***
Темное Братство связалось со мной, когда я только пересек границу. Это было… недалеко отсюда. Я расположился на ночлег в одном из лагерей разбойников. Тогда дороги охранялись куда лучше и бандиты вынуждены были селиться далеко от них. Разобравшись с кучкой неудачников, я забрался в палатку и попытался уснуть. Я спал спокойно обычно. Моя совесть чиста, а Тенегрив бдительно охранял место, в котором я устраивал привал. Но в ту удивительную ночь я долго не мог уснуть. Знакомо ли тебе чувство предвкушения? Ожидания чего-то неведомого, таинственного? Ты еще не знаешь, плохое или хорошее движется к тебе. Не понимаешь, с чего вообще тебя переполняют эмоции. Ты просто жаждешь побыстрее столкнуться с этим новым. Я долго ворочался, пока не смирился с бессонницей и не выбрался из укрытия. Представшая перед глазами картина заставила меня усомниться в собственном рассудке. Я даже подумал, что все-таки сумел заснуть и увиденное лишь работа подсознания. Тенегрив что-то жевал, а прямо на его спине сидел… сидело… Существо. Оно жонглировало яблоками и что-то напевало себе под нос. Я лишь отметил, что заправленный в штаны черный балахон лишает всякой серьезности того, кто так дерзко забрался на моего коня. И конь терпел его. Я почти ощутил гнилостный вкус очередного предательства. Существо, наконец, обратило на меня внимание. Он так свесился с Тенегрива, разглядывая меня, что я поразился, как он не рухнул под копыта. - А я примерно так себе тебя и представлял, - заявило существо. – Мальчишка из Хай Рокской, Ситисом забытой деревеньки. Одет, как деревенщине и подобает. И сапоги… Нет, выколите мне глаза – я не могу на них смотреть! Подбитые мехом! Верх пошлости! Нет, не могу с тобой говорить, пока ты их не снимешь! Я молча смотрел на психопата. Стоять босиком на снегу ради того, чтобы послушать очевидно умалишенного. Потянуться к кинжалу и броситься на нахала я не мог: слишком был поражен спокойствию Тенегрива. - Послушай, мальчик! Я не для того добирался к тебе из самого Анвила, чтобы полюбоваться на меховые сапоги! Они нервируют меня. Напоминают нордскую обувь! Такая отвратительная и безвкусная! – существо стянуло капюшон и под ней оказалась седая голова, принадлежащая явно редгарду. Пожилому. – Если хочешь, я брошу тебе свои. Мне они пока без надобности, а тебе ведь нужно поговорить со мной. Я сосредоточил внимание на лице странного гостя. Несмотря на то, что его лицо напоминало паутину на камне, а темные глаза словно выцвели, внутренний голос подсказывал мне, что я не справлюсь с ним. Отвратительное, безысходное чувство. На вид старик был немощен, но что-то внутри его… словно давало ему сил. А те рваные, но отточенные движения, которые ему приходилось выделать на коне, который вертелся, говорили о недюжих способностях к акробатике. Он жонглировал, вертясь на лошади и разговаривая со мной. Много ли стариков могут повторить подобное? Я повиновался и внутри меня не было протеста. Напялил сапоги, которые были велики и молча ждал, когда старик заговорит. Тому же, похоже, интересней было меня рассматривать. Он прицокивал языком, выражая ни то восхищение, ни то неодобрение. Хмурился, кивал сам себе, бормоча что-то под нос. - У тебя ритуальный кинжал, - наконец, заговорил он. – Как добропослушный член Гильдии Магов и почетный преподаватель Университета, выражаю свое недовольство и прошу не злоупотреблять темными искусствами, - старик спрыгнул с Тенегрива, комично заправил мантию в штаны и принялся нарезать круги вокруг меня. – Но как некромант со стажем куда большим, чем должность преподавателя зачарования, горжусь новым приобретением в семью. Ах, да, позволь представить себя тебе. Родерик. Уважаемый маг, талантливый некромант, умеренно увлеченный алхимией и вязанием. И Спикер Темного Братства. Даже живя уединенно, мне приходилось слышать об этой секте. Более того, многие из тех, кого мне приходилось похищать для экспериментов мастера, считали, что стали жертвой именно этой организации. Много говорили об откупах, сулили большие суммы, чем нам предлагали несуществующие «заказчики», проклинали вероятных врагов. Но я мало интересовался гильдиями и прочим. Мне хватало учителя. А после его предательства, вообще постоянно хотелось бывать одному. Так проще. Чем ближе кого-то к себе подпускаешь, тем сложнее отбить удар, нанесенный с короткого расстояния. Я не мог больше рисковать. - Ситис направляет тебя едва ли не с рождения, сынок, - принялся рассуждать редгард. – Именно он дал тебе уши, чтобы услышать о предательстве учителя. Дал глаза, чтобы разглядеть мерзость того, кого ты начал считать отцом. И именно он дал тебе разум, чтобы принять единственно верное решение – убить ублюдка… Ох уж эти некроманты… Такие мрачные и совершенно не умеют готовить фондю. Невыносимо! Старик пылал таким искренним гневом, что я не смог сдержать улыбку. При этом, я размышлял об этом таинственном Ситисе. Не припоминался он среди божеств Пантиона. Не слышал я и о Даэдра с таким именем. - А кто такой Ситис? – быстро спросил я, пока редгард не принялся источать недовольные речи. - Ситис то? Он начало и конец всего. Бесконечность