«… Он несёт в себе ту частичку силы, с помощью которой можно открыть клетку и выпустить Танреса обратно в мир. Мы дали объекту кодовое название „Ключ“. К сожалению, единственное, что можно сделать — это обеспечить его появление одновременно с тем, кто будет исполнять пророчество Шестерых. Даже опередить их не выйдет — мы с Филви и Алви всего лишь чародеи, влезть в судьбу можем только там, где её уже знатно помяли боги, переделывая на свой лад. Теперь остаётся только ждать и надеяться, что мы всё сделали правильно. Сейчас это единственное, чем можно помочь Танресу» Из личных дневников Рэйна, Правой Руки Тьмы
***
Нэшхайши, тринадцатое число месяца Начала Лета, 7583 года. Ночь наконец-то выдалась подходящей для ритуала. Почти полная луна заливала Серые Горы красноватым светом, и Рэйн ощущал в нём достаточно силы. Конечно, можно было бы подождать ещё несколько дней до полнолуния, но если погода снова испортится, то он рискует и вовсе не успеть открыть канал. Поднимаясь на вершину башни Рук, Рэйн старался не ускорять шаг, чтобы не запыхаться. Каменные ступени, отшлифованные множеством ног, скользили под тонкими подошвами домашних туфель. Когда-то он сам настоял на том, чтобы в башни Нэшхайши, настолько старые, что они почти приходились ему ровесницами, не устанавливали подъёмников. Теперь Рэйн жалел о том решении чуть ли не каждый раз, когда ему приходилось совершать прогулки по бесконечным винтовым лестницам. Магией он мог обеспечить себе вечную молодость, но отнюдь не физическую подготовку, достаточную для таких пробежек, а летать в тесном пространстве башни было бы слишком неудобно. Но разве тогда кто-то думал, что всё обернётся так? Что единственным способом достучаться до Танреса будет такая бестолковая и непрактичная штука, как лунный зов? В конце концов, этот ритуал ощутимо отдавал жречеством, а жрецов тёмный бог на дух не переносил. Рэйн тоже. Лестница привела к большой железной двери, украшенной изображением гербового орла с кинжалом в одной лапе и ветвью дерева в другой. Распахнув её, Рэйн оказался в пустом зале. Алые лунные лучи проникали сквозь высокие окна, перекрещиваясь в центре, на простом символе — семиугольнике, вписанном в круг. Встав в него, Рэйн опустился на колено, чувствуя холод камней сквозь тонкую ткань мантии. Знакомая сила лунного света окутывала тело, заставляя тонкие губы растягиваться в неуместной улыбке. — Танрес! — громко позвал чародей звучным, глубоким голосом. Имени было достаточно, тем более ему. Рэйн вглядывался в тени, сгущающиеся между красными лучами. Вот уже почти двести лет как они проиграли в Осенней Войне, тёмный бог был заточён в клетке на изнанке мира, а сам Рэйн не мог покинуть Нэшхайши, опасаясь смертоносного взгляда Ваална, бога солнца и звёзд. Рэйн видел, как постепенно отступает привычная реальность, открывая глубинные, изнаночные слои. Вскоре он почувствовал требовательное прикосновение к своему тонкому телу. Выдохнув, Рэйн позволил магической энергии свободно вытекать, подчиняясь чужой воле. Канал строился с двух сторон, и он был единственным чародеем во всём мире, достаточно сильным и опытным для такого. Клубящиеся тени окружили пятно лунного света. Прямо перед Рэйном проступала решётка, прутья которой уходили в никуда. Чародей очутился так глубоко в тенях, как только мог, не проходя через врата. Танрес вышел к нему. Бог был серой тенью среди теней, глаза его чернели даже на фоне окружающего мрака. — Приветствую своего господина, — Рэйн склонил голову. — Приветствую Правую Руку Тьмы, — холодно сказал Танрес. — А теперь вставай и заканчивай с официальной частью. Рэйн поднялся на ноги, отбрасывая за спину длинные седые волосы, лезущие в глаза. Порою Танрес жаловался на его стремление следовать официальным ритуалам приветствия, даже когда они оставались вдвоём, но некоторые условности лучше было соблюдать всегда. Просто ради того, чтобы не усложнять себе жизнь. — Ты всё же пришёл. Я думал, что в этот раз зря поднимаю