Воин и Наполеон

Ты сгладил все углы и жизнь твоя сплошной проклятый компромисс.... Ни вверх, ни вниз

- Не понимаю, - нахмурился Соло, вчитываясь. - Что там у тебя? – Илья заглянул в самиздат, вглядываясь в строки. - Бал у Сатаны. Казнь головы Берлиоза… Я не понимаю, – губы Наполеона забежали по строкам, – За что наказан Берлиоз? - Да вот же, – Илья указал пальцем на нужную, - Вы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в небытие. - Это я понял, – хмыкнул Наполеон. - А дальше-то что не ясно? – непонимающе поднял глаза Илья, цитируя уже по памяти, - Все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это! Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие. Он наказан за пустоту своей души. Как он обошёлся с Мастером? Да и перечитай начало… Мы бы не запомнили его, если бы не смерть под трамваем. Человек пустой. Ничто. Знаний полно, да только не представляет из себя ничего. - Речи-то у него под стать режиму, – усмехнулся Наполеон, – Ещё одна причина того, что книжка эта под запретом. На святое замахнулся Михаил Булгаков, на святое. - Можно подумать у вас книги, спорящие с режимом, горячо приветствуются, – фыркнул Курякин. - Подловил, – усмехнулся Наполеон. В коридоре было по-прежнему холодно, хотя уже не так враждебно. А вот после «битвы» не то с духом Ильи, не то с его воплощением гнева, живого места на Наполеоне не было. Но на первую помощь тут вряд ли можно было рассчитывать. К тому же что-то подсказывало ему, что время на исходе. Не хотелось бы повторить судьбу несчастного Орфея* – всё потерять по собственной глупости. Хотя, в случае Соло – медлительности. Стиснув зубы, он подошёл к двери новой залы. Та не была какой-то манящей или пугающей. Было видно, что она сделана из дорого дерева, возможно даже из лиственницы, но выглядела какой-то неухоженной, потемневшей и разбухшей, будто та не была обработана от непогоды и холода. Петли так позеленели от влаги, что нельзя было понять какого цвета они были изначально. Наполеон не был даже уверен, что ключ сможет отпереть эту дверь. Со скрипом та всё же подалась. К его большому изумлению сразу за ней была лестница. Значит, всё-таки есть ещё куда упасть ниже. Что же это за грех? Предательство? Нет, Илье совсем не свойственно это. К тому же, если верить Данте, на уровне предателей стоит вечная зима. Тут же было явно другое время года, судя по капающим на Соло каплям с потолка. Со вздохом мужчина стал спускаться. Простым -спуск назвать язык не поворачивался. Каменные ступени были мокрые и скользкие, так что казалось, что они сделаны вовсе не из камня, а изо льда. А модельные туфли не очень подходят для блуждания в полумраке. Каким-то чудом он всё же не свернул себе шею. Но неприятные сюрпризы были впереди – сойдя с последней ступеньки, он оказался в ледяной воде по щиколотку. Интересно, в пробной версии ада водятся вирусы гриппа? Источником света вновь служили канделябры со свечами, но совсем не такие, какие были во второй зале. Одни были из бронзы, и они успели позеленеть от сырости, как многовековые памятники, другие были вырезаны из чёрного камня. Ни о каких украшениях речи не могло идти. Спасибо хотя бы за то, что они стояли на столбах с человеческий рост. Во избежание новой «засады», Наполеон взял один из них, что полегче. - Не уходи безропотно во тьму, будь яростней пред ночью всех ночей*, - раздалось вдруг рядом. Этот голос был ему знаком. Даже странно, что он звучал без усмешек. - Мистер Смит? – Соло повернул голову. Как он и ожидал, перед ним предстал экс-Коровьев. Но не в нелепой клетке, а в мрачном темно-фиолетовом одеянии. - Фагот, – мягко поправил его дух. – Позвольте? – он забрал из рук Соло, – Вы тут всё же