Одна из немногих

      А Рейджи за руку меня взял, и я почему-то через секунду сидела уже на чём-то мягком. Кровать? Нет, диван.       — Ляг на живот.        Я сидела в ступоре, потому что понимала, что помощь подразумевает под собой обработку ран, а мне жуть как этого не хотелось.       — Не надо. — Отодвинулась куда-то вправо, но меня за руку опять схватили.       — Не веди себя как ребёнок. Делай, что я говорю.       Я руку вырвала, но противоречить ему больше не стала, поэтому легла.       Ледяной он, мистер железка.       Когда почувствовала иглу у своей руки, рыпнулась, но была настойчиво удержана и содержимое мне-таки вкололи.       — Это обезболивающее. Не могу представить, как ты вообще с такими ранами день проходила.       А стало не так больно. Я потихоньку в помадке тягучей тонуть начинала.       — Игрушкам для битья обезболивающее не дают. Рот могут закрыть, чтобы не скулила, но не более, — пробубнила я, утыкаясь носом в мягкую обивку.       — И как с такой, как ты, вообще таким образом обращаться могли? — Он приложил в чём-то вымоченную вату к спине, и она обожгла, но очень приятно почему-то. Неужели лекарство такое сильное?       — А что во мне такого? Рейнхарт мне не объяснял. — Я призадумалась. — И почему меня Ричард невестой назвал, а тот самовлюблённый Аято — одной из немногих?       — Надо же! Слепая, а людей видит насквозь только по голосу. — Парень, видимо, действительно удивился, ведь из своего сосредоточения он вышел и вату от спины отнял, но совсем ненадолго. — Ладно, расскажу тебе. В твоей крови ещё с младенчества находится вампирский ген. Со временем он может обратить человека, но многие девушки так и остаются людьми. У тебя процент обращения уже очень высок. Крайне высок, я бы сказал. Таких девушек очень мало, поэтому мы их и называем немногими. А невеста ты, потому что так и есть. Твой предполагаемый жених — Шу, старший сын Рейнхарта. Но он им останется, если ты станешь вампиром. Твоя цель — родить наследника, который сможет стать королём вампиров вместо нашего отца. В прошлом человек и вампир породят существо, которое будет обладать немыслимой силой. Это вкратце. Можешь ещё Шу расспросить. Мне перед тобой распинаться незачем.       Рейджи вскоре закончил с обработкой моей спины. Сказал полностью раздеться и занялся всеми имеющимися ранениями и синяками.       Боль постепенно угасала. Хорошо так становилось.       — Спасибо большое, Рейджи. — Я поклонилась уже одетая лишь в халат, который откуда-то достал Сакамаки.       — Кровью своей потом отплатишь. Раньше Шу тебя никто трогать не имеет права. И да, кровь у тебя пить будут все. Это ритуал очищения, так сказать. Твоя кровь теперь должна чаще обновляться, чтобы ускорить пробуждение.       — Да без проблем. — Я даже рукой махнула. — Только не бейте, — это уже с дрожью небольшой прозвучало.       Рейджи, может, и хотел что-то сказать, но послышался голос его брата:       — Отец завтра приедет. Ты закончил?       — Как видишь, — Рейджи шумно сел в кресло. — Кстати, Эми, а ты с нашим отцом хорошо знакома?       — Ну, раз в четыре месяца он приходил. Анализы брал, кровь мою пил. — Я пожала плечами. Божечки, Рейджи! , да ты волшебник! Теперь хоть двигаться по желанию без особого труда могу.       — Да уж. Ты, по его мнению, очень важный экземпляр, — произнёс мистер железка.       — Пошли уже, — Шу потянул меня за руку, а потом отпустил. — Мы в моей комнате.       Он-то меня отпустил, а я руку к груди так резко прижала и запястье своё пальцами окружила, слегка потирая ими след его холода.       — Тебе что, противны прикосновения? — Как там люди говорят? А, точно, он, наверное, удивлённо вскинул бровь. Хотя Шу кажется очень спокойным и равнодушным, так что, может быть, на его лице ни одна эмоция и не промелькнула.       — Мужские. Ты прости меня, просто мне…       — Страшно?       — Да.       А слова наши так мгновенно с губ сорвались, и сейчас молчание неловкое повисло.       — Не бойся. Иди на мой голос.       Он дальше от меня теперь был и тихо так говорил. И я пошла к нему, откликнувшись на его слова; не знаю почему, но пошла.       Место было незнакомым, и я голыми ступнями ощупывала носком пол, а потом тихонько делала шаг.       Шу, наверное, следить за этим было забавно и интересно.       Я столкнулась коленкой с его ногой.       — Теперь садись.       И я села. Нащупала его длинную ногу руками и села на его колено.       — Нормально?       