луну. — Небо постоянно закрывали тучи, — пожал плечами Рэйн. — Разогнать их ты не пробовал? — скривился Танрес. — Я же не говорил, что это были естественные тучи, верно? По-моему, это работа Аэля и Атлы, а мне тяжело спорить с богами ветра и воды. Как бы там ни было, у них тоже не хватило сил продержать завесу все два месяца. — Контролировать погоду над моими землями, пока в небесах светит моя луна, довольно тяжёлая работа для них, — высокомерно бросил Танрес и скрестил руки на груди. Рэйн легонько кивнул, соглашаясь, но воздержался от комментариев. Танрес не любил ни лести, ни навязчивых напоминаний о собственных поражениях. — Ладно, к делу, — сухо сказал Танрес, выдержав паузу. — В этот раз у меня наконец-то есть новость — скоро должен родиться тот, кто будет Ключом. Я уже чувствую нашу связь. Не то чтобы это стало большой неожиданностью, но Рэйн всё же ощутил облегчение. От шпионов и тайных союзников он знал, что скоро в мир придёт Зрячая, а Ключ должен явиться вместе с ней. Вот только Зрячую призвали Шестеро богов для того, чтобы она привела их армии к крепостям, скрытым волей Танреса, а Ключ — он сам вместе с Филви и Алви. Трое чародеев, среди которых не было ни одного настоящего пророка, не могли с уверенностью сказать, сработало ли их волшебство. Теперь Рэйн знал — сработало. — Что слышно о Зрячем? — О Зрячей, — поправил Рэйн. — Всё, собственно, будет так, как мы и предполагали. У Аэля вскоре появится дочь от его жрицы. Не богиня, но и не обычная полукровка, в которой смертная природа взяла бы верх. Она будет Зрячей. Танрес медленно кивнул. Они не раз уже обсуждали всё это, строили предположения и догадки. И вот, началось. — Если только другие не заводили детей в последние несколько месяцев, то есть вероятность, что она и будет Ключом, — сказал Танрес. — Пусть Алви, Филви и Дэйкс проверят это с помощью зеркала в Рэль Каоре как можно скорее. Когда я в следующий раз подниму луну, вы должны не только знать, кто именно является Ключом, но и иметь подход к нему. — Конечно. Хорошо было бы найти Ключ ещё младенцем и вырастить здесь, в Нэшхайши. Но если это Зрячая, то даже думать о таком нечего. С ней будут носиться, как с величайшим сокровищем, и воспитывать в исключительно благочестивом духе. Тогда останется только надеяться, что воля господина как-то повлияет на девчонку, потому как едва ли появится ещё один шанс. — Рэйн, не думай лишнего, тебе это вредно. Ты начинаешь паниковать и делать глупости, особенно когда дело касается чего-то личного. — Я вовсе не думал о чем-то таком! — вскинулся было он, но замолк, наткнувшись на скептический взгляд Танреса. Тот хмыкнул в ответ, сделав вид, что не слышал Рэйна. Танрес положил к границе лунного света горсть кристаллов: серых, чтобы призывать и разгонять тени, алых, чтобы отворять и затворять кровь, чёрных, несущих в себе само проклятие и благословение Тёмного бога. С трудом протянув руку, чародей взял их, неосознанно прижав к груди. — Сбереги их до следующего лунного восхода. Близится война, и вам придётся вступить в неё без меня. Просто готовьтесь и ждите, всё начнётся где-то через пятнадцать лет, не скажу точнее. Здесь тяжело считать время, — Танрес поморщился, словно от боли. — Мы будем готовы. Люди Дората по-прежнему верны нам, да и Император Као Ши, я думаю, откликнется на зов, когда придёт время. У нас неплохие шансы утопить войско Шестерых в его же крови. — Хорошо. А теперь расскажи про обстановку в Дорате подробнее… Дом магии Золотого Города, первое число месяца Конца Лета, 7583 года Сильвенна стояла на лётной площадке, прижимая к груди мирно спящую дочь семнадцати дней от роду. Ветер трепал платье женщины, бросал в лицо пряди светлых волос, выбившиеся из-под жреческой повязки. Погода так разбушевалась этим утром, что ей не верилось в показательно хорошее настроение бога ветров, обменивающегося любезностями с Савейном Золотым Венцом в нескольких метрах от неё. Она была жрицей Аэля Легкокрылого шестнадцать