Семья Драгнил

      — Эльза ушла? — иступлено спросила Первая, поворачиваясь ко всем собравшимся.       Обстановка накалялась, разливаясь напряжением по натянутым, словно струны, нервам.       Лисанна стояла в самом углу гильдии, с лицом, совершенно ничего не выражающим, будто бы с него стерли все эмоции ластиком, улыбка провалилась куда-то глубоко. Сердце предательски продолжало биться, но глотая новую порцию воздуха, всё жгло внутри, словно пожар, который разразился и не хотел сбивать свои темпы. Перешептывания согильдийцев действовали на нервы. Тот факт, что они не знают правды раздражал её.       — Что?       — Почему?       Вопросы всё лились из их уст и не желали прекращаться, девушка хотела ударить каждого из них. Влепить горячую пощёчину, тогда может эта волна гнева прошла бы, оставив в покое её разум. Но, сжав пальцы в кулак, она подавляла своё нутро всеми силами. На ладонях оставались рубцы, в форме нарастающей луны. Пускай это останется напоминанием о том, что не всякую правду нужно услышать.       Но сердце по-скотски ныло.       Мёбиус держала лицо и не подавала виду, она отмалчивалась, позволяла всем запутаться.       Лисанна дрожала, сдерживая порыв слёз, который возник у нее при одной мысли о Нацу.       Желания Мавис. Желание гильдии.       Но.       Чего желал Нацу?       Их принципы шли в разрез. Если вся правда, которая покрывалась мраком множество лет, всплывёт наружу, разве кто-то будет способен отвернуться от мальчика.       Лисанна вновь посмотрела на гильдию, её представление рассеялось, она увидела, уходящую спину, белый шарф слетел с плеч и пал на пол. Он не взглянул на неё в последний раз. Он ушёл.       К горлу подступала тошнота, вся их демагогия была пустым трёпом. По щекам стали течь горькие слёзы. Она больше не выдержит. Это слишком тяжело.       Девушка выскочила из дверей и скрылась.       Мавис покосилась на выход, но охваченная жаждой игры, проигнорировала Лисанну.       Выбежав за стены здания, девушка смогла вздохнуть спокойно, но звон в ушах не прекращался, ей невыносимо больно от этого предательства, вранья, откровенной лжи. Грудь учащённо вздымалась вверх, воздух стал безвкусен, на языке ощущался приторный вкус рвоты.       Мастер увидел чью-то голову, выбираясь из чащи леса, это была плачущая навзрыд Лисанна. Она сидела на ступеньках, спрятав своё лицо в ладонях, запутавшаяся в себе и своих мыслях. Они пожирали её, как скверна.       Макаров положил руку на голову девушки и нежно погладил, присев рядом.       — Лисанна, я всё понимаю, ты не должна корить себя.       Она почувствовала, как её жалкое существование стало грузом для Мастера. Девушка не понимала, что делать, как помочь. Они совершенно ничего не знают, но хотят погубить зло, которое даже в глаза не видели.       Их стремление было выдвинуто как правое дело, но почему вокруг себя она видела лишь тени, которых обуял страх перед неизвестным. Кому сейчас должно быть страшно на самом деле. Им?       Или Нацу.       — Я всё знаю.       Вырвалось с губ Макарова, он сам себе представить не мог, что скажет это именно сейчас и при таких обстоятельствах. Он тоже метался, тоже не мог прийти в себя после всех слов. Тоже искал выход. Несмотря на всё, куда бы он не посмотрел, не видел ни единого шанса.       Распахнув, покрасневшие глаза, девушка облокотилась на плечо старика, ощущая тёплый ветерок, который бил её чёлку, слёзы перестали литься, а в голове, словно всё прояснилось, но сцеживающая её боль в сердце никуда не отступала.       — Я не знаю, что мне делать, Мастер.       Прошептала Лисанна, пытаясь по новой найти связь и соединить все события. Ошибочно полагая, что исход ещё можно изменить.       — Подумай о Нацу.       Она замерла. В ушах стали отдаваться чириканье птиц, лесная чаща качалась под лёгким осенним ветерком, словно подслушивая их разговор.       «Подумать о Нацу» — что это могло значить для Лисанны. Вопросов становилось всё больше, а ответов просто крохи.       — Ты знаешь Нацу лучше всех нас. Только ты поймешь его.       Лисанна, подавляя слабость, схватилась за жилетку Макарова, и прислонившись к ней лицом, снова разревелась, давая себе шанс, выпустить все свои чувства в слёзы.       Зереф крепко держал мальчика за руку и вёл по какой-то старинной разрушенной библиотеке. Проломленная крыша в изгибе полукругом по середине начинала отдавать какими-то воспоминаниями в подсознании Нацу. Пускай, это было когда-то и тот факт, что в этом самом месте и совершилось его изменение и он стал мальчиком, но несмотря на это, он двигался с листочком в руках, и по новой осматривал окрестности и уничтоженное сооружение.       Повернув голову, Зереф исподтишка взглянул на брата.       Блеск угольных глаз отражался в осколках стекла, лежавших на полу. Тёмный маг неспешно следовал, сдерживая порывы брата, посмотреть очередную книжку, которая привлекала его своей обложкой.       От тёплой руки Нацу, по телу разливалась истома, которая расслабляла его и давала забыть и ощутить, что проклятье, преследовавшее и подстерегающее за каждым углом, отступило.       Сладкий запах старых книг гулял вместе с затхлой пылью по колоннам и стенам здания. Оно скрипело от каждого яростного хлыста ветра, который не щадил постройку. Маленькие паучки выползли из трещин будто бы вышли посмотреть на блестящие розовые волосы мальчика.       Белоснежный шарф слетал с плеч Нацу и, он дергаясь во все стороны, поправлял его. Для такого маленького тела, этот аксессуар был слишком огромен и тяжёл. И вновь ткань упала на мраморную пылью плитку, Драгнил обернулся поднять, но его опередил Зереф.       Он тщательно отряхнул рукой всю грязь и сложил вдвое.       — Давай, я пока понесу его в руке, Нацу.       Младший Драгнил удивленно посмотрел на собеседника. Схватив кусок, который был на небольшом расстояние от него, мальчик сжал в кулак ткань. Нежелание отдавать свой шарф было высоко, и он стал метаться, обдумывая как забрать обратно своё.       Прочитав по глазам негодование брата, по губам Зерефа проскользнула довольная улыбка.       — Я понесу и потом тебе отдам, когда мы придём, согласен?       Кивнув, мальчик согласился и, протянув руку, они пошли дальше по-прежнему не спеша.       Зал, по которому они шли, был просторный, величественные белые колонны посеревшие от пыли и грязи, смыкались и впереди перед ними они увидели мраморную белую лестницу, которая вела вниз.       Кинув взгляд на Нацу, Зереф прошептал:       — Идём.       Чем ниже они спускались, тем больше запах старых книг и пыли пропадал, а сладкий влажный воздух охватывал подвальное помещение. Они проходили мимо всех дверей с деревянными ссохшимися табличками. Мальчик сразу приметил, что не может прочитать надписи на них, язык был древний со своими закорючками, да и даже представить не мог, чтобы он знал его когда-то.       Путь становился всё уже и уже. Это место больше не напоминало Академию, стены покрытые старыми кирпичами выглядели весьма неустойчиво. А на полу ютилось множество луж от стекающей с верхов воды.       Давно забытое, брошенное, никто из ныне живущих не памятовал бы о нём.       Зереф продолжал идти, преодолевая не спеша с Нацу одну ступеньку за другой.       Маг выглядел спокойным, расслабленным, как будто всегда знал это место.       Белая тога задевала стены, Зереф отпустил руку брата и обошёл его сзади. Он нежно положил ладони на плечи Нацу, попутно толкая его, показав этим жестом, чтобы он шёл вперёд и не боялся.       Вокруг становилось всё темнее. Капли талой воды разбивались о каменный пол, добавляя этому месту волшебные звуки. Маленькие зелёные светлячки кружили вокруг, освещая собой дорогу.       Нацу остановился перед аркой, которая вела в комнату.       Светлая голубая испарина манны по полу дымкой вылезала навстречу новым гостям.