Лучше вам этого не видеть, мастер

      На всё, что происходит во вселенной, есть воля великой Силы. Именно она когда-то свела их вместе, она же затем и развела их, казалось, навсегда. Но пути и замыслы Силы причудливы и необъяснимы. И вот волей судьбы им обоим опять была уготована новая встреча. Энакин и Асока, бывшие мастер и падаван, теперь, правда, ставшие Вейдером и Фалкрамом, спустя столько лет должны были вновь «воссоединиться» здесь, на Малакоре, в храме ситхов. Кто бы мог подумать, что так сложится их судьба, их жизнь, кто бы мог подумать, что так изменятся и они сами, из учителя и ученицы превратившись в злейших врагов? Хотя, вся эта игра в Вейдера и Фалкрама была лишь «масками», всё это было лишь «костюмами» за которыми прятались всё те же прежние Энакин и Асока. «Костюмы и маски», которые нужно было «сорвать друг с друга», чтобы предстать пред лицом истины. И в какой-то степени это было одним из тех сильнейших желаний Асоки, которые сейчас властвовали в её неспокойной, взволнованной душе. Тано просто жаждала содрать со своего бывшего учителя, ныне величайшего лорда ситхов, его дурацкий шлем, чтобы вновь увидеть перед собой его настоящее лицо, нет, не Вейдера, а Энакина, которого она знала когда-то, которого она любила когда-то, как своего учителя, как своего друга и товарища, а, возможно, даже и больше.       И вот он, нужный момент наконец-то представился. Грозный ситх, прибегая к использованию всей мощи тёмной стороны Силы, попытался отобрать у убегающих Кэнана и Эзры голокрон. Асока не могла этого допустить, она просто не могла допустить, чтобы из-за её нерешительности, слабости, её прошлых ошибок, которые косвенно поспособствовали всему теперешнему кошмару, пострадал кто-то ещё. Наверное, потому в данный момент Тано мчалась со всех ног с чуть более низкого уровня, куда она совсем недавно свалилась во время боя на мечах благодаря Вейдеру, чтобы остановить ситха, чтобы не дать ему ни заполучить заветную вещицу, найденную джедаями в храме, ни покалечить их самих.       Одолеваемая диким желанием спасти собственных друзей от рук Вейдера, женщина прибавила скорости. Она буквально молниеносно рванулась к противнику и, в изящном прыжке оттолкнувшись от ситха обеими ногами, нанесла сокрушительный удар мечом, удар по голове, по такому ненавистному Асоке чёрному шлему. Громкое шипение светового клинка и звук режущегося под ним железа, эхом отдались по всему помещению. В стороны феерично брызнул дождь золотистых искр. Эта атака оказалась настолько сильной, что и тогрута, и её бывший мастер одновременно рухнули наземь, на несколько недолгих мгновений потеряв возможность сражаться.       Аккуратно придерживая Кэнана одной рукой, который в данный момент опирался на своего юного ученика, чтобы иметь возможность, ничего не видя, нормально передвигаться, а второй крепко сжимая голокрон, Эзра взволнованно наблюдал за Тано и ситхом со стороны.       - Асока, давай быстрее! – нервно и громко попытался поторопить тогруту Бриджер, понимая, что если Тано не поспешит следом за ними, то она рисковала остаться в этом треклятом ситхском храме навсегда, причём мёртвой и погребённой под его многочисленными старыми обломками.       Однако женщине, похоже, сейчас было не до того. Стараясь немного отойти от сильного удара об пол, Асока медленно стала подниматься на ноги. То ли тогрута настолько мощно приложилась о каменную поверхность зала, что её голова всё ещё кружилась, то ли сама Сила подсказывала женщине задержаться здесь ещё на пару мгновений, но двигалась Тано в данный момент крайне неторопливо.       - Асока, - громкий, проникновенный голос внезапно позвал тогруту, пожалуй, слишком эмоционально и чувственно ситх произнёс её имя.       