youth

- Как тебя зовут? Юнги неохотно отрывается от книги и поднимает апатичный взгляд на того, кто его отвлек. Мин лениво смотрит на мальчика напротив - тот стоит, уперев руки в бедра и, широко улыбаясь, нетерпеливо перекатывается с пятки на носок. Его лицо перемазано грязью, из-под коротких шорт выглядывают разодранные коленки, а майка порвана в нескольких местах. Юнги думает, что мальчику, наверное, больно, но тот не обращает на все это никакого внимания - просто стоит на месте и широко улыбается. Мин, не спеша откладывать книжку в сторону, коротко отвечает: - Мин Юнги. - А-а-а-а, - громко тянет незнакомец, и Юнги вздрагивает. - Приятно познакомиться! Я Чон Хосок. Сколько тебе лет? - Тринадцать. - И мне! - Хосок кажется слишком обрадованным этим фактом; Мин сводит брови и шумно вздыхает. Мальчик протягивает руку, и Юнги её пожимает, надеясь, что на этом знакомство закончится. Но Хосок не уходит - он по-прежнему стоит на месте и ждет, что Юнги продолжит разговор. У Мина появляется ощущение, что ему все-таки придется что-то сказать, и он неловко теребит низ своей майки. А Чон, кажется, не замечает чужого смятения - он плюхается рядом, на траву, и с тихим стоном вытягивает разбитые колени. - Тут в пятнадцати минутах ходьбы есть заброшенная стройка, - поясняет Хосок, заговорщически ударяя Юнги кулаком в плечо. - Я забрался слишком высоко и упал. Но это хорошо! - мальчик с трудом сгибает одну ногу и показывает на нее пальцем. - Вот тут даже шрам скорее всего останется. Здорово, да? - Нет, - коротко отвечает Юнги и складывает руки на груди. Он хмурится и с протяжным стоном тянется себе за спину, поднимая с земли рюкзак. Мальчик слышит, как рядом Хосок коротко фыркает - рюкзак ядрено-розового цвета, украшенный цветочками и очень дешевого вида блестками. Мин чувствует, как алеют его уши, и как внутри растет негодования - он не виноват, что ему приходится ходить с рюкзаком младшей сестры, когда его собственный порвался. И его рюкзак выглядел совсем не по-девчачьи - он иссиня-черного цвета, а на замке висит брелок в виде динозавра. Но Юнги молчит, считая, что не стоит объясняться перед назойливым незнакомцем - молчит и, не поднимая глаз, достаёт из рюкзака бутылку воды и одноразовые салфетки. Мальчик смачивает салфетки водой и поворачивается лицом к Хосоку. Тот с интересом следит за действиями Мина, слегка наклонив голову вбок. - Раны промывать нужно, дурак, - раздраженно говорит Юнги и с силой шлепает влажной салфеткой по колену Чона. Тот вздрагивает, но не одергивает ногу назад, как этого ожидал Мин. - Будет щипать. - Мог бы сказать об этом до того, как начал, - слегка обиженно говорит Хосок. Несколько минут они сидят в тишине, пока Юнги уже более осторожно вытирает кровь и промывает раны. Вдруг Хосок хватает Мина за запястье и обеспокоено смотрит ему в глаза. - А шрам останется, если ты продолжишь это делать или нет? Юнги вырывает свою руку и опускает голову, пряча слабую улыбку, и цокает языком. - Ты совсем дурак? - пропуская чужой возмущенный возглас мимо ушей, мальчик продолжает. - Останется конечно. Хосок одобрительно кивает и позволяет Юнги вернуться к работе. Через пару минут он заканчивает - мальчики собирают разбросанные бумажки, выбрасывают их в урну и возвращаются на свое место. Чон растягивается на траве и закрывает глаза. Мин сидит рядом, поджав ноги к груди, и исподлобья рассматривает мальчика. Мин искренне не понимает, что происходит - почему Хосок не уходит сейчас, и почему вообще заговорил. Юнги кажется, что мальчик выглядит нелепо. Немытые неаккуратно постриженные волосы слипаются из-за грязи и пыли, растянутая майка выглядит так, будто её нашли на помойке, а шорты, пропитанные кровью, заляпаны еще и краской. Сказать, что руки и ноги Хосока усыпаны синяками, не будет преувеличением - мелкие и большие, старые и новые, красные и лиловые, уже постаревшие - они бросаются в глаза, и Юнги