Я буду бороться за Солнце

Занавес безнадежной апатии ко всему миру замыкается тугим кольцом вокруг моей гортани , забирая последние остатки трезвого разума,тлеющего томно и медленно в оковах крепкой петли.Перед глазами все снова плывет.Пространство угасает,как и жизнь во мне, осталось лишь пару секунд...Нужно лишь закрыть глаза и уснуть, в надежде уже не проснуться. *** Безмолвие уже давно укутало меня плотным полотном. Это все, что у меня есть, не считая трех кроватей, четырех стен и одной железной двери.Здесь холод продирает до костей, пахнет лекарствами и царит вечная тишина, нерушимая ничем, кроме появляющейся время от времени старой медсестры. Я не должен здесь находиться. Мой желудок уже крутит от антидепрессантов, которыми меня пичкают за зря. Они не помогают. Ничего уже не помогает, когда тебе не хочется существовать. Внутри поселяется только одинокая отрешенность, впитывающаяся в каждый атом твоего испепеленного от затяжной депрессии тела. Разум находится в вакууме сплошной бесформенной пустоты,не имеющей точки опоры. Существование бессмысленно, оно тянется невзрачно и поверхностно, сосредотачиваясь лишь на элементарных потребностях.Нельзя называть подобное жизнью, поэтому я решил переступить физической оболочкой грань, пройдя через которую, я разобью на осколки все то, чем жил и имел.Сознание мое уже давно за чертой печальных берегов разрушенных судеб, но телесная нить приковала меня к этому жалкому мирозданию и обрекла раздробленное вдребезги сердце отбивать под ребрами ритм.Опустошенность накрыла меня с головой, и, в конце концов , мне не осталось ничего, кроме, как отдаться её волнам, прекратив всякое сопротивление и пойти ко дну. Мне кажется, я теряю контроль над своим молодым спившимся организмом.Постепенно по нервам перестают переносится сигналы от органов чувств. Я слепну от белых стен. Меня оглушает тишина. Сигареты мало-помалу отбили вкус и обоняние. Я схожу с ума. Люди остановили мою попытку прервать свою жизнь и выбросили сюда, как психически больного человека. Поставили крест на месте, где он был начерчен мной.Не зная моих потерь,не ставя ни во что мои страдания, не видя дальше своего носа, они оставили на Земле живого мертвеца, с израненным телом и истлевшей душой. Наивное человечество предполагает, что поступает правильно, забрав у кого-то шанс уйти в вечное забытье и ,назвав психом, продлить его и без того никчемную жизнь , запирая в четырех стенах. Я схожу с ума. Время потеряло свой счет с той минуты, как я оказался здесь.Тут один миг длится целую вечность, а месяцы тянутся по секундам. Время года, день недели, число-все это играет роль лишь за пределами стен моей камеры и не имеет ко мне больше ни малейшего отношения. Мне неизвестна сегодняшняя дата. Помню только, что, когда я прибыл сюда был конец августа. В памяти осталось катастрофически мало информации, потому, что я практически не контактирую с внешним миром.Не скажу, что жалею об этом, но здесь, где я нахожусь, царствует Ад на Земле. Это место для людей, в которых стержень треснул и рассыпался в прах, а сознание подернулось мутной пеленой. Они безнадежны. Ничто и никогда не наводило на меня такого ужаса, как все те безумцы, которыми я нынче окружен. В их остекленевших пустых глазах можно прочесть только безмерные страх и отчаяние.Эти люди видят то, что недоступно другим.Мерзкие твари, скрывающиеся от наших взоров, живущие совсем рядом, преследующие нас повсюду предстают в своем настоящем обличии перед теми, кого зовут сумасшедшими.Они видят их, чувствуют присутствие.Некоторые пытаются предупредить своих близких о подстерегающей опасности, а в итоге попадают сюда, в психбольницу. Я не такой, как они.Зловещие сущности не обрекали меня на пожизненные метания в мире кошмаров. Если бы мой замысел удался, то меня бы здесь вообще не было. Потому, что мне тут не место. Шесть попыток суицида и затяжная депрессия не говорят о том, что человек псих.Это говорит о моральной истощенности, обреченности, о духовной слабости, о ударах Судьбы, сыплющихся один за одним, из-за которых, в конце концов, страдалец решает прервать постоянные приступы агонии, забрав их с собой в могилу. И таких отбитых грустных ребят, израненных и разбитых вечностью, тонкой нитью сплетенных по рукам и ногам жаждой к преждевременной смерти, всех их, потерпевших неудачу, как несостоявшиеся отбросы общества изолировали от прогнившего социума и заперли здесь, называя безумцами, наряду с теми, кто и впрямь таковыми являются. Раньше я считал дни, но вскоре сбился, потому, что в моей палате нет окон. Здесь вообще ничего нет. Такие камеры как эта, кажется, специально созданы для того, чтобы сводить с ума вполне адекватных людей.Если по прибытию я был уверен в здравии своего рассудка, то теперь, боюсь, это определенно не так.Я совершенно один в этой пустой палате с белыми стенами, которые за тот приличный промежуток времени, что я тут нахожусь , стали моим микромиром. Мне уже удалось изучить каждый, находящийся здесь предмет во всех подробностях.Впрочем, объектов для осмотра было ограниченное количество, поэтому я старался все эти дни растягивать свой досуг.