Чёрный свет в конце туннеля

      Алрой привёз нас, как я понимаю, в место, где проходят их репетиции. Это, оказывается, гараж, в котором стоят барабаны, несколько гитар, микрофон, есть диван и маленький дешевый телевизор. Стены завешаны плакатами с разными рок-группами и рок-исполнителями, прямо как и в комнате Дилана. На дверях огромная надпись «Catharsis*»       Спринг, встряхнув волосами, плюхнулся на диван, разлегшись на нем и тяжело вздохнув. Кудрявый Дакота о чем-то снова задумался, подойдя к окну и засмотревшись на улицу. Дилан восхищался своей новой гитарой, улыбаясь и сияя от счастья. Алиса же только сейчас вошла в помещение, довольно улыбаясь. Расставив руки по бокам, она рассматривала ребят, которые явно даже не думали о том, чтобы делать что-то вместе.       Очень надеюсь, что эта группа подростков сыграет что-то, потому что я ужасно хочу услышать их звучание. Они, должно быть, офигенные, и, я уверена, мне просто снесёт крышу. Должно снести. Потому что Дилан всегда и во всем хорош.       — Так! — хлопнула в ладоши Алиса, тем самым привлекая к себе внимание. — Красоточки, подняли свои задницы, и давайте уже, наконец, доведем репетицию до конца, так как мы даже одну песню до конца не исполнили из-за внезапно появившегося Стивена.       И все словно оживились. Слова Алисы заставили каждого в предвкушении улыбнуться. Я так понимаю, ребята ужасно любят это дело — играть.       — Хоть один нормальный человек среди нашей кучки гномов нашелся, — ухмыляется Дакота, кидая взгляд на Алису, а затем направляется к барабанам.       — За себя говори, гномобой, — шутит Алрой, поднимая свою гитару, и все заливаются смехом. Я смеюсь вместе с ними, так как, черт возьми, это действительно выглядело смешно.       — Давайте уже играть, а то у меня аж руки чешутся. Хочу что-то взрывное! — восхищенно парирует брюнетка, подходя ближе к Дилану, целуя его и поднимая с земли свою гитару, а затем подходит к микрофону.       Я, будучи в предвкушении чего-то нового, просто стою на месте, тихо наблюдая за всем происходящим вокруг. Боже, мне кажется, мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди.       Начало песни начинается из гитары Дилана. Я не ошиблась в нём. Он и тут хорош. Тут же в такт начинает играть Дакота со своими барабанами и Алиса с Алроем с гитарами. Сероглазая начинает петь. Нежно и грубо одновременно.       У меня просто взрывается черепная коробка. Насколько же это офигенно.       Наступает момент, когда всё утихает, но ты понимаешь, что после этой паузы будет взрывное продолжение. И так оно и происходит. Голос Алисы утихает, все музыкальные инструменты перестают издавать звуки, тишина и… ВЗРЫВ! Взрыв гитары и барабанов. Взрыв голосов Алисы и Дилана.       И я просто не могу удержаться от того, чтобы что-то не делать. Сначала я топаю на месте ногой, потом немного двигаюсь под музыку, но под конец просто ухожу в отрыв, начав танцевать, подпевать и визжать от офигенности происходящего, как безумная или опьяневшая девица в каком-нибудь баре.       Замечаю, как усмехается Алрой, смотря на меня, и я улыбаюсь ему в ответ, лишь пожимая плечами и дальше продолжая танцевать.        Мои волосы запутаны, я уже практически выдохлась, мне нечем дышать, потому что здесь ужасно душно, а мне плевать, потому что я хочу дальше танцевать и отрываться. Плевать, потому что мне нечего терять. Я мертва, и если это и есть жизнь после смерти, о которой все говорят, то я хочу здесь остаться навеки.       Я не знаю, как долго всё это продолжалось, но я чувствовала себя счастливой, и мгновение казалось бесконечным. Мне так хотелось сейчас сорваться с места и подбежать к Дилану, обнять его, поцеловать, а затем завизжать от того, насколько же это всё круто, и сказать, какой же он вместе со всеми своими друзьями крутой.       И тут же я чувствую такую пустоту внутри… Я ведь не могу к нему прикасаться. Я прохожу насквозь. Я — мертва. Он — живой.        