И Тано вздрогнула от неожиданности. Её ярко-синие глаза, казалось, расширились от удивления, когда женщина узнала этот голос. Да, говорил с ней по-прежнему Вейдер, но он говорил словами, он говорил тоном и интонацией Энакина, так, как обычно обращался к тогруте её бывший учитель. И это не могло не тронуть её израненное, измученное от боли потерь сердце, её многострадальную душу.       Не веря собственному слуху, Тано резко развернулась и внимательно вгляделась в силуэт Вейдера, будто пытаясь увидеть в нём того, кого она жаждала увидеть столько лет, а именно своего доброго и заботливого учителя, Энакина Скайуокера.       Лорд ситхов, который всё ещё стоял на одном из своих механических колен, опираясь о ноги руками, медленно повернул к женщине собственную голову, и её взору открылась часть лица, теперь свободная от срезанного куска шлема.       В одно мгновение на Асоку изучающе уставился ярко-жёлтый, словно пылающее пламя, такой знакомый ей глаз. Да, его радужка уже не была чистого небесно-голубого цвета как прежде, но этот взгляд, он не был характерен грозному лорду ситхов Дарту Вейдеру. Таким взглядом только Энакин всегда смотрел на свою бывшую ученицу, и только на неё одну.       - Асока, - ещё раз, будто умоляя о помощи, умоляя о том, чтобы тогрута помогла ему вырваться из лап тьмы, вырваться из-под контроля Вейдера, который, казалось, всё это время неким мистическим образом подавлял настоящую личность Энакина, позвал женщину Скайуокер.       И Тано в одно мгновение вновь ощутила столь близкую ей, столь родную и знакомую связь между учителем и учеником. Она словно опять почувствовала присутствие Энакина, совсем иное, нежели холодное, жесткое, отталкивающее и устрашающее присутствие Вейдера. Она будто вновь узнала в абсолютно чужом и незнакомом ей человеке своего невероятно близкого и дорогого ей мастера. От удивления даже приоткрыв рот, Тано ещё сильнее уставилась на собственного «врага» завороженным взглядом, и с её пухлых карамельных губ сорвалось одно единственное слово, произнесённое так же нежно, чувственно и проникновенно, как и его «Асока»:       - Энакин…       От переполнявших её эмоций не в состоянии ни сдвинуться с места, ни шелохнуться, ни даже произнести хоть что-то ещё, тогрута будто в каком-то трансе наблюдала за тем, как Вейдер медленно поднимается с колен, и просто бездействовала, словно не решаясь хоть что-то предпринять и абсолютно не замечая того, что происходило вокруг: ни взволнованно пялившегося на неё Эзру, который уже отвёл пострадавшего Кэнана на корабль, ни почему-то ставших быстро опускаться «дверей» просторного зала храма, ни светящегося ярко-алым светом, искрящегося мерцающими молниями обелиска. Для Асоки сейчас не существовало ничего и никого, кроме неё и её бывшего мастера.       Также неспешно, как и его ученица всего пару мгновений назад, ситх наконец-то выпрямился в полный рост, тоже в каком-то растерянном бездействии продолжая разглядывать только теперь пришедшую в себя Асоку. Решение о том, что следовало сказать, о том, что следовало сделать дальше моментально пришло в голову Тано, и нужные слова как-то сами собой нашлись в подходящий момент.       - Я не брошу тебя! Не в этот раз! – едва сдерживая горькие, подступающие к глазам слёзы стыда и сожаления, отчаянно выкрикнула своему «противнику» Асока, чувствуя, что это был один единственный, последний и самый важный шанс исправить её былые ошибки.       Женщина слишком много раз в собственной жизни делала не верный выбор, за что потом расплачивалась и она, и её самые родные и близкие люди, а теперь пришло время остановиться, теперь пришло время вернуть утраченное и искупить свою непомерную, почти неизгладимую вину.       