Монстр

      «Какой же жуткий сон мне приснился!» – первым делом подумала я, после пробуждения. Действительно – мне даже в голову не приходила мысль о том, что это может оказаться реальностью – убийство, изнасилование… Я открыла глаза, потянулась… На мои движения тело, тут же, отозвалось просто невыносимой болью! Болело, буквально, всё! Но, больше всего, болели ладони, спина, бёдра и… вся интимная область! «Нет! Нет! Нет! Нет! – как заклинание, стала про себя я произносить. – Нет! Нет! Это был сон! Сон! Просто сон!».       - Проснулась, моя дорогая? – прямо перед моими глазами материализовался Смеющийся Джек. – Ну, как ощущения? Тебе же понравилась эта ночь? Было так весело!       - Скажи, Джек… Ведь… ведь, ночью было только убийство, правда? Ничего больше? – я сама не знала, на что надеялась, спрашивая это – в глубине души я уже всё поняла.       - О чём ты, дорогая моя? Неужели, я был настолько плох, что ты решила забыть наше незабываемое соитие под луной? Это недопустимо! Значит, тебе стоит всё напомнить, – его когтистые пальцы дотронулись до моих губ, погладили их. – Ты пахнешь смертью и кровью, дорогая. Это так заводит!       - Нет, Джек, пожалуйста! – я уже не пыталась вырваться и убежать, но я, всё равно, зная, что это – бесполезно, продолжала просить и умолять. – Не надо! Прошу! Прошу, не надо! Джек, умоляю!.. Сжалься!       - Как же мне нравятся твои мольбы, дорогая! – ухмыляясь, Джек продолжал водить по моим губам. – Они возбуждают ещё больше!       «Лучше бы я умерла тогда! – с отчаянием думала я, ощущая, как клоун наваливается на меня своим весом, сжимает мои бёдра, раздвигает мои ноги. – Умерла бы при рождении! Умерла бы в свой день рождения, когда отчим оставил мне шрам! Умерла бы, когда мать облила меня кислотой! Лучше бы тогда, в заброшенном парке аттракционов, я выбрала смерть! Лучше бы Джек убил меня тогда!». Но, прошлого было не изменить и я сейчас, дрожа всем телом, ждала, когда Джек сделает то, что хочет. Я не кричала, не пыталась помешать, не пыталась сдвинуть ноги. Какой бы в этом был смысл? Разве что, это ещё больше развеселило бы Джека.       В этот момент, в дверь моего фургона постучали.       - Амелия, ты уже проснулась? – это был Жозеф. – Если нет, то просыпайся! Пора на репетицию! А то, через час мы уже уезжаем.       - Да, Жозеф, я проснулась! – я постаралась, чтобы мой голос звучал нормально. – Я скоро… – в этот момент Джек, резким рывком, вошёл в меня – я вскрикнула от сильной боли – ещё не успевшие зажить раны заболели с новой силой.       - Амелия, у тебя всё в порядке? – обеспокоенно, из-за двери, спросил Жозеф.       - Да… да, всё норм… нормально! – выговорила я, еле сдерживая слёзы, пока Джек двигался во мне, вдавливая меня в кровать своим немалым весом.       - Точно? – хозяин цирка, явно, мне не верил. – Я тогда зайду к тебе.       - Если он сюда зайдёт, то умрёт, – на ухо шепнул мне Джек, продолжая свои жестокие движения.       - Нет, Жозеф, не заходи! – крикнула я, зная, что Джек, вовсе, не шутит.       - Почему? Что-то не так? – в голосе Жозефа послышалась тревога, и я услышала, как он поворачивает ручку двери. – Амелия, я захожу.       - Нет!!! – мой голос перешёл в крик. – Нет, Жозеф! Со мной… Со мной, правда, всё… всё хорошо! Не надо… не надо заходить!       - Амелия, я по твоему голосу слышу, что у тебя что-то случилось. Расскажи мне, что с тобой? Ты начала меня беспокоить ещё на последней репетиции. Я же вижу, что тебя что-то тревожит. Ты можешь мне всё рассказать, Амелия. Я всё выслушаю. Только, не закрывайся от меня!       