Heaven knows your name, I've been praying
To have you come here by my side
Without you a part of me's missing
Just to make you my own, I will fight
I know I belong
When I sing this song
There's love above love and it's ours 'cause
I love you too much
— Diego Luna, I Love You Too Much
***
Несмотря ни на что, Маринетт стремилась искать плюсы в сложившейся ситуации. И то, что она узнала личность Кота, было огромным плюсом. Проблем хватало, но, наконец-то, она перестала метаться между Адрианом и Котом. Существование Адриана изводило её даже после того, как Кот сумел завоевать её сердце. Маринетт чувствовала себя виноватой за то, что не могла перебороть свою прошлую влюбленность. Сейчас она могла перестать винить себя за то, что не справилась, потому что, очевидно, у неё бы не получилось. Вернувшись из больницы и оставив Адриана на попечение Плагга, Маринетт, наконец, нашла время переварить информацию, что парень, с которым она едва могла разговаривать, был тем, кто плечом к плечу с ней защищал Париж. Теперь ей предстояло решить, что делать дальше. Естественно, она была в полном восторге от того, как все сложилось, и от одного взгляда на развешанные по всей комнате фотографии Адриана сердце начинало биться быстрее. Ведь именно он украл ее первый поцелуй, именно с ним она переспала, именно его она заваливала выпечкой, именно он всегда целовал её руку на прощание и боролся за её внимание и продолжал бороться, даже выиграв в их нелепой игре. Естественно, Маринетт сносило башню от осознания того факта, что он любит её, любит, несмотря ни на что. Также это вносило некоторую путаницу в их отношения. Сразу всплыли неприятные воспоминания о том, как она сбежала от него и затеяла все это. Ему приходилось смотреть на собственное лицо на плакатах по всей её комнате, даже учитывая, что она убрала все фото, когда Адриан впервые попал в её комнату, он всё равно всё узнал. В целом, ей было не на что жаловаться. Быть с Адрианом — просто замечательно, а когда оказалось, что он ещё и Кот, то Маринетт была готова умереть от восторга. И она до сих пор могла держать себя в руках только потому, что ещё не успела до конца осознать, что всё это — не просто сон. Наконец она могла спокойно позволить себе мечтать о поцелуях с Адрианом, не чувствуя при этом ужасающего груза вины. И теперь она прекрасно знала, каково это целоваться с ним. И даже просто признать это было сложно, но она знала, что тогда она целовала именно Адриана. К этой куче плюсов добавлялись ещё и как никогда вовремя подоспевшие выходные и, наконец, исчезла та давящая атмосфера, которая предшествовала появлению акумы. И несмотря на то, что определённые неприятные последствия нападения никуда не делись, дышать стало немного легче. Маринетт едва бы нашла в себе силы пойти в школу после всего, что произошло. Не только ей, но всему городу было бы неплохо отдохнуть и подумать над произошедшим. Кроме того, она бы просто не смогла сидеть позади пустующего места Адриана. Даже знание, что с ним всё в порядке, не помогло бы ей спокойно относится к этому. И весь остальной класс бы просто сходил с ума, обсуждая, куда пропал Адриан. Очевидно, Габриэль не сообщит, что на самом деле случилось с Адрианом. Скорее всего он скроет вообще всю информацию о том, что произошло с сыном. Врачебная тайна никуда не делась и даже в больнице никто бы не знал, что Адриан — Кот Нуар. Габриэль очень ценит конфиденциальность даже там, где она, казалось бы, не нужна. Скорее всего он скажет всем, что Адриан просто подхватил какую-нибудь лихорадку, и любыми способами попытается скрыть настоящую причину попадания сына в больницу. Наконец, она просто могла посвятить выходные тому, чтобы нагнать школьную программу, от которой Маринетт безнадёжно отстала. Тест в пятницу, конечно, избавил их от домашки, но всё равно ей предстояло убить кучу времени