Винсмоуки всегда платят свои долги

      Прошла почти неделя с того момента, как Мугивары смогли спасти Санджи в самый последний момент. На Санни Го всё это время было необычайно тихо, разговоры велись вполголоса, а редкий смех быстро обрывался. Все волновались, состояние Санджи практически не улучшалось. Раны не спешили затягиваться, переломанные кости даже и не думали срастаться. Санджи почти не спал, стоило ему только задремать, как приходили кошмары, где он всё ещё валялся в собственной крови и дерьме в крошечной клетке. Отличить сон от реальности Санджи не мог, и пусть его тело уже было свободно, но разум всё ещё был в плену. Из-за этого он часто кричал, так что кровь стыла в жилах, а Нами и Усопп всё ещё вздрагивали просто от ужаса осознания того, что кто-то сломил такого сильного человека, как Санджи.       Мугивары почти забыли, что такое здоровый сон, все были уставшими и опустошёнными. Но самое ужасное было другое: они понимали, что сейчас Санджи может помочь лишь Чоппер, и только в том случае, если у кока ещё осталась тяга к жизни. Доктор уже давно потерял счёт времени, он почти не отходил от больного, стараясь хоть как-то облегчить его страдания. Обрабатывал раны, бинтовал переломы, менял повязки, давал лекарства и постоянно следил за самочувствием Санджи, но это не давало того результата, на который так надеялся Чоппер. По его расчётам сейчас кок должен был уже вовсю идти на поправку, ведь Санджи уже неделю был на сильных лекарствах и тщательном уходе, но из-за плохого сна, страха за свою жизнь и непонимания, где он находится, усилия Чоппера не давали нужного результата.       — Ребят, у меня есть к вам разговор, — начал Чоппер. Мугивары, все, кроме Брука (который сейчас сидел с больным), находились на камбузе и ели ужин, казавшийся им безвкусным. — Санджи не идёт на поправку, и единственный способ, который я вижу, чтоб вылечить его — это дать ему сильные психотропные вещества.       — И почему ты этого не делаешь? — спросил Зоро.       — Потому, что они вызывают сильное привыкание. Если это случится, то мы уже никогда не вернём прежнего Санджи.       — Тогда не стоит давать ему эти лекарства, — вставил Луффи.       — А в таком случае он, скорее всего, так и не пойдёт на поправку. Он не сможет долго прожить в таком состоянии, как сейчас.       — Получается, что с лекарством Санджи-кун может стать не тем, к кому мы привыкли, а без него — умереть? — Нами говорила тихо, а голос её сильно дрожал. — Тогда лекарство дать необходимо, сейчас главное, чтобы он поправился физически, потом уже будем думать, как вернуть нам прежнего Санджи.       Мугивары согласно закивали, они все прекрасно понимали: пока человек жив, есть шанс всё исправить, смерть же не даёт второго шанса всем, за исключением Брука, но пока тот с ними, у другого такого шанса не появится. Чоппер ушёл в лазарет. Лекарства, которые необходимо дать Санджи, он приготовил ещё несколько дней назад, и даже высчитал точную дозировку, проверив её не меньше десяти раз.       Санджи, как и всегда, лежал на спине, глаза закрыты, но видно, как под веками бегают из сторону в сторону зрачки. Сейчас ему снился очередной кошмар, с которыми необходимо было покончить как можно скорее. Отпустив Брука, Чоппер взял успокоительное, но не смог сразу поставить его в капельницу — его внимание привлекла трубочка, от которой тянулась к бледной руке Санджи, прочно зафиксированной, чтобы тот не вырвал катетер. Из оцепенения Чоппера вывел крик. Санджи резко распахнул глаза и попытался подняться на кровати, но на это у него не было сил. Медлить было нельзя, Чоппер по опыту последних дней знал, что кок в таком состоянии не слышит никаких слов и успокоиться он сможет только через несколько часов, когда кошмар наконец-то начнёт отступать, но даже тогда Санджи будет лежать с открытыми глазами совершенно безучастный ко всему вокруг. Лекарство медленно попадало из капельницы в тело Санджи, Чоппер всё это время зачарованно смотрел, как жидкость по капле поступает в вену. Всё получилось, через час после начала процедуры Санджи спал: его веки не дёргались, а тело наконец-то расслабилось. Он крепко проспал всю ночь. ***       Телу Санджи вскоре стало лучше, чего нельзя было сказать о его духе. Кошмаров почти не было, как и других эмоций. Даже новость о том, что теперь он парализован ниже пояса, Санджи встретил с пугающей спокойностью. Он молча выслушал Чоппера, когда тот рассказывал ему, что он сделает всё возможное для поднятия Санджи на ноги. Пугающее равнодушие: никаких расспросов, никаких разговоров, никаких эмоций — лишь маска вместо лица и пустота в глазах. Санджи послушно ел, что ему давали, стойко терпел все смены многочисленных повязок и изредка кивал во время разговоров, когда Усопп, Луффи или Фрэнки пытались разговорить его.       