лет, а потом ещё пять лет — подругой и женой, а потому знала, как хорошо он умел скрывать свои настоящие чувства. Сказать по правде, Сильвенна понимала, почему он так благосклонно и мирно улыбается, несмотря на, очевидно, бушующую в душе бурю. Едва ли Савейн, даже будучи Главой Дома, смог бы сказать хоть слово, покажи Аэль даже часть своих истинных переживаний. Маг и так едва справлялся с желанием упасть на колени и расцеловать плиты у ног высшего существа. Дочь завозилась во сне, и, успокаивая Акеллу, Сильвенна не заметила, как Аэль подошёл к ней. — Всё будет хорошо. Савейн нашёл кормилицу, это достойная женщина, и она сможет со временем стать нянькой. Сильвенна бросила хмурый взгляд на Главу Дома. Потом посмотрела на мужа, закусив губу. — И всё же, правильно ли это? Возможно, если бы ты обучал её… — До исполнения пророчества? Ты же понимаешь, что это бессмысленно, ведь девочка должна будет сохранять двойственную природу, чтобы чары Красной Луны не сбивали её с толку. Аэль обнял жрицу за плечи. Рука его едва ощутимо дрогнула. — Чем больше Акелла будет иметь дело с высшими силами, тем яснее она будет ощущать потребность разбудить в себе собственные. Она и сейчас отзывается на моё и даже на твоё присутствие, чувствуешь? Аэль легонько коснулся лба младенца указательным пальцем. Некоторое время оба молчали, глядя на спящую девочку. — О, Сильвенна, ведь мы уже обсуждали это и не единожды, не мучай меня и себя, так будет лучше! Я сказал Савейну, чтобы девочку держали подальше от храмов и жрецов, особенно пока не подрастёт. Ты же знаешь, как звучит полное пророчество о ней. Да, она знала. Сильвенна сама изрекла его и с тех пор не раз успела пожелать, чтобы той муторной ночи никогда не было. Но разве могла она что-то изменить? Даже Аэль не мог. Божественная власть над судьбой была более чем ограничена, иначе он помог бы своей дочери. Сильвенне следовало бы радоваться, что Акелла надолго освободит этот мир от пагубного влияния Последнего, возможно, даже навсегда. Ведь если не останется его проклятых учеников, то никто никогда не поможет ему вырваться из заточения. Её дочь поможет найти этих тварей, поможет разрушить их заклятые убежища. Разве вчера она не согласилась с решением мужа? — Я знаю, что она не наша, как бы нам ни хотелось обратного, — кивнула жрица, с трудом узнавая свой голос. Сильвенна бережно передала спящего младенца мужу и шагнула в лёгкую серебристую ладью с двумя парами огромных белых крыльев по бокам. Жрица не видела, как Аэль отдал ребёнка магу и как подошёл, чтобы встать на носу рядом с ней. Она смотрела на восход, туда, где за Северным Морем лежал их новый дом, и ни разу не оглянулась на тающий вдали Золотой Град. Руины Рэль Каора, второе число месяца Конца Лета, 7583 года. Солнце коснулось горизонта, приближалась короткая и светлая летняя ночь. Заросшие осокой и вереском руины Рэль Каора, как всегда тихие и неуловимо печальные, теперь полнились особым напряжённым беззвучием. Впрочем, может быть, Филвиларвин это только казалось. Провести вечер в подобном месте — не лучший способ успокоить и без того растревоженную размышлениями о будущем душу. Чародейка вытянула ноги, удобнее устраиваясь на остатках фундамента. Дэйкс спустился под землю, к последнему зеркалу Ночи, довольно давно, но это ещё не значит, что он скоро вернётся. Работу с тёмным артефактом сложно было назвать приятной даже тогда, когда он был исправен. А уж теперь, после всего, что зеркало отразило во время падения города, она и вовсе превращалась в пытку. Вскоре раздались знакомые шаги, вслед за ними тишину мёртвого города нарушил всплеск воды и раздражённое ворчание. Филви обернулась. Алвиларвин стояла рядом и крутила в руках ещё один камень, очевидно, собираясь бросить его в озеро. Глядя на её лицо, можно было решить, что это именно водоём отдал им приказ отправиться сюда. — Лучше бы туда пошла одна из нас, — ответила Алви на взгляд сестры. — Быстрее было бы. Филви пожала