Научи меня чувствовать.

POV Дима. Я стоял на пороге душной аудитории и не мог поверить своим глазам. Прямо передо мной мой Макс целовался не со мной. Его губы прикасались к губам другого человека. Весь мир внутри меня рухнул. Максим грубо оттолкнул от себя Андрея, как только услышал мой голос, и посмотрел на меня потерянным взглядом. Он двинулся в мою сторону, пытаясь сказать что-то связное, но мне было абсолютно наплевать на его слова. Мне просто хотелось поскорее убраться отсюда. Брат догнал меня на крыльце у выхода. — Дима, стой! — он схватил меня за плечи, но я тут же вырвался.- Я всё тебе объясню. Пожалуйста, просто выслушай меня.- Он вновь потянулся ко мне, пытаясь дотронуться. — Не трогай меня, — я смотрел перед собой невидящим взглядом.- Я не хочу ничего слышать. Просто оставь меня в покое.- Я развернулся и быстрым шагом отдалялся от него. В этот самый момент что-то внутри меня надломилось. На улице ярко светило солнце, пели птицы. А я с трудом сдерживал накатывающие слёзы. Я уже чувствовал подобное. Чувствовал, когда мы с Максом даже не были ещё по-настоящему вместе. Когда он сначала целовал меня, а через несколько минут уже другую. Когда я в слезах бежал домой, не чувствуя абсолютно ничего кроме боли, пожирающей меня изнутри. Зачем он снова поступает так со мной? Как только я зашёл в нашу квартиру, мне сразу же стало не по себе. Абсолютно всё здесь было настолько родным и любимым, что становилось дурно от одной только мысли, что всё это теперь не имеет никакого значения, и прямо сейчас я расстаюсь с этим. Я быстро сложил самые необходимые вещи в сумку, отгоняя от себя эти мысли. И зачем-то взял с собой рамку с фотографией, стоящую на столе. На ней Макс обнимал меня сзади, и мы широко улыбались. На ней мы были счастливы. POV Макс. Чёрт. Теперь он ненавидит меня. Он думает, что я его предал. Нужно было кричать ему о своей невиновности. Нет, я виноват, ещё как. Я мог предотвратить всё это. Мог не дать ему уйти. Мог сделать хоть что-нибудь. Но вместо этого я просто отпустил его. Какой же я дурак. Я отпустил самого главного человека в моей жизни. Зайдя в аудиторию, я вновь увидел столь ненавистное мне лицо. Не долго думая, я подошёл к Андрею и, не жалея сил, ударил его кулаком в челюсть. Он отшатнулся, чуть не упав. Начал что-то истерично кричать, прижимая ладонь к губе, из которой тонкой алой струйкой текла кровь. Но я не слушал его. Я просто молча собрал вещи и вышел из класса. Дома почти всё было точно так же, как утром, когда мы с Димой покидали его. Но вот тогда я был счастлив на все сто процентов, однако сейчас меня терзали отнюдь не столь же приятные чувства. И не хватало чего-то ещё. Вещей Димы. Не было его дурацких мягких тапочек в форме медвежат, не было стопки книг, которая всегда в полном беспорядке лежала на прикроватной тумбочке, не было почти ничего. Его самого здесь больше не было. На душе стало ещё более погано. Дима написал мне смс, что пока поживёт у родителей. Я тут же набрал уже давно заученный наизусть номер, но он не взял трубку. Затем ещё раз, и ещё. Я звонил ему десятки раз, надеясь услышать любимый голос, но всё было тщетно. А позже он и вовсе выключил телефон. Тогда я позвонил маме. Она сказала, что он подавлен, но виду не подаёт. Вновь что-то внутри меня сжалось от её слов. Спросила, что же всё-таки случилось. Я не смог ответить. Пожелал ей спокойной ночи и лёг в холодную постель. Но сон никак не шёл. Я снова и снова возвращался мыслями к тому моменту. Моменту, когда я увидел его стоящим на пороге аудитории, и смотрящим на меня абсолютно пустыми глазами. На следующий день в университете всё вроде бы было так же, как всегда, но на самом деле абсолютно всё было иначе. С того момента, как Дима поступил сюда, почти всё наше свободное время мы проводили вместе. Сейчас же он просто не подпускал меня к себе. Я много раз пытался подойти к нему, поговорить, объяснить всё, но каждый раз он отворачивался от меня, уходил, находил себе тысячу и одно занятие, лишь бы избежать встречи со мной. Он выглядел так же как обычно. Никто бы и не заметил, что с ним что-то не так. Он так же улыбался, шутил и весело разговаривал с друзьями. Но я слишком хорошо знал этого мальчика, и просто не мог не видеть этого. Достаточно было посмотреть в его глаза. На самой глубине этих бездонных омутов было что-то настолько грустное и холодное, что оно разрывало моё сердце на куски. Всё, больше нет сил видеть это и быть не в состоянии что-либо сделать. Хочу хоть немного побыть сам с собой. И я не придумал ничего лучше, чем пойти в ту самую злосчастную аудиторию, в которой всё и произошло. Когда я вошёл туда, на меня тут же нахлынула волна воспоминаний и эмоций, что мы испытывали здесь вместе. И как всё рухнуло, когда я был здесь в последний раз. Только я сел за парту и положил голову на холодное дерево, погружаясь в свои мысли, как моё одиночество нарушили шаги. Я поднял глаза и увидел Андрея. — Так и думал, что найду тебя здесь, — он приторно улыбнулся. — Лучше тебе уйти, пока я не вышел из себя, — я машинально сжал кулаки. — Ну, милый, что ты, не ругайся, — он начал подходить ко мне ближе.- У меня для тебя кое-что есть. Я тут недавно порылся в архивах… Он положил передо мной два листа. Я прочитал, что там написано, и весь похолодел. Это были ксерокопии наших с Димой свидетельств о рождении. И, как ни странно, в графах «отец» и «мать», в обоих документах стояли одни и те же имена. — И что ты хочешь взамен? — я посмотрел в его нахальные, торжествующие глаза. — Тебя.