Семья Драгнил

      Август долго наблюдал за ребенком, сознание которого самолично запер в клетку. Что за сны он видит? Познай он истину, сломался бы?       За его голову скоро начнётся кровопролитная война, а он послушно сидит. Даже не подозревая, кто он на самом деле. Это печально, что цепи, которые его держат, были выкованы из братских чувств. Так любить своего брата может только сумасшедший.       Император знает, что горькая правда скоро заставит его уснуть навеки, но не торопится. Хочет ли он вообще умирать или эта проекция заставляет его вновь поверить, что шанс есть. Его одиночество нерушимо. Невозможно, чтобы Нацу пришёл и принял Зерефа своим братом. Весь мир против, тогда с чего бы и Драгнилу принимать свои корни.       Пока магия сдерживает манну Нацу и заставляет его спать, ничего страшного не должно случится. Но если Саламандр проснётся самостоятельно, его возраст и сила начнёт изливаться подобно магме. Огромный взрыв разорвёт это тело и из пепелища родится новая жизнь.       «Та жизнь, что я отобрал»       Он оставляет Нацу на растерзание одиночества.       Как только первоначальный план приведут в действие, все, кто был ему дорог и кого он считал «семьёй», отвернуться и захотят убить. Глаза зальются кровью ради кары за все жертвы этой несчастной войны.       Акнология уже рядом. Он избегает битвы бессмертных, но его ненависть к этому созданию изливается всё сильнее. Зереф сам обрекает всех на страдания. Под толстой скорлупой остался ли вообще человек? Его слёзы и улыбка, обращённые к мальчику и, правда, сбивают с толку, но зная, как сверкают его рубиновые глаза во время смерча, остается только задумываться, способен ли ребенок разрушить эти стены, возведенные самим магом.       Император играл всё это время с феями. Столько жизней было сломано ради простого развлечения. Мавис лишилась жизни, ошибочно предполагая, что могла занять место в его жизни. Она до сих пор не может осознать реальность, где он не любил её. Все его поступки были двуличными, его ожидание слишком долго длилось. Запертый во временной тюрьме на четыреста лет, он рассматривал её, как ещё одно развлечение, сравне созданию империи Арболес. Это прискорбно, но такова правда.       Она не была желанна, возможно, она давно это осознавала, но «осознание» и «принятие» — это разные вещи.       Принеся на свет ребенка, что отныне стоит подле отца и всё ещё не занимает даже небольшого места в сердце Императора, она пожертвовала всем, что у неё было ради любви, которой никогда не было.       Эти четверо связаны своим бессмертием. Такой силе невозможно противостоять.       Его возрождение приблизит конец этой игре.       «Пора и мне сыграть свою роль»       Запрокинув голову, Август взглянул на хмурые тучи, что кружили вокруг, сигнализируя о надвигающегося дожде. В его руке лежали красные плоды, он перебирал их пальцами. Его одиночество прервали:       Позади него появился силуэт женщины с алыми волосами, она бесцеремонно вошла без стука. Эйлин гордо подошла к Царю Магии и улыбнувшись, спросила:       — Император уже в том самом месте?       Август украдкой взглянул на неё и безмолвно кивнул. Женщина тут же удалилась, громко захлопнув дверь.       Седые волосы вперемешку с ещё невыцветшими белыми, разлетелись в разные стороны от ветра из окна. Занавески скрыли тень Августа. Ещё секунда и его тело испарилось, оставляя на полу лишь плоды боярышника*.       Макаров вновь посмотрел на книгу в чёрной обложке, пролистав несколько страниц с именами эфирных существ, он воззрился на красивый форзац. Корешки вырваны. На что он мог рассчитывать, что страницы сами собой появятся?       Все имена и способности выглядели, как заметки безумца. Книга больше напоминала личный дневник практиканта. А все эти опыты он проводил с существами, лишёнными своей воли. Будет ли Нацу таким же воплощением, что и эти страшные существа?       Ему почему-то хотелось сбежать куда-нибудь далеко, потому что вес правды был непостижимо тяжёл. После разговора с Лисанной ему стало не по себе. Все сны, которые он помнил, почему-то казались настоящими.       Мавис стояла посреди поля. Одуванчики вокруг скрыли свой яркий желтый свет и погрузились в сновидения. Небесно-белое платье выглядело слегка помято, но девочку это не тревожило. Она пронзительно смотрела на своего оппонента и ждала реакции.       Синий кот приземлился на землю и встал напротив нее. Первая не отводила взгляда, на её лице не дрогнул и мускул. Горечь во рту сменилась кислинкой, ведь предстоял не простой разговор.       Этот кот, возможно, знает правду. Если он сообщит всем остальным, не останется и минуты на обдумывание плана. Начнётся гражданская война. Воцарится настоящий хаос. В голове человека будет закладывать лишь мысль об убийстве. Ведь если убить E.N.D.а, есть вероятность прекратить сей ужас, что сейчас начинает набирать темп.       Мальчик не сможет защитить себя. А это и нужно Зерефу. Возможно, что это и был его план. Показать людскую натуру во всей красе. Любой человек подвластен волнениям, они объединятся и, как стая хищников побегут на него с целью истребления. Желание людей снизить риск даже за счёт хладнокровного убийства маленького мальчика тоже можно понять. Никто не будет решать проблему, что помимо Этериаса есть Зереф и Акнология.       Сглотнув ком в горле, который подбирался всё выше. Кот сжал лапки и, опустив голову, посмотрел себе под ноги.       — Ты знала правду?       Мавис печально кивнула в ответ, продолжая внимательно смотреть на иксида.       Послышались всхлипы, по мордочке кота потекли солёные слёзы.       — Я не знаю, что с этим делать, но…       Хэппи перебил её резким криком:       — Не смей…       Эхом прозвучали по полю слова иксида. Он тяжело дышал, лапами он вытирал ядовитые слёзы, которые предательски текли из глаз. Он не хотел плакать, но от безысходности не смог сдержать в себе те чувства, которые раздирали его сердце на куски. Всё, что их ждёт: предательство, ложь, обман. Хэппи не желал видеть, как эти чувства поглотят Нацу и сломят.       — Просто не смей никому об этом говорить!       Продолжил кот, он задыхался от собственной неспособности противостоять правде. Бессилие гложет и съедает изнутри. Он понимал, что уходит от действительности и это бегство стало его спасением*.       — Я и не смогу пока.       Мавис приблизилась к коту и присела рядом. Он продолжал дрожать, но ему становилось легче от того, что Первая была на его стороне, хотя бы временно, но она не станет рассказывать.       Эльза и Грей ещё не знают.