Воин и Наполеон

Эпиграф Просто я решил не умирать молодым... Пока люблю я и любим, я не отдам свой крест другим

Любая история, построенная кольцом, обязана прийти в своем финале к той точке, где началась. Любой пятиклашка вам это скажет. Но, как по мне, эта форма немного проста здесь. Поэтому в начале финала этого схождения вниз, мы вернёмся к тому, что стало причиной начала восхождения Ильи вверх. Нам не придётся менять место действа, мы лишь немного сместимся назад во времени. - Как тебе роман? – двое мужчин вышли из шумного паба. Тот всё больше и больше заполнялся трудягами и банкирами. А для нелюдима Ильи это было такое же тяжёлое испытание, как тренировочные полигоны КГБ. - Знаешь, это первый роман, чей счастливый конец не бесит меня, – совершенно честно ответил Наполеон. – Наверное, потому, что он неполный. - Ну, трудно зажить счастливо после того, как тебя покарал Сатана, – заметил Илья, вспоминая несчастного Бездомного. – Да и не уверен, что для Мастера и Маргариты это был хэппи енд… Неужели им не было места на этой земле? - Откуда бы оно взялось? – хмыкнул скептический Наполеон, – Затравленный писатель, она жена большого человека. Моргнуть бы не успели глазом, как оказались бы в новом капкане. - Где-нибудь да нашлось… - русский вдруг остолбенел, едва они заглянули за угол. - Большевик? – Наполеон не понял этого ступора, – Ты чего? Ответа не последовало. Илья лишь отпихнул его назад. И тут же прозвучало два глухих хлопка. - Илья?! – Соло вылетел, пытаясь поймать оседающего напарника и выстрелить в ответ. Но киллер уже под шум толпы влетел в метро. - Тихо… сейчас я… - Это мои, – в начинающемся забытье пробормотал Илья, - Всё выставят как месть турок за Стамбул. - Тише-тише, - Наполеон одёрнул одного из ошалевших прохожих, требуя позвать на помощь и вызвать скорую. - Да поздно, - усмехнулся Илья, пытаясь зажимать раны на рефлексе, – Разрывные пули. - Их же со времён первой мировой нет. - Модификация, – просипел Курякин, отключаясь. Неразлучная парочка вывела Наполеона из подвала на «свет божий». Иронично думать так о месте, которое служило сейчас прародителю зла. Оно явно изменилось. Это был совсем не тот дом, куда он вошёл несколько часов назад. -Идёмте, - их встретила Гелла, которая вновь была в одежде горничной: исключительно в одном переднике и берете, – Вы же не хотите войти к самому в таком виде? Костюм Соло, после купания в бездне отчаяния, являл собой весьма жалкое зрелище. А самим Наполеоном овладело плебейское желание усесться посреди комнаты, чтобы вылить остатки воды из ботинок. В комнате, предоставленной ему для переодевания, его встретили две очаровательные ведьмы, одетые так же, как и Гелла. На комоде лежала заготовленная одежда, а одна из девушек держала в руках банку со странной мазью. Не успел Соло пикнуть, как оказался в костюме Адама перед этими дьявольскими прелестницами. Пока одна из них облачала его в одеяние, достойное раннего завтрака с Сатаной, другая наносила странный крем на следы побоев от столкновения с праведным гневом Ильи. Едва мазь оказывалась на его теле, она исчезала вместе с синяком или ссадиной. Интересно, стрельнуть рецепт или прихватить себе баночку будет очень грубо? Дамы меж тем закончили с его туалетом: теперь на нём красовались чёрные брюки и такая же чёрная атласная рубашка с замысловатыми манжетами. Единственным светлым пятном его наряда была алая подкладка тёмного бархатного жилета, которая была надёжно скрыта. Такой неприкрытый намёк на траур откровенно настораживал и пугал. Та, что лечила его, взяв гребень, сделанный из слоновой кости, привела в порядок волосы, которые успели начать виться. Что-то это начинало отдавать какими-то странными намёками. Успокаивало одно – ему не преподнесли никакого дара. Когда последний лоск был наведён, в комнату вновь вошла Гелла: - Другое дело. Идёмте. Она привела его в гостиную, где правило средневековье: камин безо всяких изысков, практически чёрный дубовый стол, резные стулья, медная посуда, замысловатые кубки. Во главе стола восседал Воланд, облачённый всё в ту же робу. - Присаживайтесь, мистер Соло. Дайте себе отдых и не отказывайтесь от позднего ужина. - Разве теперь не светает? – Наполеон осмотрелся в поисках окна. - Нет, едва минула полночь, - любезно улыбнулся мужчина. – Вы уверены, что сейчас хотите говорить об этом? На губах