Вот почему всё так? Почему я не могла так жить, пока была жива? Почему я не могла любить Дилана? Почему никогда не пыталась его узнать? Если бы он рассказал мне о своем прошлом, если бы я узнала о том, что было в его жизни и каким он всегда был, я бы, наверное, по-другому к нему относилась. И не потому, что он, возможно, многое пережил, а потому, что так ты узнаешь человека. А я никогда не хотела узнать его по-настоящему.       Музыка продолжает звучать. Только сейчас я замечаю, что уже некоторое время подростки исполняют какую-то душевную песню. В какой-то момент я слышу строчку «Убиваем не любя, а после умираем сами». И тут я просто взрываюсь. Падаю коленями на пол и начинаю плакать. Обнимаю себя руками и рыдаю, закусив губу.       Музыка прекращается, когда Алрой всех останавливает своим громким «Стоп!» и ставит свою гитару в сторону, направляясь на выход и смотря на меня. Кивком головы показывает идти за ним.        Ну зачем, Алрой?       — Спринг, что-то случилось? — кричит вслед Алиса.       — Что происходит? Всё в порядке? — спрашивает не въехавший в ситуацию Дилан.       — Алрой, вернись к друзьям, не заставляй их беспокоиться. Пожалуйста. — Смотрю на блондина своими красными глазами.       — Но я хочу помочь, — тихо шепчет он.       — Алрой, не пугай нас, — подает голос Дакота, во взгляде которого я вижу обеспокоенность.       — Всё хорошо, правда, — улыбаюсь. — Просто мне нужно было освободить чувства. Прости, что заставила тебя переживать. Поговорим потом об этом, если хочешь. А сейчас вернись к друзьям и скажи, что тебе стало плохо. — В ответ он едва заметно кивает.       — Ребята, слушайте… — после минутной паузы поворачивается Спринг к друзьям, почесывая затылок. — Простите, но мне что-то стало плохо. У меня есть безумная идея, точнее — предложение. — Все заинтересованно глядели на блондина, не произнося ни звука и ожидая его дальнейших слов. — Завтра суббота, следовательно, у вас не так уж и много дел, правда? — Он выгнул проколотую бровь и на мгновение умолк. — Тогда, может, поедем к тому озеру и обрыву, к которым я всегда обещал вас свозить, но у нас так и не получалось? — Я вижу огонек в глазах парня, который действительно загорелся желанием сейчас просто взять и уехать. — Если мы поедем прямо в это мгновение, мы успеем увидеть закат, о котором я вам так много рассказывал! — парировал Алрой, облизывая время от времени губы и покусывая их, и активно жестикулировал руками. Он весь на эмоциях. Мне это нравится. — Купим пожрать, бухла, а я прихвачу еще травки. Накуримся, напьёмся, сойдём с ума! Ну?! — воодушевлённо всё тараторил и тараторил Спринг, время от времени кидая на меня короткие взгляды. Я понимаю, что парень сейчас волнуется, так как действительно хочет рвануть отсюда. И я понимаю его, потому что тоже хочу этого.       Их жизнь полна безумия. А мне всегда так этого не хватало. Всегда ведь как было? Я была примерной девочкой. Я училась, ходила на балет, играла на пианино, на виолончели, исполняла то, что требовали родители. Всегда всё было только так. Я всегда поступала только правильно, только так, как было нужно. У меня словно не было права выбора. А сейчас, кажется, оно появилось.       Все молчат. Каждый поглядывает друг на друга в некем смятении и недоверии. Они что, не восприняли слова Спринга всерьез?       — Т-ты серьёзно? — спрашивает сероглазая, немного приоткрыв пухлые губы и лизнув их.       Нет, они точно хотят этого. Я вижу. Я вижу по их глазам, что все они, каждый, хотят этого безумия, предложенного Алроем.       И тут усмехается Дакота:       — Да, Алиса, ты разве не видишь? Ну, так что? Все «за»? Или есть кто-то против? Поднимаем руки и голосуем! — кричит парень со шрамом на губе и поднимает вверх руку, в которой держит барабанные палочки.       Алиса нерешительно поднимает руку вверх и тихонько произносит:       — Я согласна, но только если едет Дилан. — Она кидает взгляд на своего теперь уже парня, который опустил свой взгляд вниз, о чем-то задумавшись и насупив брови.       — Дилан? — спрашивает в надежде Алрой, пытаясь обратить на себя внимание ОʼБрайена.       Все уставились на кареглазого, который все так же игнорировал друзей.       — ОʼБрайен, черт тебя побери, ты с нами или как? — нетерпеливо выкрикивает Дакота, после чего получает от Алисы легкий удар кулаком в плечо. — Ну что? Я уже предвкушаю сладость этого приключения, — ворчит, наигранно нахмурившись парень, после чего удивленно смотрит на Дилана, впрочем, как и все присутствующие, когда тот издает, наконец, звуки, тем самым оповещая, что он жив и что он здесь:       — У меня с собой всего двадцать баксов, так что хавчик за вами, — усмехается он, подпрыгнув с места и подойдя к Алрою, а затем хлопает того по плечу, обнимая, и додает: — Крутая идея, Спринг, это как раз то, что всем нам нужно.       И все радостно аплодируют, при этом присвистывая.       — Я уж думал, обломишь весь кайф, ведь ты у нас в группе главный кайфоломщик, — признается Алрой, натягивая улыбку и показывая свои дырявые белоснежные зубы.       — Так мы реально едем? — спрашивает, не веря, Алиса. В ответ, парни кивают головами. — Честно-честно? — в которой раз задает вопрос брюнетка, после чего начинает визжать и прыгать на месте. — Наконец-то что-то безбашенное!       — Мы всего два часа назад ограбили Фрэнка, ты разбила сердце бедному Генри и еще, по всему видимому, начала встречаться, наконец-то, о Господи, с Диланом! — восклицает Дакота, закатывая глаза наверх и добавляя: — И ты смеешь жаловаться, что у тебя скучная, не безбашенная жизнь? Тогда я и вовсе смываю руки. — Кудрявый поднимает руки вверх, как бы показывая, что сдается.       — Ага, конечно-конечно, — говорю я. — Жалуются на жизнь в то время, пока другие и вовсе мертвы, а у самих крутая подростковая жизнь, при чем у этих «других» вся жизнь была скучной, — бурчу, как замечаю взгляд Алроя. — Ну вот несправедливо, что у некоторых есть возможность веселиться и жить, как хочется, а другие должны делать всё, как им велят. Несправедливо быть правильным всю жизнь и умереть, ни разу не испытав адреналина и не разделив счастья от безумия с друзьями. Нужно жить так, как велит сердце, потому что это самый правильный выбор из всех возможных.       — Спринг, тебя опять накрыло? — хихикает Алиса, чем заставляет всех улыбнуться.       — Да так, задумался просто. Вспомнил слова одной девушки, — говорит блондин, продолжая смотреть на меня.       — И какие же слова? — интересуется молчаливый Дилан, обнимая свою девушку и целуя ту в щеку.       — Несправедливо быть правильным всю жизнь и умереть, ни разу не испытав адреналина и не разделив счастья от безумия с друзьями. Нужно жить так, как велит сердце, потому что это самый правильный выбор из всех возможных, — повторил Спринг за мной слово в слово.       — Увау! — зааплодировал Дилан, а за ним и вся остальная шайка. — Алрой, эта новая травка, о которой ты говорил в машине, хорошо влияет на тебя, — смеется темноволосый. — Ты не задумывался над тем, чтобы поступить в колледж после школы и стать философом?       — Очень смешно, Ди, — недовольно посмотрел парень на друга, после чего получил удар кулаком в плечо.       — Ну, чего ты дуешься, бусинка-умничка, м? — издевался кареглазый над Спрингом, а все остальные лишь тихонько хихикали.       — Так, всё! — поднял руки вверх Алрой. — Мигом вылетели с гаража и сели в мою машину. Кто не успеет, тот остается дома и будет зубрить химию! — быстро тараторит на выдохе голубоглазый и срывается с места. Все бегут вслед за ним, и я в том числе. Последним прибегает, как ни странно, сам Алрой, и все начинают с него смеяться, когда он, наконец добежав до машины, не может открыть дверь, так как та заперта изнутри Дакотой.       — Это не смешно, Дакота, — прищуривается парень.       — На самом деле очень и очень смешно, — в ответ говорит кудрявый.       — Так, или ты сейчас открывает мою дверь на моей машине и впускаешь меня, или я назову твою фамилию! — угрожает, ухмыляясь, Алрой, после чего в салоне машины звучат крики Дилана и хлопки в ладоши Алисы.       — Ах ты! — подозрительно хмурится Дакота, взглядом испепеляя блондина.       — Опа-опа, обстановка накаляется! Сегодня, кажется, мы узнаем главный секрет нашего товарища, — смеется брюнетка.       — Ничего вы не узнаете, — фыркает тот и тут же улыбается, впуская в машину Алроя. — Только попробуй, стерва ты эдакая, кому-то рассказать, и я зарою тебя где-то на кладбище живьем, — угрожает кудрявый, после чего любые проявления эмоций на его лице исчезают, а сам он впадает в прежнюю апатию, отупляя свой взгляд в окно.       Алрой Спринг, чувствуя себя победителем, иронично вздыхает и делает рукой движение, словно взмахивает волосы назад, после чего говорит:       — Никто не против хорошей музыки, правда? Дорога-то немаленькая. — И включает радио, настраивая волну взрывного рока. Все начинают подпевать, и я в том числе, так как песня мне знакома.       Помню, однажды мне включал ее Дилан. Сначала она мне не очень понравилась, потому что я всегда предпочитала классическую музыку, но со временем я от неё просто тащилась.       Группа «Queen» и их песня «Bohemian Rhapsody».       Сейчас я сижу возле окна, так как Дакота сел впереди, а сзади сели Алиса с Диланом, и сейчас обнимаются.       Честно, обидно. Обидно, что не я его обнимаю, и что не могу к нему даже просто прикоснуться.       Именно из-за этого я начинаю разочаровываться в загробной жизни. В смысле, я в прошлом Дилана, проживаю его жизнь вместе с ним, но мы не можем ни поговорить, ни прикоснуться друг к другу, а в реальности я мертва, то есть не смогу снова быть с Диланом и высказать ему свои мысли. Это начинает убивать меня. Звучит парадоксально, но это так.       Спустя несколько часов длительной поездки все довольно-таки устали, но, прибыв на место, каждый тут же приободрился, потому что вид был замечательным.       — А-а! — завизжала Алиса, выпрыгивая из машины и смотря на небо. — Как же прекрасно!       И я смотрю на неё. На её черные волосы, развивающиеся на ветру; на её бледную кожу, что от розового света солнца сейчас кажется персиковой; на её улыбку, смотря на которую, счастливым становится Дилан. Перевожу взгляд на парня, который мягко улыбается, наблюдая за девушкой, и во взгляде которого можно прочесть только позитивные эмоции.       Чувствую, что мне действительно больно.       Да, конечно, я ведь собственница. Я привыкла, что Дилан любит меня. Привыкла, что всё его внимание достается мне.        Что ж, пора отвыкать.       Подхожу к краю обрыва (кстати, Алрой привез нас на скалу, которая когда-то оборвалась, а в дыре образовалось или искусственно создалось озеро) и смотрю на красоту природы. Просто невероятно. Серьезно. Солнце утопает в розово-карамельном тумане, отчего и вокруг приглушенные цвета с розовым оттенком. Такое чувство, словно кто-то натянул тебе розовые очки на глаза. Не могу передать это явление, но оно восхитительно.       — Кому косяк?! — кричит Алрой, улыбаясь и вытаскивая из кармана своей кофты три косяка. Все закричали, выкрикивая «Я». — Чур, Дилан с Алисой один пополам! — предупреждает блондин, запихивая свернутую бумажку себе между губ и подавая такую же Дакоте и Дилану.       — О, да, — облизывает губу кудрявый.       — Так нечестно, — дует губы Дилан. — Ты жмот, Спринг. Самый настоящий жмотяра. — Парень сузил глаза, как бы показывая свое недовольство. — Но ничего, у меня с собой целый пакетик травки, — самодовольно усмехается кареглазый, доставая из внутреннего кармана свое «сокровище». У Алроя из приоткрытого рта выпадает сигарета.       — Ах ты падло.       — Юху-у! Сегодня кто-то укурится до невозможности, и этот кто-то я! — кричит Дакота, начав танцевать на месте и крутить руками, словно выиграл миллион баксов. Все смеются, но не обращают на это особого внимания.       