плечами. Конечно, быстрее. Дэйкс отлично разбирался в работе старого артефакта, но всё же он был воином, а не чародеем. — В этот раз очередь Дэйкса. Да и не похоже, чтобы ты горела желанием его заменить. Алви скривилась и демонстративно тревожно посмотрела на солнце. — Дело не в том, какими желаниями я горю. Небо ясное, а спрятаться в случае чего негде. Разве что в этой проклятой дыре, — чародейка кинула камень в гранитную плиту, под которой скрылся Дэйкс. Ответом ей был лишь тихий понимающий смешок. После стольких лет Алви всё ещё делала вид, будто бы это место для неё ничем не отличается от какого-либо другого. Будто Рэль Каор не был… Рэль Каором, городом, который помнил, как умирал в огне и отчаянии. А он не просто помнил, он ещё и рассказывал об этом каждому, кто умел слушать. Честно говоря, Филвиларвин обошлась бы без напоминаний. — Расслабься, Алви. Ждать здесь, конечно, непросто, но иметь дело с зеркалом куда как неприятнее. Рэль Каор уничтожен давно, а отражаемые зеркалом кошмары каждый раз проживаешь как в первый. Скрежет отходящей в паз плиты прервал их. Дэйкс вышел наружу, бледный, пытающийся унять дрожь. Он щурил на свет покрасневшие глаза, блестевшие от слёз, но в целом выглядел довольным. — Я всё узнал, — судя по хриплому срывающемуся голосу, Дэйкс не до конца отошёл от болевого шока. Немного отдышавшись, он продолжил, повернувшись к чародейкам: — Ключ рождён. Но всё сложнее, чем мы думали. Выходит… — воин осёкся, увидев нечто у них за спиной. — Филви, берегись! Он указывал на солнце. Долго думать не пришлось, чародейка лишь краем глаза уловила, как вспыхивает жидким огнём раскалённый диск. Филви метнулась вперёд, к чёрному провалу входа в подземелье, оттолкнув Дэйкса. Не успела. Белый свет, видимый лишь ей, жертве, на которую упал взор Ваална Сияющего, вспыхнул невыносимо ярко, и на несколько мгновений все сущее обратилось в боль. Безжизненное тело мягко упало на ступени. Дэйкс устало опустил руки, небрежно погладив последнюю из призванных теней, что скрывали теперь его фигуру, так же, как и фигуру Алви. Бог благих светил не видел сквозь тени Танреса. Эх, если бы ещё и у Филви было время их призвать. Алви негромко выругалась, глядя на солнце, всё ещё сохранявшее отпечаток лица Филви в его истинном виде — невнятного овала с провалами глаз и рта. Алви терпеть не могла Сияющего, в том числе и за то, что он тяготел к театральности во всём. Казалось, Ваалн считал нужным всему миру сообщить, что только что в очередной раз убил Филвиларвин, Руку Со Свитком. А большинство даже не смогут отличить её лицо от лиц её супругов. — Филви нашла время помереть. Нашло, то есть, — буркнула она. По традиции, после смерти одного из троих супругов о нём начинали говорить в среднем роде до тех пор, пока не выяснялся пол нового тела. Дэйкс пожал плечами. В последний раз Филвиларвин рождалось в виде маленькой тонкой женщины из кланов ноха, и воину не составило труда вытащить труп на утоптанную траву. — Теперь у нас есть запасной камень теней, — констатировал он, срезая со смуглой шеи шнурок с тусклым серым кристаллом, — и ещё пророчество, за которым мы приходили. Алви крутила в руках драгоценную подвеску, наблюдая за тем, как он оперативно избавляет тело от всяческих ценностей. — Один камень. Всего-то три дополнительных часа безопасности и только для одного из нас. Дэйкс кивнул и привязал кошель Филви к своему поясу. Поднялся на ноги. — Потому не будем задерживаться. Я расскажу всё по дороге. Он тихим свистом призвал коня, диковатого духа дыма и ветра, с одинаковой лёгкостью скакавшего как по земле, так и по воде или воздуху. Алви лёгким усилием воли изменила своё тонкое тело, несколько развернув его за границами тела физического, и за её спиной вспыхнули крылья, сотканные из пламени — не столько само заклятие, позволявшее ей летать, сколько его материальное проявление. Задерживаться в разрушенном городе больше не имело смысла. Они улетели на юг, унося с собой знание и тревогу о грядущем.