Монстр

      Я открыла глаза. Судя по шуму мотора, проспала я, довольно, долго – цирк успел сняться со стоянки и отправиться в путь.       - Амелия, ты проснулась? – на краю моей кровати сидел Жозеф.       - Жозеф? А ты что здесь делаешь? – удивилась я нахождению хозяина цирка в своём фургоне и, отмечая про себя, что Джека, к счастью, нигде не видно.       - Кое о чём спросить хотел, – ответил мужчина. – Ты же видела вчера Бернарда и Абигэйл?       - Да, видела, – осторожно сказала я. – А что?       - Они тебе ничего не говорили? Например, о том, что хотят куда-то уехать или ещё что-то?       - Нет, ничего подобного. Да в чём дело-то?!       - Видишь ли… Бернард и Абигэйл исчезли. Утром их не нашли в фургоне. Но, все вещи на месте.       - А почему мы тогда поехали дальше, а не остались их искать? – спросила я Жозефа.       - Ты же знаешь, Амелия, что мы заключаем контракт с администрацией городов, в которых мы выступаем. В том числе, оговаривается дата представления и менять её мы не имеем права. А чтобы завтра выступить, мы должны уже сегодня добраться до места. Понимаешь? Иначе, мы потеряем все деньги по контракту. А мы не можем себе этого позволить.       - Звучит цинично, но… я тебя понимаю, – со вздохом сказала я. – Но, потом… мы же вернёмся на то место, где пропали Абигэйл и Бернард? Я… я очень волнуюсь. Вдруг, с ними что-то случилось? Хотя, такой мысли не хочется даже допускать!       - Будем надеяться на лучшее, – Жозеф встал и собрался уходить. – Ты-то сама как? Справишься с визитом домой?       - Да куда я денусь? – с деланным легкомыслием отмахнулась я. – Всё со мной будет нормально! Ты бы лучше о пропавших волновался!       - Разумеется, – хозяин цирка, ненадолго остановив едущие фургоны, чтобы уйти к себе, покинул меня.       - А у тебя, оказывается, имеются скрытые актёрские таланты, милая! – со смехом произнёс появившийся Джек. – Так искренне делать вид, что ты ничего не знаешь… «В чём дело?», «Я очень волнуюсь!», «Вдруг, с ними что-то случилось!», – передразнил он меня. – Не знай я, что ты сама же и убила ту парочку, я бы тебе поверил!       - Джек… А тебе, обязательно, надо было всё это делать? – негромко спросила я. – Обязательно надо было внушать мне тот разговор в лесу? Обязательно надо было заставлять меня убивать родных мне людей?       - Обязательно! – нисколько не задумываясь, ответил клоун. – Я же тебе вчера всё объяснил! Или ты забыла?       - Нет, не забыла, но…       Я не знала, какой из двух разговоров Абигэйл и Бернарда был правдой. Я не знала, что я слышала на самом деле. А сам Джек мне никогда об этом не расскажет. Я не могла с полной уверенностью сказать, что меня предали или, наоборот, не предавали. Убила я невинных людей или лживых лицемеров? Я даже не могла понять – жалею я или нет! А мысли в моей голове так запутались, что могли бы напоминать спутанный клубок ниток, которым играли котята! Я чувствовала себя разорванной в клочья! Эти «клочья» моей личности были разбросаны, казалось, так далеко друг от друга, что я не видела возможности собрать их воедино. Та, кем я была… от неё мало, что осталось. Хотя я, до сих пор, была привязана к цирку и его артистам… Я больше не чувствовала своей связи со всеми ними. Теперь я была, как будто, отдельно. Сама по себе. А убийство Абигэйл и Бернарда… оно, окончательно, отдалило меня от моей цирковой семьи.       - Ты жалеешь о том, что сделала этой ночью, дорогая моя? – поинтересовался Джек.       - Я не знаю. Я… правда, не знаю – жалею или нет! Я, окончательно, запуталась и в своих эмоциях и в своих мыслях!..       - Люди! – презрительно фыркнул клоун. – Почему с вами всегда так сложно?! Почему вы так цепляетесь за свои чувства и привязанности?! Ну, ничего. Я сделаю так, чтобы в тебе не осталось никаких сомнений! Ты, надеюсь, не забыла, где мы окажемся сегодня вечером?       - Не забыла.       - И? Кого сегодня ночью ты хочешь убить? Отчима? Кого-то из своей школы?       - Отчима, – не долго думая ответила я. – А свою мать я хочу убить самой последней.       Я задумалась над тем, каким способом мне убить моего, так называемого, приёмного папу. Не о том я думала, да? Наверное, сейчас мои мысли должны полностью занимать Абигэйл и Бернард. Я, наверное, даже должна оплакивать их. Но, я не могла. Слёз, почему-то, не было. Может, закончились? А, может, моё сердце начало черстветь? Всё возможно. Да и, с другой стороны, если подумать… Позволил бы мне Джек горевать по убитым? Мне так не кажется. Думаю, это бы его разозлило только.       - Джек, а ты помнишь, с чего начался твой интерес ко мне? – после недолгих раздумий, спросила я.       - Ты это сейчас о чём? – несколько озадачился моим вопросом Джек.       - Ну, я про то, как ты собирался меня убить, но не стал этого делать из-за того, что я тогда засмеялась, представив своего отчима на карусели.       - Помню. И что?       - А возможно это, как-нибудь, осуществить на самом деле?       - В смысле? Хочешь пригвоздить своего отчима к катающейся карусели? Мне нравится эта идея!       - Да, я хочу именно этого, – кивнула я. – Но… в моём городе, по-моему, нет заброшенных аттракционов. А работающие ночью охраняют. Я понимаю, что мы легко пройдём на охраняемую территорию, но… Как мы заманим туда моего отчима, не привлекая внимания охраны; как включим карусели… А если включим, то как мы сделаем, чтобы охрана ничего не заметила? – перечислила я волнующие меня вопросы.       - Чтобы охрана ничего не заметила, надо просто убить охрану! – заявил Джек. – Только и всего! И все остальные проблемы, тогда, сразу отпадут!       - А если их там будет очень много? Человек десять?       - Во-первых, количество людей не имеет значения. А во-вторых, ты, правда, думаешь, что для охраны парка развлечений оставляют так много народа? В лучшем случае, их будет два человека. Но, всё это будет только вечером. А пока… – Джек замолчал на мгновение и продолжил. – А пока, мне скучно, солнышко моё! Ты же развлечёшь меня, не так ли?! Ведь, до вечера ещё так много времени…       Страх опутал меня, словно липкой паутиной. Я не хотела развлекать Смеющегося Джека. Я не хотела становиться его развлечением на этот день. Я никогда не знала, что этому психопату может прийти в голову и то, что он меня не убьёт, утешало, как ни странно, мало.       - Подойди ко мне! – поманил меня когтем клоун.       - Я… я не хочу!       - Решила ослушаться меня, Амелия?! – от яростного голоса этого существа по моему телу побежали мурашки ужаса. – Подойди!       - Я не… я не могу! – заплетающимся от страха языком, произнесла я.       - Не можешь, значит?! Что ж… Тогда, я сам к тебе подойду! – оскалившись, как дикий зверь, прошипел Джек.       А я, действительно, не могла к нему подойти! У меня ноги, от ужаса, отказали! Я не могла даже шаг с места сделать! Поэтому, мне оставалось только смотреть, как самый большой кошмар моей жизни, медленно, почти лениво, приближается ко мне.       - Чтобы мне с тобой такого сделать, Амелия? Ты же такая непослушная девочка! – Джек схватил меня за руку, а, затем, с силой швырнул об пол.       Мне показалось, что я услышала треск ломающихся костей. Хотя, вполне возможно, что мне это померещилось из-за сильной боли.       