Семья Драгнил

      Мастер вошёл в гильдию и наткнулся на Миру, которая бегала туда-сюда от безысходности.       В голове с каждым шагом прокручивались слова Мавис:       — «Не смей…»       Но тут перед взором его промелькнули перламутрово-белые волосы, Мира махала перед лицом старика, и что-то говорила.       — Мастер? С вами всё хорошо? Выглядите вы неважно…       Старик отвёл взгляд, его лихорадочно-красные глаза были напуганы и дёргались, по вискам стекали капли пота, он не мог слышать слова. Его слух исчез, Мастер лишь слышал колебания воздуха, слова, которые произнесла Первая, повторялись с каждым разом всё громче и громче. Он смотрел на губы Миражанны и не мог уловить ни слова. Она словно в прострации ему что-то говорила. Макаров сглотнул образовавшийся, застрявший в горле ком, и почувствовал холодок по коже. Девушка размахивала руками, а он слышал лишь вибрации и ни единого слова.       Она недоуменно посмотрела на побледневшего старика и спросила вдруг:       — Вы не будете её останавливать?       Макаров посмотрел на свои ладони и увидел как пульсирующий свет стал меняться и всё в его глазах окрасилось в чёрное, его рука заволокла чёрная магма и стала распространяться по локтям.       Он вновь посмотрел на Миру и увидел девушку с выцарапанными глазами, она мило улыбалась, но внутри ее век ползали черви и напоминала она труп. Она что-то по-прежнему говорила или так казалось по шевелению её губ и поведению бровей.       Отшатнувшись от девушки, Мастер зацепился рукой за стул, но все было бесполезно и он упал на пол.       Шарли стояла возле спящего Грея и сверлила взглядом синего кота. Хэппи отчужденно смотрел в сторону на простирающийся город, где царил погром. Вместе с измученным волшебником они укрылись в окрестностях, но не стали покидать столицу Арболеса. Фуллбастера изрядно помотали и сейчас, пока товарищ не пришёл себя, стоит найти безопасное место от войск вражеского континента. Посмотрев на тело волшебника, Шарли продолжила заклеивать раны и обвязывать их бинтами.       Грей морщился и изредка постанывал, будто видит страшный сон.       Хэппи отвёл взгляд и подошёл ближе к другу, просунув лапу под чёлку, он потрогал лоб. Горячий и влажный от пота, маг тяжело дышал, его грудь постоянно вздымалась вверх.       «Что за кошмар видишь ты, Грей?»       Фулбастер видел пространство вокруг себя, оно было перекошено, а повсюду тьма. Он куда-то шёл бесцельно, будто бы поглощённая душа, на лице ни эмоции, руки с ногами двигались не в такт, но секундный пронизывающий шум заставил тело содрогнуться и проснуться от необъятного сна, он по-прежнему был в астральном мире, но звон колоколов заставил его сменить маршрут.       Он всё шагал и шагал, а звук будто бы застрял в голове и его громкость не менялась, это бесцельное скитание по тупикам разума достало его. Грей остановился и посмотрел себе под ноги. Возникшая чёрная слизь ползла как живое существо к его ботинкам. И чем шире он делал шаг, тем больше её становилось, она расползалась и своим хлюпаньем взывала его войти в стену, покрытую этой слизью.       Фулбастер протянул руку навстречу и резким движением чёрная магма поглотила его. Перед глазами он ничего не видел, он не мог разжать веки от сильного света. Но от голоса человека перед собой, Грей сначала оробел, но протерев рукой лицо, посмотрел на очертания существа.       Перед ним стоял во всей красе Лакрейд Драгнил.       Звон колоколов стих и под покровом белых, внезапно появившихся простыней сидел спригган, он ухмыльнулся когда заприметил Грея, но по-прежнему, не подавая вида, смотрел на развевающиеся простыни в пространстве.       Маг пошёл навстречу к Драгнилу, но его терзали непонятные чувства, сокрытые глубоко в душе.       Ведь Грей собственноручно прикончил его осколком кристалла.       Он отдёрнул простыню, и увидел перед собой сидушку на полу. Лакрейд смотрел на неё, всем своим видом намекая присесть парню.       Как только Грей уселся на полу, спригган закрыл глаза и сложил руки молебна перед грудью и сказал:       — Спрашивай.       До сих пор всё казалось бредом: черная пучина сквозь которую он прошёл сюда, тут всё пространство светится и простыни развиваются под лёгким ветерком не пойми откуда. Спокойная атмосфера мира и не угнетённости пронизывала место. Приятный запах примулы и розы из свеч вокруг сприггана одаривали безмятежностью. Но в ту же секунду это казалось обманом глаз.       Пораскинув мозгами, Грей почесывая голову, спросил:       — Почему мы здесь?       