Но как не крути, три кровати , туалет, маленький шкаф, где я храню свои личные вещи, и четыре стены скоро исчерпали мой интерес. Поэтому, чтобы скоротать время я считаю. Больше ничего не остается. На моем потолке тридцать четыре трещины.На стенах семьдесят восемь царапин, на двери-двадцать две.Всего их тут сто пять, учитывая порванный линолеум. А еще мне нравится рисовать. В моем пожуханном старом блокноте, с желтыми потертыми страницами осталось уже не так много листов и я дорожу ими, как ничем другим.Мой погрызенный карандаш( ну или то, что от него осталось) всегда находится под толстой кожаной обложкой, переплетенной шерстяными нитями. Если меня что-то сильно тревожит, хотя, теперь единственной причиной моих переживаний стала нехватка сигарет, которые медицинские работники старательно стремятся у меня найти и забрать, я начинаю рисовать.Эти глупцы никогда не догадаются, где я их прячу, даже глядя в свою глупую, якобы скрытую камеру в левом верхнем углу. Я заметил её в первый же день.Не знаю, кого они хотят обмануть, но выходит у них прескверно.Может быть, им бы удалось убедить кого-то другого, что здесь, в этой палате, он в безопасности, но я-то знаю, что за мной каждую секунду следят отстраненные взгляды по ту сторону экрана и записывают каждое действие в мою историю болезни.Поэтому я не делаю ничего, кроме подсчетов и рисования.Не хочу развлекать этих черствых безразличных людей, которые давали мне обещанья наугад, о том, что мне станет лучше.Лучше уже не станет.Никогда. И я бы кричал им об этом до сорванных связок, что ложью души не спасешь, но меня не услышат, как громко бы я не повысил свой голос, лишь только пустят по организму очередной транквилизатор, от которого я провалюсь в бесстрастие глубже, чем, казалось бы, мог. Поэтому лучше молчать. Молчать всегда и при любой ситуации, что бы ни случилось, я не издам не единого звука назло этим чертям в белых халатах. И теперь я буду молчать,просматривая только один за одним свои рисунки, красивые, куда красивее этого никудышного мира. Пускай неживые и черно-белые, похожие на пепел от "Mallbaro", мои картины несут в себе больше, чем люди, внутренний мир которых опустошен, как и мой, собственно. Немного задумавшись, я открыл самую первую страничку, дрожащей рукой. Я знаю, что на ней находится. Я знаю, что это причинит мне адскую боль, разливающуюся по моим венам и бьющую прямо в сердце, ноющую и отзывающуюся спазмами во всем организме. Однако, изъяны и шрамы, покрывающие все мое угловатое, донельзя тощее тело, хором воспоют о присущем мне мазохизме, так, что предвкушение ожидающих мук, не заставило меня бросить начатое. И, как я и предполагал, все внутри содрогнулось, когда перед взглядом предстали аккуратным подчерком , выведенные черным стержнем строки. Зачем я заставляю себя перечитывать то, что выучено давно наизусть, слова, которые с корнем вырвали во мне однажды желание жить. "Хей, привет тебе из Швеции, мистер-мне-нужно-сдавать-экзамены!Мы уже здесь, и это просто восхитительно!Мама с папой сняли нам номера в очень уютной гостинице, я просто в восторге!Нас ждет несметное количество экскурсий ,и, в последний день мы все-таки отправимся к морю.Ты не поверишь, как долго я ждала этого, хотя, чего уж там, все ты знаешь!Тут и впрямь превосходно, тебе бы точно понравилось, и, я так сожалею, что ты остался дома из-за своих экзаменов.Мне тебя очень не хватает.Я пришлю тебе фотографии в последний день, перед отлетом.Желаю удачи тебе.Люблю и скучаю. Зануде Кристоферу Алф Дане. От Саманты Алф Дане. 06.08.2014г." Рядом булавкой к конверту была прикреплена единственная фотография, которую я оставил. На ней было море.Бурное, штормящее.А перед ним, раскинув руки, стояла худая светловолосая девчонка с длинными развивающимися на ветру прядями и глазами, цвета счастья и утреннего неба.Она смеялась, глядя на меня, думая о моей улыбке, когда её письмо дойдет мне. И я правда тогда улыбался. А на следущее утро впервые вскрыл вены. И теперь, вжавшись в стену и сминая белые простыни я опять улыбался сквозь слёзы,захлебывался ими, царапал ногтями себя, и ноги, и руки, распоров старые раны и окрапив алыми каплями стены, рисуя брызгами крови на них историю смерти, которая влюбилась в сердца моих близких, а после звала за собой, но отталкивала, как только я просил её взять меня на руки. Я не слышал, как дверь открылась, и люди в халатах вбежали, сверкая иглами шприцов.Мне сейчас все равно, и было, и будет, так, что давитесь моими страданьями, может, когда-нибудь, вам станет стыдно, за то, что не дали мне остановить свою боль. -Крис, успокойся!Все хорошо! Вы лжете нахально и прямо в глаза! -Крис, дай мне руку! Я не хочу снова спать, я вижу Сэм во сне, я боюсь увидеть ее глаза так близко, потому, что они не живые! -Позволь мне помочь тебе! Если бы вы меня здесь не заперли, я бы уже давно помог себе сам! Щипание во внутренней области локтя вернуло меня к действительности, и я обреченно уставился на вышедшую из моей вены иглу. Веки в миг потяжелели, а голос моего лечащего врача размыто звучал в голове. -Все хорошо, Крис.Все хорошо. Мое тело упало навзничь.Снотворное немедля поступило в мозг и теперь меня ждет несколько мучительных часов забытья. -Все хорошо, Крис. Но я не хочу засыпать...