пустоты и пустая бесконечность. Он везде и нигде. Все видит и все знает. Мы все – его дети. Но лишь избранные – кровные. Тебе выпал шанс: можешь спрятаться в его тени, затеряться среди любящих тебя сестер и братьев и раствориться в нем, неся праведный мрак. Я хмыкнул. Старик, похоже, слишком верил в чью-то сказку. Но я был тогда… глупее. Был дерзок по годам, и глуп по ним же. Просто перечисление того, в какую новую, совершенно непрактичную философию удариться, мне было мало. Я не понимал ни его объяснений, ни мрачной одухотворенности, игравшей на лице старика в процессе объяснений. - Ты еще молод. Не можешь чувствовать касание Ситиса. Скорее всего, чтобы обрести веру, тебе придется выполнить не один контракт… Можно и так. Мы не требуем любви к Отцу Ужаса. Мать Ночи тоже не нуждается в хвалебных гимнах. Любовь к ним демонстрируется иначе… Тем способом, который тебе будет особенно приятен… Это то, что ты умеешь делать лучше всего. Не вслушиваясь в стоны совести. Редкое качество, доложу тебе, - редгард подошел к Тенегриву и принялся скармливать ему яблоки. Я машинально сглотнул. - У тебя будет место, которое можно считать домом. Настоящим. Где тебя уже любят за то, что ты такой, какой есть. Где нет учителей, а лишь дарующие мудрый совет наставники. Место, где ты можешь быть, кем захочешь. Мельником, священником, разгребателем навоза… И только там ты разберешься в том, кто ты есть на самом деле и, - старик выдержал паузу, с его лица моментально слетела дурацкое выражение, свойственное почитателям Шео, - самое важное, мальчик. Ты сможешь быть самим собой. Редкий подарок для нашего времени. Поверь старому магу. - А что взамен? – не смог не поинтересоваться я. - Кровь, - бросил редгард. – Чужая, разумеется. Я перевел взгляд на звездное небо. Все эти разговоры о семье, понимании… Меня мало интересовало это сколько себя помню. Великое счастье – знать, что с твоим мнением согласны. Тоже мне. Важно другое. Я больше не буду подмастерьем, от меня не будут ждать чего-то особенного. Убить? Это не трудно. Кровь смывается с рук, а вместе с грязной водой обычно стекали все воспоминания о жертвах. Их лица, голоса, имена… - Тебе нравится не только убивать, но и причинять боль, - сделал вывод редгард. – Иначе бы ты носил обычный кинжал и, скорее всего, отравленный. Но ритуальный… Кривой, делающий неровный порезы, не способный убить с одного удара, но умеющий доставлять дополнительные муки… Что ж, иногда заказчики хотят именно этого. - Я согласен, - сказал я. – Нужно ли сделать что-то… дополнительное. - Смышленый мальчик. Ты начинаешь мне нравиться. Жаль, что я не могу забрать тебя в свое Убежище… Разумеется, нужна клятва. Только не на словах. На деле. Кровь – лучшие чернила на пергаменте жизни. А слова – вздор. Их можно много сказать, - старик принялся ковыряться в сумке. - Неужели потерял? Быть не может! Вот растяпа! Наверное, выронил, когда участвовал в скачках на козлах. И не смотри так! Не на Арене же старику вертеться! А, нашел. Держи. Старик вложил мне в руку причудливый кинжал. Странно, но даже эбонит в сравнении с ним смотрелся серым металлом. Этот был настолько черным, что, казалось, в природе не могло возникнуть такого. - Мне жаль тебе отдавать. Мне его подарил Слышащий, когда я украл у Гильдии Воров соловьиный лук. Ну как украл… Помогал его найти одному знакомому, но крайне неосмотрительному вору. И нашел! Только уже без него… Ну и подарил Слышащему в день празднования дня рождения Тайбера Септима. Святой праздник! Всегда участвую, так как на улицах бесплатно раздают виноград. Кстати, этот клинок ни разу не резал ничего, кроме коричных батонов. Исправь это. Я любовался клинком, пропуская мимо ушей глупости старика. Я понимал, почему он не решился марать его. Такой кинжал хочется сохранить в девственной чистоте. - Кстати, его называют Клинок Горя. Мне он только удачу приносил. Может, и тебе повезет. Значит, что еще не сказал? Ах да! Жертва! Жертва неприятная. Сборщик налогов в городе Брума. Недалеко отсюда. Пара часов на коне – и ты на месте. Охраняют его, правда, как императорские бриджи. Но я в тебя верю. Ну а если передумаешь… Просто выкинь клинок в реку. И я больше тебя не побеспокою. Но если после этого увижу на экзаменах в Университете – проткну почку! Ну прощай. Болтливый ты! Слова сказать не даешь. Все, живи долго, - махнул он рукой. Я кивнул. Старик не двинулся с места. Я кивнул еще раз, полагая, что он просто не разглядел прощального жеста. - Чего мордой крутишь? Сапоги дедушке верни!***