на переписывание конспектов. Алья, в свою очередь, каким-то чудесным образом законспектировала вообще всё. Маринетт решила, что подруга заслужила медаль или коробку конфет, или что-то вроде того. Из них троих она одна смогла сохранить самообладание на протяжении этой сумасшедшей недели, а у неё даже не было квами, с которой она могла бы поделиться своими проблемами. На следующий день Алья позвонила ей и спросила, не хочет ли та навестить Адриана, но уже как Маринетт. Девушка всё никак не могла решить, хорошая это идея или нет. Целый день она никуда не выходила. Отсыпаясь и переписывая конспекты, она оказалась совершенно оторвана от внешнего мира и даже не знала, сообщил ли Габриэль что-то о том, что его сын попал в больницу. И если бы Алья и Маринетт заявились в больницу в поисках Адриана, у Габриэля точно бы появились вопросы о том, откуда они вообще знают, что его сын попал в больницу и, а уж, тем более, в какую именно. Конечно, велика вероятность, что Габриэль не дежурит у палаты сына, но сейчас нельзя было сказать ничего с уверенностью. Осознав, что сделал, Габриэль полностью переменился в поведении. Он, естественно, был ужасным человеком и, вполне вероятно, ужасным отцом, но, по-видимому, он даже не подозревал, что Кот Нуар — его сын. Он, как они предполагали, стал Хищной Молью потому, что потерял жену, и одна лишь мысль, что он мог по собственной вине потерять ещё и Адриана, вполне могла стать причиной больших изменений в нём. — Ну и? И что, что Габриэль будет там? — произнесла Алья в трубку. — В смысле «и что»? Он далеко не глупый. Да, он сразу не узнает, что я — Ледибаг. Без реальных доказательств он и не поймёт, но он точно может заподозрить что-то, если я просто заявлюсь в ту самую больницу, где лежит Адриан, при том, что только Ледибаг знает, что Адриан вообще получил травму. — Я уверена, что не только ты знаешь, что Адриан лежит в больнице. Может он и рассказал кому-то об этом. Да, сейчас выходные, но у Адриана постоянно по выходным съемки. Он скорее всего сказал, что Адриан заболел или сломал… что-нибудь, не знаю. Все узнают, но позже, и никто не заподозрит, что Адриан — Кот. Да и Габриэль точно что-то придумает, чтобы отвадить СМИ… Ну, не знаю, моя вера в парижан и Геройский Патруль, и в фанатов сильно укрепилась в последнее время. Я уверена, что никто не будет искать Кота и дадут ему спокойно отдохнуть… Так, мы отошли от темы. Я уверена, что, если ты придёшь к нему, всё будет хорошо. Есть куча вариантов, как ты могла узнать, что Кот попал в больницу. Может ты просто случайно встретилась с… Как там зовут Бессердечную? — Натали, если не ошибаюсь. — Вот, может ты столкнулась с ней в пекарне, а она, вполне возможно, помнит, что ты подруга Адриана, и, может быть, она сказала, что Адриан в больнице, и предложила навестить. — Да, возможно… А что, если нет? Что, если Габриэль узнает, что я Ледибаг? Алья на секунду задумалась. — И что? Даже если узнает, что изменится? Он уже знает, что Адриан — Кот Нуар, так что, какая разница? — Разница в том, что, чтобы добиться своих… целей, ему нужны оба наших Камня Чудес. Только так он может обрести Бесконечную Силу. И, Алья, я знаю, что Габриэль беспокоится за сына, но… Не думаю, что это его остановит. Я уверена, что он всё ещё хочет забрать наши Камни, но… не так активно? Или… Избегая Адриана? Просто, очевидно, что он не думал о нас, как о людях. Вполне вероятно, что он попытается уговорить Адриана отдать ему Камень, но мой-то ему всё ещё нужно будет забрать силой. Я думаю, что сейчас никакая осторожность не может быть излишней. И нельзя допустить, чтобы он узнал, кто я. Мы же с Адрианом будем вместе, верно? А даже если он не знает, что я — Ледибаг, то он будет знать, что Адриан и я любим друг друга. И это… просто опасно, понимаешь? — Ну… Ладно, — Алья вновь замолчала и задумалась. — Тогда вот как