поеживается, представляя, как больно было их получать. Но несмотря на то, что Мину совсем не хочется выглядеть так же потрепанно, мальчик вдруг чувствует себя очень неуютно - он быстро оглядывает свои выглаженные чистые кофту и джинсы и недовольно фыркает. Юнги пытается разглядеть в чужом лице хотя бы намек на ту неловкость, что чувствует сейчас сам. Но Хосок продолжает безмятежно лежать на траве и тихо мычать себе под нос какую-то песню. Мин прикусывает нижнюю губу и срывает пучок травы - она летняя и свежая, поэтому ладони тут же почти незаметно окрашиваются зеленым, а в воздухе начинает витать слабый аромат скошенной травы. Хосок по-прежнему лежит, не шевелясь; Юнги кажется, что молчание длится непростительно долго, хотя они просидели в тишине всего пару секунд. Сделав глубокий вдох, Мин спрашивает: - Тебе лучше? Чон, словно пружина, мгновенно поднимается и с интересом смотрит на Мина. - Да! - слишком громко отвечает он. - Да, гораздо, спасибо. Надеюсь, ты прав, и шрам все-таки останется. Мин усмехается и кладет голову к себе на колени. - Точно останется, - чуть погодя, он добавляет: - А почему ты вообще ко мне подошел? В этот момент по лицу Хосока пробегает что-то вроде испуга, но голос все равно остается твердым: - Просто я тебя тут никогда не видел, а новенькие - всегда интересно. Я же тебе не мешаю? Юнги хочется ответить, что мешает, и что он бы предпочел, чтобы его оставили одного; что-то в чужом взгляде на секунду заставляет его задуматься, стоит ли на самом деле грубить, но рот открывается быстрее, чем Мин обдумывает свои слова. - Я читал, вообще-то. Так что мешаешь, в принципе. Плечи Хосока опускаются, и он выглядит невероятно потерянно. Мальчик смущенно вытирает ладоши о шорты и старается не смотреть Юнги в глаза. Мин чувствует слабый укол вины и, прикусив внутреннюю сторону щеки, выпаливает: - Но поздно уже, ты помешал. Так что ничего страшного, наверное. - Точно? - в голосе Хосока сквозит надежда. Мин согласно мотает головой и неуверенно поднимает уголки губ. - Отлично! - Чон улыбается так широко, что Юнги боится, что чужое лицо треснет. - Так почему я тебя раньше не видел? Вы недавно переехали? - Нет. Просто я хожу в школу далеко отсюда и редко выхожу на улицу. Не люблю лето. - Что? - возмущается Хосок. - Как это «не люблю лето»? - Оно жаркое и липкое. И мама заставляет выходить гулять. - Но летом же все зеленое! - И что? - непонимающе спрашивает Юнги. Хосок выглядит так, будто его только что лично оскорбили. Становится очевидно, что в голове у мальчика роится куча вопросов, и он то открывает, то закрывает рот, решая, с чего лучше начать. - Зеленый - мой любимый цвет, - важно начинает Чон, решив, что это информация все-таки ключевая. - И почему твоей маме приходится тебя заставлять? - Я же уже сказал. Не люблю лето, не люблю когда жарко, не люблю гулять. Хосок пыхтит от негодования, но через пару секунд берет себя в руки и задумчиво смотрит на Юнги. - А что ты любишь? Мин берет с колен книжку и передает её Хосоку. Чон вертит её в руках и стучит пальцами по красочной обложке. - Я люблю читать. И музыку. Я очень люблю музыку. - Но это ведь скучно. - Интереснее, чем сворачивать шею на стройках, - пренебрежительно бросает Юнги. Хосок скептически фыркает и поднимается на ноги. - Давай так, - говорит он, прижимая книжку Мина к груди. - Я попытаюсь прочитать хотя бы страницу твоей нудятины, а ты пойдешь сегодня со мной на стройку. Идет? Юнги чувствует, как в животе начинает завязываться узел; мальчику совсем не хочется идти. Это глупо, да и у него были другие планы на вечер, в которые не входили времяпрепровождение с незнакомым мальчиком и потенциальные травмы. - Я с тобой никуда не пойду. И книжку отдай. - Не будь занудой! - Хосок вскидывает руки и вертит книжкой прямо перед носом у Юнги. - Я тебе её просто так не отдам. Если хочешь забрать - приходи сюда в шесть и попробуй отнять. Юнги