Маркурио укоризненно посмотрел на заржавшего Рольфа. Призрак, словно смех не являлся оскорблением, тенью завис над поляной с часто растущим пасленом. - Здесь был дом когда-то. А на том месте, где вы печете картофель – могилы, - прошелестел он. - И чего? – поднял брови Рольф. – На любом месте кто-нибудь да сдох. Что, теперь не жрать совсем? И как это мертвякам поможет? - Драконис. Эту фамилию я помню четко. Последний контракт от меня Душителю. Я слышу в Пустоте голоса других Спикеров. Они твердят, что видели, как бретонец хоронил меня здесь же, под березой. И кидал семена паслена на могилу. - Погоди, - прекратил жевать Рольф. – Мы сейчас на твоей могиле… ужинаем… О, Спикер, мне так неловко, - норд выдавил из себя мученическое выражение. – Да, вру, вру. Ловко. Маркурио же, видимо, менее привычный до трапез на кладбищах, немедленно вытер губы и бросив салфетку на землю, зашагал туда, где стоял Лашанс. - Думаешь, это место – твоя могила? – спросил он. Призрак рассматривал старые корневища, вокруг которых несмотря на погоду цвел паслен. - Полагаю, да. И знаешь, - бывший Спикер всмотрелся в лицо задумавшегося имперца. – Мне на это плевать. Сейчас я чувствую себя более живым, чем когда либо. - А вон надгробные плиты. И все твои, - выкрикнул Рольф. – Ладно. Я спать, а вы ночную вахту делите. Только чур без меня. Устал я. С ног валюсь. - Рольф, я, конечно, не эксперт в колдовстве, но как я помню из начального курса, неупокоенные мертвецы крайне не любят посетителей. А ведь эти… Драконисы… Вряд ли почуют с миром. - Мой Душитель убивал быстро. Вряд ли они успели что-то понять и его возненавидеть, - покачал головой призрак, переведя взгляд на полуразрушенные стены Брумы. - И все же предлагаю отправиться в город. Там тише и… - речь Маркурио прервал храп из спального мешка Рольфа. – Поздно. Не тащить же его на себе! Призрак ничего не ответил. Только теперь слабое зеленоватое свечение от гробовых камней было сложно списать на игру света. Тем более, в темноте. Он давно лишился страхов перед кем бы то не было, но прежнее любопытство было живо. Можно было бы сказать Маркурио о том, что ночью им будет весело. Порекомендовать зарядить оружие, ибо бестолковый Рольф это делать забывал. И можно промолчать и понаблюдать за интереснейшей картиной в самый темный час перед рассветом. - Я полагаю, здесь безопасно, - сказал он Маркурио. – Можешь отдыхать. Вас же вымотал переход через горы. Маркурио, проследивший за взглядом призрака, тоже уставился на надгробия. Лашанс знал, что человеческое зрение слабое свечение не улавливает, поэтому даже отвлекать не стал. Пусть любуется сколько влезет. Бывший Спикер решил, что если имперец умен и не лишен банальной проницательности, то до рассвета он не сомкнет глаз. И, к его удивлению, маг действительно присел на заваленное бревно и уставился на плиты. Только глазеть маг принялся не на могилы, а на Имперский город, который сам призрак плохо мог разглядеть. Если раньше он выглядел вызывающе ярким, вызывающим ощущение безопасности, покоя, то теперь выглядел жалко. Осадные орудия и боевые маги поработали на славу. Столица выглядела как огромный форт, обвалившийся от времени. Все разделение на районы исчезло. Неровный круг разрушенных стен и пробитый в нескольких местах мост. Бывший Спикер был уверен, что захватчики организовали переправу. А из сохранившихся сторожевых башен выглядывали тех, кто пытался попасть в город вплавь, минуя официальную структуру. Призрак, налюбовавшись городом, снова посмотрел на могилы. Свечение уже обрело обычную форму призрака. Благородно было бы предупредить Маркурио, который решительно не доверял компаньону Довакина, но клятое любопытство… Впрочем, заслужить доверие, расположить, а потом отправить к Ситису… было бы тоже неплохо. - Маркурио, - обратился Лашанс к магу. – У нас ночной гость. - Я чувствую убийцу своих детей. Но не вижу его… Кто-то из вас… - растянуто и глухо прозвучал голос призрака. - Рольф, очнись, - крикнул Маркурио, активируя оберег. Лашанс чуть не рассмеялся. Разбудить норда можно было только запустив в него нечто тяжелое. Что он и сделал, продолжая заигрывать с доверием имперца. Порванный сапог со стальной набойкой – имперские офицеры носили такие на парадах – прилетел точно в голову Рольфа. А, учитывая, что шлем Слышащий даже во сне не снимал, получилось громко. Особенно ему. - Где? – гаркнул очнувшийся Рольф, мутным взглядом окидывая представшую перед ним картину. - А прямо там, у надгробия, - любезно подсказал Лашанс, для приличия обнажая клинок. Разумеется, лезть в драку с приведением он не собирался. Скучно. И клинок он запачкает слизью, и душу Ситису не отправит – смысла суетиться не было. Но и само приведение нападать не торопилось. Окружавший его плотный туман только начал формировать оружие. Бывший Спикер знал, что приведения – почти разумные создания. Имеют цель, в отличии от поднятых мертвецов. А еще, как правило, живут, подпитываясь собственными прижизненными воспоминаниями, переживаниями… И не боятся исчезнуть, так как это принесет им покой. От огненного шара, небрежно наколдованного Маркурио, призрак не исчез. Пламя, захватившее темную густую материю, неравномерно погорев, исчезло. Зато приведение обратило свой взор на мага, который подготовился выпустить ледяную стрелу. - Похож… на него… буду считать, что нашла… - Фус Ро, - крикнул Довакин, однако приведение лишь отплыло чуть в сторону, задержалось на месте, словно размышляя, и кинулось на мага столь стремительно, что даже Лашанс удивился. Истошный крик мага, со всех сторон опутанного зеленоватым свечением. - Нельзя! – крикнул Лашанс Рольфу, собирающемуся Крикнуть еще раз. – Приготовься ударить оружием. Сам бывший Спикер, бесплотно надеясь, что