А мне действительно было нормально, даже хорошо. Я бы посмотрела на него, но так только голову в его сторону повернула. Теперь его пальцы скользнули по моей щеке. И я не отпрянула. Мне было приятно его холод ощущать.       — Шу, а можно мне твоё лицо рассмотреть? Ну, пальцами пощупать?       — Да, — коротко и сухо, даже непонятно, что он испытывал, когда я его об этом спросила. Он понятливый, похоже. Лишние вопросы задавать не любит, многословность ему, похоже, тоже не свойственна.       А мои ладошки к его лицу поднялись, и я аккуратно разместила пальчики на лбу. Кожа холодная и гладкая, словно фарфор. Идеальная — одним словом. Я провела подушечками до висков, а потом вернулась обратно, спускаясь на переносицу.       — Закрой, пожалуйста, глаза.       И он без лишних слов закрыл. Действительно понятливый.       Я скользнула по его бровям, векам, длинным ресницами. Потом на нос, который был очень прямым и ровным. Щёки, скулы, челюсть. Губы. Нежные такие и будто теплее, чем кожа, чем всё его тело. Но мне просто показалось, видимо. Скользнула пальцами немного выше, к ушам, нащупав странные вставленные в них штучки, от которых отходили проводки. На шее было что-то, отдалённо напоминающее ошейник, к нему ещё эти проводки присоединялись. Я очень удивилась, и Шу это заметил.       — Наушники и плеер, — сказал он, но значения этих слов было для меня совершенно непонятно. Ладно, потом как-нибудь спрошу. Ведь он понял: я без понятия, что это за предметы, но ответ его был коротким и чётким. Объяснением, похоже, занимать себя ему сейчас было в тягость.       Руки я убрала и тихонько сообщила о том, что «осмотр» закончила.       — Ты красивый, Шу.       Вот ляпнула. Откуда я такая? Мысли так прямо в лоб говорить.       Он хихикнул, кулак к лицу приложив. Я по воздуху чувствовала. С парнем уж очень близко сидела, правой грудью упираясь в его тело.       — Откуда ты про красоту-то знаешь? Слепая ведь.       — Но ведь она для каждого своя, — немного обидно буркнула я.       — И то верно, — Шу вздохнул. Громко так.       Пальцы его вновь коснулись моей щеки. Наверное, лицо — это единственное место, которое без побоев осталось. Мордашку мою берегли, там ведь синяки дольше проходят и видно их будет, одеждой не прикроешь, как-никак.       — Шу, скажи, ты меня бить не будешь? Если я тебе как невеста сгожусь, я правда рада буду, просто…       — Не буду. И вообще не понимаю, как тебя до такого состояния довели. Это омерзительно.       Вот оно как. Если он меня бить не будет, то мне и не страшно его пальцы ощущать на себе. Верю я ему почему-то. Может, потому что он сын Рейнхарта и даже немного внешне на него похож. Может, потому что голос у него уж очень притягательный.       — Эми, насколько с твоим телом всё плохо? — Он поднял мои ноги и положил их на свою свободную. — Даже тут всё почти синее.       — Визуально предположить не могу, но по ощущениям очень плохо. Рейджи помог, за что спасибо ему. Он мне обезболивающее дал, так сейчас хоть не ломит, и раны обработал.       — Сними халат, — Шу меня под мышки, как куклу, взял и поставил перед собой на пол. Я развязала пояс, и ткань махровая упала к ногам.       Он оценивающим взглядом посмотрел, наверное, потом повернул меня и продолжил своё изучение.       Я вздохнула и ждала, пока свой осмотр закончит теперь он.       — Ложись-ка ты спать, — Шу меня на руки взял и посадил на кровать. Я место вокруг ощупала и поняла, где лежит подушка, про себя отметив, что там изголовье, нашла ещё край кровати и от него ближе к центру пододвинулась. Легла я на живот, накрываться не стала, чтобы лишний раз спину не тревожить. Шу опустился где-то рядом.       — Шу, а ты меня кусать пока не собираешься?       — Ты лучше приди в себя и тело своё в порядок приведи. Выпью твою кровь сейчас, завтра к тебе все мои братья приставать начнут.       — Ты такой добрый, — Я сладко зевнула и устроилась как можно удобней. Шу ничего не ответил. Как он относится ко мне — я не знаю, но симпатией к нему точно успела проникнуться. Вот оно, поведение, выработанное подневольем. Хоть малая капля заботы — и готовность полностью довериться человеку моментально возрастает.       А он лежал, не двигаясь, и только тихая мелодия доносилась с его стороны. Приятная такая. Но откуда именно доносились эти звуки — я не понимала. Неужели это те штучки, вставленные в его уши, от которых отходили проводки? Скорее всего. Хотя меня и не волновало это сильно, ведь обезболивающее начало действовать в полную силу, и мой мозг постепенно окутывался туманом, что пьянил все мысли, смешивая их в одну кучу. Сон овладел мной слишком быстро.