Семья Драгнил

      Ему вообразился прелестный цветущий пейзаж: светлый, тёплый, почти жаркий, праздничный день. Богатый, роскошный деревенский коттедж, в английском стиле, весь обросший душистыми клумбами цветов, обсаженный грядами, идущими кругом всего дома; крыльцо, увитое вьющимися растениями, заставлено розами; светлая, прохладная лестница, устланная роскошным ковром.       Люси всегда выбегала и встречала их перед голубыми ласковыми волнами реки. Каждый день был, как в сказке. Он уходил, а она вслед кричала:       — Постойте, я с вами!       Их приключения закончились.       А с чего всё началось?       405 лет назад:       — Игнил, я уверен, вы сможете позаботиться о брате.       Молодой человек, разодетый в черную мантию с белой тогой на плече, держал за руку мальчика. Его угольные глаза были бездушные, маг чем-то напоминал ходячий труп с невообразимой ослепляющей красотой. Редкие темные волосы лезли на ресницы и брови от ветра. Он стоял посредине леса и смотрел в глубокие радужки дракона без трепета и страха. Багровый, величавый, это именно он — огненный властелин драконов — сам Игнил. Искры пылали вокруг него, ящер смотрел на человека с осторожностью и некой опаской. За секунды его появления, Игнил понял кто он и что может. Бессмертный, с проклятьем бога Смерти и Жизни— Акселама. Бедный мальчик, такой молодой, но с такими чертями за спиной. Его грызут собственные кошмары и прошлое.       — Мы с тобой уже всё решили, Зереф. — Грозный вой пронёсся мимо мага с раздирающим порывом ветра. — Так мы убьём Акнологию и ты наконец-то освободишься от своей тяжелой участи.       Его память иссякнет, как и вера. Вера в нашу семью и её существование. Драгнил — фамилия отца, что вечно будет в моём сердце. А если братец умрёт, то только со мной.       Зереф отпустит его, будет ждать, держась за окровавленную руку, что стала такой из-за мальчика.       С самого начала ты встретил Игнила, и пусть ты не будешь так считать, но на самом деле ты чудо, рождённое остаться со мной. Твой отец был не дракон, а настоящий мужчина, маг с такими же редкими волосами и странной улыбкой, по крайней мере, я всегда так считал, но мне нравились ваши лица и добрые лучики солнца в глазах. Я же говорил, вы были непонятными, такими невинными, такими простыми, вас не пугало будущее, вы смотрели на небо, гордо поднимая голову.        Я помню, как ты наблюдал за тем, как папа кушал, а затем повторял все повадки за ним. Ложка, тарелка, шмыганье носом, вплоть до пальцев на ноже. Но я замечал, как ты менялся, Нацу, ты нашёл семью, теперь уже в которой меня и их нет. Ты повторял все за Игнилом, мне казалось, что я теперь больше не нужен. Главное — я смог увидеть это лицо ещё разочек, переполненное радостью. Внутри больше нет горя, боли.       Наш план заключался в уничтожении сущего зла в лице Акнологии, ты и ещё четверо сироток стали драконо-убийцами первого поколения. Чистые детские слёзы Венди, я видел их каждый день, когда приходил на тебя посмотреть. Ты не замечал черные кудри за кустами и даже, когда я виделся с Игнилом, нашу встречу не давали устроить. Так же ты встретился и с Гажилом, не было и минуты без драк и ругательств. Стинг с Роугом были того же возраста, что и Венди. Они возвели себя на роль приемных, старших братьев. Дети каждое собрание встречались, но никто ничего не сможет вспомнить. Это побочное действие заклятья — «душ драконов».       Ты так и не понял, как прошёл через границу времени и пространства, да и не заметил, что время поменяло свой ход. Я видел твою уходящую спину. Маленький братец Нацу даже и не понял, как улетел в двери затмения на четыреста лет. Ты гнался не за мной, а ради встречи с Игнилом. Это стало не просто целью, а мечтой. Самое долгое оказалось это — ожидание. Пару раз драконы упоминали об этом тяжёлом бремени. Но на самом деле, это было намного тяжелее, чем могло показаться. Я не трогал мир, который так хотел меня уничтожить. Столько времени… четыре столетия, дни сменяли друг друга. Ночь сменялась днём и так каждый убийственный час. Солнце меркло за облаками и земля, как будто снова опускалась в самую бездну, где я стоял и смотрел на обглоданные трупы.       Но я начал новую игру. Я поставил поле для шахмат. Империя — доска, а фигурки — это мы. А суть игры — проклятье.       Девушка повалилась на колени, по щекам текли слёзы, очень горькие и обжигающие кожу. Пар усилился и стал больше источать из кристалла воду и синеву. На белых стенах отражались лучи голубо-фиолетового потока света. Ей хотелось закричать во всю глотку от порывистой боли возле живота и горла. Рвутся мышцы, как канаты внутри. Теряется ориентир. Врывается острым лезвием эта пронзающая резь. Выключить бы на секунду эти пытки.       Столб белого света спустился на руки Зерефа, и мальчик стал увеличиваться в размере. Пар и искры со стуком часов, как будто прибавляли время к годам жизни Нацу. Он собирался по кусочкам, как будто пазлы соединялись, воссоздавая его старое, привычное тело. Нацу выглядел совсем не так, его кожа трескалась, как будто сейчас из его плоти что-то вылезет. Стрелки циферблата крутились с бешеной скоростью. Через секунду, перед ними предстал во всей красе огненный волшебник, но в его глазах полная пустота. Парень отшатнулся в сторону и через секунду, он повалился с грохотом в воду. Его тело ослабло и перестало источать магию. Всплески манны и яркой воды хлынули в разные стороны. Розовые волосы и труп паренька заглотнула волна.       — Время пришло, брат.       — Дядя, — взгляд Лакрейда упал на улыбку черного мага.       Девушка задыхалась, она слышала биение сердца, собственный пульс и температуру тела, которая падала так быстро, что её лёгкие не успевали вобрать в себя воздуха. Веки стали такими тяжёлыми, что был такой соблазн закрыть и отдохнуть всего минутку. Одну несчастную минуту и всё! Но, если она поддастся, то увидит тот самый слепящий и одновременно прекрасный белый свет. Она представляла его раньше, но не думала, что почувствует его так скоро.       Внезапный рывок и она уже стоит на ногах, но у неё нет больше сил даже стоять на месте. Ноги подкосились и она оказалась уже в руках мужчины с голым торсом, а слепящий свет всё ближе, и затмевает его гладкую светло-персиковую кожу. Хотя бы губами пошевелить и всё. Тогда она сможет завершить своё последнее дело на этом свете.       — Нацу, младший...       Она, не успев договорить, погрузилась в омут сна.       Парень с тёмно-синими волосами кивнул и передал на руки Мэста Люсьен.       Грей сделал сглотнул слюну и подошёл вплотную к кристаллу, который начинал плавиться.       — Ну, понимаете, тут такое странное дело, — шмыгнув носом, он провёл железным гвоздём по куску льда. — Наш мастер чуть-чуть за нашего оболтуса переживает, поэтому желает его вернуть. — Фуллбастер направил свой грозный взгляд на розовласого, который стоял возле трупа его друга.       Грей вёл себя крайне спокойно, но показывал открытую агрессию в сторону Арболеса. Из-за дверей послышался скрежет и из сиреневого пара вышла особа с алыми волосами и открытым доспехом. В ножнах она волокла черный и белый меч, она тащила их, как куски стали. Мечи разгребали волны вновь прибывающей воды.       — Император, Хвост Феи они…