Второй этаж, или жизнь внешне-внутренняя

–Внешность, Мэл, это не главное, – Мураки рефлекторно прикрыл челочкой искусственный глаз. – Главное – оказаться в нужное время в нужном месте…С букетом в одной руке и большим тортом в другой. Вот Асато подтвердит… Правда, Тсузуки? –А? Что? – парень с фиалковыми глазами (выяснилось это, когда его томный взгляд был с усилием оторван от тарелки с пирожными) нехотя повернулся к беседовавшим. –Правда, что ты не спал с Хисокой? – нагло и громко спросил добрый доктор. Асато порозовел, затем покраснел… –Правда! – выпалил он, пряча глаза. Занятый этим делом, Тсузуки не заметил, как на его тарелку налетел рыжий коршун по имени Лина, свистнувший половину сладкой еды. На заднем плане кто-то настойчиво нудил, требуя сотворить еще семечек или принести автоответчик. С нудистом уже никто не спорил: ждали возвращения главврачей этого дурдома. Главпсихи ушли вниз полчаса назад и пока не возвращались. –Ну вот видишь, Мэл, – Мураки смахнул с плеча белое перо. Перо прицельно упало в стакан Хисоки, только что слившего туда остатки из трех бутылок. – Не пей, козленочком станешь, а я не зоофил… –Спасибо за участие, доктор, – та, кого называли Мэл только в отсутствие тезки, дернула черным крылом. Крылья в последнее время росли очень быстро, резать их приходилось чаще, чем южным мужчинам – бриться. – Так говорите, что я могу быть привлекательной и с этой рекламой темного образа жизни на плечах? –Я отчасти психолог, – Мураки демонстративно не отреагировал на выплеснутый в него стакан – тем более, что доктора прикрыла крылом пациентка. – И порекомендовал бы тебе, как специалист, обращать меньше внимания на мелочи. Комплексы, в отличие от крыльев, еще никого не украшали. –Спирт заказывали? – в дверь вошла бочка, примерно столитрового объема. Из-за бочки едва виднелся зам. и. о. главпсиха – Рингил Джайнис собственной неуемной персоной. – А засуетились, засуетились… Там еще ящики с коньяком остались, товарищи мужчины, все остальное сейчас сестренка принесет… –Это ж на сколько операций бы хватило, – мечтательно произнес Мураки. – Кстати, Мэл, я не хочу стоять последним в очереди… Вы же знаете Хисоку – черта с два пропустит… –Конечно, конечно, идите, – девушка повернулась в сторону тумбочки, где зеленел початый флакон настойки на листьях элхэ-ниэннах иллетской, попросту – чкашника. Эту гадость в комнате пили только трое – большинство даже пробовать не думало. С потолка спланировал еще один крылатый представитель местного сборища. –Тяжело, Мэл? – Мелькор приобнял девушку. – Но, знаешь, лучше уж так, чем страдать на самом деле, я-то знаю… И мне ты нравишься такой, какая ты есть. –А я, думаешь, не знаю? – крылатая наполнила горьким зеленым пойлом две рюмки. – Ты у меня всегда есть. И будешь… –И будет есть, – кровать сотряслась – рядом приземлился главврач. Точнее, приземлилась. – И пить тоже. Опять этим травишься? А кто тебя потом из депрессии выводить будет? –Ты, – грустно улыбнулся Мелькор. – Как обычно. Но сегодня по расписанию – мой день… –В курсе, – в воздухе просвистели черно-рыжие полосы. Голос главврача доносился теперь из района бочки. – Отпускать по литру в одни руки! Не толпиться! Я за хаос, но не за такой! –Ну что, поехали? – девушка одним глотком осушила рюмку, скривившись от горечи. – Мэллъе-те, мэл кори… –Мэллъе-те, Мэлис…