Как будто ожидавший именно этих слов от собственной бывшей ученицы, слов раскаяния, слов наполненных несоизмеримым, страстным желанием помочь ему, спасти его, вырвать из цепких, ужасающих лап тьмы, «Энакин» всё так же молча продолжал смотреть на Тано, ничего не предпринимая, будто желая увидеть, как тогрута поступит дальше, как воплотит в жизнь свои обещания, которые она должна была дать ему много лет назад.       Их взгляды, взгляды «Энакина» и Асоки вновь встретились. Несколько длительных, словно сама вечность, минут бывшие учитель и ученица безмолвно смотрели друг на друга, будто не зная, что ещё можно было сказать, сделать, предпринять, будто их связь в Силе и духовная связь опять возобновились, и они могли ощутить друг друга так же хорошо, так же идеально, как это всегда было раньше.       Воцарившуюся в огромном просторном зале немую тишину, нарушало лишь шипение искрящегося алыми молниями обелиска и тяжёлое дыхание Вейдера. По его выражению лица, по его отстранённому взгляду можно было понять, что лорд ситхов что-то усиленно обдумывает, словно две его личности в данный момент сражаются в одном человеке за право главенствовать друг над другом, и от того, которая из них победит зависело, насколько успешна будет последняя отчаянная попытка Асоки спасти своего бывшего учителя. Ещё какое-то время, несколько кратких, почти незаметных мгновений, «враг сомневался и колебался», казалось, он вот-вот готов был сдаться, позволить себе принять пусть и так поздно, но всё же предложенную ему помощь своей бывшей ученицы, однако сущность Энакина оказалась всё же слабее сущности Вейдера. И последний победил.       - Значит ты умрёшь, - мягкий, добрый голос прежнего Скайуокера вновь исчез, будто растворился в полумраке этого зловещего строения, опять уступив место жёсткому, даже жестокому, холодному и безразличному голосу Вейдера.       Не долго думая, будто в подтверждение своим словам, лорд ситхов вновь резко активировал алое лезвие своего светового меча. Он хотел было податься вперёд, но что-то, последние отголоски прежней личности Энакина, последние тени сомнения, ещё на мгновение задержали Вейдера. И лишь выждав эту финальную секунду перед продолжением боя, окончательно и безжалостно подавив в себе прежнего Скайуокера, лорд ситхов решительно направился в сторону Асоки. Асоки, которая всё ещё продолжала стоять на месте и никуда не двигаться.       Заметив, что Тано явно не собирается бежать, тем самым спасаясь от очередного нападения столь мощного врага, до смерти перепуганный за неё Эзра с громким выкриком:       - Асока, - бросился женщине на помощь.       Он хотел чем можно быстрее добраться до собственной союзницы, чем можно сильнее поспособствовать её победе над столь серьёзным противником, но у Тано были по этому поводу совсем другие планы.       Резко вытянув свою правую руку, женщина применила Силу чтобы оттолкнуть неугомонного мальчишку, тем самым дав ему понять, чтобы он уходил, спасался сам, и чтобы ускорить движение опускающихся каменных «дверей» зала.       На бегу упав на пол, Эзра невольно наблюдал за тем, как Вейдер с новым энтузиазмом атаковал Тано, как мастерски и удачно та поставила блок, скрестив мечи за собственной спиной, подобным образом остановив резкий удар алого клинка лорда ситхов. Однако Бриджеру это казалось недостаточным, Эзре казалось, что сил Асоки было недостаточно, чтобы без посторонней помощи и победить Вейдера, и успеть выбраться из разрушающегося храма ситхов до сокрушительного взрыва. Как жаль, что сама тогрута, отчаянно и упорно продолжившая сражаться со своим бывшим мастером, так не думала.       Каменные «двери» просторного зала с искрящимся и мерцающим алыми потоками света обелиском окончательно опустились.       - Нет, нет! – громко выкрикнул Эзра, как будто его проникновенные, полные боли и сожаления о заведомо потерянном товарище возгласы могли что-то изменить.       Но они уже не могли.       Понимая, что оба они были теперь не в состоянии сделать хоть что-либо ещё для Асоки, Кэнан пришёл в себя быстрее, нежели его юный, чересчур эмоциональный ученик. Стоя на трапе корабля, Джарус быстро протянул парню руку в знак того, что тот должен был как можно скорее пройти внутрь, и почти в приказном тоне произнёс:       - Эзра, Эзра, быстрее.       Краем уха уловив голос своего учителя, Бриджер в одно мгновение осознал, что тот был прав. Нет, Эзра не был согласен с Кэнаном на счёт того, что Асоку нужно было бросить здесь, оставить умирать, но в то же время и отчётливо понимал, что это был её выбор. К тому же, погибнув и сам, Бриджер уж точно никак не смог бы помочь Тано, если бы в дальнейшем ему представилась такая возможность, разыскать и «откопать» тогруту среди обломков данного ситхкого храма уже после взрыва.       Быстро вскочив на ноги, Эзра стремительно кинулся к кораблю. Тяжёлая механическая дверь с громким щелчком закрылась за джедаями и их дроидом, и «летающая махина» стала подниматься над поверхностью разрушающегося храма, устремляясь наружу, устремляясь к спасению.       Яркое красное свечение, мерцающее тысячами мощных разрядов молний, в один момент прошлось по поверхности закрывшейся верхушки «пирамиды». Раздался взрыв. Однако, на удивление улетающих джедаев, он почему-то оказался не таким сильным, как должен был быть. Прозрачная рубиновая волна энергии стремительно прошлась по всей площади храма, строение сильно тряхнуло, как, впрочем, и парящий над ним небольшой кораблик. Но храм уцелел. Всплеск алого свечения, исходящего от обелиска, лишь несильной ударной волной слегка сместил прочь от себя существ и предметы, что находились внутри.       С радостью наблюдая за этим чудесным стечением обстоятельств, «волшебным» велением Силы, которая позволила, казалось бы, обречённому товарищу выжить, через иллюминатор корабля, Эзра с энтузиазмом предложил:       - Кэнан, мы должны вернуться, мы должны спасти Асоку.       Спорить с ним у Джаруса не было ни желания, ни сил, тем более, что тут мастер был абсолютно согласен со своим нетерпеливым и юрким падаваном. От чего, Кэнан лишь утвердительно кивнул, и быстро подал Чопперу указывающий на то, что следовало развернуть корабль знак рукой.       После того как все каменные «двери» зала окончательно опустились, Вейдер и Асока продолжили отчаянно сражаться, они не замечали ничего вокруг, ни возгласов Эзры снаружи, ни разрядов, исходивших от обелиска, ни осыпающихся осколков с рушащихся стен храма. Для Тано и ситха существовал лишь их бой, свет мерцающих острых клинков, звук рассекаемого ими воздуха, искры, летящие во все стороны от новых и новых соприкосновений мечей, и борьба друг против друга, борьба добра и зла не на жизнь, а насмерть.       Атака, защита… Удар, ещё удар… И вот тогруте ловко удалось заставить бывшего мастера отступить чуть ближе к искрящемуся обелиску. Резкий взмах серебристо-белых световых мечей, и женщина со всех сил атаковала ими противника. Явно ожидав подобного боевого приёма, приёма, которому он сам же обучил своего бывшего падавана, Вейдер ловко среагировал на него, легко поставив нужный блок своим алым острым клинком. Разочарованно глядя на то, как её самая мощная атака вот так просто была предотвращена, Асока собрала и приложила все остатки своих последних физических сил, чтобы надавить на меч противника, тем самым заставив его прогибаться назад, ближе и ближе наклоняться к искрящемуся обелиску. Несмотря на то, как упорно старалась победить врага Тано в данный момент, Вейдер всё же был мощнее её. Он был сильнее и морально, и физически. Приложив, пожалуй, половину своих усилий, чтобы противостоять бывшей ученице, лорд ситхов не только не дал себе прогнуться в сторону взрывоопасного сооружения, но и наоборот заставил Асоку саму совершить подобный манёвр, невольно склоняясь под давлением его светового меча.       