топор у Рольфа заряжен, бросился к походному мешку Маркурио. У мага были с собой камни душ – это призрак знал. Оставалось надеяться, что размер их достаточный для древнего приведения. Ну, и что Маркурио не рухнет без сознания до того, как прошепчет несколько слов. Рольф, не дожидаясь Лашанса, который ковырялся в походном мешке и задумчиво отбрасывал камни, налетел всем корпусом на Маркурио, поглощенного приведением. Тот не сдвинулся с места, только окутавший его сгусток энергии качнулся в сторону. По довольно приличной отплывшей чуть в сторону массе, ударил топором, ощутив леденящий холод, поднявшийся от запястья к руке. - Не мешай… он заслужил… что мои дети сделали ему… монстр… - от низкого голоса, прозвучавшего прямо в ухо, промерзло, казалось, все тело норда. Ударивший по плечу камень заставил оторвать взгляд от бледнеющего мага, который даже дрожать перестал и стоял на ногах только благодаря непрошенной поддержки приведения. - Пусть оно перекинется на тебя. Маркурио успеет произнести заклинание… наверное, - Лашанс с сомнением посмотрел на имперца, из которого потихоньку выходила жизнь. Смотреть на это было, в целом, приятно, но бывший Спикер определил судьбу Маркурио другую. Пусть присматривает за Рольфом… пока. Все больше раздражаясь от ударов Довакина, внезапно участившихся, приведение действительно сосредоточило свое внимание на норде, который, несмотря на непривычное ощущение холода и полнейшую апатию, ни с того ни с сего захватившую сознание, машинально продолжал отбиваться. Даже угрозы выкрикивал. Призрак впервые порадовался, что его подопечный не маг. Высасывать из него энергию было трудоемко даже для куда более мощного приведения, так как живая энергия трудно поддавалась на потустороннее вмешательство. Другое дело слабый физически Маркурио: питайся – не хочу. Рольф же, вероятно, ощущал легкую тоску и нежелание что-то предпринимать. Хотя, последнее было явлением постоянным для норда и приведение никакого нового ощущения бестолковому Слышащему не подарило. Подобрав склянку с зельем, которое, судя по цвету, должно было восстановить утраченную магическую энергию, Лашанс присел возле мага, почти насильно разжимая губы Маркурио. Придерживая за затылок имперца, бывший Спикер похвалил себя за терпение. Опять под его опекой находились маленькие детишки, которым еще бренди в трактире продавать не должны. Зато каждый из них наивно верит в высшее свое предназначение, небывалую судьбу… А жизнь физическую сохранить без помощи не в состоянии. А ведь это лишь привидения, а не Черная Рука в полном составе… - Заклинание. Камень душ возле Рольфа. Все готово, - прошептал открывшему глаза Маркурио призрак, поднимаясь. – Главное, не упусти время. Тот устало кивнул и, не поднимаясь, принялся нашептывать магическую формулу, то и дело повторяя ее. - Йол! – крикнул обозленный Довакин и Лашанс залюбовался пламенем, которое, точно грязную тряпку, сжигало привидение, разразившееся пронзительным визгом. Рольф же, наблюдавший за зеленым светом, точно пробежавшему к камню душ и, окрасив его в неприятно-болотный цвет, исчез, был недоволен. Опять противник, к которому он не привык. Снова бой, далекий от принятого у нордов. И в очередной раз, ему не дали выспаться – что было самым печальным в свете только что минувших событий. - Он не подох там? – разглядывая топор, запачканный эктоплазмой по самое топорище. - Нет, но слаб. Думаю, нести ночную вахту выпадает тебе, Слышащий, - отозвался призрак. - Сколько сложностей, скамп разорви этот регион! Что-то мне уже не хочется бродить по пустошам, - проворчал Довакин, подыскивая ненужную одежду в мешке. – Топор испачкал, сам замерз… Норд замерз! Если я скажу об этом Ульфрику, наш вожак надорвет живот от смеха! - Можно заразить тебя водянкой и отправиться на телеге, - напомнил призрак. - Дагону в рот вашу водянку. Скажем любопытным, что я простыл… Хотя нет: опять все смеяться будут. Скажем, что я телохранитель имперского мага, отправленного с фронта на лечение. Выглядит Марк как раз… подходяще. - Соображаешь, когда хочешь, - улыбнулся Лашанс. - Продолжай свой рассказ, а я пока перетащу в спальник Маркурио. А то и взаправду разболеется.***
В город я попал без единой проблемы. В лагере додумался собрать оружие тех бандитов и, сказав страже о том, что очистил дорогу к Бруме, получил устную благодарность и возможность перемещаться по городу. Оружие отдал почти задаром. Я думал не о деньгах. На несколько месяцев имеющихся сбережений должно было хватить. Просто, для отвода глаз зашел в кузнецу и отдал все эти грубые железные кинжалы. Заодно попытался разговорить кузнеца, краснощекого норда, налегающего на мед прямо посреди работы. Раздобренный удачной сделкой, он вылил на меня такой ушат сведений, что я пожалел, что моя жертва – не кузнец. - Говорят, имперский сборщик налогов вызывает стойкую неприязнь у горожан, - начал было я. – Слухи докатились даже до Анвила. - Такие темы престало обсуждать с друзьями, - нахмурился было кузнец. – Но, раз слава нашего дорогого Бергилия обгоняет его самого… Таких говнюков, как он, поискать – у Дагона в Плане не отыщешь. - Почему