***
4 года ранее. — Тэхён-а, поторапливайся. Мы не можем пропустить выступление Кихён. - Мать то и дело бегала из угла в угол, переживая, что из-за старшего сына они попадут в пробку, а впоследствии опоздают на выступление своей младшенькой дочурки. А ведь она сегодня, как-никак, впервые выступает на большой сцене. Её нежно-розовая пачка будет придавать красок персонажу, которого она «играет». — Едем, — на ходу натягивая последний носок, Тэхён выпер маму за дверь; и сам, захватив ключи от чёрной феррари, выбежал вслед за матерью. Они успели, и от того мать проронила первую слезу за сегодняшний вечер. Сегодня она еще наревётся, и это не отнять. Поэтому Тэхён захватил с собой коробку сухих салфеток, и целый концерт просидел с ней в обнимку, подавая маме, одну за одной, салфетки. — Мама, ты можешь не реветь? — Бесполезный вопрос, всё равно на него не последует ответа. Да Тэхён и не ждал, а лишь продолжил протягивать белоснежные салфетки. Маленькая Кихён отважно кружилась в танце, забывшись, потерявшись. Она отдала всю себя поставленному танцу и даже не смотрела на толпу возбуждённых людей в зале, которые открывали рты, стоило детишкам прыгать на сцене. Телефон Тэхёна просто разрывало целый вечер, не давая покоя ни самому владельцу, ни матери, которая так хотела спокойно посмотреть концерт своей дочери. — Я скоро вернусь, — покинув мать, Тэхён поспешил удалиться из зала и ответить надоедливым людям. И, как оказалось, вышел он не зря. — Что ты трезвонишь? Я же говорил, что сегодня я с семьёй. — Босс, беда… — Говори, раз уж дозвонился. — Намджун пропал. Третий день его нет на связи. — Миссия? — Так точно. — Через час встречаемся в гнезде. Пришлось отставить мать одну и отлучиться по «это важно, ма». А ведь и правда, дело не требует отлагательств. Не найдут сегодня, считай, что потеряно. Тэхён, как и договаривался, через час уже был на месте, где его ожидал Хосок. Выглядел парень потрёпанным и побитым, видимо, миссия прошла не так удачно, как бывало раньше. — Быстро и ясно, — Тэхён не желал тратить своё драгоценное время на очевидные вещи. — Намджун на пути на наше истребление. — Как и следовало, Хосок дал точно понять Тэхёну, что Намджун их предал. И всё, что остаётся: залечь на дно, или же идти против «родных». — И что ты думаешь? — Думаю, что нам лучше залечь на дно, босс. Мы… я не справлюсь с Нам-хёном, — от стыда Хосок склонил голову, избегая любой возможности встретиться глазами с Тэхёном. Но врать в эти самые глаза он и не собирался, ибо сразу можно считать, что пропал. — Никакой я тебе не босс, сколько можно? — Тэхён, Нам не хотел, чтобы всё так кончалось. Ты переступил рамки дозволенного. Остановись!***
Сон не подступал к Тэхёну. И будь то раннее утро, или глубокая ночь, но спать не хотелось, как ни крути. Руки не слазили с мышки и клавиатуры, а разум был полностью отключен от внешнего мира. Всё, что видел перед собой Тэхён — визуальный мир; всё, о чём он думал — пройти миссию до конца. Время в играх быстротечно, оно стремительно летит вперёд, тем самым убивая себя. Но нельзя не подметить, что Тэхёна это как-то не волнует. Ведь если бы волновало, стал бы он убивать свою жизнь на бессмыслицу, а не проводить время с пользой? Есть люди, живущие одним днём, у которых новый день — новая цель; а есть люди, как Тэхён — сбитые с пути, у которых новый день ничем не отличается от предыдущего. Но, так или иначе, жить приходится в обоих случаях, только один проживёт жизнь с радостью на сердце; а другой будет желать коротать своё время любыми бессмыслицами, лишь бы добить себя в ближайшие сроки. На сердце появилось яркое солнышко, которое своими яркими лучами начало греть тэхёнову грудь, и от внезапного появления Чонгука в сети и вовсе воспылало