закрывает глаза, прогоняя раздражение, и как можно спокойнее отвечает: - Я тебя убью. - По рукам, - говорит Хосок. - Тогда до шести, хорошо? Шесть вечера - слишком поздно для Мина, и он понятия не имеет, как будет уговаривать маму на это, но все равно соглашается. - Хорошо. - Тогда до вечера! И оденься попроще! - выкрикивает Чон. Мальчик срывается с места и убегает к выходу из парка, а Юнги смотрит ему вслед и думает о том, что нужно будет захватить с собой пару бутылок воды и пачку пластырей - так, на всякий случай. ~ Что значит «оденься попроще» даже после упорных размышлений Юнги так и не понимает. Мальчик долго стоит посреди своей комнаты, остервенело глядя на шкаф, прежде чем выудить оттуда обычную синюю майку и пару старых шорт. Он с неудовольствием глядит на девчачий рюкзак, с которым ему приходится ходить, но все равно складывает в него две бутылки с водой, пачку мармелада и пластыри. Электронные часы на прикроватном столике показывают, что сейчас пять вечера, и Юнги хмурится. Он понимает, что через полчаса ему нужно выходить, если он хочет прийти на место вовремя, но он так и не набрался смелости спросить у мамы разрешения. Мин неуверенно переодевается, перебрасывает рюкзак через плечо и спускается вниз по лестнице. Его мама стоит на кухне и сосредоточенно что-то готовит, и Юнги хочет уйти, ничего ей не сказав, но тут же отбрасывает эту идею в сторону. Проглотив комок в горле и сжав ладоши в кулаки, он выпаливает: - Мам, можно мне погулять? Она откладывает нож в сторону и удивленно смотрит на сына. - Погулять? Ты серьезно? - Да. Я ненадолго, обещаю, и... - Один? - Нет. С... еще кое с кем, в общем. Женщина выглядит еще более удивленно, чем прежде, но широко улыбается и подманивает сына к себе рукой. Юнги осторожно подходит к ней, уже морально готовясь к мягкому отказу, но вместо этого женщина легко целует мальчика в макушку и с усмешкой говорит: - С каких это пор мой сын гуляет «еще кое с кем»? Юнги кажется, что он должен обидеться на эти слова, но не успевает об этом задуматься, потому что его мама заговаривает снова: - Иди. Расскажешь потом обязательно про своего друга. Мин коротко кивает и выходит из дома, уже готовя рассказ для мамы о том, что Чон Хосок никакой не друг, а самый настоящий ненормальный, который к этому моменту уже стопроцентно уничтожил его книжку. ~ Лето бывает разным - светлым или темным. Светлое лето наполнено свежими цветами, морем и мягким солнечным светом, детскими улыбками, пышущими невинностью; парящими мечтами и надеждами, растворяющимися в знойном летнем воздухе, словно пух одуванчиков. Темное лето пахнет переспелыми фруктами и грозой. Оно наполнено тенями, пылью, поднятой порывистым ветром, и несдержанными обещаниями; люди живут в трансе меланхолии. Все словно находятся в плену ауры ящика Пандоры и ждут, когда молния ударит по крышке. Мин слишком мал, чтобы полностью прочувствовать этот контраст, но даже сейчас, когда неторопливо идет на встречу с Хосоком и старается понять, чего ему стоит ожидать, он замечает, что окрестности преобразились. Время вдруг останавливается - с детских площадок уже не доносится заливистый смех, а вечерняя иллюминация постепенно зажигается, и Юнги чувствует, как у него по коже бегут мурашки. Город изменяется на глазах, и мальчик не может решить, оживает ли он или наоборот, умирает. Даже природа, казалось, застывает - дневной зной спадает, и на место ему приходит густой неподвижный вечерний воздух. Мальчик с трудом пытается определиться, хочет ли он идти вместе с Хосоком на стройку - он то уговаривает себя, что просто заберет книжку, вернется домой и дочитает главу, от которой его оторвали, то открещивается от этой мысли и приходит к выводу о том, что такое поведение Хосок воспримет как слабость. Мин - не самый смелый или активный ребенок на свете; ему не доставляет никакого удовольствия сильно раскачиваться на качелях или лазить по