек.       — Почему сирена молчит? — удивился висевший вверх ногами Джефф, прижимавший к груди плотно накрытую крышкой кастрюльку с двумя последними стейками. Строгий серый фартук загнулся, упав ему на лицо, отчего проплывавшая мимо Твиль`Кай звонко расхохоталась, тут же смущённо прикрыв рот крылом.       Нат быстро открыла сен­сорную па­нель на­руч­но­го пе­редат­чи­ка и ввела нужный код. Дважды мигнули тёмно-зелёные огоньки-полоски и, стоило девушке, ухватившись за стол, подтянуть ноги к полу, тяжёлые ботинки будто прилипли к стальным пластинам пола.        — Потому что кто-то жмот, Джефф.        — Я экономный, — возмутился капитан. — Иди, работай. Я тебе не за нытьё плачу.       Потянув указательным пальцем стрелку голографического индикатора вниз, инженер ослабила действие магнитных скоб на обуви и сделала пару первых шагов. Правая нога по-прежнему болела, прогибалась в колене, стоило перенести на неё вес, так что хромоту нельзя было ни скрыть, ни списать на внезапно отяжелевшую от намагничивания обувь.       Отсек Нат покинула в полной тишине — состояние здоровья бортового инженера больше не было ни для кого секретом.       «Летуньи Горди» ютились в самом конце двухкилометрового торгового яруса космической станции «Пальмира» и значительно уступали двум своим конкурентам в яркости и вычурности вывесок, но среди безумства неоновых огоньков, громких голографических рекламных роликов и бегущих строк, магазин-ангар приятно радовал взгляд аккуратным ровным узором на створках двери из точек, квадратиков и треугольников. И всё в красных и серых цветах.       Не удивительно, что гардероб для посещения этого магазина Твиль`Кай заставила подобрать в соответствующей гамме. И если воздушная красная туника идеально сочеталась с оперением девушки-птицы, сама же Нат с её бледной кожей и залёгшими под глазами от усталости и нескончаемых болевых ощущений тенями в сером походила на унылого призрака. Но надеть красный было бы ещё большей глупостью, ведь так она стала бы похожа на то, что до середины двадцать второго века на планете Земля звалось вампиром. Теперь же они были «детьми Вараны» — ещё одними представителями внеземных цивилизаций, незаконно мигрировавших на голубую планету.       — Я так волнуюсь, — Твиль`Кай в очередной раз одёрнула украшенный мелким бисером ворот рубахи и внимательно посмотрела на часы. — Гаманийцы любят поспать. Не оскорбить бы его повторно, явившись не вовремя.       — Лучше бы ему бодрствовать, когда мы войдём, сейчас у него, судя по вывески, самый разгар рабочего дня.       Осознание того, что кто-то, в отличие от неё, может позволить себе спать столько, сколько душе угодно, а не прикорнуть на полчасика после двухчасового ремонта генератора гравитационного поля перед тем, как отправиться заносить хвост капитану-невежде, внезапно разозлило Нат. Состояние её здоровья стремительно ухудшалось. А ведь им скоро в долгосрочный полёт: грузовой отсек был почти забит. Впору было бежать — до того, как её организм сдастся и она превратится в то, что должно было остаться за Внешним Кругом, запертое в капсуле, болтавшейся в бескрайней темноте неизученных просторов космоса.       Но, не смотря на скверное настроение, гаманиец инженеру понравился: в меру прижимистый (не чета их скряге-капитану), учтивый и отлично разбирающийся в выставленных им на продажу моделях летательных аппаратов. Да и шляпа у него была клёвая.       Похвала в сторону головного убора подарила им скидку в пять процентов. Твиль`Кай же сверкала от счастья лишь от одного факта общения с представителем редкой в этих уголках космоса расы, напрочь позабыв об основной цели их визита в ангар.       Но Нат помнила. И не только наставлений капитана — подешевле и достаточно жизнеспособное, — но так же и просьбу Дирка. Странную, показавшуюся ей прихотью, и абсолютно не вписывающуюся в выделенный им бюджет.       На выделенные деньги, плюс полторы тысячи сверху, Нат приобрела списанный и каким-то чудесным (и явно нелегальным) образом оказавшийся здесь десантно-штурмовой челнок ВКС Земли и Колоний. Образец красовался сквозной пробоиной в правом борту и где-то потерял второй правый ускоритель, но вновь вернуть его в строй для Нат не составит особого труда. Хватило бы сил и здоровья.       