POV Женя
— Ничего не забыла? Зубную щетку, расческу, прокладки? — несвойственно для себя суетилась Зинаида Григорьевна. Меня распирает смущение и стыд перед Андреем Александровичем, что ему приходится все это выслушивать, и я едва сдерживаюсь, чтобы не заткнуть тётю клочком бумаги на столе. Я бы так и сделала, честное слово, если бы не пришлось потом огребать. Вас, наверное, интересует, что делает историк на моих сборах. Если честно, то откровенно ничего. Наверное, ему просто очень нравится слушать наставления моей тёти в дорогу и сидеть на стульчике у стеночки. — Нет, тетя Зина, не волнуйся, — в который раз повторяю монотонно, стараясь не выдать возмущения, — я не забыла. — Точно? — Точно-точно, - не знаю, от чего меня пробило на этот умилительно-нежную (буэ, какое комбо) формулировку. — А если проверить? — все никак не унимается женщина. Как она сама себе еще не надоела? — Взяла я, взяла. Она смеряет меня подозрительным взглядом и вытаскивает из кармана список вещей, тщательно составленный и выверенный в лучших традициях Васнецовых. — Давай так: я называю вещь, а ты вытаскиваешь ее из чемодана. Вещей в списке не меньше сотни. Каждую надо проверить на пригодность, а потом уже переходить к следующему предмету. Вскоре обнаруживается, что у меня нет какой-то чрезвычайно важной вещи, без которой я не поддержалась бы и часа, и все слуги в ближайших ста двадцати метрах отправляются на её поиски. Немного странно, что тетя согласилась меня отпустить, и мне даже не пришлось ее долго уговаривать. Вообще все дело провернул Андрей Александрович, заявив, что мне обязательно надо присутствовать на олимпиаде по истории в другом городе, а после нее я поеду с ним по Золотому кольцу — это так, в качестве обучающей программы. Естественно, меня никто не спросил, хочу ли я куда-то ехать. Вся эта канитель из-за этой бредовой идеи историка уехать со мной на его дачу, чтобы я ему якобы помогла по хозяйству. Что-то мне не верится, что мы весь день грядки будем полоть, да пыль вытирать. Не знаю, как я буду эти самые грядки пропалывать, ведь этот трудоемкий процесс по выдергиванию сорняков производится, грубо говоря, к верху пятой точкой, что не есть хорошо, поскольку я не могу быть уверена, что историк не покусится на мой вздернутый кверху зад. Этот гад наверняка в курсе этого момента, и чувствую, мне конкретно несдобровать. Зинаида Григорьевна не переставала возбужденно кудахтать насчет моего пребывания в другом городе, ни когда мы садились в машину, ни когда обнялись на прощание раз двадцать. Женщина возмутилась, что я еду на первом сидении рядом с Андреем Александровичем (девочка же ещё маленькая!), и потребовала, чтобы меня пересадили назад. Историк не смог с ней не согласиться, скорее всего из вредности, и через пару минут я сидела на заднем сидении в обнимку с рюкзаком. Что совершенно не способствовало повышению настроения. Когда-нибудь я вырасту наконец, и буду совершенно самостоятельно решать, когда мне кушать, а когда садиться на горшок. А пока я способна только копить в себе силы к восстанию. Бва-ха-ха-ха! Я буду мстить, и мстя моя будет страшна, и пофиг, что такого слова нет! Машина зашумела мотором, включилось радио и мы отъехали от дома. Тетя скрылась за поворотом, и я смогла вздохнуть спокойно. Теперь есть только я и историк. Можно попросить что угодно, и не бояться получить по языку. Мне очень хотелось сесть вперёд. Попрошу разрешение пересесть. Нафига мужику отказывать мне? Я ведь приставать особенно не собираюсь. Просто сяду спереди. Рядышком. Очень рядышком. Даже руку не надо протягивать, и так близко. Почти «очень близко». Никак не могу озвучить свою просьбу. Язык замер, отказывается работать. Мысли метаются от одного варианта просьбы к другому, и я не могу выбрать один, единственно верный. Для меня вообще очень сложно о чем-то просить. И дело даже не в том, что таким образом я покажу свою слабость, нет (хотя и это тоже), просто появляется такое чувство, будто ты заставляешь человека потеть для тебя. Наверное, когда Бог создавал меня, он переборщил со стеснительностью, и недосолил с её преодолением. Обидненько. — Андрей Александрович… — зову тихонько. — Да-да? — М-можно мне сесть спе-спереди? — ненавижу себя за робость и синдром заики, но ничего поделать с этим не могу. — Да пожалуйста, садись. Мне-то что? — неожиданно дружелюбно разрешает историк. Я жду, пока он остановит машину, чтобы я пересела, но время идёт, а мы все едем и едем. — Ну так чего? Ты будешь пересаживаться? — мужчина даже повернулся ко мне. — Может, вы машину остановите? — Зачем? — Как этозачем? Чтобы я пересела! — А если мне влом? Я тебе не папенькин шофёр, чтобы выполнять твои прихоти. Вот ведь гад! Чмошник презренный! Я насупилась и вжалась в кресло. Ну и ладно, останусь сидеть тут! Но сзади сидеть было совсем невмоготу и к тому же меня укачивало. Хотела открыть окно, а этот засранец их заблокировал. Так и вижу его злорадную ухмылку. Придётся все-таки пролезать между передними креслами. Первым делом я перекинула рюкзак на сиденье — судя по шуршанию и хлопку, он упал куда-то под кресло. Андрей Александрович проследил за ранцем и удивленно повернулся ко мне. — Ты че, реально собралась перелазить? Ремень безопасности щёлкнул застёжкой, и я поднялась насколько позволял низенький потолок машины. — Реальнее не придумаешь! — живенько пропела я. Конец POV ЖеняPOV Андрей
