***
Дом стал тюрьмой. Не то чтобы Эмма не могла выходить никуда, просто так ей было лучше. Здесь ее никто не беспокоил, а самое главное — сама она никому не навредит. Дни она проводила в своем кресле, медитируя. Таким образом она устанавливала баланс между светом и тьмой. Мансарда стала ее кельей. Каждый день Эмма ждала шести часов, чтоб стать неразлучной со своим телескопом. Именно в шесть часов Реджина возвращалась домой. За прошедшее время Эмма изучила все ее повадки. Она знала, что, придя домой, Реджина первым делом зайдет к Генри поцеловать и обнять его. Затем не спеша переоденется, придирчиво разглядит себя в зеркале и пойдет на кухню готовить ужин. Эмму совсем не удивляло, что Мадам Мэр дома одевается так же, как на работе. Это было похоже на Реджину. Особенно она любила время после ужина, когда Генри отправлялся спать, а Реджина оставалась одна. Эмме казалось, будто они рядом, просто сидят в безмолвии, но рядом… От нее не укрылось и то, что Миллс стала больше выпивать. Все вечера она проводила с бокалом красного вина или яблочного сидра… Она садилась на диван возле камина и, поджав ноги, смотрела на пламя. Эмму завораживало, как огонь отражался в темных глазах брюнетки: они сверкали, словно расплавленное золото. В такие моменты она выглядела такой уязвимой. Больше всего на свете Эмме хотелось знать, о чем же думает брюнетка в это время. Реджина выпивала два или три бокала и шла к себе. В первое время Эмма тактично отворачивалась, когда Реджина переодевалась ко сну или выходила из душа, но любопытство жгло ее. Эмма никогда не забудет тот первый раз, когда она отважилась подглядеть. Реджина ушла в душ. В это время Эмма нервно кусала ногти и мерила комнату шагами. Остановилась, закусив большой палец. На лице читалась нерешительность и отчаяние. Блондинка мотнула головой, принимая решение, и метнулась к телескопу. Как раз в этот момент Реджина вышла из душа: полотенце облегало ее тело, влажные волосы перекинуты через плечо. Брюнетка уселась на стул перед зеркалом и медленно начала расчесывать волосы. Эмма завороженно смотрела, как белые руки Реджины скользят по волосам, переплетаясь с темными прядями. Это было так эротично. Покончив с расчёсыванием, Реджина встала и подошла к окну, обхватив себя руками. Она смотрела прямо Эмме в глаза. Блондинка была уверена, что та ее не видит, но было чувство, будто Реджина знала, что Эмма смотрит на нее. Ее сердце бешено билось в груди. Миллс в последний раз обвела взглядом горизонт, прерывая зрительный контакт, и что-то сказала… Темная не умела читать по губам, но ей показалось, будто она сказала «Где ты?»… Задвинув занавески, Реджина погасила свет и сняла полотенце. Эмма забыла, как дышать. Она понимала, что нужно остановиться, но это было выше ее сил. В лунном свете кожа брюнетки казалось фарфоровой. Эмма знала, что Мадам Мэр в хорошей форме, но она не была готова к тому, что увидит. Реджина была идеальна. Эмма тяжелым взглядом разглядывала ее. При каждом шаге грудь Миллс покачивалась, Эмма облизнула пересохшие губы. Занавески были полупрозрачными, и тело казалось немного размытым, что добавляло интриги. Теперь она знала, что Реджина спала голой. Голова блондинки шла кругом. Впервые ее тело так отреагировало на женщину. Ей мучительно хотелось дотронуться до нее. Тяжело дыша, она разделась и приняла ледяной душ. После того раза Эмма с нетерпением ждала вечеров. Каждый раз она глазами ласкала брюнетку, представляя, что это ее руки. В один из таких вечеров сексуальное напряжение Тёмной достигло своего пика. В тот день на Реджине был надет роскошный черный пеньюар с вышитыми золотой нитью узорами, под стать королеве. Мягкая прозрачная ткань струилась и шлейфом ниспадала на пол. Реджина села перед зеркалом, распахнувшийся пеньюар едва прикрывал молочную грудь. Эта полу-нагота будоражила блондинку еще больше. Эмма смотрела, как при каждом движении мышцы перекатываются под легкой тканью, как грудь приподнимается и вздрагивает… Рука Эммы безотчетно скользнула вниз по плоскому животу и оказалась в трусиках. Блондинка издала протяжный стон, когда пальцы коснулись клитора. Они спустились ниже и окунулись в горячее лоно девушки. Эмма была настолько возбуждена, что даже не почувствовала препятствия. Она медленно начала вводить пальцы в горячую плоть, скользить, ласкать… Дыхание стало прерывистым. Эмма пожирала брюнетку глазами. Взгляд останавливался то на губах, то на шее, то на груди женщины. Когда Реджина встала и повернулась к окну, пальцы Эммы выскользнули изнутри и устремились к набухшему клитору. Эмма дрожала всем телом, ее бедра начали