Уголки губ Лакрейда слегка приподнялись, он улыбнулся, но не стал открывать очи, и всё также сидел напротив волшебника, сложив ноги в позе лотоса.       — Грей, ты знаешь, что значит примула?       Волшебник вздёрнул бровь, это был не ответ который он так жаждал получить, а ещё хуже и почему этот человек решил поговорить о цветах.       Размышления прервал ветерок, который вновь стихал и теребил чёлку, звон маленьких колокольчиков где-то вдали и запах травы пробирали нос.       — Покуда мне знать?       Грей резко стукнул кулаком по чайному столику.       Лакрейд распахнул глаза и протянул ладонь, на которой лежали стебельки разноцветных цветов.       — Примула обозначает «отчаянье». Эти цветы по-своему прекрасны и удивительны.       Спригган поднес один бутон к лицу и серьёзным взглядом воззрился на собеседника.       — Они все разных цветов радуги, лепестки их рядом с семечкой другого окраса, это чем-то напоминает людей, мы смотрим на человека и он белый для нас, а на самом деле, в душе у него зиждятся совсем иные чувства.       Лакрейд стал постепенно отрывать лепестки с бутона и ветер, гуляющий по пространству, подхватывал их и разносил в разные стороны.       — Зачем мне эти цветы?       Спригган не обратил никакого внимания на вопрос Грея и продолжил говорить:       — Ты видел когда-нибудь дикие жёлтые розы? — он откинул голову назад и посмотрел наверх, куда-то в пустоту, устремив свой взор, Лакрейд представлял перед собой цветы.       Грей уже не понимал, что происходит у этого парня в голове.       — Желтые розы — это зависть…       Фулбастеру показалось, что спригган хотел что-то ещё сказать по его голосу, который стих на последнем слове. Стало понятно, что этот эфирный корит себя за что-то.       — И почему именно эти цветы?       Внезапный вопрос собеседника заставил Драгнила вздрогнуть и вернуться в реальность, он посмотрел на свои руки, в которых находились мёртвые бутоны, и заговорил:       — Я каждый день с моего создания испытывал эти чувства.       Грей на минутку почувствовал удары и чей-то крик позади себя, но мысль, что их разговор не завершился, не давала ему покоя.       И почему он сказал, что его «создали», странная интерпретация жизни и рождения.       — Погоди-ка, тебя создали?       Лакрейд сжал в кулак остатки цветов и бросил взгляд на Фуллбастера.       — Именно, я созданный Зерефом — эфирный.       Грей подскочил с места и почувствовал лёгкую дрожь в ногах. Он — убийца демонов, а главная его задача заключается в уничтожении всех эфирно созданных существ, которые когда-либо подчинялись Зерефу. И этот парень уже мёртв, но тогда почему он здесь перед ним.       — Я знаю, что ты хочешь меня убить, — Лакрейд развел руками. — Но я уже мёртв.       Спригган засмеялся что было не свойственно ему спокойному характеру.       — Я сам жаждал смерти.       Грей чувствовал, что атмосфера меняется, белые простыни улетали вдаль вместе с поднимающимся ветром, а лепестки цветов чернели.       — Зачем?!       Слетело с языка Фулбастера, но его крик удивил его не мало. Если враг сам возжелал быть убитым, к чему сейчас этот трёп.       — Мой отец… папа.       — Отец? — вскинул бровь, Грей.       Лакрейд молниеносно поднялся на ноги и ветер, что дул раньше в бок, устремился прямо в лицо Фулбастера. Спригган сквозь слёзы процедил:       — Я думал отец вернёт меня к жизни!       Грей прикрыв глаза руками, пытался слушать сквозь яростный ураган.       — Я думал, отец ценит меня, но ему никто не нужен кроме него!       Белое пространство, в котором минуту назад они находились, стало чернеть и меркнуть. Зловонный грубый ветер сносил всё на своём пути. Возгласы и крики вдали призывали волшебника вернуться обратно.       — Отчаянье, что я не на первом месте, зависть, потому что он меня не любит так как его. Это конец.       Грей чувствовал, что его сносит в сторону от смерча из созданных чувств Лакрейда. Этот человек или же эфирный прогнил насквозь. Его жизнь не имела цены. Он был брошен и даже убил себя, потому что пытался себе доказать, что что-то значит. Но это привело к ещё большему отчаянью.       Фулбастер не заметил как его тело стало вздыматься наверх и пространство, в котором он пребывал, отдалялось с каждой секундой. Рябь от палитры черно-белых цветов заставила его раскрыть глаза.       Перед ним стояли Хэппи и Шарли, а уличный гул с запозданием доходил до его ушей от весьма быстрого и внезапного пробуждения.