не пожаловались графу? – поинтересовался я, упираясь на стойку. - А ты бы как воспринял жалобы на родного брата, имперец? – прозвучал ответ. Я задумался тогда. Задание усложнялось. Если для принятия в Братство, вступительный экзамен такой, то каковы прочие работы? Может, мне не нужно было бы и лезть в сомнительную организацию, а поискать место в жизни самому? В конце концов, стажером в Гильдию Магов, я попаду с легкостью. Я много добился в колдовстве, хотя та наука особенно не волновала меня. - Действительно, - пробормотал я. - О том и толкую. Но знаешь… Если этот родич графский помрет случайно… Плакать никто не будет, - сказал кузнец и воровато огляделся. Я покинул кузнецу задумчивый. Пробраться сквозь стражу и телохранителей – это не тоже самое, что перерезать глотки спящим бандитам, разобравшись с парочкой бодрствующих. Телохранители, вероятно, вооружены лучше и бойцы хорошие. Признаюсь, я был на распутье. Но, видит Ситис, судьба любого Темного Дитя предопределена. Я зашел в Гильдию, чтобы предложить себя стажером. Золота мне хватило бы для пары месяцев проверок моих способностей. Бретонская кровь же несла способности к науке. А поступление в Университет и угрозы того безумного старика… Я предпочитал не думать далеко в юности. Однако разговор, который я невольно услышал, заставил меня передумать. - Яблоки для дворцовой кухни проверены? – устало поинтересовалась босмер в грязно-желтой мантии. - Неоднократно, мастер. Последние поставки чисты. Может, попытки отравить графского сына и не было ранее. Сами знаете, он слишком налегает на пастушьи пироги. А я сам от них… - отозвался редгард в простом, совершенно не магическом одеянии. - Не продолжай. Гильдии платят за проверку. А что нам еще нужно? Прикажи доставить ящик сегодня к вечеру. Граф устраивает пир в честь желающего жениться брата. А любовь к яблокам у нашего дорогого Бергилия куда сильнее, чем страсть к молодой невесте, - улыбнулась босмер. Редгард засмеялся так противно, что меня скривило. Зато голова заработала необычайно светло. Вот оно. Отравить яблоки и все. Легче не придумаешь. Вот только… где они? - Желаете чего, мистер...? – босмер обратила на меня свое внимание и улыбнулась. Я, нехотя, тоже выдавил из себя улыбку. - Лашанс. Да. Мне хотелось бы… Я хочу присоединиться к Гильдии. Босмер, продолжая лучезарно улыбаться, оглядела меня с ног до головы. Даже обошла. - Нам не нужны маги, - прозвучало рядом. – Набор закончился еще весной. Я огляделся, соображая, как остаться хоть ненадолго. В графский замок я точно не смогу пробраться, а вот в Гильдию… Нужно только узнать, где они хранят эти клятые яблоки. - И мне очень жаль, молодой человек. Впрочем… Впрочем, вы можете прийти к следующим наборам. Если, разумеется, решите задержаться в Бруме, - от слащавости женщины, ее лицемерно низкого голоса, меня затошнило. Но нужно было что-то предпринимать. - Как вы поняли, что я не из горожан? – отозвался я, спешно изучая двери, ведущие в другие помещения. - О таком имперце я бы знала, не сомневайся, - босмер строго посмотрела на хмыкнущего редгарда. – Впрочем, есть у меня предложение… Если ты владеешь письмом… Ах, что за фраза? Ты же не норд. У меня есть несколько томов старинных фолиантов, найденных в заброшенном форте. Редкие книги, но строчки начали стираться. А стажеры выполняют задания в не Гильдии, как правило. Не желаешь ли ты… - Согласен, - быстро произнес я. – Может, так получится скоротать время до следующего поступления. - Мне нравится этот юноша, - захлопала в ладоши босмер. – Проводи в мой кабинет. - Вы ничего не знаете об этом чужаке и слепо вводите в Гильдию, мастер? Позвольте выразить свое неодобрение, - сказал редгард и принялся смотреть на меня с таким подозрением, что я чуть не принялся зевать, наплевав на приличия. - Позволяю. А потом проводи его в мой кабинет. И тот день, Слышащий, я провел как раб-копировальщик. В предоставленной мне рукописи не было ничего интересного и полезного. По-моему, какие-то рецепты аргонианской кухни. Представляешь себе, после тех экспериментов учителя, я сидел и переписывал способы приготовления трав, которые росли только в Чернотопье! Вся возможная жизнь пронеслась перед моими глазами. Позволить этим людям, предпочитающим никчемные свитки живому знанию и полагающим, что школу колдовства можно изучать только на четвертом году практики. Не потому что у тебя способности и желание, а просто потому, что у них так принято. Никогда! Замечал ли ты, что для принятия важного решения иногда нужно меньше секунды? Если ты что-то обдумываешь долго и скрупулезно, значит, решение не очень важно. Обращал ли внимание, что на каждый внутренний вопрос приходит немедленный ответ? Другое дело, что он тебя не устраивает. Важно ни это. Важно, что ты знаешь, что делать и как лучше будет для тебя самого. В тот самый момент, сидя в одиночестве в этой комнате, полной ненужных побрякушек, цветастых тканей и книг, не несущих в себе практической важности, я принял решение. Этот сборщик налогов умрет. Графский брат, наверняка окруженный таким же бессмысленным комфортом, яркими красками и… Мир станет лучше. Я