Я попыталась встать. Но, в этот момент, на меня обрушился ещё один удар такой силы, что я отлетела к стене фургона и сильно ударилась об неё. Со стоном приподнявшись, я увидела идущего ко мне Джека. «Не бойся, Амелия! Не бойся! – твердила я про себя. – Ты не умрёшь! Тебе нечего бояться!». Однако, эти попытки успокоить себя совсем не помогали. А Джек сел рядом со мной, ласково погладил меня по щеке, улыбаясь…       - Ты помнишь, Амелия, что ты вчера сделала с бедным Бернардом? – задал клоун неожиданный вопрос.       - Я… я его убила…       - Каким способом?       - Вырезала ему глаза и он погиб от болевого шока.       - Верно! Ты вырезала ему глаза! И ему было очень больно! Так больно, что он умер! Но, тебе нечего бояться, Амелия! Ты не умрёшь! И сознание ты не потеряешь!       - Джек… Ты сейчас о чём, вообще?!       - Ну, это же очень интересно – узнать, что чувствует человек, когда ему вырывают глаза! Ты, разве, так не думаешь?!       - Нет, Джек, умоляю!.. Не надо!..       - Мне всегда было интересно, что чувствуют люди, оставаясь в полной темноте! – как ни в чём не бывало, продолжил Джек, а его когтистые пальцы коснулись области вокруг глаз. – Ты же мне расскажешь об этом, правда?       - Нет! Джек, нет! Я же… я буду слепой! – попыталась я достучаться до его безумного разума.       - Не будешь, Амелия! Как срастались твои кости, так и восстановятся твои глаза! Правда, я не знаю – за какое время… Но, это и не важно! А сейчас, будь паинькой и открой глаза пошире!       - Нет!!!       Я, буквально, забилась в истерике, пытаясь оттолкнуть от себя Смеющегося Джека! Но… мне не помогли ни крики, ни слёзы, ни попытки отбиться, убежать!.. Перед Джеком я была абсолютно беспомощна!       Джек схватил меня за волосы, заставляя поднять голову. Я зажмурилась, надеясь, что, хотя бы, это меня спасёт.       - Ну же! Покажи мне свои красивые глазки! – услышала я ласковый голос клоуна. – Я так хочу посмотреть на них! А иначе… иначе я разозлюсь, Амелия! И тогда, то, что я собираюсь сделать сейчас, покажется тебе ласковым поглаживанием.       Я поверила ему. Я поверила, что если не подчинюсь, то будет только хуже. Хотя, если подумать… что может быть хуже? Но, я была уверена, что Смеющийся Джек знает ответ на этот вопрос. Поэтому… поэтому я медленно открыла глаза… И, как только я это сделала, Джек схватил меня за подбородок, видимо, чтобы я не могла дёргать головой, а вторая его чудовищная рука, оснащённая когтями, потянулась к моим глазам… Я, завороженно, словно под гипнозом, смотрела на эту руку, пока… пока один из когтей не вонзился в мой правый глаз! Да, Джек не стал его просто вырывать. Он проткнул его один раз, потом, медленно-медленно, вытащил свой коготь из глаза, а, затем, быстро вонзил его вновь! Я кричала? Нет, я вопила! По-другому невозможно описать тот звук, который я издала! Я захлёбывалась своими воплями, слезами, агонией!.. Такая боль… Такой боли не должно существовать на этом свете! Я дёргалась, вырывалась, но, прижатая к полу не по-человечески сильным телом Джека, не могла сдвинуться ни на миллиметр. А мой глаз, к тому времени, наверное, уже превратился в кашу! Лишь тогда Джек вырвал его, вместе со зрительным нервом! Я помню, как смотрела своим уцелевшим глазом на то, как Джек, хохоча, крутит в своих руках мой глаз, а затем… затем, как он пожирает его!       - Благодарю за угощение, моя дорогая Амелия! Но, одного мне мало!       Как Джек поедает второй глаз, я уже не видела. Я не могла ничего видеть. Мой мир погрузился во тьму, где были только боль и страх!       