* * *
– Его звать Фраузетаулен, а поскольку мне кажется, что он свое имя зачаровал от запоминания, то называйте его просто «мэтр», не прогадаете. Маги на такие вещи падки, – поучал Дурнан по дороге в кабинет. – Парень дельный, но из Порт-Черепа, если знаете, что это такое. Так что помните, что я вам про вещие сны говорил? Есть союзники, а есть попутчики… Даже после всех усилий по уборке и окуриванию ароматными палочками, в кабинете все еще тошнотно пахло кровью, но эльфа не первой молодости, склонившегося над столом, это не слишком смущало. Он мурлыкал что-то себе под нос и не сразу обернулся на оклик Дурнана – зато после этого с таким сердечным энтузиазмом обменялся рукопожатием с Феос, что та невольно проверила, все ли кольца остались на месте. Зато теперь она увидела, что маг рассматривал с таким увлечением – на столе, аккуратно выложенные на чистую простыню, лежали остатки разбитого телескопа из дома Собри. Тут же рядком выстроились пустые флаконы из-под зелий – и, судя по некоторой неустойчивости Фраузетаулена и расплывшимся зрачкам, принял он их немало. Впрочем, как показалось Феос, такую же пользу для укрепления памяти и остроты ума мэтру могли оказать хорошая отбивная и стакан вина – такой голодный вид был у мага. Лучшие времена знавала и его мантия, все еще украшенная золотым шитьем, а в магических перстнях на пальцах недоставало камней. – В какую из двух сенсаций мне первым делом посвятить молодую даму? – осведомился он. – Что, их стало вдвое больше за те пять минут, что мы не виделись? – хмыкнул Дурнан, но глаза его остались темными и напряженными. – Я наконец-то опознал клеймо на корпусе. Мастерская Гэвина Духовидца, около шестьдесят восьмого года! – провозгласил Фраузетаулен с таким видом, словно это все объясняло. Дурнан и Феос обменялись недоуменными взглядами. Маг разочарованно вздохнул. – Не тысяча триста шестьдесят восьмого года. Просто шестьдесят восьмого. Этой штучке больше тысячи лет, в нее сам Халастер мог заглянуть, когда был… ну, если и не молод, то куда больше в своем уме. – Похоже, Собри и впрямь обчистил хранилища Университета, пока крутился на руинах после нападения? – угрюмо заметил Дурнан. – Может быть… а может быть и нет. Не помню подобного артефакта в инвентарных списках… и нет, мой друг Дурнан, ты не спросишь, откуда у меня к ним доступ. – А в этом телескопе есть что-то примечательное, помимо древности? – поинтересовалась Феос, пытаясь понять, стоит ли приходить в восхищение. – Помимо древности и исключительной мощи? Ну, может быть… Это, знаете ли, не тот телескоп, через который разглядывают ночное небо, хотя и это можно делать. Тут достаточно любопытная система зеркал, и даже остаточное излучение… хотите посмотреть? Фраузетаулен положил на ладонь Феос треснувшую линзу, маленькую, но странно тяжелую. Не вполне уверенная, что с ней делать и не разнесет ли этот «артефакт исключительной мощи» все вокруг, Феос поглядела в линзу на свет – и перед ее глазами мелькнуло видение: золотистые тучи над океаном, корабли в гавани, бесчисленные крыши из разноцветной черепицы и возвышающийся над ними замок. Все это длилось секунд десять, не больше, затем видение померкло. Но перед тем, как линза вновь стала прозрачной, в ней пронеслось что-то еще – черный камень, алая кровь, заснеженная пустошь… – Занятно, – сказала Феос, понадеявшись, что это не прозвучит слишком глупо. Маг охотно закивал в ответ. – Да, можно неплохо скоротать время, подглядывая во всякие интересные места… но если бы возможности подобных зеркал ограничивались только этим, они не представляли бы из себя ничего особенного. Просто возможность приберечь на черный день заклинания школы прорицания. А подобные артефакты пренебрегают любой магической защитой от