Прогремел взрыв. Сильная, однако недостаточно мощная, чтобы разрушить весь храм, волна прозрачной алой энергии прошлась по просторному помещению. Строение крепко тряхнуло, а стоящих поблизости от обелиска Асоку и Вейдера в одно мгновение отбросило куда-то прочь, ближе к стенам закрытого зала.       Пролетев несколько метров бывшие мастер и падаван, а ныне заклятые враги, приземлились на холодный каменный пол, причём, приземлились в весьма и весьма двусмысленном положении. Их световые мечи, выбитые из рук сильной ударной волной, как-то сами собой деактивировались и с громким звоном упали где-то далеко-далеко от собственных владельцев. Лишь тогда, когда остатки алой энергии растворились в полумраке храма, Асока и Вейдер заметили, что в данный момент оба они находились в совсем не способствующей для продолжения боя позе.       Сбитая с ног мощным потоком энергии тогрута, как и полагается, оказалось лежащей на холодном каменном полу на спине, вот только женщина никак не могла предположить, что в такой ситуации и при таких обстоятельствах, поверх неё окажется не кто иной, как Вейдер. Казалось, и ситх даже в самых смелых своих фантазиях не мог представить себе подобного.       От неожиданности возникновения данной неудобной ситуации, оба даже не сразу догадались, каким образом им следовало действовать дальше, слегка сбито столку бегая глазами из стороны в сторону. По какому-то странному, необъяснимому и явно играющему с Асокой и Вейдером велению Силы, взгляды бывших мастера и падавана вновь встретились. Взгляды, в которых сейчас читалась столько эмоций: злоба, гнев, ненависть, боль, сожаление, привязанность и любовь, все формы любви, что могли когда-то существовать между учителем и ученицей, но теперь были невозможны, невозможны из-за этого треклятого «чёрного костюма, из-за этой треклятой маски ситха».       Ещё долю секунды Асока завороженно смотрела на Энакина, да, на Энакина, которого она видела сквозь доспехи Вейдера, прежде, чем яростно сорвала с него остатки разрубленного шлема, тем самым открыв миру истинное лицо её бывшего мастера. Лицо, изувеченное болью и страданиями, лицо, покрытое шрамами от ожогов. Но Асока не видела эти шрамы, она смотрела не на внешнюю оболочку Скайуокера, она глядела сквозь его ярко-жёлтые, огненные глаза, внутрь, внутрь души Вейдера. И для тогруты, там глубоко-глубоко, в недрах самых потаённых её уголков, прежний, духовно и физически прекрасный Энакин всё ещё был жив.       Сбитый с толку и почему-то тоже не желающий больше сражаться, пытаться убить или изувечить собственную ученицу, лорд ситхов покорно позволил Асоке освободить себя от шлема и выкинуть эту ныне не нужную им обоим деталь прочь. С интересом продолжая глядеть в слегка поблёскивающие от невольно подступающих слёз ярко-синие радужные оболочки тогруты.       Ещё какое-то время Вейдер-Энакин и Асока смотрели друг на друга стеклянным взглядом, ощущая, как их переполняют самые разнообразные эмоции, заставляя метаться от крайности к крайности в выборе дальнейшей тактики поведения, ощущая, как их духовная и Силовая связь вновь восстанавливается с невероятной скоростью и мощью, ощущая, как прежние чувства, долгие годы скрываемые где-то глубоко-глубоко в душе, опять овладевают ими обоими.       