Я почувствовала, как Смеющийся Джек отпускает меня. Но… что мне было теперь делать с этой свободой?! Я притронулась к тому месту, где должны были быть мои глаза. Я, словно, надеялась на какое-то безумное чудо… Но, мои пальцы нащупали, лишь, пустые глазницы! Отчаяние, ужас, чудовищная боль… Вот, что я чувствовала в тот миг! Всего этого не передать словами! Я не могу подобрать подходящих образов, чтобы описать, что это за боль! Что это за страх! И… темнота… Меня окружала темнота! Давящая, сводящая с ума!.. Страшная…       «Темно! Как же темно! – были тогда единственные связанные мысли. – Темно! Страшно! Я не хочу… не хочу находиться одна в этой темноте! Кто-нибудь… кто-нибудь, придите ко мне! Спасите… спасите меня! Спаси… спаси меня, Джек!». С последней мыслью ко мне пришло осознание того, что я не слышу никаких звуков! Ни звуков шагов, ни дыханья! Я не слышала Джека!       - Джек… Джек, где ты?!       Мне стало совсем… невыносимо страшно! В этой темноте, в которой я сейчас была, я боялась потерять Джека! Я боялась остаться без него!       - Джек… Джек, пожалуйста, не молчи!       Я знала, что не смогу сейчас сориентироваться в пространстве. Поэтому я, по стене, стала медленно передвигаться.       - Джек! – вновь позвала я. – Прошу тебя!.. Не молчи! Я не хочу… я не хочу быть без тебя в этой темноте! Это… это страшно!       Я услышала смех. Этот безумный ненормальный смех! Но, сейчас я его не боялась! Сейчас я желала оказаться рядом с его обладателем! Но… я не могла определить – с какой стороны слышится смех!       - Давай, моя милая, Амелия! – раздался голос над моим ухом. – Тянись ко мне! Ищи меня! Ведь, я единственный, кто может тебя спасти!       Я резко повернулась на голос, попыталась нащупать клоуна руками, но… безрезультатно. Вокруг снова было тихо. Моё состояние тогда можно было сравнить, наверное, с состоянием ребёнка, которого бросили одного, в лесу. В лесу, где никого нет. Где темно и страшно. Где тебя никто не спасёт. Где твои крики никто не услышит.       Превозмогая жуткую боль… превозмогая страх, отчаяние… я, на ощупь, обыскала весь фургон. И ничего. Я не могла найти Смеющегося Джека. Хотя, я слышала его смех. Казалось, что он доносится отовсюду! Он, словно, преследовал меня, но, в то же время, не давал себя найти!       Я окончательно потеряла всякую надежду. Мне казалось, что я навсегда осталась в этой темноте, в этой тишине… Я села на пол, облокотилась спиной на стену… Я не могла плакать из-за отсутствия слезных желёз… Я уже не могла кричать…       - Джек… Джек, пожалуйста… пожалуйста, спаси меня! Не оставляй… не оставляй меня одну! Я тебя прошу… Я больше никогда тебя не ослушаюсь! Я буду делать всё, что ты скажешь! Я… я убью кого угодно! Только… только не бросай! Джек…       - Не брошу, моя милая! Я же говорил тебе, в день нашей первой встречи, что мы теперь всегда будем вместе! – рука Джека погладила меня по голове, словно, ребёнка.       Ощутив, наконец, присутствие того, кто был мне так нужен, я… я была счастлива! Я была счастлива, что я снова с Джеком! Наверное, это счастье можно сравнить с радостью собаки, которая нашла своего любимого хозяина. Унизительное сравнение, правда? Но, по сути, наши отношения и были таковыми – хозяин и его послушная собака.       - Джек! – я протянула руки к нему, нащупала его тело, прижалась к нему. – Джек, не бросай меня больше! Пожалуйста! Эта темнота… она убивает!       - Так вот, что чувствуют люди без глаз, да? Они так не хотят оставаться одни! – Джек рассмеялся. – Но, ты не останешься одна! Никогда!       