слежения, так что, если хотите, можно даже подсмотреть, как владыка Девяти Адов принимает ванну… и вы даже не ограничены настоящим моментом – хотите увидеть, как Асмодей намыливал спинку две тысячи лет назад, – пожалуйста! Поговаривали и о других интересных свойствах, типа способности становиться порталом… и тоже без ограничения во времени, но это отдельные упоминания в источниках, на уровне слухов. – Так вот о чем мне Собри писал, – Дурнан мрачнел на глазах. – Да, он мне передавал писульки с Финчли… или с дроу в роли Финчли… тогда-то я на них внимания не обратил, не до того было, да и в «Портале» я сутками не появлялся. Решил, что бредит старик, а вон оно как… Из корзины для бумаг он выудил смятое письмо и, положив его на стол, отвернулся. От листка до сих пор слабо пахло ингредиентами для зелий и чернилами – клякс на нем было сделано немало. И почерк у Собри оказался неряшливый, изобилующий завитушками у самых неожиданных букв. С трудом удалось разобрать написанное: «Это начинает раздражать, Дурнан. Который раз Вы отделываетесь от меня записками, неизменно выдающими руку Вашей почтенной женушки. Вы в самом деле настолько заняты, что не можете со мной встретиться, или?.. Какая непочтительность! Вы смеетесь над моими предупреждениями, закрываете глаза на очевидное – в то время как я подвергаю свою жизнь опасности, собирая для Вас эти сведения! Смейтесь, смейтесь. Но помните: дверь открыта и скоро через нее хозяйка приведет армию пауков и черных тараканов (надеюсь, намек достаточно ясен?) Это мое последнее слово. P.S. Передайте мое глубочайшее НЕУВАЖЕНИЕ и ПРЕЗРЕНИЕ госпоже Маэр. Я знаю, это ее банда крепких в вере тупиц настраивает Вас против меня – и против величия магии в моем лице. Прощайте, Дурнан. Ваш покорный слуга, магистр прорицания Х. Собри». – Похоже, он начал сходить с ума задолго до того, как его обнаружили, – пробормотала Феос. – Это может быть платой за использование артефакта такой силы, – кивнул Фраузетаулен. – Э, дружище Дурнан, не корите себя! Кто мог знать, что так все обернется? Никто бы не поверил, что у рядового мага хранится телескоп, собранный из зеркал Всевидения. На самом деле, нам всем очень повезло, что эта проклятая штука оказалась разбита. Подобные вещи не для простых смертных. – Странно, кстати, что телескоп разбился, – задумчиво сказала Феос. – Кто это мог сделать? Сам Собри, когда совсем спятил? Дроу? Хотя нет, дроу, скорее всего, не упустили бы такой возможности… – Кстати, о дроу, – перебил ее вновь оживившийся Фраузетаулен. – Собственно, это и было основной целью моего визита. Крайне любопытная информация, правда, такая, знаете ли, “хотите – верьте, хотите – нет”… Дурнан ведь сообщил вам, госпожа Феос, что я из Порт-Черепа? Надеюсь, не успел поделиться с вами стереотипами? Так вот, мы всего лишь отличаемся большей терпимостью ко всякого рода подполью. Это очень важное уточнение – “всякого”… – Ближе к делу, мэтр, или я расскажу все сам, – осадил его Дурнан. – …так что мы спокойно относимся к дроу, если те являются в город с деловыми целями, – невозмутимо закончил фразу маг. – В последнее время, в связи с известными обстоятельствами, уже не так спокойно, но все еще готовы выслушать. Так вот, сегодня в Порт-Череп явилась симпатичная леди-дроу по имени Натирра, которая искала возможность передать послание лордам Глубоководья. Да-да, ни больше ни меньше! Послание было устным, поэтому она не настаивала на личной встрече… Дурнан откашлялся, и Фраузетаулен картинно вздохнул. – В общем, по словам Натирры, с Халастером случилась большая неприятность: его захватили в плен войска невероятно мощной матери-матроны дроу, которую называют “Вальшаресс”. Насколько я знаю, по-дроусски это значит “Сиятельнейшая императрица, бич