***
— Лола, а что такое цвет? — я задала вопрос служанке дома Луэн, моей хорошей подруге. Она потеребила мои волосы. — Ну, даже не знаю, как тебе объяснить. — Девушка призадумалась. — Вот, допустим, у всех предметов свои очертания, своя форма. Ты их по ним и различаешь. Зрячие люди видят ещё и цвета. Они разные, и у каждого предмета он свой. Небо, наример, голубое, трава и листья деревьев — зелёные. — Здорово. Я бы тоже хотела когда-нибудь увидеть цвета. Я уверена, что это очень красиво. — Да, милая, — печально согласилась Лола, погладила меня по спине и обняла покрепче. Она помогала мне изучать мир вокруг. Стала моими глазами. Какие приятные детские воспоминания.***
Не знаю, сколько я была в отключке, но вот когда проснулась, осознала, что лежу на кровати, что ладонь моя перебинтована и что кровь, испачкавшая мою кожу, кем-то была смыта. Кто эту перевязку сделал, причём такую аккуратную? Рейджи? Не знаю, но спасибо этому заботливому некто. Голова тяжёлая, тело свинцом будто налито. Соображаю туговато очень. Я лежала на кровати, словно пригвождённая к ней намертво, и только пальцы лениво теребили повязку, через бинты нащупывая глубокие порезы. — Тц, ты ведь даже не узнаешь, подстерегает ли тебя опасность, — грубый мужской голос, принадлежавший Субару. Моё тело заметно напряглось. — Если бы ты хоть немного двигался и не стоял так далеко, я бы услышала тебя. — И лежала всё так же, потому что не было сил даже поднять голову, потому что страх от звука его голоса растёкся по телу, заполнив каждый сосуд тяжёлым, расплавленным металлом. Субару, я прошу тебя, только не стучи по стенам, только не дотрагивайся до меня жестоко, только не бей. Ты парень вспыльчивый, и что от тебя можно ожидать, мне не известно. А он направился ко мне, и я хотела сесть, хотела сжаться клубочком, хотела спрятать лицо в волосах, хотела прикрыть прядями шею, но не могла. Шаги становились ближе, страх — сильнее. Его руки я ощутила подмышками, резко дернулась, но меня просто посадили, и холод на теле исчез. Парень сел рядом. — Я пугаю тебя, да? — голос его как-то странно прозвучал: с еле заметными, теряющимися между словами нотками грусти. Мне даже захотелось соврать, но я просто не смогла. Однако преуменьшить получилось: — Немного. — Ясно. — Его одна рука оказалась на располосанной ранами спине и оторвала моё тело от мягкой опоры. Я оказалась в его объятьях, которые были ну просто на удивление нежными. Рука вторая погладила меня по голове. Я вдохнула полной грудью и ощутила аромат роз. Его прямо-таки источали парень и его одежда. Розы. Такие интересные цветы. Они росли у Луэн в саду. Их запах заносило в мою комнатушку через открытое окно, а один раз мне даже удалось их потрогать. В тот день я была на улице. Редкий день ощущения подобия свободы, ветра в волосах, возможности почувствовать солнечные лучи на коже и траву под ногами. Роза не была приветлива и встретила меня острыми шипами, что с такой лёгкостью поцарапали пальцы. Но я была упёртой и свой болезненный осмотр продолжала. Бутон с такими нежными лепестками дарил чарующий аромат, а уколотые пальцы нашли такую приятную мягкость. И я рада была, что осмотр свой до конца довела. Оттолкнули бы меня те шипы, истинную красоту я бы так и не познала. Может, Субару тоже такой же? — От тебя пахнет цветами. Розами. — Да, наверное. И молчание. И что дальше? — Скажи, ты действительно согласна на всё это? — Он взял моё лицо ладонью и, похоже, смотрел в застывшие давным давно глаза. А моё лицо тоже застыло, потому что эмоции были непонятные, потому что страх вроде практически полностью испарился, и лишь малые крупицы его тихо кричали в голове. Тьфу ты! Какая же я падкая на нежность. Приласкай, и я уже готова довериться человеку. Аж противно. — Ради Рейнхарта. — Понятно. И опять молчим. И рука его на моей талии всё так же сильно удерживала рядом, а я чувствовала кожей его тело, его прохладу. Он стянул пальцами пуловер вниз, почти оголяя половину груди. Его клыки медленно погрузились в неё, заставляя меня даже издать нехороший, грязноватый стон. И голову назад я закинула и зубы стиснула. А его рука удерживала свитерок и немного сжимала правую грудь. — Прекрасна. Он переместился слегка выше и укусил плечо. Мои руки висели по бокам, и только пальцы тщетно пытались сжимать скользское покрывало. Он закончил, а я уже и перестала нормально соображать и только жадно хватала воздух ртом. Вампир оставил меня, аккуратно уложив на кровать. Сознание упорно не хотело меня покидать, а грудь продолжала быстро вздыматься. Кровь пропитала ткань в местах укуса, и она начала неприятно прилипать к коже. А я просто ждала. Ждала того, кто ещё захочет полакомиться моей кровью, но никто не приходил. Когда тело начало слушаться, когда мысли более-менее пришли в порядок, я нащупала прикроватную тумбочку, на верхней поверхности которой стоял стакан. Кое-как сев, взяла стеклянную ёмкость в руки и поднесла к губам. Кисловатый запах, вкус соответствует. Без понятия, что это было, но мне понравилось. Даже приток силы в организм этот напиток обеспечил. Ноги смогли держать моё шатающееся тело, и я встала, твёрдо решив сходить в ванную, потому что наличие запёкшейся крови на теле меня совершенно не радовало. Я дошла до двери, еле волочась, нащупала ручку и дернула её. Кажущийся сухим и горячим воздух комнаты сменился приятной прохладой. Босые ступни оказались на твёрдом кафеле. Расставив руки в привычной для «исследования местности» позе, я начала идти вдоль стены. Вскоре нашла и ванную, и душевую кабину, и унитаз. Нашла зеркало с множеством полочками, на которых покоились разные гигиенические средства. Жаль, что я не могу по названию понять, что это. Пришлось долго ощупывать всё и найти подобие шампуня и геля для душа. Определила их по форме бутылочек, текстуре и запаху содержимого. Но до конца я, конечно, уверена не была. Ладно, всё равно это что-то, чем можно отмыться. Около душа, на стене, был закреплён держатель с большим махровым полотенцем. Я скинула вещи и шагнула в душевую кабину. Настроив воду, — а это было не так уж и сложно, ведь включатель был подъёмный, — я подставляла всю себя живительным струям жидкости. Воздух становился влажным, дышать было тяжеловато. Смыв с себя пену, вытерев голову и обернувшись полотенцем, я опять ступила на холодный кафель. Голова резко закружилась, сердце защемило накалёнными до предела щипцами. Задыхаясь, я упала, и меня затянул мрак, что адской болью разрывал всё изнутри.