поступим, я пойду в больницу и, когда точно узнаю, что всё в порядке, дам тебе знать. Габриэль, конечно, переживает за Адриана, но едва ли он полностью изменился. И он всё ещё… ну знаешь, мудак. — Алья! — А так и есть. Или ты хочешь сказать, что считаешь, что Хищная Моль — не мудак? Он ведь создал достаточно много… опасных штуковин, сама знаешь. И вообще, не будь он твоим любимым дизайнером или твоим суэгро… — Моим… кем? — Твоим свёкром. — Алья! — Даже не спорь! Если бы не это, то ты бы точно думала, что он мудак. Так или иначе, он не изменился, и он всё ещё мудак и трудоголик. Как только он узнает от врачей, что Адриан выкарабкается и будет в полном порядке, он сразу вернётся к работе. Он не может позволить себе не работать так долго. Все знают, насколько он помешан на своей работе. — Ну да… ты права, на весь день он не останется. Кроме того, ему нужно есть, а я точно знаю, что Габриэль Агрест не станет есть больничную еду. — Замечательно, я тогда пойду туда, а ты, тем временем… подумай, как ты можешь покорить сердце Габриэля. — …Чего сделать? — Ну, не забывай, он — твой свёкр. Или будет им. А значит ты для него, как дочь. А семью он любит. Может быть, если ты ему понравишься, он оставит вас в покое. А из всех одноклассников Адриана ты ему нравишься больше всех. Ты произвела на него хорошее впечатление, когда выиграла в его конкурсе. — Ага… наверное, ты права. Это не остановит Хищную Моль, но… может мне станет жить немного легче. Положив трубку, Маринетт спустилась на первый этаж, чтобы собрать кое-что для визита в поместье Агрестов. К счастью, родители были заняты с покупателями, после серьёзного нападения многим захотелось заесть стресс свежей выпечкой. Осторожно, стараясь не вызывать подозрений, она собрала всё, что планировала для подарка, ведь она не могла просто сказать, что собирает сюрприз для Адриана, так как, скорее всего, никто ещё не знает, что Адриан в больнице. Через некоторое время ей пришло сообщение от Альи о том, что Габриэль точно не в больнице, и Маринетт пришлось торопиться со сборами, так как ей нужно было попасть туда до того, как закончится приём посетителей. — Мама? Папа? Я хочу прогуляться с Альей. Недолго, вернусь домой до ужина. Сабина и Том выглянули из-за спин покупателей. — А? Только будь осторожна, Маринетт, — немного обеспокоенно сказала Сабина. Она не знала, что Маринетт — это Ледибаг. И не знала, что сегодня едва ли им грозила опасность появления новой акумы. Она знала только то, что план героев пошёл по пизде, а Кот Нуар получил по тыкве. И всё только подтвердило то, о чём Маринетт думала последние несколько недель: нет счастья в неведении. — Буду, не беспокойся! — крикнула она, вынося большой подарочный пакет из пекарни. Как она и рассчитывала, родители ничего не заподозрили, ведь они привыкли, что в последнее время тасканье выпечки вошло у неё в привычку. Весь путь до больницы она практически бежала, стараясь успеть до того, как закончатся часы приёма, с которыми ей приходится считаться, раз уж она не влезает в окно посреди ночи. — Спасибо, что пришла. — сказала Маринетт, встретившись с Альей. — И… спасибо, что вытащила меня из дома. — Думаешь, нас пустят к нему? — спросила Алья. — Мы ведь не члены семьи или типа того. — Ну, он ведь не в реанимации, разве нет? Скорее всего пустят… Посмотрим. Они зашли в приёмную, и волна не самых приятных ощущений накатила на неё. Маринетт никогда не нравились больницы. Белые стены, запах, окружение и атмосфера неизбежности. Прошлой ночью эти ощущения отошли даже не на второй план, ибо гораздо более серьёзные и сильные чувства крутились в голове. И теперь эти ощущения вернулись и ударили её с новой силой. Даже учитывая, что это была одна из лучших больниц города, Маринетт ужасно хотелось, чтобы Адриана скорее выписали отсюда. — Девочки, вам помочь? — спросила их женщина на