Я буду бороться за Солнце

Линии и изгибы столь изящны по своей природе, что мельком заглядываясь на них, порой я даже теряю контроль, впиваясь в них цепким взглядом и изучая каждую незамысловатую извилину, получая от этого истинное удовольствие, какое обычный человек сочёл бы весьма сомнительным, и, являющееся просто спасательным при таких удручающих условиях, в коих я вынужден находиться, хотя пребывая в полнейшей апатии ко всему миру, вряд ли замечаешь, как одни проблемы сменяются другими, но тем не менее, рисование каким-то образом помогает мне не свихнуться здесь.Тем более, когда у меня теперь появился объект, который я могу рисовать безостановочно, наносить его силуэты черной гелевой ручкой на отсыревшую бумагу, выводить правильные черты лица и каждую малейшую деталь его внешней индивидуальности, к сожалению, не имея понятия, как изобразить ещё и внутреннюю.Но я пообещал себе, всему миру пообещал, что я найду способ это сделать, потому, как шоколадный омут, что зеркалом души его зовётся, поросшей искренностью и жгучими магнолиями, единственная причина, по которой, время от времени, моё сердце пропускает удары. *** Одним из самых непревзойденных чувств, испытанных мною, было ощущение лёгкости.Оно несколько похоже на свободное падение с запредельной высоты, или же томное погружение во мрак леденящей всю твою сущность воды, когда опора уходит из под твоих обессиленных ног, а весь бренный мир словно заволакивается дымкой и плывёт перед угасающим взглядом.Потеря равновесия, пелена, охватывающая все вокруг, атрофирование нервной системы и способности связано думать, ты не замечаешь, как твоё тело повергается на жесткий пол, не чувствуешь удара, а перед глазами только протянутые на холодной поверхности руки, слишком бледные и тонкие, с к контрастирующими раскрасневшимися костяшками, вдыхая пыль, это последнее, что ты видишь перед тем, как погрузиться в глубокий сон, не тревожный и спокойный, который можно зачесть за всевышний дар, как малейший перерыв от боли и страданий, преследующих меня наяву. -Чтоб тебя!... Голове мягко и уютно, что никак не могло вязаться с тем, что я лишился чувств прямиком посередине палаты, где не было и малейшего намёка на какую-либо мебель.В ушах эхом раздавался тихий, едва слышимый голос, но слов мне разобрать не получалось.Перед глазами вырисовывался смутный силуэт, от которого он и исходил.Узнав его, мне захотелось лишь вновь провалиться в забытье. -Почему ты это делаешь?! Коулман, нервно гладящий по волосам всё это время и державший мою голову у себя на коленях,спихнул меня на кровать, сверля раздосадованными глазами. -Ты можешь умереть от истощения! -Это было бы прекрасно.-сухо ответил я, пытаясь сесть, но сил мне не хватило, и, я опять рухнул на койку. -Что?!-по мне прокатился пылающий взгляд, в котором проскальзывало неприкрытое волнение.-Не говори так, прошу тебя!-с помощью него, я умудрился сесть в постели и принять устойчивое положение, но пальцы парня всё ещё крепко сжимали мои плечи. -Сколько ты не ел? -Отстань, Доминик.-отвернулся я в надежде, что юноша не успел уловить оседающую в моих внутренностях вину перед ним. -Ответь мне!Сколько дней ты, чёрт возьми, не ел?! -Двадцать семь. Я думал, что юноша будет кричать, ругаться и читать нотации, но этого не произошло.Он только опустил взгляд в пыльный пол. -Почему, Крис?...-и уже через мгновение смотрел мне прямо в глаза. Я с превеликой радостью провалился бы под землю, лишь бы только он так не глядел на меня. -Не хочу.-ответил я, и, поймав полный недоумения взгляд, добавил.-Жить не хочу, Ник. Парень прикусил губу. -Но... -Не хочу чувствовать этот мир,-перебил я его, принимая то, что этот разговор рано или поздно должен был состояться.-Он мне приносит только боль, понимаешь?Я не могу с ней справиться.Моя жизнь пошла под откос, в ней потерялся смысл вместе со смертью Сэм и моей семьи, я не хочу мириться с их потерей, я не хочу длить своё существование, понимая, что я больше не увижу её улыбки, предаваться мучениям, терзаться от страданий по тому, что было главным для меня в этом мире, не способным заглушить эту боль даже физической.-я закатал рукава, обнажив бесчисленные порезы и шрамы на руках, кровящих, глубоких.-Видишь?Я пытался заглушить её, причиняя себе вред, но это не помогало!Ничто не помогало!И не поможет!Я не чувствую ничего, кроме тех пыток, которые преподносит мне собственная память!... -Заткнись! Мою щёку пронзило невероятное жжение, сопровождающееся гулким шлепком, и, повлёкшим за собой резь по коже, заставив меня невольно схватиться за ушибленное место и ошарашенно посмотреть на ударившего. -Что такое?-съязвил он сквозь зубы.-Ощутил физическую боль?Этого же тебе не хватало? -Доминик... Но парень словно с цепи сорвался. -Слушай сюда, это-твоё прошлое.Его не будет, его нет,оно ушло, оставив тебя наедине с самим собой, поставив перед фактом, изменив и перечеркнув всю привычную тебе жизнь, но то, что у тебя было, это лишь малая часть того, что ты мог бы иметь!Ты должен принять то, что свершилось, ты должен начать жить иначе, опираясь на что-то другое, искать новый путь, новые цели, новый смысл, ясно?!Новые чувства, Крис, ты должен существовать и знать, что каждый день проходит не зря!Забудь, всё, что было!Не оглядывайся!Прокладывай себе дорогу в новую жизнь, я так тебя прошу... -Любые чувства, что приносит этот мир доставляют только боль!-в отчаянии крикнул я. Я успел только поймать негодующий взгляд, как оказался вжатым в белую стену,и ощутил нечто горячее и влажное на своих губах, не приятное и не мерзкое, но заставившее моё сердце замереть, а кожу покрыться мурашками. Время замерло. А это тёплое прикосновение продолжало разливаться по всему телу, содрогающимся импульсом проникая в мозг и приобретая осмысленность. Доминик. Это Доминик. Внизу живота вспыхнул пожар, метаясь по венам и организму, приводя меня в безрассудство, обдав незнакомым доселе мне чувством. Меж моих уст скользнул тёплый язык, пустив в ход неожиданно сладкие ласки, отдающимися судорогами во всём теле, которые я за два года успел позабыть напрочь, и , о которых ни единого раза не вспоминал.Инстинкты и, как мне казалось, уже давно полёгшие гормоны внезапно напомнили о том, что не пребывали в удовлетворении уже достаточно долгое время, понуждая меня, открыв рот пошире, ответить на поцелуй, не до конца осознавая происходящего.Руки в независимости от головы потянулись к тощим бёдрам моего соседа, и, нащупав их, стали нахально блуждать по поверхности джинс, намериваясь проникнуть под неё. Я давно не испытывал возбуждения, а того, как оно способно вскружить голову и подавно.Мой обделённый немалым сроком организм оказался просто марионеткой в объятьях Коулмана, подаваясь на встречу парню, как вдруг от меня отстранились, грубо отпихнув в стену. Юноша тяжело дышал, и, поймав мой подбородок, вжал меня в твёрдую плоскость ещё сильнее, прошипев мне прямиком в лицо. -Значит, одну только боль, да?! И отпрянул, остервенело взглянув на меня, оставив в тщетных попытках возобновить дыхательные процессы организма. Это странно было признать. Далеко не только.