врагов и величайшая сука всего Подземья” или что-то вроде того. Никто не знает, как ей удалось одержать верх над таким волшебником, но Подгорье теперь принадлежит дроу, и они там хозяйничают, как хотят, в том числе свободно перемещаются между Подгорьем, поверхностью и своим домом. – Из Подгорья нельзя телепортироваться в город, – пояснил Дурнан для Феос. – Нельзя было. И это одновременно упрощает и усложняет все. Теперь мы можем тоже послать в Подгорье отряды… но и дроу могут провести сколько угодно своих людей. – Положим, пока еще не сколько угодно: по словам Натирры, дроу заполучили ключи только от маленьких порталов и перемещаются небольшими группками, но каждый, кому приходилось ставить ведро под прореху в кровле, знает, как быстро оно наполняется, – тут же ввернул Фраузетаулен. – И еще очень важный момент: Подгорье… остановилось. Перестало меняться. Это тоже облегчает передвижение. – У меня один вопрос, мэтр: почему ты не привел многознающую дроу сюда? – Ты ведь не лорд Глубоководья, дружище Дурнан, – маг чуть дернул уголком рта. – Собственно, я ведь упомянул, что сейчас в Порт-Черепе несколько нервно реагируют на дроу… Эту девочку, Натирру, успели не только расспросить, но и помять. Я решил запереть ее в укромном месте, для ее же собственной безопасности, но она сумела сбежать. – Ты хотя бы… – Разумеется. Конечно, надо помнить о том, что дроу успешно сопротивляются магии… Но, думаю, она говорила правду. Более-менее. Скорее всего. – Так что требуется от меня? – не выдержала Феос, чувствовавшая себя откровенно лишней при разговоре двух старых знакомых. – Эта информация, если она правдива, многое меняет, – сказал Дурнан. – Мы ведь закладывались на то, что из Подгорья нельзя выйти иначе как ногами, поэтому я не снабдил наших невервинтерцев свитками телепортации и всем таким прочим, но получается, что мы можем держать связь… если ее установим. А значит, вам все-таки придется спуститься в Подгорье сегодня. Одной. Невервинтерцы опережают вас часов на пять, но дорогу, небось, расчистили, так что есть шанс догнать. На самом деле, выжить-то там можно и в одиночку, а многочисленность, наоборот, расхолаживает: думаешь, что тебя подстрахуют, а на самом-то деле… – Я знала, на что соглашалась, – перебила его Феос, едва удержавшись от желания добавить: “Более-менее. Скорее всего”. – В целом, задача не меняется: выяснить, что с Халастером, и можно ли все вернуть на круги своя, но теперь мы будем работать в связке. Если Подгорье перестало меняться, было бы неплохо составить карту – чтобы знать, куда отправлять подкрепления. Я и свои заметки по Подгорью вам отдам, вдруг что окажется полезным. И еще вот это. Расстегнув ворот рубахи, Дурнан вытянул из-за него бархатный мешочек и вытряхнул на ладонь черную глянцевитую безделушку в форме спирали. – Камень юун? – удивленно спросила Феос. – Для телепортации. Не потеряйте, он мне дорог как память, – добавил Дурнан без тени улыбки.* * *
Сопровождать Феос до второго спуска в Подгорье вызвался Фраузетаулен – не растерявший на улице своей словоохотливости, пусть даже мрачный вид Глубоководья не располагал к светским разговорам. Фонари все еще продолжали зажигать, но витрины были забиты досками, таверны стояли темные, и ветер гонял мусор по разбитым мостовым. Собственно, Феос ожидала, что маг захочет телепортироваться, чтобы сэкономить время, но тот вдруг предложил завернуть к магазинчику Собри (“совсем небольшой крюк, минут на десять задержимся, просто любопытно кое-что проверить…”), и она не стала возражать. – Вас что-то беспокоит, мэтр? Фраузетаулен развел руками: – Действующий древний артефакт – головная боль, разрушенный – боль зубная: может, достаточно прополоскать рот ромашкой, а может, пора доставать клещи… Мага