Эти слова были для меня сейчас счастьем. Темнота отступила. Я больше не была одна. Я больше не была одна в этом безумно-страшном мире! В мире, где все меня ненавидят и презирают! Смеющийся Джек… Он всегда будет рядом со мной! Он всегда поможет мне! Он никогда меня не бросит! От осознания этого мне… мне стало спокойно. Я даже боли сейчас почти не чувствовала.       А потом… потом я лежала на кровати, положив голову на колени Джека. Я чувствовала себя хорошо и безопасно. Хотя… процесс восстановления глаз оказался очень болезненным. Как будто мне в глазницы вставляли металлические иглы и ковырялись там! Но, это ещё было не всё. Потом, долго восстанавливалось зрение. Какое-то время я не могла открыть глаза – мне было больно от света. Затем, когда я, всё-таки, смогла это сделать, я всё видела очень расплывчато и нечётко. Но, в конце концов, всё пришло в норму.       - М-да, с глазами больше играть не будем, – произнёс Джек. – Уж слишком долго они восстанавливаются!       Я согласно кивнула. Восстанавливались они, действительно, долго. Да и больно очень. Конечно, с самим процессом вырывания глаз не сравнить, но… тоже приятного мало.       - Амелия! – позвали меня. – Выходи! Мы на обед остановились!       А мне так не хотелось никуда идти! Мне хотелось ещё, подольше, вот так полежать на коленях Джека. Но… если я не выйду, это будет странно. Поэтому я, получив согласие клоуна, с неохотой, пошла обедать.       За обедом мне всё не нравилось. Не нравилась еда, окружение!.. Мне не нравилось, когда кто-то пытался со мной заговорить!       Наконец, я не выдержала, встала и сказала коротко:       - Я к себе.       - Эй, Амелия! А за обед поблагодарить? – остановил меня Жозеф.       - Не вижу причин благодарить за то, что мне не понравилось! – отрезала я.       - Амелия!.. – начал Жозеф, но его остановила женщина, которая всё это и готовила:       - Не надо, Жозеф! Ты же знаешь, что Амелии сейчас тяжело!       - Тяжело? Мне? – я с удивлением посмотрела на женщину, а, затем, громко рассмеялась. – Мне хорошо! Мне просто замечательно! С чего вы взяли, что мне тяжело?!       - Амелия, не надо делать вид перед нами, что у тебя всё отлично! – сказал хозяин «Арлекина». – Мы же знаем…       - Да что вы знаете?! – прервала я его. – Вы ни черта не знаете! – я, вновь, засмеялась. – Ни черта! Ни черта! Ни черта!       - Амелия… Прекрати смеяться! – попросила меня Бланш – двенадцатилетняя девочка-циркачка. – Ты… твой смех пугает!       - Неужели? Эй, Бланш! – я подошла к ней вплотную. – А пойдём со мной? Поиграем!       Мне показалось забавным – поиграть с Бланш и Джеком в лесу. Это же будет так весело! И Джеку, наверняка, понравится! Я представила, как Бланш убегает, кричит!.. Словно убегающая добыча! Мне так понравилось представленное мной зрелище, что я, не удержавшись, облизнулась!       - Иди к себе, Амелия! – это была мать Бланш. – Тебе, явно, нужно отдохнуть.       - А как же поиграть с Бланш? – невинно хлопнула я глазами, но, вновь, не смогла себя сдержать – смех вырвался из моего горла. – Мы бы прекрасно поиграли втроём!       - Втроём?! – переспросил Жозеф. – Амелия… Почему втроём?!       - Это – неважно! – отмахнулась я. – Ну, раз вы меня прогоняете, я пошла! А с тобой, Бланш… мы, обязательно, поиграем!       Я вернулась в фургон, раздражённая.       - Представляешь, они не дали мне поиграть с Бланш! – пожаловалась я Джеку, по возвращению.       - Это кто?       - Девочка, двенадцати лет. Я хотела, чтобы мы поиграли с ней вдвоём! А мне не дали!       - Тише-тише, милая! – Джек прижал меня к себе. – Мы ещё с тобой со всеми поиграем! Обещаю! А совсем скоро мы поиграем с твоим отчимом!       Я засмеялась. И смех очень уже сильно напоминал смех Джека – ненормальный… безумный…