Списывая такое молчание и равнодушие на действие лекарств, Чоппер снизил их дозировку, надеясь, что вскоре Санджи станет лучше. Он, как и все Мугивары, беспокоился за Санджи, и уже успел соскучиться по доброму коку, который мог сделать кулинарный шедевр буквально из любых продуктов. Чоппер считал, что сейчас многочисленные травмы хоть всё ещё и беспокоят Санджи, уже не так опасны, как его психологическое состояние. Он снижал дозировку постепенно, боясь, что если сделает это резко, Санджи не сможет совладать с собственными воспоминаниями, и снова его разум окажется запертым в тесной клетке в подземелье. Но даже такая щадящая терапия провалилась: когда Санджи бодрствовал, он всё так же оставался безучастным, а когда засыпал, возвращались кошмары и вновь вопль, полный боли и страха, будил всех, кто находился на Санни Го.       Несколько дней прошли для Мугивар, а в особенности — для Чоппера, как в кошмарном сне. Все устали, постоянное нервное напряжение давало о себе знать, Усопп почти не спал; Нами срывалась на любом, кто подходил к ней слишком близко; глаза и нос Робин часто были опухшими, хотя слёзы она прятала от всех; Фрэнки всё время проводил в доках, что-то мастеря; Луффи больше не бесился; а Брук сидел один в мужской каюте. Только Зоро вёл себя как обычно, разве что спать теперь предпочитал под дверями лазарета. Все эти дни Чоппер мечтал, что безучастность Санджи — это всего лишь побочное действие успокоительного (он читал, что так бывает достаточно часто), но прошло полторы недели, и стало только хуже. Санджи вновь практически перестал спать: стоило ему закрыть глаза, как он оказывался в камере пыток, где отец придумывал всё новые и новые способы изувечить его, приговаривая, что если он согласится взять в жену дочь Большой Мамочки, то всё это прекратится. Чопперу ничего не оставалось, как вернуть прежнюю дозу, надеясь, что Санджи достаточно силён духом и телом, и сейчас ему просто необходимо время для выздоровления. ***       Ровно через месяц после спасения Санджи с эшафота многие его раны затянулись, а часть переломов срослась. Тело по-прежнему плохо слушалось, он даже ложку не мог держать, так дрожали руки, а ног словно и не было; Санджи был уверен, что даже если на них уронить глыбу, он ничего не почувствует. Понемногу он начал разговаривать с другими Мугиварами, совсем мало, но даже это вселяло в них надежду на то, что вскоре он вновь станет самим собой. На Санни Го жизнь возвращалась в обычное русло: смех, практически исчезнувший, вновь вернулся, каждый выполнял свои привычные обязанности, а готовка еды отныне подчинялась строгому графику, в котором были задействованы все, кроме Санджи и лечившего его Чоппера.       — Санджи, выздоравливай поскорей, это приказ капитана! Никто не умеет готовить мясо так, как ты! — Луффи сидел прямо на ногах Санджи, он находился в лазарете уже почти час, пока Чоппер спал в мужской каюте.       — Боюсь, этого уже не случится, капитан. Спасибо за всё, но сейчас я обуза. Луффи, пока я на Санни Го, никто из вас не может следовать за своей мечтой, сейчас я попросту мешаю вам жить, — голос Санджи звучал непривычно хрипло, он слишком мало говорил, поэтому каждое слово давалось ему с большим трудом.       — Не говори глупостей, кок. — Зоро вошёл в лазарет, он перестал притворяться, что спит.       — Это не глупости, я лишний. Руки не слушаются, ноги вообще бесполезны. Чоппер собрал их, но вернуть им подвижность не может.       — Санджи, все верят в тебя, а ты поверь в Чоппера. Ему нужно время, чтобы найти способ вернуть твоё здоровье, — Луффи говорил слишком серьёзно, казалось, что он даже повзрослел на несколько лет.       — Ладно, — сдался Санджи. Спорить с капитаном и Зоро бессмысленно, те всё равно останутся при своём мнении. Луффи тут же спрыгнул с кровати больного и удалился в сторону камбуза, где в это время Фрэнки готовил обед. Зоро же внимательно смотрел на Санджи. Он понимал: тот остался при своём мнении, и менять его не собирается, но как его сейчас переубедить, не знал.       — Эй, кок, — подал голос Зоро после почти часа тишины, он даже обедать не пошёл, а всё время просидел в лазарете.       — Что? — раздражённо сказал Санджи.       — Ты же можешь двигать руками. Так остаётся дело за малым — осталось приучить их вновь слушаться только тебя. Когда моё тело меня подводит, я тренируюсь, чтобы такого больше не случилось.       — Если ты не заметил, моё тело сейчас меня не подводит, оно просто бесполезное, особенно тут, на Гранд Лайне. Из-за меня вы становитесь слабее, на нас могут напасть в любой момент, и вместо того, чтобы сражаться, вы будете оберегать меня. Я слабое звено, из-за меня все могут пойти ко дну. Да и мой отец не оставит всё это просто так, он будет преследовать вас до тех пор, пока не поймёт, что я действительно мёртв.       — С твоим отцом у меня тоже есть личные счёты, если ты не забыл. И хватит думать только о себе, ты отлично знаешь, что для Луффи мы не просто команда, а семья. Никто из нас не покинет Санни Го, пока он нас не отпустит, и ты — не исключение, дурная завитушка.       Зоро ушёл из лазарета. Что-то в речи вечного соперника задело Санджи. В его голове впервые появилась мысль, что он всё ещё нужен, не как первоклассный кок, а как просто друг, за которого любой из Мугивар готов отдать жизнь. Но всё равно сейчас он был лишним балластом, который проще сбросить, чем тащить за собой. Санджи будет достаточно изредка получать новости от старых друзей и ждать, что когда Луффи и другие достигнут своих целей и тогда, возможно, они смогут увидеться вновь: победители и тот, кто не сумел дойти до финиша.