отбросил фолиант и хотел было уйти. В дверях я столкнулся с босмерской волшебницей, хищно меня оглядывающей. - Куда собрался милый? – спросила она, как бы случайно обнажая плечо. Тошнота захватила меня. Как будто, я не видел голых женских предплечий ранее. Да и женщины, которых я притаскивал учителю, были красивее. Даже те, хватающиеся за последнюю связывающую их с жизнью ниточку, были менее противны в своем желании соблазнить. Мне было плевать на них, а от нынешней похотливой девы дрожали руки от злости. - Я был в дороге долгое время. Хотел бы… Обмыть себя. Вы позволите, госпожа? – я опустил голову, боясь, что взгляд выдаст меня. Я и судьбу этой эльфийки определил. Одним трупом больше, одним меньше… Все равно, в этом городе задерживаться я не собирался. - Бадья рядом со складом с провизией. Вторая дверь, по лестнице и налево, - прошептала она. Я, наплевав на ощущения, прикоснулся к ее талии, провел руками по спине, ощущая мягкость ткани робы. Она вздохнула и закрыла глаза. Я обошел ее, продолжаю бездумно ощупывать. Наверное, тебе она показалась бы привлекательной, но мне… Понимаешь, я не люблю людей, которые могут предложить только свое тело. Это так… глупо. Можно подумать, что другие физически устроены иначе. Все одинаковы. Только у некоторых есть цели и амбиции, а другие способны разве что быстро расшнуровать корсет… Вот и вся их жизнь. Проведя пальцами по шее, я оторвался от нее и через мгновение резко зажал рот. Кинжал вошел под левую лопатку так легко, словно не в тело, а в масло. Я почувствовал, как ее затрясло всем телом. Ощущение… необычайно приятное. В минуты наивысшего наслаждения женщины не могут так, не способны. Я подарил ей яркость ощущений, которые могут быть дарованы лишь раз. И пережиты. Пришлось свободной рукой сжать и ее запястья тоже, так как волшебница пыталась исцелиться. Сколько длилось все это? Пару минут, не более. Ярких, незабываемых для нас обоих. Обычная связь не несет столько удовлетворения, поверь. Я перенес женщину на кровать и накрыл несколькими покрывалами сразу. Оглядел свою испачканную рубаху и пожалел о том, что надел именно белую. На черном кровь почти незаметна. Пришлось ковыряться в комоде и надеяться, что найду одежду более приличную, чем платье босмера. Бесформенная роба ржавого цвета оказалась мне впору. Неудобно, разумеется, но лучше, чем бегать по Гильдии в кровавой рубахе. Снующие по коридорам стажеры и маги не обращали на меня внимания. Я еще раз убедился, что здесь, в официальном учреждении мне не место: этим созданиям плевать на все, что происходит. На нового человека, который бродит по коридорам и заглядывает за каждую дверь, на себя, потому что даже не чувствуют, что рядом тот, кто может убить. Потеряли это свойство – ощущать присутствие опасности, когда углубились в списки рекомендованной Гильдией литературы. <i>Пробравшись к хранилищу с едой, я нащупал в кармане маленький сосуд. Корневая пульпа аконита и экстракт паслена – потрясающая смесь, отмечу. Слабость, нежелание вставать и что-то предпринимать и смерть… Не такая быстрая, какой могла бы стать от чистого экстракта, без примесей. Но и получится не столь подозрительно. Уходя из Гильдии, я извлек кинжал, перепачканный кровью, и положил его в прикроватную тумбочку редгарда, который храпел на весь коридор и даже дверь закрыть не потрудился. Все было настолько просто, что почти скуку навевало. Я не знал, получится ли у меня отравить сборщика, не переживал, что могут пострадать невинные люди, не переживал за погоню. Решил оставить все на волю Ситиса, о котором с такой страстью вещал мне старик. Но и оставаться в Бруме не мог. Город ничем не привлекал. Он нашел меня в одной разваленной лачуге недалеко от дороги, ведущей на юг. Я остановился заночевать там, когда понял, что никакой погони нет. Я вел Тенегрива под уздцы, поэтому любые конные могли догнать меня при желании. Видимо, его не возникало. А мне было все равно. Я выбрался бы из любой переделки. Тот, кто умеет убивать и не печалится из-за каждой смерти, вообще мало переживают за проблемы. Их решает хорошо заточенный нож и улыбка. - Скажу тебе, молодой человек, что ты просто лучшее, что я видел лет за двадцать, - старик, нависающий надо мной, вид имел столь довольный, что я сразу понял: все получилось. – Убить графскую семью, несколько знатных граждан, главу местного отделения Гильдии… Кстати, эта эльфийская шлюха мне не нравилась – костер разжечь магией не может, зато отчетов писала… Я плевался, пока читал. И предложения длиннющие. За последнее нужно руки по локоть отрывать и скармливать пумам! Но ты! Старик потемнел лицом, а от его улыбки улыбнуться тянуло и меня. Впервые за долгое время искренне. - И подставил редгарда! Это же он ответственен за проверку продуктов для графского стола! И с Главой Гильдии отношения у него были сложные. А самое важное, - активно жестикулирующий дед почти влюбленно смотрел на меня. – Город населен нордами. А они не любят разбираться. Нашли кинжал в тумбочке – виноват владелец. - Я думал, этот фокус не пройдет. Слишком многие видели меня, - пожал я плечами. - Норды! Это же, - старик защелкал