интенсивно двигаться навстречу руке, влажные пальцы ласкали клитор. Глаза блондинки были прикованы к женщине, находившейся так далеко от нее. Тем временем Реджина будто знала, сколь важная роль ей отведена, — она встала неподалеку от окна, шторы были раскрыты, она закрыла глаза и медленно начала снимать пеньюар… освободив одно плечо… ее пальцы медленно заскользили по ключице, проходя по ложбинке между грудей, слегка задержались и откинули легкую ткань… одежда скользнула вниз, открывая все прелести мэра… Эмма не могла сдерживать стоны, рвущиеся из горла… она кусала губы и всеми силами пыталась не закрыть глаза. Темная была на грани. Она посмотрела в глаза Реджины — и ее настиг мощнейший оргазм. Эмма в изнеможении откинулась на кресло и закрыла глаза. Дыхание медленно восстанавливалось, тело все еще дрожало от волны наслаждения. Ощущения были такими сильными, что она списала это на влияние темной силы… Прежде она никогда не испытывала такого оргазма. Эмма широко раскрыла глаза от мысли, Что было бы, если бы это была рука Реджины. Ей невыносимо захотелось это испытать.***
Мысли Эммы все время были о Реджине. Она неистово хотела ее. Ее мучило желание обладания этой женщиной. Но она даже не могла представить силу гнева брюнетки, коснись она ее. Реджина очень оберегала свое личное пространство. К тому же этот Робин…. При мысли о нем Эмма вспыхивала и яростно сжимала кулаки. Она хотела его уничтожить, чтоб он больше никогда в жизни не прикасался к ней. Но она не могла не порадоваться тому, что в последнее время отношения между разбойником и Реджиной стали натянутыми: он реже стал оставаться на ужин, и даже в те дни, когда они проводили вечера вместе, Миллс улыбалась не так искренне, как раньше, и старалась сократить физический контакт с мужчиной. Каждый раз, когда он брал ее за руку, Реджина находила повод отстраниться. Когда он подходил ближе, она бросалась мыть посуду или придумывала любую другую причину, лишь бы не оказаться в его объятиях. Эмма тихо радовалась такому отношению. Как же тяжело было молчать и не выдать себя, когда Реджина стояла возле дверей ее дома и звала по имени. В это время Эмма, закрыв глаза, прислонялась лбом к двери и дотрагивалась до нее ладонью, словно хотела сквозь дверь почувствовать тепло женщины, стоящей по другую сторону. Но страх за жизнь брюнетки не позволял ей открыться. Для нее было загадкой поведение Реджины. За последнее время они стали близкими подругами, и она знала, как счастлива Реджина рядом с Робином. Но сейчас она не выглядела счастливой. Однажды вечером Эмма сидела в своем, уже ставшем таким любимым, кресле и читала. Внимание привлек звук мотора. Благодаря новой силе, слух ее обострился. Ей понадобилось некоторое время, чтоб понять, откуда он исходит. Приглядевшись, она увидела черный мерседес, остановившийся в кустах неподалеку от ее дома. Эмма нахмурилась. Что Реджине понадобилось в такое время? Она должна быть на кухне и готовить ужин для Генри. Блондинка подошла к телескопу и осмотрела дом мэра. Свет нигде не горел — значит, Генри был у Снежки и Дэвида. Эмма с любопытством наблюдала, что же будет дальше. Какая ирония: объект наблюдения подглядывает за наблюдателем, не зная, что в это время шпионит не она, а за ней. Эмма улыбнулась и ждала. По выражению лица Миллс было совершенно не понять, о чем она думает и какую цель преследует. Прошло уже три часа, а она настойчиво следила за домом. Эмму разбирало любопытство. Солнце давно скрылось за горизонтом, она ожидала, что брюнетка сдастся и уедет домой, ведь завтра на работу, но терпения Реджине не занимать. Эмма улыбалась упрямству подруги. В конце концов, это было забавным. В три часа ночи Эмма увидела, что Реджину сморил сон. Ее голова в неудобной позе свесилась на плечо. Недолго колеблясь, Эмма растворилась в темном облаке. В ту же секунду девушка сидела в салоне дорогого авто рядом со спящим мэром. Эмма старалась не дышать, чтоб не дай бог не разбудить спящую женщину. У блондинки закружилась голова от такой близости. Столько лет она находилась рядом с ней, могла касаться ее, могла смотреть на нее, но никогда ей и в голову не приходило делать этого. Что же изменилось? Эмма понятия не имела, сколько просидела в машине. Она впитывала в себя образ спящей брюнетки. Как же ей хотелось поцеловать этот шрам на губе… Эмма зажмурилась и сделала три глубоких вдоха. Она могла до утра любоваться ею, но понимала, что это неправильно. Эмма улыбнулась, провела рукой по щеке брюнетки и легко поцеловала… не отрывая губ от нежной кожи, она растворилась в ночи. Спустя мгновение Миллс открыла глаза…