***
2 года ранее. Кровь закипала в венах, когда перед глазами Тэхён видел своих родных. Мать была выбита из сил, её тело было в синяках и ссадинах, а с уголка губ катилась алая кровь, говоря о побоях. Рядом с ней лежала без сознания Кихён, и на мгновение Тэхён подумал, что они её убили. — Намджун, как ты посмел? Отпусти их немедленно! — Тэхён перешёл на крики. Он не мог смотреть, как мучаются его родные, а видеть, что над всем этим стоит Намджун — было невыносимо вдвойне. — Что ты сделал с Кихён, мразь? Но ответа не последовало, как и ожидалось, вместо этого тяжёлый кулак Нама встретился с лицом Тэхёна. Это не впервой: чувствовать, как челюсть дребезжит от мощных ударов. Но ответить ударом на удар Тэ не мог. Его держали двое парней, не давая Киму рыпаться. И в это время его бывший друг о чём-то «беседовал» с мамой, и в случае, если его не устраивал ответ, он бил её по лицу, отчего она роняла свои горючие слёзы. Но она была бессильна что-либо сделать. Мать плакала не от того, что жгучая боль наступала на неё с неимоверной силой, а от того, что она не может спасти хотя бы свою малютку Кихён. — Убери от неё свои руки, мразь! Не приближайся к ней! — не успокаивался Тэхён, за что получил лишь ухмылку на лице Намджуна. — Ну, Кихён я уже не потрогаю, — пожал плечами Нам и отстал от бесполезной ему матери — «всё равно ничего не скажет, даже, если что и знает». — Ты сделал три ошибки в своей жизни, Ким Тэхён. И одна из них — твоё рождение. Намджун жестом руки велел парням оставить их одних, и те, без каких-либо колебаний, послушно вышли из тёмной комнаты. Повсюду была грязь и пылище; в углах висела паутина не малых размеров, и, судя по тому, что окна в комнате были заколочены деревяшками, можно было догадаться, что здание заброшено. А по тишине на улице и свежем воздухе можно считать, что здание находится за городом; а значит, что кричать и просить о помощи бесполезно, всё равно никто не услышит. Но Тэхён позабыл своё место, и теперь он готов пасть на колени и просить пощады, лишь бы его семью отпустили. Нам подошёл вплотную к Тэхёну и склонил свою голову над его шеей. Вдохнув полные лёгкие запаха Кима, который всегда напоминал Наму сладкую ваниль, он прильнул своими губами к нежной шее, заставляя Тэхёна морщиться и испытывать отвращение к самому себе. — Вторая твоя ошибка — ты влюбил меня в себя. А в заключение, растоптал мои чувства. Тэхён стоял и слушал каждое слово Намджуна, впитывал его голос в себя, словно эти слова сейчас что-то значат. Но про его чувства к себе Тэхён слышал не впервой, и оба знали об этом. И если Нам готов ради Тэхёна пойти на убийство, то, что это за любовь такая? «Ты — мой, либо ничей» — вертелось в голове у Намджуна. И разум, словно по щелчку пальцев, приказал Намджуну убить Тэхёна; сделать так, чтобы он мучился, как и сам Нам. И старший слепо слушал свой внутренний голос: схватил с пола пистолет и приставил ствол к виску Кима. Его рука дрожала, словно осиновый лист, а глаза наполнились слезами. — Намджун, ты сошёл с ума. Успокойся, и давай поговорим. Нормально поговорим! — Тэхён старался быть спокойным, но дрожащий голос предавал его, выдавая все его страхи. — Поздно говорить, Тэхён… поздно. — Намджун снял с предохранителя пистолет, и, закрыв глаза, он был готов распрощаться со своей любовью. Но холодные руки матери оттолкнули сумасшедшего Нама от своего сына, а тот, на автомате, прицелился к объекту, который помешал ему и нажал на спуск, выпуская огненную пулю в лоб матери Тэхёна. Она скончалась моментально, стоило пуле пробить дыру во лбу, разрушая её мозг. Мать не издала ни звука, ни писка, и лишь худенькое тельце с грохотом повалилось на пол, разнося пыль в разные стороны. — Неееет, — закричал Тэхён, оглушая напуганного Нама рядом с собой. Он ринулся к своей матери, но дотронуться до её бездыханного тела не хватило смелости и сил. Его глаза были полны слезами; всё тело дрожало от боли, что прожигала каждую клеточку изнутри. Он никогда не забудет эту картину, он никогда не простит Намджуна.***