Странный ребёнок. Ничего не скажешь. Ну да ладно, посмотрим, как будет выкручиваться. Небось, не лазила так никогда. Вначале в проем между креслами просунулось её личико — взлохмаченные волосы, курносый нос и приоткрытые губы. Я едва помнил, что мне надо следить за дорогой. Женя опёрлась руками о сиденья и подалась вперёд. Левая её ладонь сжала спинку кресла в дюймах от моей шеи. Дыши, Андрей, дыши. Я едва сдерживался, чтобы не перевести взгляд с дороги на девочку, но её образ — часто вздымающаяся грудь от всплеска адреналина, горящие глаза — мешал мне следить за дорогой, отвлекал, заставлял плечи покрываться мурашками, и биться сердце чаще. Тем временем она уже стояла между креслами и почему-то спиной ко мне. Её коленки были полусогнуты, и если бы я повернул голову, то увидел её направленную прямиком мне в лицо попу. И я повернулся, будучи не в состоянии устоять от соблазна созерцать задницу этого ребёнка. Почему я, кстати, зову её ребёнком? Ну какой же она ребёнок? Настоящая девушка и никак иначе. Ну почему, почему я понял, что она девушка, а не ребёнок, только когда её пятая точка оказалась вблизи моего лица?! Все потому, что я конченный извращенец, и ничего с этим не поделаешь. И все-таки с этого ракурса Женя мне нравится чуточку больше. Хоть я и не мог налюбоваться прелестями этого совершенно невозможного существа, но когда услышал, как бампер заскрипел по поребрику обочины, — мы все ещё не выехали из города — меня выдернуло из фантазий, и я рванул руль в сторону, чтобы не стать причиной ДТП. — Чего застыла? — хрипловато и чуточку напряжённо (очень большую чуточку) спросил я. — Да вот не знаю, куда дальше наступать, — смущённо ответило это чудо. Она даже не подозревала, что её задница чуть не была мною полапана. Счастливая. — Смотри: вот этой ногой, — я нащупал её правую ногу свободной рукой и схватился за неё. Мне показалось, или Женя вздрогнула? — Облокачиваешься на кресло. А вот этой ногой, — я ткнул в её левую ногу — по ощущениям чуть выше подколенки, — ступаешь вон туда. Поняла? — П-поняла!.. — пискнула Женя и благополучно приземлилась в кресло. — Ну вот и отлично, — я облегченно улыбнулся. — У тебя, кстати, дырка на жопе. Конец POV Андрей***
Дальнейшее повествование ведётся от лица автора Некоторое время они ехали молча. Андрей пытался подступиться к Жене, но девушка дулась на «дырку на жопе» (видимо, тетя не досмотрела, и джинсы оказались с дыркой в самом интересном месте) и игнорировала парня. Учитель не мог понять и принять, что пейзаж за окном этой девчонке нравится больше чем его общество, поэтому с каждой новой собственной же шуткой злился все больше и больше, и вскоре замолчал. Все-таки он оказался слишком компанейским, что ли, чтобы спокойно переносить игнор к себе — как это меня, такого замечательного, можно вот так запросто игнорировать?! Чтобы скрасить тишину, он включил радио и стал понемногу успокаиваться. Женька тоже чуть-чуть оттаяла, по крайней мере, перестала пялиться в окно, а достала из рюкзака Чехова и полностью углубилась в чтение. Молодой человек попытался вновь наладить контакт, видя, что обида на него отступила, но ученица продолжала изображать из себя ледышку и никак не реагировала на него. - Э-эй... Жень... Ноль реакции. — А ну харе меня динамить! — прорычал Андрей и ощутимо пихнул Женю в плечо. Девочка уставилась на него блюдцами, а по плечу скатился и повис на шнуре наушник, до этого прятавшийся за густыми прядями волос. Из него на полной громкости играл какой-то рок на тарабарском языке. — Вы чего? — промямлила ошарашенная ученица, потирая плечо. — Та так, ничего! Забей! — преувеличенно беспечно воскликнул Андрей. — Я всего лишь хотел сказать, что… что… — он вдруг замялся, конкретно так не зная, что сказать дальше. Ну вот. Хотел вроде сказать все, что думает о ней, но почему-то кончились слова. Женя скептически смерила его взглядом. — Когда захотите мне что-нибудь сказать, можно просто ткнуть меня в плечо, — она вновь заткнула ухо наушником и вернулась к чтению. — Если Ваше Величество того