и его спутницу городская стража пропускала без слов – помогали серебристые опознавательные знаки в форме щита. Дурнан молча налепил такой на плащ Феос, а Фраузетаулен, что неудивительно, уже с ним щеголял. – У Дурнана большие возможности для трактирщика, – заметила Феос. – Трактирщики – самые важные для государства люди, – совершенно серьезно отозвался маг. – Исправно несут деньги в казну, собирают слухи, завязывают полезные знакомства, организуют всякие авантюры… Продолжать разговор на эту тему Феос не стала, припомнив смутные слухи, причислявшие Дурнана к загадочным лордам Глубоководья, – впрочем, с тем же успехом лордом мог оказаться и сам Фраузетаулен, а может быть, и кто-то совсем неожиданный. Тайна правителей была частью городского колорита. – Я, собственно, хотел спросить, не замечали ли вы чего-то необычного в поведении вашего кобольда. После того, как он вернулся от Собри? Порой Феос хотелось прочесть лекцию, что Дикин – очень даже свой собственный, но момент для поучений был явно неподходящий. – Нет, ничего. Дикин сам по себе довольно своеобразная личность… хотя, погодите. Он говорил, что дыхнул пламенем на дроу, которая его схватила. Но это было еще до того, как Дурнан послал его к Собри. – Но тоже недалеко от магазинчика. Вы ведь знаете, что кобольды – драконорожденные, хоть их часто и принимают за родичей гоблинов? – каким-то очень легким тоном произнес Фраузетаулен. – То есть Дикин может вырасти до размеров сторожевой башни? – Нет, всего лишь значительно прибавит в силе, отрастит крылья и начать дышать огнем в радиусе… в общем, лучше не стоять рядом, если он захочет кашлянуть. – И это очень плохо? – Думаю, за него можно будет только порадоваться… если, конечно, за это он не расплатится чем-то еще. Волшебник сходит с ума, паладин становится падшим, кобольд превращается в дракона – не нравится мне все это! Когда окажетесь в Подгорье, приглядитесь к господину Подвисельнику. Пожалуй, мне надо будет проверить стражников, которые… Скривившись, Фраузетаулен прижал пальцы к виску. – Мэтр? – обеспокоенно позвала Феос, чувствуя, как у нее самой начинает болеть голова. Маг махнул рукой, все еще продолжая морщиться. – Вы тоже это чувствуете? Плетение нарушено! Они стояли прямо перед магазином Собри. Выбитую дверь кто-то аккуратно установил на место, и теперь к ней была пришпилена бумажка, исписанная уже знакомым неряшливым почерком: “Не беспокоить! Не стучать! Положить заказ под дверь и убираться! Я знаю, что ничего не заказывал!” – Мертвая магия, дикая магия или просто антимагическое поле? Не хотелось бы превратиться в цыпленка, выясняя это наверняка… А вот вы можете зажечь хотя бы огонек какой-нибудь? Не волнуйтесь, уж вас-то я смогу расколдовать. Маг из Феос был аховый, да и превратиться в какую-нибудь живность или разрушить все в округе внезапно усилившимся заклинанием ей вовсе не улыбалось, но она все же попыталось призвать волшебный огонек. Ощущение было таким, словно она пытается говорить под водой; ничего не вышло, только голова заболела сильнее. – Очень интересно… – пробормотал Фраузетаулен, но выглядел скорее обеспокоенным. По-прежнему бледный, он ходил взад и вперед по улице, ощупывая воздух перед собой так, словно пытался нашарить нечто невидимое. – Все-таки зона мертвой магии. Мне приходилось слышать, такое может быть побочным эффектом при разрушении могущественного артефакта, но любопытно, что в доме Собри, очевидно, все осталось как есть. Действие, направленное вовне? – Здесь ведь перестают действовать все заклинания, не только магические? – спросила Феос, смутно припоминая рассказы мастера Дрогана о миталях и последствиях их разрушения. – Да, увы, своего бога вы здесь тоже не дозоветесь: головная боль в прямом и переносном