Пока он говорил, Смеющийся Джек вышел из меня, перевернул на живот, заставил встать на четвереньки, как тогда – ночью, у трупа… Когда он (Джек) вошёл в меня сзади, я думала, что умру от боли или, по крайней мере, потеряю сознание! Но, ни то, ни другое не происходило. Была только боль и осознание того, что я начинаю сходить с ума от всего этого. Джек входил в меня резко, болезненно… ни сколько не жалея моё израненное и измученной, им же самим, тело. А я должна была терпеть – без криков, без стонов… чтобы Жозеф ни о чём не догадался. И я должна была говорить с Жозефом так, как будто ничего не происходит! Как будто меня не насилуют с особой жестокостью, в этот самый момент! Потому, что если я этого не сделаю, Жозеф умрёт.       - Жозеф, со мной всё хорошо, честно! Так что, не надо… не надо заходить! – я только надеялась, что мой голос звучит не слишком жалко, что в нём не слышно слёз, которые уже текли по моим щекам. – Я в порядке!       - Если ты в порядке, то тогда выйди ко мне, Амелия, – не желал отстать и уйти Жозеф.       - Я… я не могу! – я лихорадочно пыталась придумать причину, пока Джек развлекался, царапая вчерашние раны на спине и плечах, заставляя их, вновь, кровоточить. – Я… У меня… У меня женские проблемы! У меня болит живот и я плохо себя чувствую! Вот и всё! Поэтому… поэтому я не пойду сегодня на репетицию. Я… я хочу отдохнуть.       - А сразу чего не сказала? – с облегчением, спросил мужчина по ту сторону двери.       - Потому… потому… Что ты, всё-таки, мужчина! – нашла я выход из положения. – Я тебя стесняюсь!       - Ну, хорошо. Отдыхай тогда сегодня, Амелия, – Жозеф окончательно успокоился и ушёл.       - Умница. Хорошая девочка, – погладил меня по голове Джек, не прерывая своего занятия, продолжая насиловать меня и ранить.       - Джек, пожалуйста! Пожалуйста, оставь меня на сегодня в покое! – запросила я, как только стала уверена, что Жозеф ушёл достаточно далеко, чтобы ничего не услышать. – Прошу! Мне очень больно! Ни одна моя рана не зажила полностью, после вчерашнего дня! Я же так умру от потери крови! А тебе же этого не нужно, Джек!       - Верно, дорогая моя, твоя смерть мне не нужна, – ответил Смеющийся Джек, выходя из меня и убирая свои когти от ран, но стоило мне выдохнуть с облегчением, как клоун, с новой силой, втолкнулся в меня, разрывая кровоточащее кольцо мышц и, вновь, погружая когти в мои раны! – Но, видишь ли, в чём дело, дорогая. Ты, в любом случае, не умрёшь.       - По… почему?! – сквозь силу, смогла выговорить я, глотая слёзы и уже не сдерживая стоны боли.       - Потому, что мы с тобой связаны, дорогая. А с этой ночи, когда ты убила, наша связь стала только прочнее. И это идёт на пользу не только мне, но и тебе. Вспомни, кто я, по сути? Монстр. Чудовище. Бессмертное чудовище. И из-за нашей связи часть моего бессмертия передалась тебе. Проще говоря, ты не умрёшь от потери крови. Да, у тебя будет течь кровь, ты будешь чувствовать боль, но… как бы ты не хотела этого, ты не умрёшь. Так что, дорогая моя, я могу тебя мучить и терзать столько, сколько захочу. Кстати, есть ещё один маленький бонус: твои раны будут очень быстро заживать. Не по-человечески быстро. Можно сказать, что ты, действительно, стала монстром. Во всех смыслах.       Радоваться мне надо было этой новости или огорчаться? Не знаю. Но, я чувствовала, лишь, страх. Страх того, что я не умру, чтобы Джек со мной не творил.       - Но, зачем… зачем меня мучить?! – не смогла я не задать этот вопрос. – Я же никуда от тебя не сбегу!       - Зачем? Я тебе, по-моему, уже говорил, дорогая моя, что это – весело. К тому же, мне надо свести тебя с ума, верно?       - А может я уже… сошла с ума!       - Ты так думаешь?! – засмеялся мужчина. – О, нет, дорогая моя! Твой здравый рассудок ещё берёт верх над безумием. И мне это очень не нравится. И, соответственно, я постараюсь это исправить. Сегодня ночью мы с тобой, вновь, пойдём убивать. И сегодня ты убьёшь собственноручно, без моей помощи.       - Нет! Нет, я… я не смогу!       - Сможешь, дорогая моя, сможешь. Потому, что если ты не сможешь, я убью кого-нибудь из твоего любимого цирка. Я убью этого «кого-нибудь» с особой жестокостью, притащу тебе этот изуродованный мешок мяса и заставлю тебя с ним спать, в обнимку. И так я буду делать каждый день, до тех пор, пока от твоей любимой цирковой семьи ничего не останется.       - Нет, пожалуйста, Джек! Не трогай их!       - Если ты этого не хочешь, тогда ты сегодня убьёшь совершенно незнакомого тебе человека. Верно?       - Да! Да, я это сделаю! Я сделаю всё, что угодно! Только, не надо… не вмешивай их!       - Это зависит только от тебя, дорогая. Если будешь слушаться, то всё у твоих циркачей будет хорошо.       - Но, сейчас… сейчас, Джек!.. Пожалуйста, отпусти! – снова, запросила я. – Пожалуйста! Я… я могу как-нибудь по-другому… по-другому порадовать тебя!       - Хочешь порадовать меня, дорогая? И как же ты собираешься это сделать? – с неподдельным интересом спросил Джек, на мгновение давая мне передышку, останавливаясь.       - Не… не знаю! Но, что угодно! Что угодно, не касающееся циркачей!       - Они тебе так сильно дороги? – эмоции в голосе Джека мне не понравились: насмешка, издёвка, веселье… и ещё что-то злое и сумасшедшее, не предвещающее тем, кто приютил меня, ничего хорошего.       - Да! То есть… нет! Я хочу сказать, что… что… – я нервно сглотнула, ощущая затылком взгляд его глаз, в обрамлении чёрных колец. – Чёрт, Джек, ты же и так прекрасно всё знаешь! Да, они мне дороги! И я не хочу, чтобы с ними что-то случилось по моей вине! Поэтому… поэтому…       - Поэтому, ты будешь делать всё, что я захочу, да? – закончил за меня клоун.       - Да! Я буду делать всё, что ты захочешь!       - Отлично, дорогая моя! Тогда… – Джек вышел из меня с мерзким хлюпаньем, смешанным с моей кровью и его спермой. – Тогда, я хочу сегодня проверить, насколько, всё-таки, быстро будут заживать твои раны? Как быстро у тебя залечатся переломы? И насколько быстро ты сама сломаешься и будешь согласна на то, чтобы я развлекался с твоими циркачами, но, не с тобой, дорогая моя?       - Последнего я не допущу! – сказала я, как можно увереннее, хотя, после слов Джека во мне не осталось ничего, кроме ужаса и сомнения, что я смогу это вынести.       - Ты считаешь себя очень сильной дорогая моя? – он резко развернул мен к себе и, схватив за волосы, приподнял мою голову на уровень его лица так, что я теперь смотрела прямо в его жуткие глаза. – Поверь мне, я докажу тебе, что это не так. Я уничтожу эту твою уверенность в мгновение ока. Я уничтожу в тебе любую привязанность, заменив её на страх и боль. Ты будешь умолять меня убить твоего Жозефа, только бы я оставил в покое тебя.       Я слушала Смеющегося Джека и всё больше и больше впадала в пучину отчаяния. Его уверенность в собственных словах, мой собственный страх… Всё это давало повод к тому, чтобы осознать, что я… что я очень слабый человек. Что я не хочу испытывать боль. Что я не хочу, чтобы Джек дотрагивался до меня. И для того, чтобы этого не произошло, я согласна на многое. Но, вместе с этим, я не хотела, чтобы страдали те, кто заменили мне то, чего у меня никогда не было – семью. Однако, в данный момент, единственное, что я хотела сделать – это завопить в голос, заплакать и убежать! Не защищать кого-то, а просто трусливо убежать! Мне должно быть стыдно? Может быть. Но, я же не рыцарь в сияющих доспехах, если уж на то пошло! Я обычная семнадцатилетняя девочка!       