свиты, даже у кота, играла хитрая, но предупреждающая улыбка. - Разумеется, нет, - он поспешил сделать глоток вина. - Должен сказать, вы справились куда лучше, чем я ожидал, – заметил Воланд. – Вы же не станете отрицать, что мало похожи на человека, способного на самоотречение. - Я знаю, какое я произвожу впечатление. И не особо отрицаю это. Не считаю нужным, – Наполеон понимал, что не стоит дерзить прародителю зла, но какая-то его часть порядком устала от вынужденного притворства. - Не стоит горячиться, вашему темпераменту это не к лицу, – разноцветные глаза предупредительно сверкнули одинаково, – К тому же, это не исповедь. Куда важнее то, что без лишнего притворства вы взглянули на себя и на темную сторону того, кого вы зовёте другом. Вот на этот раз Наполеоном овладело чувство лёгкого дежавю. - А сильного человека я готов выслушать всегда, - продолжил Воланд, - Так о чём вы хотите попросить меня? - Чтобы у Ильи была возможность жить для себя. - Эту возможность предоставить, конечно, можно, но нужно сперва узнать, а нужна ли она ему? - Знавал я таких, – жуя мясо, заметил Азазелло, – Придут из окопов, а потом роют себе вместо них могилы через год-другой. - Перед этим заполняя пустоту вином и спиртом, – поддакнул кот. - Не забывайте о женщинах, – с усмешкой заметил рыцарь. - Вы, наверное, думаете, что я буду с пеной у рта убеждать вас в том, что он представляет собой нечто большее, чем выдрессированный пёс КГБ? – в этом вине определенно что-то было. Ещё никогда два глотка не добавляли Наполеону такого куража. – Только я не собираюсь делать этого. - Почему же? – сверкнул жёлтым глазом демон-убийца. - Потому что это не исповедь, а он не нуждается в адвокате. - Довольно, – видимо, прародителя зла утомили игры. – Простите моей свите их скептицизм. Им не доводилось видеть большого количества примеров «дружбы». Да и я не особо верю в то, что принято ею называть. Но я верю в договоры и уговоры. А у нас с вами есть одно «соглашение». Азазелло, приведи его товарища. Сбросив салфетку, толстяк подошёл к венецианскому зеркалу и шагнул в него, растворяясь в его призме. Обратно он зашёл уже через дверь. И вместе с ним вошёл Илья. Одет тот был максимально просто: штаны от больничной пижамы, а могучий торс скрыт десятком повязок. Его кожа была больно бледной, даже для него. - С такими ранами столько протянул? – в голосе Воланда мелькнула тень восхищения. - Сам диву даюсь, мессир, – Азазелло усадил мужчину на стул с резной спинкой. - Либо мне дали очень большую дозу морфия, либо это уже предсмертная агония, – вдруг подал голос Илья. - А это странное русское чувство юмора всё ещё при нём, – Сатана усмехнулся, – И кто же вы такой? - Занятный вопрос, - Илья смог сфокусировать взгляд на седовласом старце, – Ответить только несколько сложно. Моё дело скажет одно, семья, если бы была, - другое. А сам что я думаю о себе? Да, пожалуй, теперь уже и никто. - Не слушайте его! – вот уж удачное время Илья нашёл для своей философии в стиле русской хандры. Соло сам не ожидал от себя, что вскочит с места, – Он воин. - Ты? – на лице русского отразилось хоть что-то похоже на эмоцию, – С ума сошёл…Ты что тут делаешь? - Долг гашу, - Наполеон не был уверен, что имеет право прерывать их разговор, но вроде пока цел. - А вы сами, Илья, согласны с тем, как Наполеон назвал вас? - Отчасти. - Ну да, воин ведь сражается либо за свою Родину, либо за то, во что верит, - голос Воланда вдруг стал громогласен. - А вы, Илья, как не прискорбно, часть своей жизни провели в служении «режиму», который ещё выжмет из этой страны все соки, и ещё из десятка других. Нет идеальной власти, но слепо отдавать ей себя, из солдата превращаться в любителя подглядеть и подслушать – низко. Особенно тому, по кому уже проехались однажды эти шестерёнки. - Не буду спорить и отрицать, - ответил Илья. – Да и наказан уже, не находите? – он указал на повязку на груди. - Ваш друг просит для вас свободы. Как бы вы распорядились ей? – разные глаза смотрели на Илью не мигая. - Нашёл бы покой на земле. Но я не соглашусь на неё, если у него, – он кивнул в сторону Наполеона, – Её не будет. - Мило с твоей стороны, Илья, только моя свобода в руках человека, который по ту сторону океана, – невесело усмехнулся Соло. - Этот что ли? – с усмешкой Фагот втащил вдруг в комнату Сандерса и швырнул его на шкуру у камина. В