Мне начинает нравится этот Дакота, но он все равно какой-то скользкий.       — Дилан, можно тебя на минутку? Хочу поговорить с тобой наедине. Может, пройдемся? — топчется нервно на месте Алиса, поглядывая на Дилана и ожидая его ответа.       — Да, конечно! — Он бросает извиняющийся взгляд Спрингу и удаляется с брюнеткой.       Алрой же вздыхает.       — Не печалься, красавица, что судьба твоя так жестока, — издевается Дакота, подкалывая Спринга, — вот, сижку закури, тут же с грустью распрощаешься. — Алрой усмехается и берет протянутую Дакотой сигарету, после чего бьет парня в подзатылок, тем самым заставляя кудри парня прыгать.       И мои глаза просто в миг начинают блестеть (конечно же, не буквально), потому что во мне загорается дикое желание поиграть с этими кудряшками.       — Он такой няшный, — хихикаю, заставляя Алроя обратить на меня внимание.       — Не знаю, что за слово пришло мне в голову, но ты, Дакота, няшный, — проговаривает блондин и начинает ржать, после чего достает из брюк зажигалку и поджигает сверток травы.       — Что это значит? — косит взглядом на друга парень.       — Не знаю, — тот все ржет, пожимая плечами. — Давай лучше закуримся. — И Дакота взмахивает рукой, соглашаясь с тем, что курить лучше, нежели разбираться в каких-то непонятных ему словах. Алрой садится в машину, свесив с той ноги вон, а кудрявый залазит на крышу, делая такую сильную затяжку, что в голове, по всему видимому, мутнеет, а сам парень чуть ли не падает, но он вовремя приводит свое равновесие в норму и издает произвольное «Оу!».       — Эй, поаккуратней, гномобой, — снова подшучивает голубоглазый над другом, начав тихонько хихикать и запрятавшись в салоне машины.       — Убью, сволочь! — грозится Дакота, махая в воздухе кулаком.       Я хихикаю, после чего кидаю взгляд на Дилана и Алису.       Сердце в который раз с болью сжимается в груди, и я решаю подойти к ним и послушать их разговор.       — Алрой, вы пока тут посидите, я немного отойду, — сообщаю парню, не сводя взгляда с парочки.       — Не думаю, что тебе стоит слушать их разговоры, они ведь влюбленные, там всякая романтичная хрень. Уверен, тебе будет больно, ведь, как я понял, у тебя к нему чувства, — говорит Спринг, совсем наплевав на друга, который слышит его слова. И я, наконец, перевожу свой взгляд на Алроя, отвлекаясь от матовой кожи Дилана и его численных родинок.       — Алрой, тебя так быстро накрыло? — засмеялся Дакота, но парень проигнорировал его и продолжил смотреть на меня.       — Наверное, ты прав, но если я здесь, значит, возможно, я должна пережить эту боль. Не зря же я тут оказалась — в прошлом Дилана, — улыбаюсь, после чего ловлю на себе удивленный взгляд стеклянно-голубых глаз. — Посиди с Дакотой, а после я объяснюсь, кто я такая и что тут делаю. — В ответ парень кивает, а я подбегаю к парочке, топчущейся на месте.       Знала бы я сама ответы на эти вопросы, было бы намного легче...       Алиса смотрит под ноги и играется с каким-то камушком, Дилан же стоит словно ошарашенный.       Что происходит?       Чувствую, всё не так хорошо. Наверное, Алрой был неправ на счет романтической хрени.       — И я не уверена, смогу ли вытерпеть всё это, — тихо шепчет брюнетка, начав поглаживать свои плечи, и тут же всхлипывает, после чего я замечаю, как на песок падают капельки слёз, создавая маленькие темные пятнышка.       Дилан молчал. Я смотрела на него, ожидая его реакции, но он всё молчал. Его глаза просто бегали со стороны в сторону, рассматривая что-то внизу. Кареглазый дышал рвано, и казалось, он вот-вот закричит. Но он всё молчал.       — Прости, что нагружаю этим, но мне так хотелось кому-то высказаться! Потому что это тяжело — молчать о том, о чем хочешь кричать так громко, как только можешь. Я, если честно, совсем не собиралась тебе или еще кому-то рассказывать об этой боли в теле, но во время поездки сюда вдруг поняла, что должна тебе рассказать. И не по той причине, что ты — мой парень, а потому что я хочу, чтобы ты знал правду. Это так сложно, черт возьми, — продолжает плакать Алиса, сжимая руки в кулаки. — Это так сложно кого-то любить, когда ты тяжело болен. Так сложно, когда тебя любят, а ты в шаге от смерти. И я просто не знаю, как поступить, чтобы всё было правильно — отвернуться от тебя сейчас или быть с тобой до последней минуты жизни; уйти уже и отучить от моего присутствия или привязать к себе ещё больше? И, кажется, на самом-то деле я знаю правильный ответ, так как он очевиден, но правильно ли будет принять правильный выбор? Вдруг правильно будет в нашем случае поступить неправильно? Знаю, это чушь, но…, но ты должен меня понять! — кричит последние слова темноволосая и тут же поднимает свой взгляд на Дилана, смотря на него своими красными от слёз глазами и задыхаясь от своих чувств.       «Боже, почему мне больно?» — только думаю я, как приподнимаю свою руку, приближая ту к лицу, и прикасаюсь подушечками пальцев к щекам, тут же ощущая влажность.       Я плачу..?       Смотрю на Дилана, ожидая его реакции. И я боюсь. Боюсь, что именно в этот момент его идеальность даст слабину. Боюсь, что он разобьет хрупкое сердце бедняжки Алисы.       ОʼБрайен пару секунд просто смотрит своими мокрыми от слез глазами на девушку, а после просто без слов обнимает её, сильно прижимая к себе.       — Я понимаю тебя, Алиса, и приму любой твой выбор. Ты должна знать, что я принимаю и тебя. Принимаю, потому что люблю. — И он сжимает её ещё сильнее в своих объятиях, из-за чего сероглазая начинает реветь громче.       Я даже не могу представить, какую боль испытывает Дилан.       Это просто…       Ужасная боль?       Страшная боль?       Невообразимая боль?       Нет, это уничтожающее и ломающее рёбра дерьмо.       Самое настоящее дерьмо.       Как я понимаю, у Алисы боли в теле из-за болезни, или что-то в этом роде. И, наверное, это значит что-то очень плохое, раз у неё и Дилана такая реакция.       К нам доносится громкий смех Дакоты и Алроя, что и заставляет Алису взять себя в руки. Она натягивает улыбку и вытирает глаза и щеки от слез, после чего говорит:       — Прости, что я такая плакса и что вечно порчу крутые моменты. Мы пришли отдохнуть и оторваться, а я тут нюни распускаю и заставляю тебя нервничать. Прости, — снова обнимает парня брюнетка.       — Дурочка, ну ты чего? Когда ты обнимаешь меня, когда высказываешь свои мысли и тревоги, когда беспокоишься о нас, когда готовишься к тому, что в любом случае, какой бы выбор ты не сделала, мне будет больно — это и есть самые прекрасные моменты. И я люблю тебя. Алиса, ты слышишь? Люблю! Мне, конечно, страшно от того, что я понимаю, что тебе больно, но это — нормально, и тебе нечего бояться, потому что в любом случае та боль, которую я ощущаю и буду ощущать, если это случится, не сравнится с болью, которую переносишь через себя ты! Ты должна понять, я итак с тобой. Мы вместе, и это главное. Пойми, что для меня ты — важнее всего. Я ведь понимаю, — усмехается он, и я замечаю, как по его щеке вниз спускается слеза.       Если бы я не знала, что в конечном итоге они не будут вместе, я бы свято верила в то, что они предначертаны друг другу, и плакала бы на этом моменте от искренности и мимишности этого диалога, но, зная правду, сейчас я плачу от того, что мне на самом-то деле больно. Они не будут вместе. Она не будет с ним. Он никак не поможет. Они не сумеют побороть, скорее всего, болезнь. Их существовать не будет. Останется только он. При чем он останется с той, которая его не ценила. Которая сдохла, так ничего не добившись в жизни. Которая никогда никого не любила. Даже себя. Которая пыталась поступать правильно, что и было ее ошибкой. Он останется с девушкой, которая тоже уйдет от него. Со мной. И, кажется мне, слова Алисы, сказанные ею пару минут назад, точны как ничто иное.       Правильно поступать — не всегда значит делать правильный выбор.