Мгновение, ещё мгновение невыносимого ожидания… И Вейдер и Асока слились в жарком, страстном, таком долгожданном для них обоих первом поцелуе. Казалось, этой близости оба они жаждали всю свою жизнь, все те годы, на протяжении которых были знакомы и когда находились совсем рядом друг с другом, и когда судьба разлучила их почти навсегда.       Поддавшись одолевающей их обоих буре эмоций, внезапно охватившей пару непомерной страсти, бывшие мастер и падаван упивались друг другом, каждым прикосновением, поцелуем, слиянием проступающих наружу потоков Силы. Желание не останавливаться, желание продолжить было таким мощным, что ни Вейдера, ни Асоку уже не волновали детали. Им было не важно ни то, что они по сути являлись врагами, представителями разных сторон – тьмы и света, ни то, что и время, и место были крайне неподходящими для всего этого, ни что на свете вообще.       Асока крепко обняла Вейдера одной рукой, стараясь сильнее и сильнее прижать его к себе, будто боясь отпустить, вновь потерять на долгие-долгие годы, второй же своей кистью похотливо сбежала по доспехам бывшего мастера вниз, в направлении грудь, живот, дальше. А затем совершила то, что никогда бы себе не позволила раньше. В прошлом, с интересом разглядывая привлекательную внешность Энакина, Тано всегда хотелось узнать о том, каким был её мастер там, куда не позволено было проникать её мечтательному девичьему взгляду из-за одежды. Теперь же такая возможность похотливой тогруте наконец-то представилась. Быстро забравшись ловкими пальчиками под ткань костюма Вейдера, Асока с удовольствием сжала свою кисть вокруг самой чувствительной части тела её бывшего учителя. И, изучающе ощупывая Вейдера там, легко провела рукой вдоль всей длины. Почувствовав прикосновение Асоки, на себе, ощутив приятное наслаждение, которое доставляли ему действия бывшей ученицы, лорд ситхов глубоко вздохнул и на мгновение довольно зажмурился, позволяя Тано продолжать трогать его, доставлять непередаваемое, неповторимое блаженство.       Сам же грозный Вейдер, тоже не оставил свою бывшую ученицу без наслаждения. Властно положив его механическую кисть, облачённую в чёрную кожаную перчатку, на один из достаточно сильно выросших за прошедшие пятнадцать лет монтралов женщины, ситх грубым гладящим движением провёл пальцами от самой макушки Асоки вдоль до самого кончика её правого лекку. Легко «издеваясь» над Тано, играя с чувствительными бело-синими частями головы тогруты. Совершив это стремительное движение, Вейдер быстро переместил руку на одно из нежных плеч Асоки и сильным, резким и мощным рывком заставил её серое платье соскользнуть по предплечьям вниз, оголяя верхнюю часть тела женщины, освобождая её округлую, упругую грудь. Лорд ситхов с интересом окинул быстрым взглядом эту часть тела своей бывшей ученицы, с удовольствием отметив, как выросла она с тех самых пор, когда ещё Энакином он видел тогруту в последний раз. А затем, немедля ни секунды, водрузил свою механическую кисть туда, крепко сжимая грудь Асоки, грубо и страстно гладя её, тем самым доставляя Тано неимоверное удовольствие. Конечно, сам Вейдер не мог ощутить наслаждения от прикосновения к такому красивому, такому изящному телу Асоки, так как обе его руки уже многие-многие годы были не настоящими, зато его отчётливо чувствовала Тано. Женщина томно вздохнула, и выгнулась от наслаждения, когда ненастоящие пальцы Вейдера в очередной раз властно прошлись по её телу, заставляя того ещё сильнее проявлять к ней внимание.       Быстро склонившись над откинувшей голову чуть назад тогрутой, лорд ситхов страстно поцеловал её в шею, затем в пухлые карамельные губы. Каждое их прикосновение, каждое их действие побуждало пару всё сильнее и сильнее желать более тесной близости друг с другом. Такой же мощной как духовная в данный момент, только физической. И вот уже Вейдер грубо, властно разрывал на Асоке ткань её тёмно-серых колгот, с силой похотливо сдирал с собственной ученицы её нижнее бельё, убирая на своём пути все преграды для дальнейшего продолжения, при этом не переставая дарить жаркие, пылкие поцелуи его бывшему падавану.       