пальцами. – Это наказание какое-то! У нас был Слышащий, норд. И чтобы ты подумал? Даэдротов сын писать не умел! Он нам имена жертв рисовал! Ты хоть представляешь, что за время было? Ну, Матушка повеселилась, да и усыпила его. Навсегда. Я первый раз радовался, когда Темный Брат отошел к Ситису. Я не понял ничего, но не любовь старика к нордам была, видимо, заслужена оными. - Значит так, направишься в Чейдинхол. Там, недалеко от восточных ворот есть заброшенный дом. Пробираешься в подвал, отвечаешь на вопрос и ты дома, мальчик мой. Все, не задерживаю, - старик принялся заправлять мантию и уже коснулся ручки двери, когда я окликнул его. - А что за вопрос? - Ах, да. Память-то… Как у мотылька в последнее время. Тебя спросят: «Каков вкус горечи?» Ты ответишь: «Величественный, брат мой». И можешь начинать жить так, как определил Ситис… И как хочешь только ты. Я был бы рад следить за тобой, за твоим продвижением, но у меня на своих опекаемых времени нет. А твой Спикер поправляется. Познакомишься, передай ей, что я не прочь развлечь ее салютом из крабовых ног.***
- Общество ненормальных. Под стать тебе, - проворчал Довакин, укладываясь в телеге поудобней. - Семью не выбирают, - последовал ответ призрака. – Твой дядюшка относился к тебе трепетно и нежно, надо полагать. Поэтому ты сбежал, стирая пятки от скорости. - Верно. Он тот еще засранец. Червей кормит уже давно, наверное. Но мне любопытно ни это: ты, как я понял, в семейных узах не нуждался. Это я сентиментальный дурак. Согласился попасть в столь сомнительное общество так быстро… Я думал, ты родился от связи маньяка с душевнобольной и уже в Братстве. Отсюда твоя любовь к нему. - Ты всегда отличался банальной фантазией. Мне нужна была цель. И постоянное развитие. Холодное отшельничество – вещь неплохая, да вот только кончится может тем, что в итоге бросишься искать помощника, а он и порешит тебя, пока ты спишь. Я разобрался в своих истинных желаниях спустя годы. И не разу не пожалел ни о чем: ни о жизни, ни о смерти. - Маркурио, ты не подох? – Довакин с такой силой двинул мага в бок, что тот застонал. – Жив, вижу. Так и что дальше? Траванул графьев, подставил невинного, приехал в семью… И понял, что Ситис – это твоя жизнь? Или смысл жизни…***
Все всегда сложнее, Слышащий. Братство приняло меня радостно. Все хвалили меня за то, как красиво я вошел в Семью. Мне позволили освоиться и отдохнуть перед знакомством со Спикером. Все говорили о ней шепотом… Я чувствовал их страх кожей. И мне было любопытно, сможет ли эта женщина заставить меня относиться к ней с таким же уважением и трепетом. И я испугался, поверь. Первый и единственный раз в своей жизни. Внешне, она была невыразительна. Слишком высокая, руки длинные, лицо, и без того непримечательное, портил шрам. Спикер, судя по всему, избавляться от него не собиралась. И глаза… Я в стену хотел вжаться и в ней раствориться, когда она посмотрела на меня в первый раз. - Мартиния. Твой Спикер. Прежде чем ты решишь, что это твой дом и все здесь обязаны целовать тебя за то, что ты несешь смерть и приносишь Братству доход, запомни: я не терплю глупцов, которые попадаются стражам или работают на воров. И за первое, и за второе наказание получишь такое, что о смерти будешь молить захлебываясь от крови. За изнасилование жертвы, указанной в контракте, наказание мягче… Но желания надругаться у тебя не возникнет никогда. Если хочешь выжить и продвинуться, работаешь быстро и чисто. Я слышала, у тебя неплохо получается. Я не знал, что отвечать. Женщины, которых я видел ранее, были другими. И выстраивать отношения получалось, стоило сказать пару нужных слов и растянуть губы в улыбке. - Винсент. Расскажи мальчику о Догмах, о Матери… История точно не по части нашего любезного Родерика. Скорее, он предлагал ему украсить клумбу Архимага пометом злокрыса. Как тогда, помнишь, - улыбка, скользнувшая по лицу Спикера, ничуть не смягчила выражение ее лица, напротив - обратила в зверское. - Как прикажите, Спикер, - прозвучал мягкий голос со знакомым мне мягким бретонским акцентом. Так у меня появился друг. Первый. Не смейся, Слышащий, в слово «дружба» я вкладываю иной смысл. С Винсентом мы не пили в трактирах, не искали общества женщин и не обсуждали сплетен большого мира. Для тебя дружба ведь только это? Примитивное дежурное выполнение действий принятых, верно? Нас с ним связывало другое. Он многому научил меня. Объяснил, как не выдавать истинных эмоций – в годы юности каждая из них написана у тебя на лице. Для ассасина это может быть провалом. Он научил меня быть безмятежным. Хотя говорил, что взгляд выдает меня. «Слишком страстный, горящий. Впрочем, если жертва женщина, это может сыграть тебе на руку» Выдержке меня научила и Спикер. Она не чуралась разных методов дрессировки. Именно дрессировки, Слышащий. Могла оттаскать за волосы, как приютского мальчишку. Отвесить при всех пощечину только за то, что я недостаточно низко склонил голову в ее присутствии. Ругала за внешний вид. Я перед зеркалом проводил больше времени после задания, когда собирался заносить ей отчет. На твой взгляд ее отношение – издевательство? Поверь, нет