деревьям. Он считает, что есть занятия поинтереснее, чем рвать глотку с ровесниками и разбивать колени. Но детское упрямство берет верх над зачатками взрослой рациональности - когда Мин подходит ко входу в парк, он уже на сто процентов уверен, что заберется на самое высокое здание и покажет оттуда Чону язык. Юнги добирается до той поляны, на которой сидел с утра, и видит, что Хосок уже стоит на месте. Хотя «стоит» - несколько неправильное слово, потому что мальчик нарезает нетерпеливые круги и то и дело внимательно вглядывается вдаль, в надежде увидеть Мина. Когда Чон наконец его замечает, то начинает неистово махать руками и бежит ему на встречу. Мин хмурится и поджимает губы, стараясь прогнать улыбку. Он оценивающе смотрит на Чона - его колени аккуратно перевязаны бинтами, а на щеке красуется пластырь. На мальчике новая майка - Мин думает, что не имело никакого смысла переодеваться, потому что он стопроцентно снова её порвет. - Ты пришел! - кричит Хосок, и Юнги удивляется, что мальчик совсем не запыхался. - Конечно я пришел, - флегматично отвечает он. - У тебя же моя книжка. - А, точно, - Чон неловко чешет шею и отводит виноватый взгляд в сторону. - Я её дома оставил. - Как это? Скажи хотя бы, что это потому, что ты зачитался. - Ну я положил её на стол, чтобы не испортить или что-то такое, и ушел. Потом посмотрел на время и понял, что если не выйду сейчас, то опоздаю. В общем, - сказал он, сделав глубокий вдох. - Я спешил. И забыл её. Извини. - То есть ты даже не открывал её? Хосок энергично отрицательно замотал головой. - Ясно, - бросает Юнги, пиная камень, валяющийся под ногами. - Ладно, проехали. Потом вернешь. Пошли на твою стройку. Хосок, мгновенно просияв, срывается с места и вприпрыжку идет к черному выходу из парка. Юнги, засунув руки в карманы, медленно плетется за мальчиком. ~ - Мы на месте, - довольно объявляет Хосок, обводя рукой место, на которое они приходят. Юнги недоверчиво смотрит на заброшенный подъемный кран, который угрожает вот-вот упасть, разбросанные стройматериалы, глубокие ямы и незаконченную жилую высотку. Она похожа на некрасивый кукольный дом - внутри всего лишь бетонное деление на этажи, раздолбанные лестницы и горы мусора, заменяющие мебель. Мин переводит взгляд на Хосока, и ему вдруг становится стыдно за свою апатичность - тот восторженно глядит то на недостроенное здание, то на Юнги, и явно ждет бурной реакции. - Лучше, чем я ожидал, - врет Мин, и Хосок расплывается в довольной улыбке. - Я же говорил! - отвечает Чон, хлопая Юнги по спине. - Пойдем. Тут много чего интересного, но я сегодня просто хочу залезть наверх. Там красиво. Мин проглатывает едкое «сомневаюсь» и, безразлично пожав плечами, неуверенно кивает. Хосок хватает Юнги за запястье и тащит мальчика к высотке. Мин мысленно благодарит строителей за то, что они не закончили работу - если бы здание было хотя бы на этаж выше, он бы точно не полез. Чон вдруг очень серьёзно начинает объяснять, за какие выступы стоит браться, на какие прутья ставить ноги, и Юнги слушает внимательно, стараясь в точности копировать действия Хосока. Мальчик чувствует, как в нем просыпается азарт - чем выше они карабкаются, тем интереснее ему становится. Юнги кажется, что его легкие наливаются свинцом, а сердце вот-вот вырвется из груди, но он не останавливается - просто концентрируется на голосе Хосока и делает в точности, как ему говорят. Старые бетонные блоки больно царапают руки, а металлические прутья корябают лодыжки, но Юнги старается не обращать на это никакого внимания. На шестом этаже Хосок дает Мину пару минут для того, чтобы передохнуть, и предупреждает, что дальше придется прыгать. Юнги прячет трясущиеся руки в карманы и бросает, что для него это плевое дело. Хосок недоверчиво смотрит ему в лицо, но ничего не говорит. Мин опасливо глядит на дыру в полу, которая преграждает им путь - Хосок говорит, что прыгнет первым, чтобы