пожелает… — мстительно прошипел сквозь зубы Андрей. «Значит, когда захочу что-нибудь сказать, можно ткнуть её?» — думал он. Рот парня растянулся в улыбке а-ля злобный гений. Костлявые пальцы сжали руль. Брюнет ткнул девушку в плечо. — Да? — Женя выдернула из уха наушник и с терпеливым вниманием уставилась на историка. — Отвернись! — Андрей хохотнул, довольный собой. Ученица несколько секунд сидела в ступоре, а когда до неё дошло, закатила глаза и вновь вставила в ухо наушник. — Та ё-моё! — раздраженно воскликнул учитель. Ему хотелось расшевелить, заставить разозлиться, показать всю себя эту девчонку, но он не знал, что подростки если и играют в вашу игру, то играют исключительно по принципу «в одни ворота». Так и здесь — Женя черной дырой поглощала все старания парня и ничего не делала в ответ. Даже не пыталась. Андрей в свою очередь совершенно не задумывался, что девочке в отличие от других девушек или женщин могут быть неприятны его подколы и другие знаки внимания, оказываемые им. И ему не приходило в голову, что Женя еще слишком неопытна — Зинаида Григорьевна оказалась слишком добросовестным блюстителем порядка, чтобы разрешить племяннице не то что встречаться с кем-то, но даже обыкновенный вопрос «о мальчиках» карался выговором. Тем не менее, нельзя назвать Женьку неосведомленной в "этом" вопросе - интернет знает всё, а следовательно, это "всё" знают его пользователи. Но мужчина не подозревал о такой невинности и продолжал слепо тыкаться носом, точно котенок, пытаясь расшевелить спутницу, пользуясь своим обычным методом - чем больше приколов скажешь, тем быстрее завоюешь; к слову, этот метод очень эффективен, поскольку женщины в большинстве своем очень смешливы. Э-э нет, этот орешек не так прост.***
Машина выехала за черту города, когда небо почернело и зажглись фонари. - Люблю ночью ездить, - сказала Женя, следя за проплывающими мимо огоньками фонарей. - Правда? А я вот нисколечки. - Почему? - Потому что я машину веду. - Ии?.. - Представь: ты едешь ночью, дальше своих фар не видишь, тебя основательно колбасит и тут... хренак! - Андрей живописно стукнул кулаками по рулю. - Твою любимую и единственную, дорогущую машину таранит чужая тачка. Как тебе? - Мда-а. Но все равно мне нравится ночью кататься. Андрей подумал, что последнее прозвучало немного двусмысленно, но промолчал. Воцарилась напряженная тишина - каждый хотел что-нибудь сказать, но не знал что, и молчал. Андрей сосредоточился на дороге, а Женя вновь углубилась в чтение. Сильный ветер из окон приятно трепал волосы, а музыка в ушах создавала домашнюю обстановку и полное удовлетворение. Но вот они встали в пробку. Когда стало понятно, что это надолго, мужчина повернул ключ и машина перестала гудеть. Молчать стало совсем невмоготу. - А как так получилось, что ты живешь с тетей? - неожиданно в том числе и для себя спросил Андрей, и тут же пожалел об этом. Тем не менее, Женя отреагировала спокойно. - Папа постоянно в разъездах, а его сестра, то есть моя тетя, присматривает за мной. У нее это пока отлично получается, - девушка улыбнулась, поглаживая потертый корешок книги. Улыбка парню показалась какой-то вымученной. - А мама где? Тоже в разъездах с отцом? - Нет. Мама... - начала было Женя, но вдруг указала пальцем на дорогу и воскликнула. - Смотри! Пробка рассосалась! Давай, заводи скорее! - А-ага... Сейчас... - мужчина торопливо нашарил ключ, повернул и машина завелась. Женя уткнулась в книжку, лицо ее приняло какой-то сероватый оттенок и забито-удрученное выражение. Тему с мамой явно трогать лучше не стоило и здесь, похоже, все глубже примитивных наставленных рогов*. Около часа они просидели в молчании. Женя дочитала Чехова и скучающе уставилась в окно с наушниками в ушах - следующего томика Чехова у нее с собой не оказалось. Андрей сосредоточенно вел свою "ауди" и попутно слушал свое обожаемое "дорожное радио", на удивление хорошо ловившее на проселочной дороге. Примерно через полчаса они должны приехать. Только бы топлива хватило. Появление на горизонте заправки не предвиделось, поэтому мужчина начинал волноваться. Село Потемкино - так называлось то место, куда привёз Женю историк, - встретило их весьма в духе деревни, что означает кочки, кочки, и ещё раз кочки, приплюсуем отсутсвие фонарей, и все это можно описать одним красноречивым словом: мда-а... Женя с опаской провожала глазами мрачные зияющие тёмными проемами дверей заброшенные здания и заросшие крапивой участки, ожидая появления призраков, завывающих и едва заметно светящихся. Не то чтобы девушка верила в привидений и прочих зверушек из потустороннего мира, но не могла не побаиваться, что в один прекрасный день (или ночь) эти самые "зверушки" появятся. - Ну вот мы и приехали.