Асока тоже не растерялась, в ответ на решительные действия Вейдера помогая и ему освобождать определённые части тела от ненужной одежды. Быстро убрав кисть оттуда, откуда женщина так не хотела её убирать, но вынуждена была это сделать, чтобы позволить их маленькой «игре» развиться дальше, а их наслаждению ещё сильнее возрасти, тогрута положила свою ладонь на спину ситху, а второй свободной кистью провела по его лицу. Её шустрые пальчики легко коснулись того места над глазом, где раньше всегда находился шрам, шрам придававший такой мужественности, такой соблазнительности её бывшему учителю. Когда-то давно Асоке очень хотелось провести по нему подушечками пальцев, мягко и нежно дотрагиваясь до этой неповторимой, особенной детали внешности её мастера, почувствовать, каким этот соблазнительный шрам был на ощупь. Теперь она не могла различить его под множеством других неровностей и рубцов, но от воплотившегося в жизнь желания всё равно была довольна.       Грубо и бесцеремонно разодрав всю лишнюю ткань одежды Тано, Вейдер похотливо провёл ладонью по внешней стороне изящной, стройной ноги Асоки, от самого колена и дальше вверх, к округлому бедру. Больно ухватив женщину мощными металлическими пальцами за которое, лорд ситхов наконец-то вошёл в свою бывшую ученицу. От чего Тано громко вскрикнула, почувствовав новое, абсолютно непривычное для неё ощущение внутри себя.       Это был первый раз для Асоки, все эти годы она никогда и ни с кем не была близка, несмотря даже на то, что некогда была влюблена в Лакса. Однако с возрастом девушка быстро поняла, что эти чувства были лишь глупой детской привязанностью, осознала, что они во всех смыслах уступали той мощной, всепоглощающей связи с её учителем, которую она поначалу просто не замечала и не хотела осознавать, и которую она ощутила лишь поняв, что потеряла его навсегда. Узнав об исполнении приказа 66, о гибели джедаев, об инквизиторах, охотящихся на них, Тано с болью в сердце поняла и приняла тот факт, что Энакин, наверняка, погиб. И потеряв последнюю надежду, что возможно когда-нибудь она сможет отдаться душой и телом своему бывшему учителю, своему тайному возлюбленному, девушка закрылась в себе, не позволяя никому стать для неё ближе, чем просто друг, и посвящая всю свою сознательную жизнь только долгу и борьбе против империи.       Крепко зажмурившись от боли Тано попыталась перебороть это неприятное новое чувство, которое и должно было возникнуть при первом физическом контакте такого рода. Вейдер не был с Асокой нежен и обходителен и, даже не дожидаясь, пока женщина привыкнет к ощущениям его внутри себя, начал двигаться, резко, грубо, властно, одновременно положив одну из своих кистей на талию Тано, с силой прижимая её к себе и продолжая страстно, пылко целовать Асоку в губы. Впрочем, тогрута от него этого и не ожидала. Закалённая войной, закалённая своей нелёгкой судьбой и жизнью Тано давно привыкла к боли, к моральной и физической, и мастерски научилась справляться с ней. И боль уходила, почти всегда уступая место приятному наслаждению от чего бы то ни было. Так произошло и теперь.       