Юнги знал, что делать, и Мин лишь кивает, боясь не совладать с голосом. Юнги старается запомнить, какой ногой Хосок отталкивается перед прыжком, как далеко вытягивает руки и за какие выступы на стене хватается. Глядя на то, с какой легкостью мальчик это делает, Юнги начинает казаться, что это не так уж и невозможно. Хосок стоит на противоположной стороне, машет руками и зазывает Юнги. Мальчик перестает его слушать - он переводит взгляд с дыры в полу (внизу бесконечные лестничные пролеты и бетонные полы) на противоположную сторону этажа, где Чон по-прежнему надрывается и кричит что-то нечленораздельное. Юнги отходит к стене, отталкивается от нее руками и бежит к пропасти, сомкнув веки. Он слышит, как Хосок орет, чтобы он открыл глаза, но впервые за весь вечер не слушается - он чувствует, как его ноги отрываются от земли, и он перебирает ими в воздухе, отчаянно стараясь почувствовать почву. Его прыжок длится всего несколько секунд, но мальчику кажется, что проходят часы - челка отлетает от лица, и ветер обдувает открывшийся лоб, холодя испарину; Юнги чувствует крик, застрявший в горле, но не может заставить себя открыть рот. В следующее мгновение он уже плотно стоит ногами на полу и щекой прижимается к холодной стене. Мин медленно открывает глаза и смотрит на Хосока - тот радостно смеется, мотает головой и поздравляет с успешным прыжком. Вдруг сам Юнги не может сдержать смеха - он едва стоит на ногах; дрожащие колени подводят, и побелевшими пальцами мальчик цепляется за стену, но не может остановить смех. Он снова закрывает глаза и дает возможностью бьющемуся сердцу успокоиться. Когда мальчики перестают смеяться, Хосок головой указывает направление, и через плечо бросает: - Нам осталось чуть-чуть. На следующем этаже придется прыгнуть еще раз, и мы на месте. Дальше Юнги лезет гораздо более уверенно - ноги все еще слабо дрожат, но мальчик уверен, что если он перепрыгнул ту яму, забраться по стене уже не составит никакого труда. Когда они залезают на последний этаж, Хосок объясняет: - Вот там лестница, она ведет на крышу. Нам осталось только перепрыгнуть это, и все. Справишься? Мин старается звучать как можно более незаинтересованно, но его глаза горят от возбуждения. - Легко. Хосок улыбается и снова прыгает первым. Эта яма сравнительно меньше, и Юнги сделав глубокий вдох, двигается с места. Как только мальчик отталкивается от пола, то понимает, что разогнался недостаточно сильно. Он чувствует, как его сердце падает куда-то вниз живота; Хосок захлопывает рот и с паникой в глазах смотрит на то, как Мин вытягивает руки вперед, стараясь уцепиться руками за край ямы. У Юнги получается - он висит, удерживая свой вес одними пальцами; мальчик чувствует, как ломаются его ногти, а железный прут, торчащий из бетонного блока, глубоко царапает руку. Хосок мгновенно подлетает к Мину и хватает его за руки - они оба что-то кричат, но не слышат друг друга; Юнги бешено мотает ногами в воздухе и изворачивается. Наконец чувства возвращаются, и он слышит: - Успокойся! Ты слышишь меня, Юнги?! Успокойся и перестань орать! Ты мешаешь мне тебя вытянуть! Мин с трудом заставляет себя успокоиться и смотрит на Хосока - тот быстро, для опоры, упирается ногами в рядом установленную перекладину, хватает Юнги за запястья и тащит наверх. Все закончилось так же быстро, как и началось - мальчики сидят на полу и не смотрят друг другу в глаза. Юнги пытается успокоить дыхание и унять тошноту, подступающую к горлу; Хосок опустил голову и нервно теребит руки. Мальчик тоже тяжело дышит, и его плечи отрывисто подрагивают. Спустя пару секунд молчания, Чон поднимает виноватый взгляд блестящих от влаги глаз на Юнги и слабо произносит: - Извини. Не надо было тебя сюда тащить. Я виноват. Пожалуйста, прости меня. Юнги вздрагивает и пристально всматривается в лицо Хосока. Слезы готовы выкатиться из его покрасневших глаз, а подбородок дрожит; Мин