регистратуре. Она оглядела подруг, понимая, что им не требовалась никакая экстренная помощь. Маринетт осторожно оглянулась, убеждаясь, что никто не слышит их разговор, и наклонилась ближе к ней. — Мы хотим навестить Адриана Агреста, — прошептала она. Брови женщины взлетели вверх. Её выражение лица буквально говорило, что пребывание Адриана Агреста здесь полуконфиденциально, и его отец не предупреждал о посетителях. Однако прежде, чем подруги решили сбежать, она прокашлялась. — Кем приходитесь? — Извините? — Кем вы приходитесь Мистеру Агресту? Маринетт на секунду зависла. А кем она ему приходится? Она выбрала ответ, которой, как ей казалось, был наиболее точным, и никто бы не смог уличить Маринетт в её маленькой лжи. — Я его напар… его девушка. Женщина кивнула, очевидно, поверив в легенду Маринетт. Вполне вероятно, поведение девушки она объяснила себе волнением за здоровье парня (что было недалеко от правды). — А вы… вы та журналистка, да? С Ледиблога. Моя дочь без ума от вас. И вчера… мы тоже там были, ну, вы понимаете. — Ваша помощь была неоценима, мадам, — сказала Алья. — И я пишу только о новостях, связанных с Ледибаг. На самом деле, она писала о чём угодно, но честность в данный момент едва ли могла помочь им. — А вы ему кем приходитесь? — Моральная поддержка, — ответила она, показательно сжав руку Маринетт. Её внешний вид так и кричал, что ей необходима моральная поддержка. Женщина кивнула им. Маринетт была уверена, что ни за что бы не справилась без поддержки Альи. Она передала им листок с номером комнаты, часами посещения и, указав в конец коридора, сказала: — Он находится в травматологии. Если потеряетесь, вам помогут медсестры. Держась за руки, они пошли в указанном направлении. Они обе понимали, насколько Маринетт важна поддержка Альи, хотя она понимала, что, в общем-то, она для этого и пришла. Отдел травматологии был на пару этажей выше. Там царила пугающая тишина, а большая часть дверей в палаты были закрыты. Посетителей почти не было, а те, что были, собрались у пациента, едва находящегося в сознании. Неприятное чувство тошноты ударило Маринетт, а сердце упало в пятки от осознания, что она сейчас окажется примерно в похожем положении. Однако, придя в палату Адриана, она поняла, что едва ли чувствует какую-то разницу в сравнении с её ночным визитом. Разве что теперь всё кажется более естественным и реальным. Видимо, присутствие Альи было лишним подтверждением тому, что это далеко не сон. В этот раз её не сопровождала кромешная тьма: из окон лился солнечный свет. Но, в целом, всё было также. Лишь взглянув на Адриана, Маринетт почувствовала, как руки охватила дрожь. Если не обращать внимание на бинты, можно было решить, что он просто спит. — Господи Иисусе, ну его и обставили, — прошептала Алья так тихо, словно боялась разбудить Адриана. У неё бы и не получилось. Маринетт, наконец, смогла разглядеть, чем они его обставили. Вот кардиомонитор, мерный писк которого одновременно пугал и успокаивал. Рядом стоит капельница и несколько разных приспособлений, о предназначении которых Маринетт не хотелось даже думать. Кома Адриана вызвана магией Камня, но это знала Маринетт, а не врачи. Она могла только надеяться на то, что квами Габриэля убедил его в том, что Адриан будет в порядке. Ведь так и есть, его состояние стабильно, и ему всего лишь нужен отдых. И она надеялась, что врачи поймут хотя бы это. Но, даже зная всё это, ей было чрезвычайно тяжело смотреть на него в таком состоянии. И ситуация в целом никак не помогала её состоянию. Вишенкой на торте стали отвратительно ужасающие обстоятельства, при которых она узнала его личность. Чувство тошноты накатывало от одной мысли об этом. Её спасало только то, что, благодаря всему остальному, она могла отложить эти мысли на второй план. — Маринетт! Девушки мгновенно дернулись в сторону источника звука