Can You Hold Me?

Тишина была слишком напрягающей. Все собравшиеся за столом женщины молчали, попивая чай. Несколько минут назад Бриттани не выдержала этих дуэлей взглядов, предложив переместиться в гостиную и попить чаю. Все согласились, и вот прошли уже несколько минут молчания, от которых мозги вскипают буквально у всех. Но никто не начинает говорить. Эта тишина была словно бомба, готовая взорваться в любой момент. Да и о чем они могут говорить? Они во всех смыслах чужие друг другу люди, не учитывая того, что двое из них-прямые родственники друг другу. Бриттани напряженно переводит взгляд то на Николь, то на женщину, которая представилась, как Одри. Спрашивать, кем именно она приходится, и не нужно было, слишком сильно похожи их лица. От самого Джерарда Николь переняла только свой яркий и самое главное натуральный цвет волос. А кто вторая женщина? Вообще, она сказала, что она подруга, но что-то не сильно их взгляды дружеские. Да и сидят слишком близко друг к другу. Но это не ее дело, лезть туда она не могла. Сама вторая женщина назвала себя Андреа. На вид ей было столько же, сколько и Одри, то есть, примерно тридцать пять лет. Она была светловолосой низенькой женщиной, но не лишенной красоты. Правильные черты лица, глубокий карий глаз ее странно пленил и располагал к себе. Ее голос тоже был приятным. Наверняка психолог, такие, как она, располагают к себе. Одним словом, приятный человек с виду и изнутри, но не лишенный своих собственных демонов. Поэтому девушка не знала, чего вообще ждать от незнакомых ей людей. Безусловно, она и не надеялась встретиться с бывшей женой Джерарда, который сам сейчас занимает очень шаткое положение в жизни Бриттани. И уж точно не таким вот образом. От самой Николь она тем более не знала, чего ожидать, она вела себя странно. Хотя... учитывая то, что происходило раньше, ее поведение не было странным. Она посмотрела на Одри всего раз, когда была на лестнице. Все остальное время она или помогала делать чай, опять же молча, а после только смотрела на свою кружку, вообще не смотря ни на кого, пока Одри пыталась поймать ее взгляд. Господи, она надеется, что сегодня ее пока не собираются ошеломлять чем-то ужасным, иначе она не выдержит. Все нервы и так на пределе абсолютно у всех. И они вот-вот лопнут. Бриттани глубоко вдыхает. Нужно разорвать эту тишину, пока они окончательно не сошли с ума. - Скажите, Одри, а где вы родились? - вроде же нормальный вопрос? Не провокационный. Наверное. Пока не хотелось влезать в конфликт. Тем более, непонятно, что же вообще происходило между Одри и Николь. Женщины вздрогнули от неожиданно озвученного вопроса, пока Николь никак не отреагировала на голос Бриттани. Ох... повезло, что Элизабет до сих пор нет здесь. Видимо, похмелье слишком тяжелое. Или до сих пор спит. Наверняка не одна. Она вообще не слушала ничего, просто пялясь в свою кружку с нетронутым чаем. Она давно уже думает о чем-то своем, что не касалось никого. - О, я на самом деле отсюда. Мне... просто пришлось уехать, и я очень жалела об этом все это время, - осторожно выдавливает Одри, предпринимая попытку снова поймать взгляд дочери. Блядь, она знает, что виновата. Она знает, что не должна была просто исчезать. Господи, а на что она надеялась? Что спустя столько лет Николь обрадуется ей? Было слишком глупо надеяться на это. Она ведь даже ни разу не позвонила ей за эти двенадцать лет отсутствия. Вообще оборвала все контакты. Она спустя столько времени только решилась сделать то, что должна была сделать уже давно. Подать на Джерарда в суд. У нее было видео тех избиений все это время, оно сохранялось на жесткий диск ее компьютера, который она забрала, а после перезалила все видео в свой ноутбук. Она решилась только сейчас, когда ей просто позвонили из участка и попросили приехать для выяснения обстоятельств. Андреа поддержала ее. Предложила поехать с ней, за что она была безмерно благодарна. Решение заглянуть своим страхам в глаза было спонтанным. Решение снова обосноваться здесь - тоже. Она только могла молиться, что это решение было верным. Но с каждой секундой, проведенной в когда-то собственном доме она убеждалась в обратном. Но отступать уже слишком поздно, заявление подано, дело будут рассматривать. Она винила себя во всем. И в том, что произошло здесь, в этом доме, ночью - тоже. Она могла пресечь это сразу, не простив его в первый раз, когда он поднял на нее руку. Николь была ранена. Ее ребенок был ранен рукой Джерарда снова. Черт... от всего хотелось выть, она четко видит, что Николь нисколько не рада ее приезду, что все раны уже кровоточат, но она молчала, даже не