пламенем. «Входящий вызов от Чонгукки. Принять. Сбросить.» Хватило пару секунд на раздумья, но вот сил и храбрости набраться Тэхён все же не смог, считает, что не в праве отнимать у малого его драгоценное время. Да и поступил он вчера по-детски, совсем не приемлемо для двадцатипятилетнего парня. Стыд и страх завладели Тэхёном, но любопытство взяло верх над ним, ибо «авось что случилось?» — Почему ты так долго, хён? — голос Гукки был встревожен и наполнен некой лаской и нежностью, словно ему есть какое-то дело до Тэхёна. Хотя дело и есть. — Я переживал после вчерашнего, думал, что… эмм… обиделся. — Ты выспался? — Не совсем. — Вот и я тоже. Ты пропустил мощный бой, — Тэхён знал или хотя бы догадывался, к чему клонит Чонгук, но ему не нужна ничья забота и опека; он не из тех, кому нравится быть в центре внимания и вынуждать на подобные слова, как: «я волновался за тебя» и «как ты?». Это режет слух и зарождает в сердце новые краски, которые в итоге растекутся по всему телу Тэхёна. Этакий наркотик: сначала ты ловишь кайф, тебя всё устраивает и возбуждает, ведь новые перемены так радуют твою душу; но потом, без кайфа, ты никто, без него твоя душа отказывается жить, и не многие выбираются живыми. — Тэхён-а, я, блять, волновался! А ты мне втираешь про бой… — Ну так о чём мне тебе ещё втирать, малой? Ты круто играешь, из тебя выходит отличный боец. Игра — всё, что нас связывает. — Думаю, ты прав. — По голосу было ясно одно: Чонгук поник. Его некогда радостный и заботливый голос превратился в разочарованный и обиженный. Хоть они и являются простыми соигроками, но провели уже достаточно времени друг с другом, чтобы, хотя бы, можно было называть себя: знакомыми. И даже если Чон и Ким простые соигроки, нет повода агриться, когда спрашивают «как ты?», ведь это знак уважения. Знак просто, блять, уважения. — Ты пришёл-то зачем? У тебя сегодня соревнования, если я не ошибаюсь. — Не ошибаешься… Я пошёл. — Окей, Чонгук, если что, то я онлайн. Заходи. У нас не законченная миссия. — Сердце так странно закололо. Пару секунд назад всё было отлично, а сейчас в грудной клетке Тэхёна начался ураган. И не от того, что Чон уходит, а лишь от того, что Тэ наговорил много лишнего; а то, что поистине хотел сказать — утаил. Считает лишним что-то вроде: «не хочу, чтобы ты уходил» или «ты единственный, с кем я позволяю себе разговаривать». Но, так или иначе, Тэхён не решится сказать подобное Чонгуку, не хочет, чтобы его карты были раскрыты раньше игры. А тузы, что таятся в колоде, ещё долго не дадут о себе знать даже самому игроку; но когда дойдёт очередь до тузов, и их предстоит открыть, тогда-то и начнётся азарт. — Хён. — Чего тебе? — Придумай убедительную причину для меня, чтобы я продолжил играть с тобой, до того момента, как я приду. — Ты ебу дал? Вали уже! — и вновь агрессия. Неудивительно и так обыденно для Тэхёна. Он отключился от Чонгука, от игры, от компа. Настроение поехало по пизде — удивительно. Раньше Тэхёна мало что могло вывести из себя до такой степени; но, кажется, Чонгук не врал и ничуть не преувеличивал, когда говорил про «причину мне, Тэ, да так, чтоб я остался». А причин, на самом деле, уйма: «с тобой я хотя бы одной ногой в реальности», «с тобой я забываюсь» и самое главное «ты — как младший брат. Но я давно потерял семью, так позволь мне насладиться твоим голосом и твоей поддержкой». Но говорить их Тэ не осмелится. Не перешагнёт он через свою гордость, ведь это всё, что осталось у него от прежнего Тэ, которого свергли с престола.***