Джек, тем временем, не отпуская моя волосы, встал с кровати и, рывком, сдёрнул с неё меня саму. Я упала на пол, разодрав в кровь коленки и всхлипывая от боли. Я дёрнулась, попытавшись вырвать свои волосы из рук Джека, но у меня ничего не вышло. Джек же, волоком протащил меня по полу пару метров, а затем, отпустив, с силой ударил ногой в живот. Кричать сил уже не было, поэтому я смогла издать, лишь, жалкий стон. Я попыталась, ползком, добраться до какого-нибудь угла и забиться туда! Но Джек не дал мне этого сделать.       - Куда же ты, дорогая? Игра только начинается!       Он схватил меня за руку… потянул за неё вверх…       - Джек… – я хотела что-то сказать, но не успела.       Раздался хруст ломающихся костей! Моя рука, удерживаемая до этого клоуном, бессильно упала, сломанная, похоже, сразу в нескольких местах. Локоть был неестественно вывернут, а запястьем я не могла пошевелить вообще.       - Ну, что, дорогая моя? Посмотрим, за какое время у тебя срастутся переломы?       Услышав эти слова я, сначала, обрадовалась, решив, что пока мои кости срастаются, Джек меня не тронет, но он радостно продолжил:       - А пока, займёмся другими частями твоего тела!       Увидев, что он, вновь, тянет ко мне свои когтистые руки, я заплакала (уже сама не понимала, от чего больше – от страха или, всё-таки, от боли):       - Джек, нет!.. Хватит! Пожалуйста!       - Ну-ну, не плачь, моя дорогая! – Джек погладил меня по голове. – Тебе же должна нравиться эта игра! Но, если она тебе, настолько, не по душе, то ты можешь её легко прекратить! – заявил он.       - Как?! – подняла я на него свои, замутнённые ужасом и болью, глаза.       - Просто скажи, что я могу убить твоего Жозефа и всех твоих циркачей! Скажи это, дорогая, и для тебя всё закончится!       - Нет! – ответила я, хотя, в душе уже не была уверена в правильности своего решения.       - Нет? – переспросил Джек. – Какая жалость! Что ж… тогда, продолжим! Как насчёт того, чтобы вырвать пару твоих ноготков?       Я была против. Но, кто будет считаться с моим мнением? А боль была адской! Смеющийся Джек, нарочно, делал всё очень медленно. Ноготь медленно-медленно, как в замедленной съемке, отделялся от пальца; вырывался с мясом… Как выяснилось, силы кричать у меня, всё-таки, были. Я вопила, кричала!.. Пыталась убежать, отползти!.. Пару раз мой мучитель даже позволил мне убежать от него (видимо, просто для развлечения), но, через секунду, вновь, уже был рядом со мной, продолжая истязать!       На нескольких ногтях этот психопат не остановился. Он не успокоился, пока на одной руке ногтей, вообще, не осталось, а на второй остался, всего один. После этого ему, судя по всему, это занятие наскучило – он стал ломать пальцы. Один за одним, один за одним, один за одним!.. Иногда он, неожиданно, становился очень ласковым: обнимал, прижимал к себе, говорил что-то успокаивающее... А, затем, снова продолжал мучить. Эти его резкие перепады только ещё больше сводили с ума! А самое ужасное – это то, что чтобы Джек со мной не делал, я не теряла сознание. Я всё видела, чувствовала… и всё никак не могла окунуться в спасительную темноту.       - Хватит… хватит… – через силу, смогла произнести я, после очередного перелома. – Ты… ты можешь… можешь делать всё, что угодно, с Жозефом и остальными!.. Пожалуйста, Джек!..       - Надо же, а ты продержалась дольше, чем я думал, моя дорогая! – усмехнулся Джек, оставляя меня, наконец, в покое.       А я лежала на полу, где меня оставил Смеющийся Джек… изнасилованная, измученная, сломанная… Я сломалась, как кукла, которой играли слишком часто и жестоко. Я предала… предала свою семью. Семью, которая подарила мне дом, тепло… Я оказалась слишком слабой, чтобы защитить её. Не смогла… не смогла вынести боль.       Я почувствовала, как Джек поднял меня с пола, как он стал ощупывать руку, которую сам же и сломал.       - Срослись. Значит, где-то час… – задумчиво протянул он.       «Час?! Всё это длилось, всего, час?!» – я не могла в это поверить. Мне казалось, что клоун измывался надо мной часами! А я, оказывается, не смогла вынести какой-то один, несчастный час…       - Ты теперь убьёшь их? Жозефа и остальных? – спросила я, уже даже не поморщившись от боли.       Все раны, нанесённые Джеком, действительно, начали заживать с неестественной быстротой. Не по человечески быстро. Как у монстра. Отрастали новые ногти, срастались кости… У человека так быть не может.       - Пока, нет, – ответил клоун, опуская меня на кровать. – Пока, это очень удобно – путешествовать с гастролирующим цирком, по всей стране. Если я всех убью, нам придётся передвигаться своим ходом.       - Но, тогда зачем… зачем ты заставил меня сказать это?! – в шоке уставилась я на него.       - Зачем? Да просто так! – оскалился в клыкастой усмешке клоун. – Было интересно, как долго ты продержишься, моя дорогая!       «А продержалась я, совсем, недолго, – с тоской подумала я. – Всего час… всего час мне понадобился, чтобы я, добровольно, согласилась отдать самых дорогих мне людей в руки чудовища! Какая же я жалкая!».       Я прислушалась к тому, что творилось снаружи. Как выяснилось, цирковые фургоны (в том числе, и мой) уже ехали по дороге, прицепленный к машинам. Ехали, чтобы через три дня оказаться в моём родном городе. Хотела ли я теперь там оказаться? У меня не было ответа на этот вопрос.       Больше, в тот день, Джек меня не трогал. Прошло немногим больше трёх часов и следов на теле, вообще, не осталось. Я выкинула изорванную окровавленную одежду, умылась, поела… После всего произошедшего было несколько странно заниматься обыденными делами. Как будто я делала что-то, что мне совсем не подходит. «А что мне теперь подходит-то? – горько усмехнулась я. – Быть игрушкой Смеющегося Джека и убивать людей?».       Я надеялась, что цирк, всё-таки, остановиться на ночь в каком-нибудь безлюдном месте, но… мои надежды не оправдались. Цирк остановился в маленьком городке. А это означало, что Джек заставит меня убивать сегодня ночью. Помню, что Джек говорил, что убивать сложно только в первый раз. Это не так. По крайней мере, в моём случае. Как и в первый раз, мне было невыносимо страшно. А стоило мне вспомнить лицо парня, убитого в прошлую ночь… Как же мне не хотелось повторения всего этого!       Когда цирк остановился на ночлег, Джек позволил мне выйти из фургона. Тем более, что меня позвали помогать с ужином.       После того, как я, можно сказать, предала всех своих близких, я не могла смотреть в глаза артистам цирка. Я избегала взглядов, избегала разговоров… Уходила подальше при любой возможности. Я чувствовала себя предательницей.       Я ушла в лес, к ближайшей речке, чтобы сполоснуть посуду. Там я впервые, за долгое время, закурила. Я выкурила, наверное, сигарет пять, когда мой взгляд упал на нож, который я, тоже, принесла сюда, вместе с другой посудой. Я взяла его в руки. «Интересно, а если я перережу себе горло? – посетила меня страшная мысль. – Эта рана, также, заживёт? А, может, нет? Может, я смогу умереть? Но, ведь, Джек говорил, что не позволит мне совершить самоубийство. А если он не успеет?». Лезвие потянулось к шее. Я уже готова была это сделать, но… не смогла. Не из-за страха. Я просто поняла, что хочу жить. Что я не хочу умирать. Может, это и есть безумие? Ведь, это, на самом деле, ненормально – цепляться за жизнь после всего того, что случилось! После того, как я, сама же, так жаждала умереть и вчера и сегодня! Меня насиловали, пытали, заставили убивать… А я хочу жить?! Это, точно, сумасшествие! Я, со злостью, отшвырнула от себя нож и вернулась в цирк.