гость. - Возможно, я тут «поселюсь», - не весело заметил Наполеон. - Тут уж точно вряд ли, - усмехнулся демон без тени улыбки. – Вам эта черта совсем не свойственна. - Занимательно, – мужчина ещё раз обвёл взглядом этот грот. Кстати, это была вовсе не фигура речи – комната всё больше на него походила. Столпы со свечами встречались всё реже, со стен свисали сталактиты. Их молчание нарушал стук редких капель. Как и в прошлый раз, поблизости не было ни одного грешника. Вода между тем стремительно прибывала, но Соло не слышал, да и не чувствовал течения, приносящего больше воды. Та была стоячей. Точно в наполненной ванне. Только не расслабляла, а пронзала и пугала холодом. – Что происходит? - Это тот случай, когда своим грехом можно захлебнуться, – невесело усмехнулся Фагот, – Я до сих пор его «глотаю» и пока нет шанса на то, что осушу эту чашу. - Но почему.. я никого не вижу. - Видите, но не наблюдаете. Опасная ошибка для разведчика. Присмотритесь… Следуя логике, Наполеон сначала поднял глаза вверх, так как по сторонам он уже всё осмотрел. И холодея от ужаса, опустил голову вниз. В прозрачной воде зеленоватого цвета виднелись тела… Сотни тел. Их можно было принять за недавних утопленников, если бы не глаза, которые безучастно, но всё же двигались. Волосы в коротких стрижках мужчин едва заметно колыхались, в то время как роскошные кудри девушек причудливо танцевали в такт несуществующих потоков воды. Самым страшным было то, что среди них не было ни одного старика… В основном отроки и совсем немного ровесников Наполеона. - Утопленники? – в шоке спросил Соло. - Я Вас умоляю, тут едва можно младенца утопить, – демон в подтверждение своих слов склонился, попытавшись взять руку молодой девушки, - Елена, бросьте. Вам едва минуло восемнадцать, то, что жених вас оставил ради продвижения по службе… Ваша честь же не была даже поругана. И партия вы всё ещё более чем выгодная. Губы девушки едва раскрылись, но всё же можно было прочесть следующие: «Оставьте». - А вы? – он взглянул на мужчину, ровесника Соло, – Чего вам в жизни этой ещё было надо? Жена, чин, двое детей, сын первый в лицее. Дочка-лапочка - прорезался талант к музыке. Женское внимание, раз уж так хочется, было вашим… Мужчина лишь выдохнул: «Всё пустое». «Уныние» - пронеслось в голове Наполеона. Разве это свойственно Илье? Наверно, свойственно, раз они тут, но где же Илья? Спрашивать у пленённого рыцаря Сатаны было определённо бессмысленно. Его же предупредили ещё в самом начале, что помощи от них Наполеону не видать. Снова воцарилась тишина, которую нарушал шелест «волн» от их шагов и капли с потолка. Вода между тем подозрительно холодела. Да и дышать становилось тяжело. Тут его нога не нашла дна, что могло бы привести к «купанию», не сделай он вовремя шаг назад. - Бездна отчаяния? – язвительно поинтересовался он у рыцаря. - Громко сказано, но почти верно, - демон усмехнулся, – Скажем так, тут находятся те, кому предстоит утонуть, прежде чем их вынесет на отмель… Хотя, что я рассказываю, смотрите сами. Посредине этой «бездны» стоял выступ, похожий не то на ракушечник, не то на обломок старого кораллового рифа. Понять его высоту было невозможно, поскольку потоки воды, похожие на стихийный дождь, смывали и стремительно погружали его. И на самом его краю сидел не кто иной, как Илья. И точно напротив того места, где стоял Соло. Наполеон окликнул его, но тот даже не поднял головы. Чёрная водолазка и брюки были уже насквозь мокрые, но обычно педантичного Илью это не волновало. И он не был похож на того, для кого непогода была последней каплей. Но и не производил впечатления того, кому дождь приносил детское счастье. Он был бесстрастен. В