Монстр

      В ночь, после убийства девушки, я почти не спала. Меня мучили кошмары: мне снились то мать, то Джек, то мёртвая девушка… Я просыпалась от ужаса; понимала, что это, всего лишь, сон; успокаивалась… А, затем, приходило осознание того, что всё это есть и в реальности. Что в самой реальности существует Джек; что я, на самом деле, убила, ни в чём не повинного, человека. В результате, реальность оказывалась ещё хуже сна. Я, вновь, старалась заснуть. Я засыпала, но… всё повторялось по кругу. Кошмар, пробуждение, осознание, отчаяние, попытка уснуть; кошмар, пробуждение, осознание, отчаяние, попытка уснуть… И так, без конца, раз за разом. И как же я была счастлива, когда, наконец, наступило утро и весь цирк начал просыпаться! Нет, с восходом солнца не уходил страх. Легче мне, отнюдь, не становилось. Но, зато, занимаясь повседневными делами, я могла, хоть немного, отвлечься. Я могла, какое-то время, не видеть Смеющегося Джека. Я могла вздохнуть свободно. Точнее, так я думала в начале. Но, в действительности… в действительности, всё оказалось иначе. Когда я покинула фургон и стала помогать со сборами, чтобы отправиться в дальнейший путь, я поняла, что не могу общаться, вообще, ни с кем. Я не могла выдавить из себя ничего, кроме «привет»! Конечно, я никогда не была душой компании, но это было чересчур даже для меня. В чём же было дело? Я больше не чувствовала себя своей в «Арлекине». После вчерашнего дня и ночи, между мной и циркачами появилась «пропасть», которую я была не в силах пересечь. Моё предательство в отношении этих людей; убийство, совершённое мной, без всякой помощи клоуна… Всё это не могло оставить мой мир прежним. Всё это не могло оставить прежней меня саму. Мои руки были в крови и на мне было клеймо предательницы, которое я сама же себе и поставила. А ещё, я стала монстром. Совсем, как Джек. По сути, чем я отличалась от него? Тем, что не получала удовольствия от убийства? Слишком слабый аргумент.       - Амелия! – позвал меня Жозеф.       - Что такое? – подошла я к нему.       - Я поговорить с тобой хотел. Садись, – кивнул он на стул рядом с собой.       - И о чём же ты хотел со мной поговорить? – села я на предложенный стул.       - О том, что скоро мы окажемся в твоём родном городе.       - И что из этого? – не поняла я.       - Видишь ли… – Жозеф вздохнул перед тем, как начать. – Я заметил, что с тобой, в последнее время, что-то происходит. Ты стала какой-то нервной, дёрганной… Ты ни с кем не разговариваешь, избегаешь любого общества… Скажи, это связано с тем, что ты думаешь о своём доме? О своей матери и о своём отчиме? Ты не хочешь возвращаться в свой город?       «Если бы ты знал, Жозеф, как ты не прав!» – подумала я, а вслух сказала:       - Возможно.       - Возможно? И это всё, что ты можешь сказать?       - А что ты ожидал услышать, Жозеф? – пожала я плечами. – То, что я хандрю в последнее время – это да. Я этого не скрываю. Причина? Может быть, действительно, возвращение в, так называемый, дом. А может, во всём виновата погода. Я не уверена.       - Значит, не хочешь отвечать?       - Я не сказала, что не хочу отвечать. Я просто не уверена в ответе. На самом-то деле, в ответе я была уверена. Но… я не могла ничего рассказать.       - Как ты смотришь на то, Амелия, чтобы я освободил тебя от выступлений на то время, пока мы будем в твоём городе? – спросил Жозеф.       - Это ещё зачем?       - Я не уверен, что ты сможешь выступать в таком состоянии. А ты как думаешь?       Сначала, я хотела ответить: «Ты шутишь, Жозеф?! Конечно, я буду выступать! Тут и вопросов быть никаких не может!», но задумалась. А, действительно ли, я смогу выступить? Я не сомневалась в том, что в ближайшие дни Джек будет заставлять меня убивать. Я не сомневалась в том, что он будет мучить меня. И в каком я буду психическом состоянии после этого – неизвестно. А ещё, я помнила о том, что Джек хотел «помочь» мне отомстить всем моим обидчикам. Вряд ли, он забыл про это. И он поможет мне – хочу я этого или нет. М-да, выступать после такого… это просто невозможно!       - Да, наверное, ты прав, Жозеф, – наконец, произнесла я. – Пожалуй, я откажусь от выступления.       - Вот и умница! – с видимым облегчением сказал хозяин «Арлекина». – Отдохнуть тебе надо, Амелия. Развеяться, что ли. В общем, я пока и от репетиций тебя освобожу, до тех пор, пока ты в себя не придёшь. Договорились?       - Договорились, – кивнула я и на этом разговор был окончен.       Но, сама я была не уверена в том, что мне не нужны репетиции. Я не боялась потерять навыки или ещё что-то. Просто, нет репетиций – это, априори, означало, что я буду больше времени проводить в фургоне. То есть, буду проводить время с Джеком. А это совсем не то, что я бы хотела. Но, с другой стороны, я, всё равно, не могла ни с кем общаться. Только пугала бы всех своим, и без того, мрачным видом.       - Наконец-то, дорогая моя! Я по тебе уже соскучился! – радостным возгласом встретил меня Джек, когда я вернулась в фургон. – Ты рада, что мы скоро будем в твоём родном городе? Ну, скажи же, что – да! Что ты рада! Что ты счастлива!       - Я… рада, – произнесла я, так как была уверена, что другой ответ клоуна не устроит.       Клоун рассмеялся, столь ненавистным мне, безумным смехом. Затем, он схватил меня за руки и закружил по фургону, словно, в танце, всё также смеясь. Я не сопротивлялась. Вела себя, как безвольная кукла. Хотя, по сути, я и была куклой Джека. Его игрушкой, которой он играл в своё удовольствие.       - Эй, дорогая моя! – Джек резко остановился и отпустил меня. – А ты не хочешь заглянуть в сон к какому-нибудь своему обидчику и помучить его кошмарами?       - О чём ты?! – испуганно посмотрела я на клоуна.       - О том, что до твоего родного города ехать ещё несколько дней. Должны же мы с тобой как-то развлекаться всё это время! Так, давай заполним сны твоих обидчиков страхом и ужасом! Доведём их до нервного срыва! Заставим их бояться снов и мечтать о пробуждении! Главное, не увлечься и не довести до самоубийства, а то будет не весело!       - Я… я не понимаю… Я не понимаю, что ты имеешь в виду! Какие сны?!       - Я могу воздействовать на сны людей, дорогая. Я могу приходить в их сновидения и менять их, как мне заблагорассудится. Я не мог этого делать, пока был заперт на территории леса. А теперь, благодаря тебе, я свободен! И я, вновь, могу мучить людей кошмарами!       - И сейчас ты хочешь войти в сон к кому-то из моих знакомых? Но, при чём здесь я? Я-то в чужие сны ходить не умею!       - Я могу взять тебя с собой, – просто ответил Джек. – Ты заснешь, и я затяну твоё сознание в чужой сон. Так что, выбирай, дорогая моя – в чей сон мы сегодня отправимся!       - А, может, всё-таки, не надо, а? – сделала я слабую попытку переубедить Джека. – В этом же нет смысла! Ты, ведь, и так собираешься убить всех, кто был причастен к моей жизни (пусть и моими руками)! Так, зачем их ещё и кошмарами мучить до этого?       - Ты, похоже, так ничего и не поняла, Амелия?       Я попятилась от него, услышав, каким злым голосом было произнесено моё имя. Произнесение моего имени Джеком, в принципе, не предвещало ничего хорошего. Я уже успела понять, что по имени клоун меня называет, лишь, тогда, когда ему что-то не нравится. А когда ему что-то не нравится – это означает, что мне сейчас будет очень больно. И я не ошиблась. Джек схватил меня за горло и приподнял над полом. Затем, он начал меня душить! Я стала вырываться, но – бесполезно. Кислород в лёгких начал заканчиваться. Я открывала рот, словно, выброшенная на сушу, рыба, пытаясь сделать, хоть, один глоток воздуха, но… у меня не получалось. Ощущение ужаса, которое я тогда испытала… Это ни с чем не сравнить! Я совершенно забыла о том, что Джек меня, всё равно, не убьёт и что, возможно, я и сама теперь от такого не умру. Была сильная боль; в ушах раздавался какой-то жуткий треск; перед глазами плавали круги… Но, что было хуже всего – это страх. Не физическая боль, а именно страх. Страх от того, что ты находишься на грани жизни и смерти. Что ещё чуть-чуть и тебя просто не станет. Тебя не станет в любую секунду, стоит, лишь, сильнее сжать твоё горло или просто душить тебя ещё какое-то время. А ты не можешь даже бороться за жизнь! Ты просто висишь в воздухе и, время от времени, пытаешься трепыхаться! А Джек смотрел на меня и улыбался…       Наконец, Джек отпустил меня. Я упала на пол, ловя ртом воздух и пытаясь прийти в себя.       - Так, ты говоришь, что не надо, Амелия? – наклонился ко мне Джек. – Или твой ответ изменился?       - Из… изменился! Мой ответ изменился, Джек! – заверила я его. – Я согласна, что мы сегодня должны пойти в чей-нибудь сон!       - Вот так бы сразу, дорогая моя! – клоун поднял меня с пола, обнял. – Тебе надо сразу со мной соглашаться и, тогда, я не буду тебя наказывать! Ты же и сама это понимаешь, не так ли?       - Да, понимаю-понимаю! – поспешно закивала я. – Прости. Я вела себя… неправильно.       Я не знаю, что чувствуют люди, когда так унижаются перед кем-то. Я чувствовала себя… ужасно? Это мягко сказано! Омерзительно? Ещё бы! Даже несмотря на то, что я теперь была, практически, бессмертной, я так и осталась слабой трусливой девчонкой! Девчонкой, которая боится боли. Девчонкой, которая боится страданий. И, самое главное, девчонкой, которая, до смерти, боится Смеющегося Джека. Даже несмотря на то, что он её не убьёт и не собирается этого делать. Ведь, она нужна ему.       - Если ты всё поняла, дорогая моя, то выбирай: в чей сон мы сегодня отправимся!       Я задумалась. Чей сон мне бы хотелось превратить в кошмар больше всего? Матери? Нет, видеть мать мне не хотелось даже во сне! Её образ и так достаточно измучил меня за вчерашнюю ночь! Отчима? Тоже – нет. Его пьяную рожу я бы хотела увидеть только, исключительно, перед его смертью! Кого-то из моих одноклассников, которые всё время издевались надо мной? Но, кого именно из них? «Точно! – вдруг, осенило меня. – Мой одноклассник, в которого я была, практически, влюблена и который, впоследствии, меня предал! Который пошёл на поводу у моих одноклассников из-за страха стать таким же изгоем, как я!».       - Я выбрала! Я хочу оказаться во сне Лоренса! – решила я. – А его фамилия тебе нужна?       - Нет. Просто подумай о нём перед тем, как заснёшь и всё!       И вот, поздно вечером, когда фургон ехал по дороге (цирк решил не останавливаться на ночь), я легла в кровать и закрыла глаза, думая о Лоренсе. Что я к нему сейчас чувствовала? Ненависть! Все тёплые чувства к нему исчезли в тот день, когда он перешёл на сторону тех, кто издевался надо мной! Симпатия и влюблённость превратились в неприязнь и агрессию. Думаю, из-за того, что в самом начале Лоренс так хорошо ко мне относился, а потом, резко, начал издеваться, я ненавидела его даже больше, чем всех своих одноклассников, вместе взятых! Лоренс, своим примером, показал мне, что к таким, как я, не может быть хорошего отношения. С такой, как я, нельзя общаться, дружить… Если, до этого, у меня и было какое-то наивное убеждение, что у меня может появиться друг, то после этого от моей наивности не осталось и следа. Я тогда поняла, что мир всегда будет против меня. И плевать, где я буду находиться: в школе, дома, на улице… Отношение людей ко мне не изменится, чтобы я не делала. Ведь, люди будут видеть только моё страшное лицо. Лицо, которое я могу скрыть, лишь, за гримом и маской.       С такими мыслями я и лежала в кровати. Лежала, лежала… Заснуть никак не получалось. Я открыла глаза, села на кровати и… увидела, что всё помещение, где я была, утратило все краски! Всё вокруг было чёрно-белым, как и я сама, в чём я убедилась, взглянув на свою ночную сорочку, которая, по идее, должна была быть голубого цвета, а, вовсе, не серого.       - Наконец-то ты заснула, дорогая моя! – Джек материализовался передо мной, улыбаясь своим зубастым ртом. – Теперь, пошли!       - Куда?       - Сюда! – клоун ткнул когтем в небольшую дверь, которой здесь не должно было быть. – Это дверь, ведущая в сон твоего Лоренса!       Я встала с кровати, подошла к двери, открыла её… За дверью ничего не было. То есть, там была только чёрная пустота и идти в неё было страшно.       - Здесь ничего нет, – повернулась я к Джеку. – Ты уверен, что нам сюда?       - Да, уверен, дорогая. Эта темнота, всего лишь, пространство, отделяющее твой сон ото сна твоего одноклассника. Так что, смело заходи!       Смелости во мне не было ни на грош, но я вошла в дверь. Я думала, что провалюсь в эту пустоту и буду падать, наподобие «Алисы в стране чудес». Но, вместо этого, моя нога наступила на твёрдую поверхность, а через секунду я оказалась в… избе, что ли. Да, больше всего, это напоминало деревенскую избу: с печкой, кроватью и небольшим деревянным столом, за которым сидел Лоренс и играл в шахматы с огромным медведем!       - Это ещё что?! – обалдела я от увиденного.       - Сон Лоренса, – ответил Джек. – А ты что хотела увидеть, дорогая моя? Сны – они такие. Странные. Нелогичные. Помню, зашёл я в сон одного серьёзного бизнесмена… Так, ему снилось, что он танцует балет в пачке. Так что, сон твоего Лоренса ещё, более или менее, нормальный.       - Амелия?! – видимо, парень услышал наши голоса и повернулся к нам. – А ты что делаешь в доме моего дедушки?! И… что это за странный тип с тобой?       - Он не знает, что он спит, – ответил на мой удивлённый взгляд Джек. – Люди, вообще, редко во сне понимают, что они спят. Но, мы можем сделать так, чтобы он это понял!       - Зачем? Он же тогда сможет проснуться!       - В том-то и дело, что не сможет. Я могу сделать так, что он будет знать, что он спит, но, при этом, у него не будет возможности покинуть мир снов. Это чувство безысходности… оно будет прекрасно!       - Эй, придурок, ты о чём говоришь, вообще?! – Лоренс встал из-за стола и сделал шаг в нашу сторону. – Какой ещё, на хрен, сон?! Ты обкурился, что ли, чем-то? И она вместе с тобой? – кивнул он на меня. – Хотя, признаю, пара вы знатная! Страшилище и придурок загримированный!       Я разозлилась. Меня давно так не называли! Наверное, с тех пор, как я попала в цирк. А тут, снова услышать это в свою сторону… В тот момент, я явственно представила, как медведь, сидящий за столом, нападает на Лоренса и разрывает его на куски! И, стоило мне об этом подумать, как медведь, до этого ведущий себя, совершенно, спокойно, встал со стула, на котором сидел, зарычал на парня и… напал! Прошло совсем немного времени, как из Лоренса, буквально, сделали фарш! Целой осталась только его голова и то, кожа на лице висела лохмотьями, содранная когтями зверя! С него, разве что, скальп не сняли! Его грудная клетка была разорвана, из неё, обломками, торчали рёбра. Одна рука была наполовину отгрызена, а вторая висела только на лоскуте кожи. После этого, медведь просто исчез. Я, в шоке, смотрела на то, что осталось от моего бывшего одноклассника, и не могла понять, что, вообще, происходит!       - А неплохая идея: разорвать своего обидчика, с помощью медведя! – радостно воскликнул Джек. – Довольно болезненная смерть!       - О чём ты говоришь, Джек?!       - А, разве, не ты сама, дорогая, только что представила, как медведь убивает паренька?       - Да, но… Ты хочешь сказать, что медведь напал на него из-за меня?!       - Бинго! Мы с тобой можем управлять чужими снами! Всё, что мы представим, тут же воплотиться в жизнь (точнее, в сон).       - И что же с ним теперь делать? Он же умер!       - Кто сказал, что он умер, дорогая моя? Это же сон! Здесь он может жить в любом состоянии! Хотя бы, в виде головы! – с этими словами Джек подошёл к Лоренсу, одним взмахом когтей отделил голову от тела и взял её в руки. – Эй, просыпайся! Игра, ведь, только начинается!       Голова открыла глаза. Пусть свисающие лохмотья кожи и исчезли и голова, в принципе, выглядела презентабельно… Если бы это был не сон, я бы, наверное, потеряла сознание от лицезрения этого зрелища! Живая голова, отделённая от тела… это не для слабонервных. Джек же поднял голову за волосы на уровень своего лица и заговорил с ней:       - Ну, что? Тебе весело? Ты же теперь понимаешь, что это – сон?       - Я… я сплю. Я сейчас проснусь. Надо проснуться. Мне просто надо проснуться, – бормотала голова Лоренса. – Я проснусь и всё будет хорошо.       - О, нет, ты не проснёшься! Во всяком случае, в ближайшее время. Лови! – бросил мне голову Джек.       От неожиданности, я её поймала. Когда голова Лоренса посмотрела на меня, у меня было жгучее желание бросить её, куда подальше! Но… не могла же я так сделать, верно?       - Амелия! Амелия, я слышал, что ты можешь управлять сном, правда?! – заговорил Лоренс. – Разбуди меня, умоляю! Мне… мне больно, Амелия! Я хочу проснуться! Мы же… мы же с тобой друзья, верно?!       - Друзья? Мы с тобой? – эти слова задели меня сильнее, чем можно было бы представить. – А ты вспомни, Лоренс, что ты сделал! Вспомни, как толкнул меня в мусорку! Вспомни, как смеялся после этого! Вспомни, как обзывал меня всё время, как издевался!.. Ну, конечно! Я же страшилище! Надо мной можно издеваться! Так?!       - Нет, Амелия, я так не думаю! Правда! Я… Меня просто запугали! Мне сказали, что меня побьют! Что я… что я…       - Что ты станешь таким же изгоем, как я? – закончила я за него. – А ты же этого так боялся! Видел, как относятся ко мне и боялся, что с тобой будут обращаться также!       - Амелия…       - Заткнись! – прервала я его. – Джек, я в этом сне, действительно, могу делать с Лоренсом всё, что захочу?       - Да, дорогая моя. Всё, что захочешь!       - Хорошо. Тогда… – я задумалась и, через мгновение, передо мной возник большой чан с бесцветной жидкостью. – Ты знаешь, какого это, Лоренс, когда кожа на твоём лице шипит и сгорает, облитая серной кислотой?       - Нет, Амелия!.. Не надо!       - Значит, не знаешь, – вздохнула я. – Что ж… сейчас испытаешь это на себе.       Я подошла к чану и поднесла к нему, вопящую от ужаса, голову. Я была уверена в том, что в ёмкости находится именно серная кислота. Ведь, её я и представляла в своём сознании. Что я чувствовала? Злость! Я злилась на Лоренса! Я его ненавидела! Он сказал, что мы – друзья? «Ха» – три раза! Он сказал это, лишь, из-за страха! И из-за этого же самого страха он предал меня тогда! Скажете, что я сама не лучше него? Ведь, я предала свой цирк? Да, может быть, и так, но… Лоренса не пытали! У него не вырывали ногти; ему не ломали кости! Его не насиловали, в конце концов! Он просто струсил! Струсил стать таким же отщепенцем в школе, как я! А я сама терпела издевательства одноклассников все школьные годы! И скажите мне после этого, что я такая же, как он!       Я медленно стала опускать голову Лоренса в кислоту, держа её за волосы. Крик поднялся такой, что у меня чуть не заложило уши. Но, мне было плевать. Я была, поразительно, спокойна. Я оправдывала себя тем, что это был, всего лишь, сон. Что Лоренс, в конце концов, всё равно, проснётся и с ним всё будет в порядке. А пока он спит… я отомщу ему за всё то, что я пережила по его вине! Кожа на лице Лоренса шипела, покрывалась волдырями и ожогами… Вопли Лоренса услаждали мой слух… Я улыбалась впервые за долгое время! «Похоже, Джек был прав. Оно, действительно, во мне есть – безумие. Я его чувствую прямо сейчас! Чувствую потому, что меня не трогают мольбы, крики… Во мне нет страха и ужаса от осознания того, что я делаю. Мне это нравится! Мне нравится то, что тот, из-за которого я страдала, сейчас так мучается!».       Я полностью опустила голову в кислоту и выпустила из рук волосы. Понаблюдав, как шипит и пузырится кислота и как слезает кожа с лица Лоренса, почти оголяя череп, я представила себе, что в чане не только голова, а, вообще, сам Лоренс, целиком. И, вновь, моё желание сбылось! В чане теперь, буквально, варился Лоренс, собственной персоной – с руками, ногами и всем прочим! А я теперь не только улыбалась – я смеялась! Смеялась над состоянием Лоренса! Смеялась вместе с Джеком! И никакие муки совести меня не тревожили.       Когда мне надоело развлекаться с кислотой, Лоренс испытал на себе все прелести сгорания на костре, сажание на кол, четвертование… Я вспомнила, наверное, все пытки средневековья, о которых нам в школе рассказывали на уроках истории. И я испытывала огромное удовлетворение, смотря, как корчится в муках парень!       - Вижу, дорогая моя, тебе пришлось по вкусу это занятие! – Джек, явно, тоже был доволен происходящим. – Но, увы, пора заканчивать на сегодня. Утро. Скоро твои любимые циркачи начнут тебя будить.       Я, с неохотой, оставила Лоренса в покое, позволив ему, наконец, проснуться, правда, перед этим, сказав:       - Я буду приходить в твой сон каждый раз, когда ты будешь засыпать! Я буду мучить тебя изо дня в день! Точь в точь, как вы все мучили меня когда-то!       Судя по искажённому ужасом лицу, Лоренсу моя идея пришлась не по душе. Ну, и пусть! Он сам был виноват во всём, что с ним произошло и будет происходить. Так я теперь думала. А когда я вернулась в свой собственный сон, я была полностью умиротворена и меня совсем не мучили кошмары.