Постепенно неприятные режущие ощущения внизу живота начинали сменяться нежным, трепетным щекотанием, нарастающим и усиливающимся с каждым новым мгновением, с каждым новым движением, пока дискомфорт совсем не исчез, растворился в никуда в потоках блаженства. Асока не сопротивлялась ни одному действию Вейдера каким бы оно ни было, полностью «отдаваясь» ему целиком и «беря» его взамен. Одной из свободных кистей женщина сильнее прижала к себе ситха, почти впиваясь тонкими хрупкими пальчиками в его спину, а второй, так же, как и он, грубо, бесцеремонно и властно, ухватила Вейдера за одну из его ягодиц, просто изнемогая от удовольствия.       Любовь и ненависть, прошлое и настоящее, ярость и страсть, вели пару дальше с каждым мгновением, даря им всё более и более неповторимые ощущения. Асоке и Вейдеру сейчас было так хорошо рядом, хорошо морально, хорошо физически. Они соприкасались духовно, проникая в самые недра в самые потаённые уголки сущности друг друга, затрагивая некие нужные струны, некие сладостные воспоминания о былом, чем самым даря платоническое наслаждение им обоим. Они соприкасались физически, заставляя тела отвечать на действия друг друга, получая удовольствие и от такого рода контакта. Они соприкасались в Силе, буквально сходя с ума и от этой близости, будто в сей момент Вейдер и Фалкрам, Энакин и Асока, уже не были абсолютно разными людьми, а являлись двумя идеально подходящими половинками чего-то целого. Это было нереальное блаженство, и оно доводило до исступления. До невероятного, обжигающего желания кричать, томно кричать от удовольствия.       - Асока!       - Энакин!       Поддаваясь нахлынувшим на них волнам эмоций, чувственно и страстно ситх и тогрута позволили сорваться с собственных губ именам друг друга. Именам, которые томным эхом отдались по всему просторному полупустому залу храма.       Всё ещё жаждущие и надеющиеся спасти Асоку Кэнан и Эзра быстро спланировали на корабле обратно, вниз к узорчатой «пирамиде», внутри которой они покинули их товарища в одиночку сражаться с врагом. Опасаясь, что грозный и безжалостный Вейдер даже за такой короткий срок уже успел сильно навредить Тано, Бриджер и Джарус спешно использовав Силу, подняли одну из каменных «дверей» зала и быстро вошли внутрь. Откуда-то из полумрака помещения до ушей Кэнана и Эзры донеслись последние слова Вейдера и Асоки, томно выкрикнутые в запале страсти имена.       Не совсем поняв, что здесь происходит, парочка джедаев двинулась вперёд. Казалось, до места, откуда слышались голоса было ещё достаточно далеко, однако Эзра почему-то вдруг резко остановился, в ступоре неподвижно замерев от всего увиденного. Челюсть Бриджера, казалось, вот-вот была готова оторваться и рухнуть на пол, так широко он раскрыл рот от лицезрения сливающихся в спонтанном порыве страсти Асоки и… Вейдера!       В отличие от своего до безумия шокированного этой сценой ученика, ничего не видящий Кэнан так и не уловил причину остановки Бриджера. Потому абсолютно логично и обоснованно задал вполне справедливые и крайне сильно волновавшие его в данный момент вопросы.       - Асока, ты здесь? Асока, с тобой всё в порядке? Что с ней, Эзра? Я ничего не вижу, - быстро затараторил Джарус, хаотично мотая руками перед собой, как будто это как-то могло ему помочь узнать правду и побыстрее спасти Тано, если та действительно в данный момент была в опасности.       Всё ещё продолжая стоять в неподвижном ступоре, словно каменный истукан, «офигевший» Бриджер смог прийти в себя и вернуться в реальность только лишь тогда, когда встревоженные речи Кэнана коснулись его слуха. Не в состоянии никакими словами описать, что именно было сейчас с Асокой, и в порядке ли та пребывала в данный момент, несчастный парень лишь как-то уклончиво, будто защищая Джаруса от такой сильной психологической травмы, избежать которую, к сожалению, не удалось ему самому, с некой долей иронии и лёгкой зависти ответил:       - Эээ… Наверное, даже хорошо, что вы потеряли зрение. Лучше вам этого не видеть, мастер.