ничего, хуже безразличия. Вспомни Гильдию и мое убийство главы. Всем плевать на тебя, а потом они просто находят труп и поднимают панику. Сажают невиновного и они вновь погружены в себя. Никаких уз, никакой связи. Спикер любила нас той любовью, на которую способна. О ее смерти скорбели все. И никто не вспоминал бесплотных унижений. Уроки были усвоены. Я прогонял в памяти свою историю с яблоком. Такую простую, на свой взгляд. Я выбрал именно этот фрукт, хотя никогда особенно его не любил. Любили другие. И смерть была бескровной, как и хотела Спикер, если контракт не требовал другого. Когда количество выполненных заданий перевалило за полсотни, Уведомитель призвала меня к себе и сказала, что получать контракты я буду только от нее. Отношение ко мне изменилось. Теперь я мог разбудить ее, не боясь вылететь кубарем из комнаты, явиться в грязной броне, не заботясь о ее чувстве прекрасного. Простые контракты кончились и моя работа стала… немного интересней. Теперь я стал кем-то вроде ее доверенного лица. Я сам являлся к тем, кто призывал Матушку. Выслушивал их истории, изображал понимание и, прихватив золото, уходил. Иногда она разрешала мне самому назначать Братьев для контрактов. Винсент как-то шепнул, что если я буду продолжать в том же духе, то он доживет до нового Спикера. Услышать подобное от вампира - это больше чем рядовой комплимент. Самым любопытным был… контракт на того старого редгарда, который вербовал меня. Он окончательно попал под влияние Шеогората и решил разорвать узы Братства. Задание мне было выдано благословлением Матери Ночи. Представь чувства, захватившие меня? Я искал его около полугода. Матушка не давала подсказок, решив, что ее дети должны сами проявить компетентность. И я смог. Случайно или такова судьба каждого, кто отворачивается от Ситиса… У одной из пещер я увидел разбросанные ноги грязекрабов. Тот разговор спустя годы всплыл в моей памяти с удивительной ясностью. И он не удивился, увидев меня. Я даже подумал, что он обрадовался. Пытался угостить меня вином, но я стал слишком подозрительным к тому моменту и давно не пробовал еды, приготовленной не самим. - Если считаешь меня предателем – твое право, - сказал он. – Но что такое настоящее предательство – еще узнаешь. И доказать свою непричастность не сможешь, как и тот редгард, - он смело отпил из бутылки, насмешливо поглядывая на меня. - Я никогда не предам Семью, - покачал я головой. – Мною не овладеет твое безумие. - Может да, а может и нет. Еще мечтать будешь с ума сойти. Будешь… Я редко встречал таких, как ты. Но у всех судьба одна и та же. На твоей фанатичности и сыграют. Дара предвидения у меня нет, не вздумай переживать. Просто опыт. Ну да ты же здесь не для того, чтобы слушать старого Шеогоратского жреца? Сейчас я повернусь спиной и ты волен будешь выбрать, убить меня в честном бою или воспользоваться моим тебе подарком. - У меня есть яблоко, улыбнулся я. – Не хочу с тобой сражаться, но раз твоей смерти не избежать. Пусть она будет спокойной. Я ведь так и не сказал тебе спасибо за… семью. - Мальчик играет в благородство… А мне приятно. Давай свое яблоко, - старик улыбнулся. – Если бы за мной отправили еще кого-нибудь, он бы не вышел отсюда. Редгард кивнул на застывших дремор, стоявших в тени и наблюдающих за нами. Вызвать одну такую тварь было сложно. Родерик сумел вызвать трех. И они замерли в ожидании приказа старика. Тот же понюхал яблоко и еще шире мне улыбнулся. - С моей смертью они не исчезнут. Они сразу нападут на тебя. Рад был повидаться мальчик… и удачи. Наверное, скоро увидимся. В следующее мгновение я уже бежал из пещеры, не разбирая троп. Зато добрался от Скинградского графства до Убежища менее чем за сутки. Без Тенегрива. И задание было выполнено.***
- Хорошая история, - зевнул Довакин, разглядывая подернутый туманом Лейавин. – Только чему она должна меня научить? Счищать с яблок шкурки или не доверять веселым стариканам? - Почему ты всегда ждешь от меня морали, Слышащий? Я ассасин, а не воспитатель в приюте. Это лишь история, не более, - призрак с удовольствием срывал лепестки с паслена и бросал их в озеро, возле которого они устроили ночлег. - Как же… Вот вызывать во мне кирпильсы, сравнивая со своим Душителем – это завсегда. А научить молодое поколение - эт не к нам. Все как обычно, - проворчал Рольф, кряхтя, заваливаясь на землю. - Комплексы, мой малограмотный друг, - Спикер улыбался и ясно ощущал, что былого негатива к нордам из-за их бестолковости, у него не осталось. – А я совет могу дать тебе только один: избегай любви. Тот, кто признается тебе в этом нежном чувстве, скорее всего и будет причиной твоей погибели. Или предаст, как минимум, когда не ждешь. - Поэтому я должен радоваться, что ты меня не любишь? – усмехнулся норд. - И никогда не полюблю. Уж ты мне поверь, - отозвался призрак. - Успокаивает. Так после этого контракта тебя вознесло до Спикера? - Нет. Я стал Душителем. Ранг Спикера я получил по прибытию из Чернотопья. Я должен был привести обещанного Братству Темного ящера. Я прибыл в ту деревню и мне… вручили яйцо… История выдалась любопытной, скажу я тебе…