3 AM

Зачем ссорились? И такая глупость. Какая разница что говорят остальные? У тебя такой чувствительный мальчик. Он читал хейтерские комментарии, а ты вырвала телефон, чтобы лишними глупостями не занимался. И все началось. И не докажешь, что любви намного больше, чем ненависти. А потом он сказал отвратительные вещи. Впору было брать вещи и уходить, но почему-то осталась. Потом он, конечно, извинялся, понял, что перегнул. И вы легли спать, просто спать, по разным углам кровати, как оно бывает. Извинения-извинениями, а чувство очень неприятное, разъедает изнутри, вот так лежишь на боку, закусываешь палец, подавляешь любые звуки, а слезы стекают на подушку. Молчаливое, беспомощное отчаяние. Чимин спит под боком, но так далеко, дыхание ровное, равномерное. Для него так распаляться вовсе не характерно, но, когда это происходит, за словами следить не умеет. "Да кто ты мне? Вокруг сотни, тысячи, им бы лишь кричать мое имя!" Когда он это говорил, совсем забыл, что в депрессию его вгоняли хейтерские комментарии. Так двойственно. А ты стой под тяжелым ливнем от перепада настроений. Невозможный, как ребенок. Стираешь слезы, конечно, при нем не плакала. Но малыш переваливается на другой бок, рука закидывается тебе на талию, от его дыхания тепло разливается по спине. И сразу зябко, мурашки по коже. Чимин, как кот, притягивает к себе лапки, и сильно-сильно прижимает тебя к себе. Дух перехватывает. И больше невозможно плакать. Ты застыла, лишь бы чувствовать его рядом. Иногда лучше, когда он вот так спит. - Я тебя очень люблю, дурак я, что со мной сделаешь? – надрывной шепот. И россыпь поцелуев по плечу, спине, крепкие объятия. - Я тебя не отпущу, Чаги, не смей вырываться! И он стискивает еще сильнее, щекочет, негодяй, невпопад шепчет «прости» и «не отпущу», и его смех вместе с твоим разливается по комнате. Он закидывает тебя на себя, стирает остатки слез большими пальцами. - Я больше никогда-никогда не заставлю тебя плакать! И ты наклоняешься к нему, чтобы поцеловать пухленькие губки, сладкие, как персик.