— Я влюбился, — признался Тэхён и тяжело выдохнул. — Мир с ним казался не таким мрачным, каков был раньше. Да и он сам был в полном дерьме, как и я. Наверное, это нас и сблизило. Чонгук открыл глаза, стоило ему услышать про возлюбленного Тэхёна. Он много раз задавался вопросом: «а есть ли кто у Тэхёна?», «любил ли он кого?». Но услышав положительный ответ, Чонгук нисколько этому не обрадовался. Но перебивать старшего он не посмел, ведь любовь Тэхёна могла быть причиной исчезновения семьи Кима. — Его глаза были цвета тёмного шоколада, и каждый раз, когда он глядел ими в мои глаза, я мог заметить искру, которая с каждым разом не угасала, а становилась ещё ярче. Он всегда бесился, когда я взъерошивал его волосы, но позволял мне это делать, так как знал, что мне это безумно нравилось. О покойниках говорят либо хорошее, либо ничего. Но говорить про него что-то плохое - нечего. Я любил его до дрожи. Я горел им.***
4 года ранее. — Тэхён-а, твой зад упирается мне в нос, — недовольно шептал Чону, пытаясь удержать Ким Тэхёна на своих руках, пока тот, без стыда и совести, взламывал чужое окно в дом. Но недовольства лишь смешили старшего, заставляя Чону расслабиться. — Я думал, ты любишь мой зад, — утрировал Тэхён, пытаясь всеми силами открыть это чёртово окно. Но ничего не оставалось — как бить стекло. Другого выхода нет. Обмотав кулак повязкой, он замахнулся, чтобы выбить стекло, но Чону начал терять равновесие и был готов к падению. Они упали на землю совершенно бесшумно и без грохота, лишь вырвавшийся писк из уст Чону раздался по всей округе. Тэхён упал сверху Чону, прижав его лицо своей пятой точкой. От неприятной боли, которая гудела в пояснице у старшего, даже смеяться не нашлось сил. Ощутив под собой Чону, Ким, немедля, слез с лица младшего, давая ему возможность вдохнуть свежего воздуха. — Ты — слабак. Ненавижу твою слабость. — Тэхён на четвереньках подошёл к лежащему Чону, и, нависнув над его головой, он начал прожигать своим взглядом те самые шоколадные глазки, которые при ночной темноте отдавали блеском, завораживая старшего своей красотой. — А я думал, ты меня любишь. — А я думал, ты любишь мой зад, — смягчился Тэхён, и начал подшучивать над Чону, при этом зная, что малой не отличает шутки от правды. — Люблю твой зад не носом, а… — Ш-ш-ш, — прошипел Тэхён, а после накрыл губы Чону своими. Их языки встретились друг с другом, а внутри возродилось чувство прекрасного, заставляя забыться и остаться им вдвоём во всём мире. Такие моменты Тэхён ценил больше всего: когда он мог безо всяких на то причин целовать своего любимого, и мир останавливался; время замедляло свой путь; а сердце учащённо стучало. Их никто не трогал. Они были свободны и влюблены, как дураки. Но именно дуракам закон не писан. — Тэхён-а, — сквозь поцелуй шептал Чону, — кажется, я люблю тебя, Тэхён-а. — Чону, пообещай мне кое-что, — расцепив их нежный поцелуй, Тэхён по-прежнему продолжал смотреть в завораживающие глазки Чону. — Если придётся, то ты убьёшь меня. Если тебя заставят со мной что-то сделать, то ты сделаешь это. Не люби меня до слепоты, отдай эту возможность мне. У меня больше сил. Я буду любить за нас двоих.***
— И что дальше? — не терпелось узнать продолжение Чонгуку. — Вы до сих пор вместе? — Нет. Его убили. Так же, как убили и мою мать, — протянул Тэхён и умолк. Его дыхание было не ровным, и Чонгуку было понятно, что Тэхён плачет. В такие моменты Чонгук проклинал то расстояние, которое отделяет его от хёна, ведь именно в такие моменты он так хочет утешить Кима, прижать его к своей груди и дать утешение своим поцелуем в макушку. А всё, что остаётся: утешать его своим молчанием. Пока молчал старший, Чонгук в этот момент обдумывал всё, что услышал сегодня. И его поразило то, что после всего пережитого Тэхён не сдаётся и продолжает жить. Он имел всё, что нужно для счастья человеку: дом, семью, работу, любимого человека. А теперь он совершенно один, неизвестно где. Это пугало Чона, но никак не отталкивало. А, даже, ещё больше сближало его с Тэхёном, ведь так и хотелось приласкать и утешить. — Тэхён-а, а где ты живёшь сейчас? — нарушил молчание Чонгук. — В Пусане. — Ты один? — Да, — заключил Тэхён и закрыл глаза, начав копаться в своей памяти, словно что-то упустил. — У меня был лучший друг. Он был лучшим из лучших — Намджун. Славился он своей быстротой действий. Мог убить человека с одного выстрела, да время на прицеливание много не тратил. Но самое главное — он был умён. Нам продумывал всё наперёд, чтобы не влипнуть. У него всегда было три плана, на случай, если один из не сработает. Но он предал меня, и он — главная причина моего уничтожения.***