чувствует, как у него перехватывает дыхание, и мотает головой. - Забей. Все хорошо. - Но, - непонимающе бормочет Хосок. - Ты же даже не хотел сюда идти. И твоя рука... - Забей, - настойчивее говорит Юнги. - Я в порядке. Главное, что пальцы целы. Пойдем наверх, не зря же лезли. И вытри сопли - не хватало, чтобы ты тут разрыдался. Дрожащими губами Хосок пытается улыбнуться, но у него получается слабо. Юнги дает ему слабый подзатыльник и идет к лестнице. Когда они поднимаются на крышу, Юнги первые несколько минут не видит ничего вокруг. Он не слышит, как Чон садится на пол, как открывает свой рюкзак и начинает в нем бесцельно копошиться. Мин не может оправиться от шока - перед глазами плавают разноцветные круги, а все остальные ощущения затмевает острая боль в руке. Но вдруг мальчик понимает, что не чувствует злости на Хосока или страха - внутри оседает тягучее умиротворение, и он наконец-то начинает замечать вид. Только сейчас Юнги осознает, как высоко они забрались - отсюда видна небольшая часть их города, и вся она похожа на игрушечный макет. По дорогам проезжают редкие машины, а прохожие превратились в муравьев. Все начинает казаться маленьким и огромным в одно и тоже время - здания выглядят так, будто их можно легко раздавить, и осознание того, что с этой высоты все настолько незначительное, больно ударяет по Юнги, но в следующую секунду мальчик замечает огни, светящиеся в окнах - в каждом доме, в каждой квартире кто-то живет; кто-то готовит ужин, укладывает ребенка спать или работает над каким-нибудь заданием для работы; кто-то читает, пишет музыку, напивается до беспамятства или выкидывает свой вечер, уставившись на дешевое ток-шоу. Мин переводит взгляд на Хосока, который по-прежнему смотрит в пол и старается не шевелиться. Юнги позволяет себе слабую улыбку, усаживается рядом с Чоном и осторожно толкает его плечо своим. - Тут правда красиво. Хосок вздрагивает и недоверчиво смотрит на Мина. - Тебе нравится? - Ага, - бросает Юнги, улыбаясь на этот раз широко и искренне. - Правда. Хосок тут же приободряется - он начинает рассказывать про то, как впервые забрался сюда, и как старается возвращаться сюда как можно чаще; постепенно его голос становится все более громким и уверенным. Юнги, слушая его в пол уха, достает из своего рюкзака бутылку воды и пачку пластырей. Он жалеет, что не взял с собой бинты, но сейчас решает, что и это сойдет. Чон замолкает, когда видит, как Мин выливает воду себе на рану и пытается скрепить её пластырями. - Должно сработать, - говорит Юнги, довольно оглядывая свою работу. - Извини еще раз. - Проехали, - отмахивается он. - А почему ты сказал, что это лучше, чем если бы что-то случилось с пальцами? - с интересом спрашивает Хосок. - Я играю на фортепиано. - Серьезно?! - кричит Хосок, и Юнги подавляет порыв закрыть уши руками. - Это очень круто! Почему ты начал? - Я говорил тебе, что люблю музыку, - просто говорит Юнги, и Хосок, удовлетворенный ответом, кивает. ~ Они договариваются, что встретятся завтра на том же месте в парке - Хосок выкрикивает идеи о том, что еще они могут поделать, а Юнги молча соглашается, взяв с него обещание, что тот начнет читать книжку. Чон притворяется, что задумывается, но через пару секунд начинает энергично кивать и говорит, что заучит её наизусть. Когда Юнги заходит к себе в дом, то чувствует, насколько устал. Ноги кажутся ватными, а рука по-прежнему ноет. Мама, встретившая мальчика в дверях, тут же начинает причитать и заваливать вопросами; не дождавшись ответов, она убегает в ванную, чтобы принести аптечку. Когда Мин подробно рассказывает, что именно произошло, и что нет, его не пытались ограбить или похитить, женщина слегка успокаивается. Перебинтовывая руку сыну, она говорит: - Что это у тебя за друг такой? - Чон Хосок, - широко улыбаясь, отвечает Юнги. - самый настоящий ненормальный, который к этому моменту уже стопроцентно уничтожил мою книжку.