смотря на нее. Ей было бы легче, если бы Николь хотя бы наорала на нее или что-то еще сделала, не показывала, что ей все равно. Это было намного больнее. Николь была именно тем человеком, которого стоить бояться, когда она молчит, а не когда она кричит на всех или бьет в конце концов. Ее безразличие пугало так же, как и ее эмоции, пугало больше смерти. Само ее безразличие - смерти подобно. - Оу... лично я из Далласа, - Бриттани стало немного легче, когда тишина была разорвана. Эта тишина была слишком "кричащая", тишина, которая может сказать все без слов. - Ковбои, лассо, ранчо... - Андреа пытается помочь, от ее голоса невольно становится легче, он приятный, расслабляющий. - Это романтично. - Согласна с вами, - Бриттани пытается поддержать такой разговор. Это лучше, чем молчать. - А... где вы учились? Кем работаете? - Я архитектор, - немного более оживленно отвечает Одри. Разговор помогает немного сбавить напряжение, которое уже действительно можно было резать ножом. -Андреа - судебный психолог и психотерапевт. - Судебный? - Бриттани невольно представляет, с чем же может иметь дело Андреа. - Может хватит устраивать этот цирк? - голос Николь прозвучал слишком неожиданно. - Давайте перестанем ломать комедию и перейдем к делу? - немного резко говорит девушка. Женщины замолчали, пока ничего не говоря. Одри смотрела на Николь так внимательно, пока та спокойно снова опустила взгляд на стол. Одри не может узнать в ней хотя бы отголоски той маленькой Николь, которая была совсем иной: жизнерадостной, спокойной и веселой. От одного звука ее смеха хотелось засмеяться вместе с ней. Смех был слишком заразительным, слишком чистым. От того ребенка в ней не осталось и следа, который невозможно было разглядеть в ее глазах. Она - слишком рано повзрослевший ребенок, брошенный всеми и просто покалеченный во всех смыслах. - Мы... мы подали на Джерарда в суд, - Одри подчеркивает это "мы", пока Андреа тоже непривычно нервничает и кладет руку на колено Одри, сжимая его в немом жесте поддержки. - Я должна была сделать это уже давно, и в случившемся здесь прошлой ночью есть и моя вина. -Тогда почему ты не сделала этого раньше? -рыжая не поднимает взгляда со стола, делая вид, что ее заинтересовало что-то на белоснежной скатерти, которой был застелен стол. - Я боялась, Николь, - немного резко отвечает Одри, сама того не желая. Серьезно? Нет, она не обвиняла Николь в чем-то. Она решается сказать еще одну правду, которую никто не знал. - У меня есть несколько видео этих избиений, и наверняка у Джерарда в его ноутбуке что-то найдется. Я... я знаю, что виновата, знаю. Что я должна была сделать тогда? Мне было всего двадцать.... Николь молчала, сжимая прозрачную кружку в руке сильнее, чем стоило. Ранки на руках тупо заныли, это немного отрезвило ее. Она хотела быть безразличной. Она уже давно все переварила в голове, и отпустила это. Думала, что отпустила. Она не хотела показывать свой не самый лучший характер, честно. Но все выходило само собой. Словно у "пульта управления" совсем другой человек. Действительно складывалось такое ощущение. Вся доброта, которую она пыталась хранить в себе, словно испарилась. Внутри все просто покрылось корочкой льда, было холодно... она чувствовала себя ебаным мертвецом. Нет никаких чувств. Нет вообще ничего. Кроме боли, от которой хотелось выть и оказаться в чьих-то объятьях, которые бы смогли заглушить ее. И опять же, как и Бриттани, Одри родила ее в шестнадцать. Этот факт давил на нервы еще сильнее. Джерард был самым ебаным извращенцем, которого она видела. Она и не хочет даже знать, сколько у него еще есть "бастардов" от каких-то шестнадцатилетних-семнадцатилетних девиц, которые даже школу не закончили. Даже не хочет знать, что этот мудак, у которого рожа наверняка будет заживать несколько недель, еще было таких вот связей в его браке, что в первом, что во втором. - Я думаю, вы правильно сделали, - Бриттани поставила свою кружку на стол. Она сомневалась, любит ли она теперь. А любила ли она? Не придумала ли она себе все это? Она была наивной девочкой, когда оказалась беременной от богатого мужчины. - Я...подам заявление о нападении.- сказанное удивляет Николь, но она не показывает ничего. Словно она приклеила себе на лицо маску. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. - Я... - Андреа хочет что-то сказать, но немного замолкает. Она сильнее сжала колено Одри, иногда сканируя взглядом Николь, с которой она вообще не надеялась встретиться. Конечно, Андреа знала о Николь. Знала, как Одри сожалеет о содеянном так много лет назад. Ни один родитель не смог бы набраться смелости посмотреть в глаза своему ребенку, которого однажды просто бросил на произвол судьбы. Они испытывают страх, который испытывала Одри. Последняя буквально вся тряслась от нервов, когда они подъезжали в этому дому. А сейчас... Андреа уже могла предположить, как же выглядит внутренний мир каждого. Бриттани словно разрушенный город, но он имеет надежду на восстановление, и расцвет. А Николь... ее внутренний мир уже давно был похож на обугленные руины, сожженные в огне ее собственных чувств и разума. Это слишком сложно отстроить, но надежда есть. Она последнее, что остается после того, как открыть Ящик Пандоры, который представляют собой ее чувства и душа. Она-сломанный, слишком рано познавший боль всей жизни ребенок, ее психика-как бомба массой в несколько тон. Слишком опасно потом почувствовать эту огромную взрывную волну и ее силу, если взрыв произойдет. Сомневаться в ее характере не нужно. Наверняка, она много дралась, причем, не только на ринге,- о последнем она узнала случайно, наткнувшись на какие-то национальные соревнования по смешанным боевым искусствам,- а даже на почве обыкновенной провокации тупиц и хулиганов, которые есть в каждой школе. Но она была доброта, последняя пряталась слишком глубоко, и наверняка она показывает ее не многим. Анализ всех ее качеств был бы слишком долгим. Но увиденного достаточно, чтобы понять, что ей на самом деле не плевать. При встрече со своими собственными демонами люди или закрываются и борются с ними глубоко внутри себя, либо сбегают, чтобы просто не видеть это. Николь все еще здесь. Она борется. Андреа уверена, что она хочет найти в себе силы на что-то. На это нужно время. -Я думаю, нам нужно идти. Мы позвоним вам, как только все решиться.-быстро говорит Андреа. - Да. До свидания, - Британи встает, чтобы проводить их. - Буду ждать звонка. Я свяжусь со своим адвокатом. - Хорошо. Думаю, нужно будет встретиться позже и обсудить план действий. Тем более, у вас же еще есть дочь... ей нужно знать, - Одри покорно идет за Андреа, которая идет за Бриттани в прихожую. - Я скажу ей, не нужно беспокоиться, - женщина отпирает дверь. - До встречи, миссис Ноллан.

-------------

It's the moment of truth and the moment to lie The moment to live and the moment to die The moment to fight, the moment to fight, to fight, to fight, to fight....* Прошло некоторое время, прежде чем Николь едва не бегом помчалась к себе. Там она чувствует себя в безопасности, если вообще так можно сказать о доме, который таил в себе опасность столько лет. Третий этаж, где располагалась ее комната, было единственным местом в доме, где не происходило ничего плохого. Запирает дверь, прислоняясь к ней спиной. Черт... когда она успела стать такой? Слишком безразличной. Нет, она бы соврала, если бы сказала, что ей все равно. Весь мир трещал по швам прямо на глазах, все происходит слишком быстро. Происходит то, чего она вообще надеялась не увидеть. Одри. Вернулась. Та, кто вообще просто выкинул ее из своей жизни оказалась здесь, прямо в этом доме. И привела еще какую-то левую женщину, которую она вообще впервые видит. Наверняка любой бы услышал, как скрипят ее зубы или как сильно, до острой боли, в груди билось ее сердце. Эта внутренняя борьба убивала лучше любого наркотика и прочей херни. Это была война. Истина среди лжи. Истина, которая просто сжигает изнутри. Как огонь. Черт, да чему там гореть вообще? Она глубоко дышит, пытаясь унять внутри что-то, что не давало даже вдохнуть, сразу же становилось больно в груди. Это давило. Этот груз, который она несла на себе все двенадцать лет и поделилась его тяжестью с Лиамом и Адамом, которые уже целый день пытались до нее дозвониться. Это трогало, но она не могла пока быть среди людей. Она просто не готова, нужно немного подождать, пока песчаная буря внутри нее уляжется и она сможет спокойно вдохнуть полной грудью, надеясь не испытывать острой боли в ребрах. Falling in the black Slipping through the cracks Falling to the depths....** Это было словно бездна. Ей не было концом, когда Николь достигнет дна, ее просто уже не будет в этом мире. Она будет уничтожена окончательно. Каждая трещина- воспоминание, причиняющее боль. Каждая трещина- как острие ножа, пронзало насквозь. Было больно. Вся эта бездна- сплошная боль. В ней слишком много трещин, из-за которых ее стены, удерживающие Николь в здравом уме просто развалятся. Девушка садится на пол, опираясь спиной о дверь, и запускает пальцы в волосы, с силой сжимая их у корней. нужно прийти в себя. Она резко двинула головой назад, затылком ударившись о дверь. If I ever go back? Who will rescue me from this abyss?