смысле, будь вы маг, жрец или паладин… Закончить фразу маг не успел: рядом с ним на мостовой разбилась стеклянная банка, распространяя благоухание клубничного джема. От следующей, уже с медом, пришлось уворачиваться Феос. Мэтр Собри, грозный и сердитый, в ночной рубашке стоял на балкончике с очередным снарядом под мышкой. – Не подходить! Не беспокоить! Не вмешиваться! – его скрюченный палец нацелился почему-то на Феос. – Эй, достопочтеннейший, – кашлянул Фраузетаулен. – Коллега! Собственно, мы хотели всего лишь… Клекот за спиной заставил его осечься на полуслове.* * *
Фраузетаулен исчез сразу после того, как они выскочили из зоны мертвой магии, – то ли стал невидимым, то ли телепортировался, Феос не приглядывалась. Только отчаянно жалела, что не может последовать его примеру: черный камень юун, этакая драгоценность, был спрятан во внутреннем кармане куртки, а останавливаться, чтобы его найти, явно не стоило, пока на пятки наступал табунчик здоровенных восьминогих тварей. Дикин называл таких “паучарками” – загоняют дичь не как пауки, а как собаки. Сейчас паучарки увлеченно гнали добычу по улице, выражая эмоции то восторженным клекотом, то злобным скрипом. Феос напрасно бросала по сторонам отчаянные взгляды: район был торговый, из экономии места здания строились стена к стене, а все арки и двери в нынешнее время закрыли или забили досками. Наконец между постройками Феос углядела темный провал. Там могло оказаться что угодно – неучтенный портал в Подгорье, банда грабителей, другой монстр – но Феос залетела туда, выжав последний воздух из легких. Это оказалась просто подворотня – сырая, смрадная и, к счастью, узкая, так что паук, в азарте бросившись за добычей, только ударился боками о стены. Смачно хрустнул хитин. Паук щебетнул и зазывно пощелкал челюстями. Отходя подальше, Феос показала ему кукиш, который быстренько перестроила в пасс для кислотного пузыря. Второй паук попытался дотянуться до нее лапой, и Феос с наслаждением рубанула по ней мечом. Получив маленькую передышку, Феос наконец-то выудила из кармана камешек юун. Подбросила в воздух, на мгновение прикрыв глаза, чтобы справиться с неминуемо возникающим чувством дезориентации и головокружения, когда орбита камешка невидимым обручем охватит голову, и в этот момент разочарованный щебет паучарок сменился визгом. Лицо обдало жаром, резко и тошнотворно запахло паленым. Открыв глаза, Феос увидела перед выходом только опрокинутую дымящуюся тушу, жалко и покорно скрестившую на брюшке спаянные жаром лапы. – Быстро бегаете, – сказал Фраузетаулен. – Я побоялся, что вы оторветесь от меня быстрее, чем я смогу прийти вам на помощь. – Сапоги тяжеловаты, – совершенно серьезно ответила Феос. – Спасибо, мэтр. На слегка подгибающихся ногах она выбралась из вонючей подворотни на не менее вонючую теперь улицу. Зачем-то пересчитала сожженных тварей – четыре штуки. Фраузетаулен изучал отрубленную лапу паучарки и хмурился все сильней. – Что ж, можно сказать, вы прошли боевое крещение Подгорьем. Перед вами его типичные обитатели. Что несколько странно, я бы сказал… – После всех разрушений, которые твари уже нанесли городу? – Как ни удивительно, раньше я не видел монстров собственно из Подгорья. Те пауки, которые привели с собой дроу… ну, собственно, это обычные пауки. Большие, хищные, молчаливые. А вот эти милые говорушки – однозначно творение фантазии Халастера. И это наводит меня на некоторые странные мысли… – Фраузетаулен помолчал. – А! Все равно не проверить. Но я очень прошу вас, госпожа Тайфер, вот от всей своей души, и от всего Порт-Черепа, и даже, не побоюсь сказать, Глубоководья прошу: не забывайте, что старику Халастеру хватит ума вести свою игру. Даже если он в беде, опасайтесь его больше, чем дроу.