2 года ранее Тэхён склонился перед умершей матерью на колени и дрожащими руками тянулся к её лицу. Но страх и чувство вины не давало ему прикоснуться к ней. Он виноват в том, что происходит сейчас. Тэхён виноват в смерти своей матери, и теперь не может позволить себе даже дотронуться до неё. Горючие слёзы оставляли после себя мокрые дорожки на щеках Тэхёна; но ненависть внутри него возрастала, давила на парня и приказывала ему уничтожить Намджуна. Взяв себя в руки, Тэхён тыльной стороной ладони вытер свои слёзы, озлобленно повернулся к Наму, и был готов убить этого придурка. — Раз любил меня, зачем убил её? Убил бы меня или себя. Но ты упустил свой шанс, теперь я воспользуюсь своим. — Когда Тэхён подымался с колен, он незаметно поднял пистолет, который Нам обронил от испуга, и теперь в руках Тэхёна было единственное его спасение, и спасение ни в чём неповинной Кихён. Понадобилась секунда, чтобы направить пистолет в сторону Намджуна; ещё три секунды для того, чтобы прицелиться ему прямо в лоб; и заключительные две секунды, чтобы выпустить пулю. Но Намджун быстр! Ему хватило четырёх секунд, чтобы увернуться от пули. А после выстрела в комнату вбежали те самые парни; отбили у Тэхёна пистолет и повалили его на пол, крепко вжимая его шею в пол. — Ты прав, я упустил свой шанс, но и не дал тебе воспользоваться своим. Но, не убив тебя, я лишь даю возможность тебе сгнить в этом мире в муках и страданиях, так как оставлю тебя совершенно одного в этом мире. — На лице Нама не было ни улыбки, ни ухмылки, а лишь слёзы подступали к его глазам. Он и сам не верил, что способен на такое, но жизнь рядом с Тэхёном поменяла бы любого. И то, что Намджун делает с Тэ — всего лишь цветочки по сравнению с тем, что когда-то делал сам Ким. — Что это значит? — пытался выговорить Тэхён, после чего получил пинок в живот. — Попрощайся с Кихён, — всё, что ответил Намджун перед тем, как забрать девочку в комнату. — Нет, Намджун, ты не посмеешь, — кричал Тэхён и всеми силами пытался освободиться из лап двух громил, но те держали его крепко, и в случае, если им становилось тяжело удерживать Кима, они били его в уязвимые точки, чтобы ослабить парня. — Намджун, не трогай её! Оставь её в покое. Она ведь совсем маленькая… Намджун… Намджун. Но старший даже не оборачивался в сторону Тэхёна. Он перекинул дитя через плечо и унёс её в неизвестность. А Тэхёна он оставил на съедение этим громилам, которые без жалости и сожаления избивали его, словно грушу для битья. И когда на Киме не осталось и живого места, они остановились. — Сдох? — спросил один. — Вроде, сдох, — усмехнулся второй, — и сестра его сдохнет. — Так, её же, вроде, продать хотели. — Ну, так туда, куда её продадут, долго она там не продержится. Хотя, кто её знает, может быть, она войдет в роль шлюхи и ей понравится. Кто знает… кто знает. Они оставили Тэхёна одного, на произвол судьбы. Он истекал кровью и был не в состоянии даже вдохнуть воздуха и расправить свои лёгкие. Но жизнь не покидала его, она как будто карала Тэхёна — оставляя в сознании. По его щеке катилась одинокая слеза, оплакивающая предстоящее горе Кихён. Он понял, что Намджун продаст её в руки грязного сутенёра. Но бессилие — жестокая вещь.***
— Его тоже убили? — с ноткой страха в голосе спросил Чонгук, на что получил не тот ответ, что ожидал. — Если бы… если сейчас он мёртв, то я выпью по этому поводу. Но то, что он сделал, не вернуть назад. Он убил мою мать и поставил мою малютку Кихён под удар. Всё, чего я хочу — чтобы Нам расплатился за всё… за всю ту боль и страдания. Не мою боль, нет, а моей сестры. От слов парня по коже Чонгука побежали мурашки. Ему стало не столь страшно, сколь душевно больно за Тэхёна. Оказывается, парень пережил больше, чем одну смерть. И от этого возникает вопрос: кто такой Ким Тэхён, и чем он занимался? — Чонгук-и, ты не спишь? — Нет, — дрожащим голосом ответил Гук. — Иди спать. На сегодня хватит, — выдохнул Тэхён и направил курсор мышки на «отключиться», но Чонгук остановил его: — Хён, я… я останусь с тобой. И да, Тэхён-а, спокойной ночи! — после чего Чонгук отключился. Для младшего наступило ранее утро обдумывания, а для Тэхёна адское утро переживаний и нахлынувших воспоминаний. — До завтра, Чонгук-и, — прошептал Тэхён уже давно отключившемуся Гуку.