и увидели, как Плагг подлетает к ним. Он спал под подушкой Адриана. Голос Альи не разбудил парня, но, очевидно, разбудил квами. — Плагг! Скажи, как он? — Всё также. — пожал плечами квами. — Выкарабкается. Ну, состояние стабильное. Доктора, хотя и понятия не имеют, почему он без сознания, тоже уверены, что он скоро очнётся. Да даже будь он в сознании, ему бы пришлось остаться, трещина сама по себе бы не затянулась. Будем ждать, больше ничего нам не остаётся. Едва Маринетт успела придумать, что ответить, Тикки рванулась к Плаггу и крепко обняла его. Очевидно, им нужны были обнимашки даже больше, чем им троим вместе взятым. — Смотри, — сказала Алья, оставляя квами друг другу. — Мармелад всё ещё тут. — Ну да, а где ему ещё быть? — Я просто подумала, — начала Алья. — Габриэль-то тоже был тут, и он мог что-то заподозрить. Не то, чтобы он так может узнать твою личность, да и несложно догадаться, что Ледибаг знает личность его сына и то, что она может легко попасть в палату незамеченной, но… Не знаю. Он ведь мог просто выбросить их… в порыве гнева или типа того. Ты же его буквально подписала, несложно догадаться, от кого он. — Гм… Ты права. — сказала Маринетт. Она была рада, что её подарок никуда не делся. Она подошла к кровати. — Я очень… Очень хочу, чтобы он поправился. — Я тоже… Ты и сама это знаешь. — Как думаешь, что будет, когда он очнётся? Ну, между нами. — Будете вместе, нет? Он и так знает, кто ты. Да и ты, вроде, не разочарована им, так ведь? — Конечно, не разочарована! Это просто невозможно. — Тогда я уверена, что вы будете вместе. — Но… это ведь Адриан. Он знаменитость, это всё меняет. — А меняет ли? Тебе это не мешало сохнуть по нему. А ему это не мешало искать тебя. К тому же, вы оба знаменитости, не забывай. — А что, если я не понравлюсь Габриэлю? — Он, технически, уже тебя не особо любит, вспомни, как он обращался с Ледибаг. Сама подумай, даже не будь он Хищной Молью, строить отношения с ним едва ли было бы просто. Но я уверена, что вы с Адрианом придумаете что-то. Вас не сломить так просто, поэтому вам и достались эти Камни. Не думаю, что ваши отношения как-то ухудшились после всего этого. Вовсе нет. Я даже скажу, что совсем наоборот. — Думаешь? — Знаю. Вижу. Ваша связь укрепилась. Маринетт покраснела и, наклонившись, поцеловала Адриана в щёку. — Котик, возвращайся ко мне поскорее… Алья, думаю, нам пора. Не могу находится тут слишком долго. Может вернусь попозже. Тикки, ты идёшь? — Уверена, что пора? — Я пообещала родителям, что не буду задерживаться. Да и я хотела заскочить в поместье Агрестов. Не помешает попытаться построить отношения с папкой, да? Помахав на прощание женщине в приемной, они вместе пошли в сторону поместья. На половине пути Алья отправилась домой, оставив Маринетт в полном одиночестве. Маринетт полностью погрузилась в свои мысли, настраивала себя, соображала, что будет говорить, чтобы её впустили, но, подходя к поместью, она заметила знакомую фигуру, стоящую перед воротами. — Мадам Санкёр? — перебарывая чувство дежавю, спросила она. Она обернулась и внимательно посмотрела на Маринетт. Они не особо хорошо знакомы, но Маринетт часто видела её издалека и сегодня впервые она увидела её с распущенными волосами. Одета она была более повседневно, чем обычно, но чрезвычайно стильно, как и можно было ожидать от женщины её статуса. — Зови меня просто Натали, — тихо произнесла она. — Ты же подруга Адриана, я тебя помню. Естественно. Когда они в последний раз встретились, Маринетт была в костюме. Натали и не может знать, что они виделись буквально вчера. — Так и есть. Меня зовут Маринетт. Я… Гм… Я знаю, что произошло. — Я… Не знала, что об этом сообщили в СМИ, — Натали внимательно посмотрела в глаза девушки. — Не сообщили. — Осторожно ответила Маринетт. — Но тогда откуда…? — Удивлённо спросила она. — Я… Я его девушка, — сказала