***

      Поздно ночью мы со Смеющимся Джеком вышли из фургона. Ночь была тёмной, безлунной. Я надеялась, что в такую ночь никого на улице и не окажется. Тем более, что городок, где мы остановились, был совсем маленьким, провинциальным. В таких городах даже вечером людей не так уж и много. Но… когда мне везло? Уж, явно, не в последнее время. И сегодня богиня удачи от меня отвернулась. Мы встретили девушку, идущую по парку, видимо, с какой-то вечеринки. Она шла, пошатываясь, на своих высоких каблуках. Похоже, была пьяна.       - Давай, дорогая моя, – сказал на ухо Джек. – Убей её. Это же так весело!       Я весёлого здесь ничего не видела. И убивать я не хотела. Но я, молча, взяла нож, который дал мне клоун и пошла навстречу девушке.       Так как я преградила незнакомке дорогу, она сразу меня заметила. Она посмотрела на меня и я поморщилась от отвращения. Девушка, действительно, была пьяна. Она не смогла даже, сразу, сфокусировать на мне свой взгляд! А я ненавидела пьяных людей! После жизни с матерью-алкоголичкой, у меня была стойкая аллергия на алкоголь и на тех, кто его употребляет. «Может, тебя мне будет проще убить?» – с надеждой подумала я, смотря на девушку, которую шатало даже тогда, когда она просто стояла. Я знала, что так нельзя. Нельзя ненавидеть человека только за то, что он выпил. Но, мне нужна была причина. Мне нужна была причина убить. В конце концов, если бы эта девушка не пила, она бы не возвращалась так поздно домой! Она бы не встретила ни меня, ни Джека! А это значит, что она сама виновата!       - Эй, может, ты уйдёшь с дороги? – заговорила девушка. – Мне, как бы, домой надо!       Я вышла из тени на свет фонарей. Девушка присвистнула:       - Ты, видимо, с какого-то маскарада? Клёво выглядишь! А, может, пойдём ко мне? Выпьем?       Последнее меня разозлило! Мне так мать предлагала выпить. Выпить стопку, вместо завтрака, обеда и ужина!       Я не знаю, что на меня нашло тогда. Вместо девушки, на её месте, я увидела свою мать! Это моя мать стояла передо мной сейчас! Мать, изуродовавшая моё лицо! Мать, изуродовавшая мою жизнь! Мать, которая постоянно пила! И именно в мать я всадила нож! Я ударила её ножом, в живот! А когда она упала, продолжила наносить ранения! Ещё и ещё, ещё и ещё, ещё и ещё!.. Я не слышала криков девушки, я не видела крови. Передо мной была моя мать, которая смеялась мне в лицо! Я продолжала всаживать в неё нож, а она всё хохотала, хохотала, хохотала!.. Я даже не заметила, как смех матери превратился в смех Джека, который появился рядом со мной и, с лёгкостью, отобрал у меня нож.       - Прекрасно! Прекрасно, дорогая моя! Ты отлично справилась! Правда, излишне быстро, но ничего!       Только услышав голос Джека, я пришла в себя. Я обнаружила себя в парке, у мёртвого тела. И это была, вовсе, не моя мать! Это была незнакомая мне девушка! Она лежала в луже собственной крови, а её тело было исполосовано так, что, как и вчера, опознать её было уже невозможно.       - Это… это сделала я? – шёпотом, не доверяя голосу, спросила я.       - Да, дорогая! Ты! И я очень тобой доволен! А раз я тобой доволен, мы можем идти домой!       Я не ответила. Я была в состоянии шока. Я даже не заметила, как мы вернулись в фургон. Я никак не могла осознать, что я… что я убила! Убила сама – без помощи Джека! Разум отказывался воспринимать это. Отказывался признавать, что это – всё! Я ненормальна! Я сумасшедшая! Я… монстр.