Рядом с этим чёрным механическим монстром изящный четырёхкрылый старичок «Ориол ДТ-0415», что так приглянулся их второму пилоту, казался детской игрушкой. Единственные его плюсы: скорость и маневренность. И то, если доработать челнок, данные параметры ему можно поднять на новый уровень.       — Дирк расстроится, — печально вздохнула Твиль`Кай, в третий раз перепроверяя голографические копии документов на новоприобретённую технику. — Красивый летун.       — Не спорю, — согласно кивнула инженер, оборачиваясь в дверях и кивая на прощание хозяину ангара, ещё раз мимоходом оценивая беглым взглядом обсуждаемый планер. — Но он бесполезен. Выход на орбиту он не пережил бы.       — Только поэтому не купила? — Глаза её спутницы горели неподдельным интересом. — Дирк редко просит.       — Дирк вообще не просит, — ухмыльнулась Нат. — Именно потому я и задержалась у этой пташки подольше.       — Но что мы ему скажем?       — Правду?       То, что их поджидали за углом магазина запчастей, удивило даже Нат. Дирк был напорист, но обычно это проявлялось в том, что он упорно требовал от других того, что ему было нужно. А тут — сам пришёл. Значит, действительно планер был так важен.       — Правда тебе явно не понравится, — Твиль`Кай смущённо опустила взор, переступая с ноги на ногу.       — Это почему же?       — Многолетние психологические исследования показали, что абсолютно все интеллектуально развитые существа правду ценят, но не любят.       Дирк поджал губы, раздражённо взирая на обеих женщин. Он уже знал, что просьбу не выполнили, и злость закипала внутри. Мираж прошлой жизни — лёгкой и беззаботной — ускользал от него. Да, остались деньги, осталось имя, но не было свободы. Возвращаться домой было настрого запрещено, растрата наследства жёстко контролировалась семейным бухгалтером, при этом жить приходилось самостоятельно, так что вкус у жизни был совсем не тот, что раньше.       Зря он увязался за Хартом. Но никто ему с имеющимся дипломом гражданского лётного училища места второго пилота в жизни бы не предложил. Тем более на судне, двигающемся по столь длительным и тяжёлым маршрутам.       И никто из окружавших его живых существ, не менее, а то и более его обиженных жизнью, не был виноват в том, что им не хватает бюджета на очередную игрушку, которую он бы обязательно сломал.       — Ржавые крылья не вернут тебе неба, Дирк, — видя его состояние, попыталась быть разумной Нат.       — У меня есть целый космос, — фыркнул в ответ пилот, тщетно пытаясь скрыть раздражение за наглой ухмылочкой. — Небо — величина мелкая.       — Не для тебя. Не ври себе, Дирк.       — Уж кто бы говорил о лжи, подруга? Долго будешь притворяться здоровой и дееспособной? Кеп не любит лгунов.       — Вы все лгуны, — вклинилась в разгоравшийся спор девушка-птица. — И я тоже, потому что храню ваши тайны.       Все разом растеряли свои аргументы в этой перепалке.       Так, в гнетущем молчании, они и вернулись на борт. Капитан, завидев мрачную процессию, сразу же предположил самое худшее.       — Только не говорите мне, что вас ограбили.       Твиль`Кай прыснула в маленький кулачок, не сдержав смеха.       — Хуже, кеп, они купили военный хлам, — пожаловался второй пилот. — Не уверен, что оно вообще летает. Инженер тут же была испепелена грозным капитанским взглядом.       — Летает, — возразила Нат. — И грузоподъёмность большая. Ремонт много времени не займёт. Всё починю, и сможем загружать трюм, оставляя «Райскую Птичку» на орбите.       — Рад слышать, — из нагрудного кармана потрёпанной кожаной куртки была извлечена пачка сигарет, и капитан наконец-то закурил. — Я аж извёлся весь.       — Но мы потратили на полторы тысячи боль…       Рот Твиль`Кай хоть и прикрыли, но слова уже вылетели и достигли адресата. Сигарета выпала из губ капитана, с драматичной театральностью расплескав искры у его ног. За спиной мужчины мелькнул Джефф, призывно махая руками — явно успел открыть кладовку и предлагал провинившимся временное убежище.       Нога хоть и болела, но Нат так быстро давно уже не бегала.       Сзади, подгоняя, гремел далеко не литературный гневный монолог.       Грядёт буря. И переживать вопли и беснования капитана троим врунишкам и транжирам придётся дружно, не взирая на все недомолвки и обиды.       Жаль, времени оставалось совсем мало. Нат не отказалась бы так ярко пожить ещё пару лет.