какой-то момент светловолосый всё же поднял голову, подставляя лицо потоку капель. Его неприлично длинные ноги уже почти полностью были скрыты водой, и та стремительно подбиралась к ладоням, на которые он опирался. - Илья, тебе не кажется нелепым до нового судного дня плескаться в сатанинской ванне?! – прокричал Наполеон. - Не нелепее, чем утонуть в бухте склада, - Илья всё же удостоил его внимания. И даже открыл свои глаза, которые казались пустыми. Лучше бы они были стеклянные от злости, как бывало ну очень часто. Или совсем светлыми, но спокойными, чем такими, что он видел сейчас. - Тронут, что в такой момент ты вспоминаешь зарождение нашей дружбы, но, может, соизволишь побороться за жизнь? – Соло сам не ожидал, что способен на чтение нотаций. Вот что значит подружиться с коммунистом. - А я что делаю со своих одиннадцати? – призрак даже соизволил усмехнуться. – Да и продержался я почти двое суток, хотя мне давали одни. Думаю, достаточно. - Не совсем, – просипел Наполеон. – Рано! - Если до тридцати с хвостиком не зажил по-своему, когда уж начинать? – вода дошла уже до пояса. Почему их часть берега не тонула, Соло волновало в последнюю очередь. - После тридцати и начинать! – прорычал американец. – Ну, мать твою, Курякин, где «русские не сдаются»? - А кто иронизировал, что мы всё время лезем на рожон? - Вот сейчас самое время залезть на него! - Не могу больше… - тот покачал головой, – Это уже слишком, Леон. Прости. И он оттолкнулся от берега, уходя под воду. Откуда-то сверху зазвучало: Адреналину, быстро! Всем отойти…. - Мать твою! – Соло слетел с берега следом, не испытывая дежавю. Этот уход большевика теперь воспринимался в разы острее. С каждым дюймом к глубине на него наваливался груз не только его ошибок и неудач. Вспомнилось всё то, когда как ни странно вины его не было, но было также паршиво. Что же мог чувствовать мальчишка в 11 лет, осознающий, что не может убедить мать не делать этого. И что свободы у тебя ещё меньше в этом «царстве контроля», не только из-за необычного места работы, а из-за тени на прошлом, в котором тоже нет его вины, но ведь… - Мне наплевать на это, – как то смог сказать Наполеон, хватая за обмякшую кисть Ильи, – Тебе тем более должно быть. - Почему? – спросил усталый взгляд. - Потому что ты сейчас тонешь, не потому, что дал себя сломать, а потому, что сам решил сломаться. Вода куда-то стремительно уходила, сквозь её толщу Наполеон смог расслышать лишь: «Пульс!». Секунда и он лежал на полу того же подвала, куда вошёл несколько часов назад. - Мои поздравления, – демон подал ему руку, – А теперь надобно привести вас в порядок. - Мокрая мышь выглядит представительнее! – пробурчал чёрный кот. - Чтобы выглядеть перед Сатаной в лучшем свете, мне ещё нужен кофе, – прокашлявшись, заявил Соло. Во временной резиденции прародителя зла утро всё ближе к тому, чтобы вступить в свои законные права. Гостиная казалась пустой в связи с отсутствием главных в свите. Но их владыке всё это было чуждо. Разные глаза не мигая смотрели на тлеющий огонь. Его служанка была занята прямыми обязанностями - оправив бесцветную робу, она открыла банку, собирая крем, когда вдруг замерла, как и охраняющий покой Воланда демон. - Ну что там? – Воланд моргнул, глядя на угольки, которые тускло светили во мраке. - Он справился, мессир, – пробормотала Гелла, с неимоверным почтением втирая мазь в больное колено. - Даже я немного впечатлён, мессир, – заметил Азазелло. – Всё исполнено, как вы велели. - Что ж, - тот поднялся, вновь оказываясь в своём парадном одеянии, – Пойдём, проверим теперь то, достоин ли сам «несчастный» моей помощи… Дым разошедшегося камина поглотил подошедших к нему теней.