Маринетт. Это, конечно, не совсем правда, но она уже воспользовалась этим оправданием однажды и никому не станет хуже, если она воспользуется им ещё раз. — Это… Длинная история. Адриан не особо… Не особо любит об этом распространяться. —…Ага, наверное. — И… в общем, Ледибаг рассказала мне об этом. Она как-то узнала и решила… решила, что я тоже должна знать. Натали отвела взгляд в сторону, очевидно поверив в россказни Маринетт. «Всегда бы так легко было врать», — думала девушка. — Ледибаг — молодец, — сказала Натали. — Она и мне сказала. Скорее всего она… видела это. Своими глазами. Я рада, что она сказала мне, даже учитывая… учитывая, что… Ну ты знаешь. Почти все знают. Доставила же я хлопот вчера… — Вы не виноваты, — искренне сказала Маринетт. — Виноват Хищная Моль. Вы ничего не могли сделать. Натали медленно кивнула. — Знаешь… Габриэль — непростой человек. Иногда… даже жестокий. Но он любил свою жену. И любит сына. Он не всегда это показывает, но я знаю, что он любит Адриана больше всего на свете. Как и я. Маринетт кивнула, задумчиво рассматривая Натали. Очевидно, что она знала больше, чем казалось со стороны. Её фраза казалась здесь далеко не к месту, словно её давно это тревожит. Или ей просто хотелось, чтобы Маринетт побольше узнала о Габриэле. Она точно что-то знает. — … Мэм? Вы в порядке? Она кивнула в ответ и бросила взгляд в сторону поместья. — Знаешь, это большой дом, но иногда он так… так давит. Так было даже когда мадам Агрест была с нами. С тех пор я намного чаще ночую тут… Сама понимаешь. И Габриэль… Он не всегда знает, как вести себя с Адрианом. Это нормально, я всегда стараюсь подсказывать ему. Просто… Я не всегда рядом. Маринетт понимающе кивнула, думая, почему же она ей всё это рассказывала. Возможно потому, что правда поверила, что Маринетт — девушка Адриана, или же Натали просто хотелось высказаться, а кроме неё никого рядом не было. Натали всё же из тех людей, которым не приходится слишком много разговаривать. Маринетт почти уверена, что та знает почти столько же, сколько и Алья. — Я вот принесла кое-что из нашей пекарни, — сказала Маринетт, протягивая пакет с выпечкой. — Вам и… мистеру Агресту. Я прекрасно понимаю, каково это, когда близкий человек попадает в больницу. Ты просто забываешь обо всём, даже о еде. И я подумала, что… Это любимые пироги Адриана, и я подумала, что вам бы они могли… понравиться. Натали забрала пакет из рук девушки с таким удивлённым выражением лица, словно никто и никогда не проявлял к ней доброту и заботу. — Маринетт… Спасибо. Спасибо, я очень ценю это. — Да ладно вам. Это меньшее из того, что я могу сделать. Неожиданно Натали крепко обняла девушку. — Позаботься об Адриане, — прошептала она. — Хорошо, обещаю, — сказала Маринетт, когда Натали отступила от неё. — Ты любишь его? — … Больше всего на свете, — сказала она, мгновенно удивляясь собственным словам. Всё же, видимо, Натали заговорила с ней так откровенно потому, что Маринетт вызвала у неё доверие. То же самое чувство чувствовала и она по отношению к Натали. — Я верю тебе, — Натали кивнула. — Я вижу, что ты говоришь это искренне. Знаешь… Я надеюсь, что ты сможешь приходить сюда почаще, Маринетт. После того, как Адриана выпишут, разумеется. В поместье не хватает кого-то такого же жизнерадостного, как ты. Их разговор, очевидно, подошёл к концу, Натали развернулась и, пройдя через ворота, отправилась в сторону дома. Маринетт, тяжело вздохнув, побрела обратно домой. Возможно, она никогда и не поймёт, и не достучится до Габриэля. Возможно, ей и не суждено преуспеть в этом. Он всё же враг Ледибаг и был им до того, как сама Маринетт получила свой Камень Чудес. И возможно, несмотря на то, как сильно он любит Адриана, их отношения никогда уже не будут прежними. По крайней мере, Натали поддерживает их и именно такой поддержки им сейчас и не хватало.