Безумие

      Рэйчел умерла. Ее нашли к концу мая, когда разбухшее, обезображенное разложением тело всплыло, как только вода стала хоть немного прогреваться под теплыми весенними лучами. До последнего ее мать надеялась, что дочь найдется живой, до последнего зажигала на крыльце фонарь, чтобы тот служил ей ориентиром в темной ночи. Старая традиция, в которой давно не было смысла, но люди всегда держатся за то, что дает им надежду.       После похорон женщина ненадолго пережила свою старшую дочь. Кристе только исполнилось девятнадцать, когда ее мать скончалась. Она осталась одна с подрастающим братом и собственными нереализованными амбициями. Но она не собиралась так просто отказываться от того, что распланировала себе еще очень давно. Она продала дом, сняла небольшую квартирку в городе, где был ее колледж, перевела брата в местную школу, и они покинули родной город навсегда. Позже Криста вышла замуж за парня, с которым начала встречаться еще на первом курсе. Дэн тоже устроился в жизни — стал автором детских книг и неплохо этим зарабатывал. Их жизнь была счастливой, в отличие от своей старшей сестры, о которой они не часто говорили, они нашли в себе силы вырваться из замкнутого круга, нашли решимости поменять что-то в своей жизни, следовать за мечтой…       Очень редко, не на каждую годовщину, Дэн иногда вспоминал свою старшую любимую сестру Рэйчи, вспоминал, как в тот год, когда она умерла, уже в середине октября ударили первые заморозки, и Ледяной Джек пришел к ним в дом.       В ту ночь Дэн сидел на кровати Рэйчел, читая ее старый подростковый дневник, о котором она сама, видимо, давно забыла. Тот валялся в коробке со старым хламом на чердаке, но Дэн нашел его и теперь сидел здесь, в ее комнате, вспоминая сестру и узнавая ее заново, с другой стороны. — Она умерла, — сказал тогда Дэн Джеку после недолгого диалога ни о чем. Сказал очень неохотно, и произнося это в груди что-то неприятно кольнуло и слезы подступили к глазам. Но Дэн был уже взрослым мальчиком, ему нельзя было плакать. Больше — нельзя.       Он видел, как Джек замер, как медленно с его лица исчезло все веселье, и как обычно кристально-голубые глаза, в которых всегда поблескивали озорные искорки, вдруг окрасились в синий. Теперь на него смотрел кто-то незнакомый, с таким же лицом, но вот только в глазах бушевала вьюга, на него смотрел кто-то другой — молодой парень, со старыми глазами и вдруг поникшими плечами.       Джек закрыл глаза, поводив по лицу ладонью, взъерошил волосы и, будто бы споткнулся обо что-то — привалился лопатками к стене, да так и сполз на пол, уставившись невидящим взглядом куда-то перед собой. — Как это случилось? — спросил Джек тогда, и Дэн рассказал, что она утонула. Он был достаточно взрослым, чтобы уже понимать такие вещи. Тринадцать лет достаточный возраст, чтобы понимать, почему в твой дом почти каждый день приходят полицейские и что-то спрашивают у матери.       Сначала думали, что ее убили, но после недолгого расследования было доказано, что Рэйчел сама покончила с собой. Только спустя много лет Дэн, наконец, смог понять свою сестру, почему она решилась на такой отчаянный шаг. Она была глубоко несчастным человеком, сначала она наблюдала, как умирал отец, как страдала мать, она отказалась от мечты, потом от перспективного будущего, даже от собственного ребенка ей пришлось отказаться. Но вот она искренне влюбилась, но полюбила того, кого не существовало для реального мира, а кроме этой любви у нее ничего не было. Сколько лет она прожила с мыслью, что сходит с ума? Сколько пыталась побороть в себе, убить всякое светлое чувство к Джеку, чтобы только жить нормальной жизнью? И пыталась ли? Дэн ничего этого не знал.       Он все рассказывал, как жилось Рэйчел в последние ее дни, говорил, что две недели после Пасхи она пролежала в больнице. Ее состояние, после пропитого курса, больше напоминало зомби, чем живого и здорового человека. После выписки, она покрасила волосы в белый совсем, ей многие говорили, что этот цвет делает ее похожей на мертвеца, невыгодно оттенял посеревшую кожу, осунувшееся лицо и мешки под глазами, но Рэйчел не обращала ни на что внимания, лишь как-то грустно улыбалась в ответ, да и спешила уйти, будто бежала. Последние свои дни она ни с кем не говорила, сидела в своей комнате и много пила. Однажды она ушла и больше не вернулась. А потом ее нашли в озере...       Джек выслушал все, ни разу не перебив и за все время разговора не подняв головы. Он так и просидел у стены еще с полчаса, когда Дэн закончил говорить, а потом поднялся, подхватывая с пола свой посох и шагнул к окну. — Ты ведь любил ее, правда? — спросил Дэн в каком-то иступленном отчаяние. Где-то глубоко внутри он понимал, что видит Джека в последний раз.       Джек повернул голову, Дэн отчетливо видел его профиль, видел, как дух зимы прикрывает глаза, и он готов был поклясться, что увидел, как выступившие на его ресницах слезы тут же превратились в иней, окрашивая кончики белым. Джек так ничего и не сказал, он будто бы растворился в воздухе, шагнув за окно. С тех пор Дэн его больше никогда не видел….

***

      Время — странная вещь, оно скоротечно и безжалостно. Но когда ты бессмертен, то такая вещь, как «время» становится незначительной и абстрактной величиной.       Джек не помнил, сколько прошло времени с тех пор, как вернулся к оглушающей пустоте и собственному разочарованию, когда узнал, что Рэйчел больше нет.       Он часто возвращался к лесному озеру, долго стоял на берегу, вглядываясь в заледенелую гладь, будто ждал чего-то... Часто он приходил к Чарли, играл с ним, когда сын Рэйчел подрос. Сам не понимая почему, Джек чувствовал ответственность перед этим ребенком, он хотел, чтобы его жизнь сложилась по-другому, не так, как у его матери. И Чарли рос счастливым и здоровым мальчуганом, любившим играть и шалить. А еще он был добряком, всегда заступался за несправедливо обиженных и улыбался всем без исключения.       Но каждый раз, когда Джек приходил к Чарли, ему все время казалось, что на самой границе теней кто-то стоит и наблюдает за ним. Всегда, когда он ловил себя на этом ощущении, он поворачивал голову, вглядываясь в темный закуток, щурил глаза, пытаясь разглядеть незримого наблюдателя, по привычке крепче сжимая свой посох в руке, но каждый раз, стоило ему повернуть голову, он видел лишь живую удаляющуюся тень, будто бегущую от чего-то, будто чего-то боящуюся.       И Джек печально улыбался ей вслед, не спеша догонять. Он верил, что однажды эта тень выйдет на свет, поборов в себе страх и отринув любые сомнения. А он будет терпеливо ждать этого момента. И совсем скоро обязательно дождется.