пижаме глава ЦРУ выглядел довольно жалко. Мужчина тщетно осматривался в тёмной комнате, пытаясь осознать происходящее. - О, здравствуйте, сэр, - Наполеон присел к нему на корточки, ехидно улыбаясь, – А вы были правы, мой образ жизни довёл меня до чертиков. - Соло? – просипел в шоке мужчина. - Да, это же как нужно увлечься войной режимов, чтобы человек, ломающий и вербующий генералов, верных Гитлеру, на старости лет скатиться до воров? – Воланд криво усмехнулся, – Ещё и быть не в состоянии удержать при себе без шантажа. - Не ваше дело, кто бы вы ни были. - Кстати, о деле, – проурчал Бегемот, держа в лапах увесистую папку, - Оторвите руки машинистке, которая его набирала. Ганс Гольбейн пишется через О, а не через А. От себя замечу, приятно видеть, мистер Соло, то, какие шедевры вы пропустили через свои руки и то, что в покупатели находили исключительнейших ценителей, а не тех, кто просто сгребает, что постарее и подороже. - А это дело отныне ничьё, – Воланд едва удостоил взглядом предмет и он рассыпался в пепел, – Вам же совет, не распространяться о произошедшем, если не желаете, как ненужные вам уже агенты, доказывать до конца своих дней в доме «скорби», что вы не их клиент. Это ясно? - Ясно, хотя и не понятно, что это за безумный кошмар. - И не пытайся, – Азазелло щёлкнул пальцем, и ночной кошмар Соло растворился в камине. - Нет больше никого, кого бы вы желали забрать с собой? – Илья понимал, на кого намекал прародитель зла. Габи. Но в отличие от него, девушка ещё не наигралась в шпионов, и он не собирался лишать её такой возможности. - Нет, - Илья покачал головой. Наполеон встал рядом с другом. Что бы сейчас ни решил для себя Сатана – они примут это вместе. - Что ж, господа… Судьба скоро даст вам шанс стать свободными. А вот воспользуетесь ли вы им, зависит только от вас, - Воланд подошёл к ним. Илья, чуть морщась, встал. – И забудьте всё страшное, что было. А ты, Наполеон, возьми от меня это, – в руку мужчины было вложено два дублона, – Прощайте. Они снова стояли посреди Лондона тихим ноябрьским вечером. Всё это могло бы показаться нелепым видением после двух часов в душном пабе, если бы не пара монет в левой руке Соло и всё ещё немного бледный вид Ильи. Как у человека, перенёсшего тяжёлую и долгую болезнь.

P. S. Это был дивный январский день в месте, которое принято звать Средиземноморье. Хоть и была зима, но небо было ясным, без намёка на облака. Так всегда бывает после долгого шторма. Вся прелесть бури, что после неё море становится таким чистым и прозрачным. Не считая пары нефтяных пятен от затонувшей яхты. - Вот скажи мне, почему мы всегда почти отправляемся на тот свет… – Соло стянул ботинок, небрежно сливая воду. - Не отправляемся, а отправились, мистер Браун, гражданин Швейцарии, – Илья перебил его, протягивая фальшивый паспорт, – И что такого в том, чтобы утонуть? - Не знаю, сохнуть долго, Мистер Тартон, – Наполеон недовольно потряс головой. Похоже, вода попала ещё и в уши. - Ну да, Ковбой, ты бы предпочёл, чтобы наша смерть была как у богатых стариканов – сердечный приступ во время секса с красоткой, - Илья продолжал реанимировать в последний момент угнанный катер. - Что это за пошлятину ты прочёл или посмотрел, Большевик, а главное, почему без меня? – искренне удивился Соло. - Не важно, - ему удалось завести катер. – До Родоса дотянем, а как дальше - без понятия. - Спокойно, мой русский друг, – с усмешкой Соло вынул довольно крупный бриллиант, – Это паром, новый гардероб и билеты до Женевы. - А в Женеве у тебя что-то от ока ЦРУ припрятано было ещё до поимки, – понимающе усмехнулся Илья. - Счёт, для Швейцарии, конечно, копеечный, но для начала новой скромной жизни хватит. Если тебя не утомит моё общество, конечно, – почти пропел в ответ Наполеон. - На шухере стоять, пока ты грабишь, не буду, имей в виду! – Илья повёл катер в сторону пока ещё далекого берега. - Ладно-ладно, будем жить махинациями в покер в казино. - Не надейся, - так же пропел Илья. - Ну, я даже не знаю… В альфонсы подадимся? – мнение русского о таком мероприятии высказал крутой поворот. – А что тогда? - Разберёмся, Леон, разберёмся, – философски заметил Илья. Им ведь только немного за тридцать. Голова у обоих варит, каждый владеет не одним иностранным языком. Они выкрутятся. Есть же где-то в этом огромном свете уголок, где можно найти покой. THE END