Вечер выдался не сладким, да какой там вечер? Ночь! Чонгук не только переживал за предстоящие соревнования по лёгкой атлетике, но и на его головушку свалился большой такой пиздец — Ким Тэхён. Чонгук привык с ним играть, болтать от души, шутить и смеяться. Благодаря Тэхёну он почувствовал, что не всё так плохо в его жизни. Ведь каждодневные разборки между отцом и матерью давили на парня, показывая, какой мир может быть жестоким и не способным делать людей счастливыми. Разборки не кончались криками, они перерастали в пьянки, а пьянки благополучно кончались насилием. Причём под удар отцовской руки подставлялся сам Чонгук, дабы сберечь жизнь своей матери. И хоть виноваты мать с отцом, страдает Чонгук. Но Чон привык к такой жизни и ни разу не жаловался ни друзьям, ни тому же Тэхёну. Ведь его проблемы касаются лишь его и точка. Быть жалким в глазах других людей не придаст сил в жизни, а лишь наоборот: лишит Чонгука любых радостей. С Тэхёном любая реальность обрывалась на том месте, где начиналась. Он забывался вместе с хёном, позволял старшему себя смешить. А со временем и вовсе так привык к Тэхёну, что день, проведённый без него, казался сущим адом. И как только он жил без своего друга? Но, как оказалось, Тэхён так не считает. Не считает Чона своим другом. Даже знакомым не может его назвать. И это так удручает. Человек, позволивший Чонгуку наслаждаться красками этого мира, даже слышать не хочет элементарное «у меня всё в порядке, хён». Но ведь Чонгук так хочет хотя бы день посвятить их знакомству; узнать друг о друге больше, нежели шутить о неудавшемся выстреле, или радоваться за пройденную миссию. И когда Чонгук понял, что Тэхён не жалует его отсутствие на сегодняшней игре, то бросил к чертям собачьим свои соревнования. Он отказался от них, и хоть было уже совсем поздно, но под «я ухожу совсем» он смог снять себя с роли атлета. Это не говорит о том, что Чонгук совсем безбашенный и рушит свою карьеру в спорте из-за Тэхёна; это говорит лишь о привязанности Чона к старшему, которую Ким даже не жаждет принимать. «Хоть бы хён придумал убедительную причину, чтобы я смог остаться, ведь мне совсем не хочется покидать его» — вертелось у Гукки в голове, пока он всё время пролеживал у себя в постели, притворяясь больным, дабы мама не докучала со своими расспросами «а точно ничего не будет, если ты пропустишь соревнования?». Так и хотелось ответить «да, конечно, мам. Взрослый парень упускает шанс всей жизни и ему ничего не будет, ага, надейся дальше», но вместо этого лишь «всё нормально, мам, я обо всём договорился».***
Время текло мучительно медленно, как для Чонгука, так и для Тэхёна. Младший парень молился всем богам, лишь бы всё обернулось лучшим образом; а Тэхён даже играть не мог, ведь из головы не выходило «причину мне, Тэ». И хоть время шло неспешно, но часовая стрелка все же пришла к 9.00. Обычно в это время они созваниваются. — Я тут… — Договорились, Чонгукки, — Тэхёну не терпелось начать игру, что запланировал Чонгук. И даже договорить ему не дал, — у меня есть веская причина. — Да? — в его голосе читалась нотка счастья и торжества, ведь именно это Чонгук и ждал от хёна. — Излагай. — Ты говоришь, что тебя волнует моя жизнь, хотя сам ничего не знаешь обо мне. Тебе известно лишь моё имя и возраст. Но ты представить не можешь моё прошлое. И поверь мне, я о нём даже вспоминать не желаю, но… это единственная причина, которая заинтересует тебя. Условия таковы: в течении месяца я расскажу о себе от и до, а взамен я хочу лишь, чтобы ты мне кое-что пообещал. Молчание, и лишь учащённое сердцебиение малого отдавалось в наушниках у старшего, но Тэхён всё равно нуждался в ответе. — Пообещал что? — дрожащим голосом спросил Чонгук, надеясь, что Тэхён не сошёл с ума и не попросит что-то сверх серьёзное. Хотя в данной ситуации для Чона это не имело значение, ведь это шанс узнать о Киме всё. — Ты останешься со мной до конца, даже, когда услышишь всё о моём прошлом.