Возвращение домой

Санса стояла и смотрела, не смея шелохнуться. Еще немного — и Джон убьет подонка голыми руками. Наверняка ее брат не захотел пятнать свой меч из валирийской стали болтонской плотью. Леди Старк судорожно вздохнула, когда окровавленный Рамси посмотрел в ее сторону и промычал что-то нечленораздельное. *** Джон неожиданно осознал, кто стоит перед ним. Шокирована ли она тем, что увидела? Она боится его? Или это отвращение? Он с трудом перевел дух: ему стоило немалых усилий не добить ублюдка прямо на глазах у сестры. Санса тяжело дышала; взгляд ее выражал одновременно мольбу («пусть он умрет, я хочу видеть, как жизнь в его глазах угасает») и ярость («оставь его мне, я сама должна сделать это»). Что ж, Санса права. Жизнь Рамси Болтона принадлежит ей, только она может поставить точку. Она должна разделаться с ним сама, чтобы снова стать свободной. Джон презрительно отбросил Болтона на землю и кивнул своим людям, чтобы ублюдка унесли с его глаз, иначе он не сможет сдержаться. Лорд-протектор Долины стоял у нее за спиной и удовлетворенно улыбался, бросая в сторону Сансы странные взгляды. Наверное, нужно что-то сказать, как-то отблагодарить человека, который спас их жизни? Но что-то подсказывало Джону, что это заслуга вовсе не Петира Бейлиша. К тому же, Джон чувствовал, что с лордом-протектором что-то не так — судя по тому, с каким голодным обожанием Бейлиш смотрел на его сестру, и с каким презрением его же собственные рыцари провожали своего лорда. Джон отвернулся и молча пошел прочь. Они с Тормундом сидели в пустом зале приемов Винтерфелла и пили. Может, эль поможет забыть хотя бы часть того, что он сегодня видел. Ни сам Джон, ни его друг не потрудились переодеться или даже умыться. Ему никогда не смыть всю эту кровь. Никогда. — Она была там все время, пока я избивал Болтона? — тихо спросил Джон и сделал солидный глоток. — По-моему, Санса крепче, чем ты думаешь, Джон. Она явно была бы не против, если бы ты прикончил его прямо во дворе. — Меня волнует не это… Я не хотел, чтобы она видела меня таким жестоким, в крови… Я должен сделать все, что в моих силах, чтобы вернуть ту девочку, которой она когда-то была. — Джон, этой девочки больше нет. Я видел, как наша рыжеволосая леди разделалась с козлом, — сказал Тормунд и отпил эля. — И как? — Она скормила ублюдка его же собственным псам! Джон удивленно посмотрел на разбитый нос Тормунда и изобразил некое подобие улыбки. — Санса? Джон почему-то подумал о том, какую смерть выбрала бы для Болтона Арья. Наверное, она бы собственноручно вонзила ему в грудь кинжал. Много, много, много раз. Робб предпочел бы, чтобы Серый Ветер вцепился Болтону в глотку. — Мои люди говорят, сама напустила на него собак и даже какое-то время смотрела, как голодные псы разрывают его на части, — не без восхищения сказал Тормунд. — Трус не заслуживал быстрой смерти от Длинного Когтя, — тихо сказал Джон и залпом опустошил свою кружку. — Почему она не сказала мне о людях Бейлиша? — Джон, об этом тебе лучше спросить у нее. Леди Санса! — настолько почтительно, насколько мог, прогремел Тормунд и встал из-за стола. Джон обернулся. — Тормунд, нужно промыть раны и отдохнуть. Мейстер Мормонтов займется тобой и твоими воинами, — сказала Санса и благодарно улыбнулась Тормунду. Когда они с братом остались одни, Санса нерешительно тронула Джона за плечо. — Ты ранен? — Нет, ничего серьезного. — Хорошо. Тогда идем со мной. Санса взяла его за руку и повела за собой. — Это твои старые покои, — сказал Джон и остановился, прежде чем войти вслед за ней. Он, конечно, долго жил с вольным народом. Но не настолько долго, чтобы забыть обо всех приличиях — особенно, когда дело касалось его сестры. Санса закатила глаза, чем очень его позабавила. Видела бы ее сейчас леди Кейтилин… — Это единственные свободные покои в замке, где сейчас хорошо натоплено, есть ванна и нет раненых. Джон замотал головой и попятился назад. — Ты что, хочешь, чтобы я мылся в твоих покоях? Санса, да ты с ума сошла? Она подошла к нему и, обхватив своими теплыми ладонями его окровавленное лицо, медленно произнесла: — Ничего не хочу знать. Ты сейчас же зайдешь в эти покои и примешь ванну, Джон. И я помогу тебе смыть всю эту кровь. Они почти не касались друг друга с того самого дня, когда она появилась в Черном замке. Джон очень жалел об этом, но не смел навязывать ей свое общество — он чувствовал, что Санса пережила страшные вещи… Как только при этом она умудрилась стать такой сильной, жесткой, прагматичной женщиной, Джон не понимал. В ту ночь, в палатке, когда Санса холодно бросила: «Никто не может защитить меня, никто не может защитить никого», ему так хотелось обнять сестру и повторить десятки тысяч раз, что с ним она всегда будет в безопасности. Но только теперь Джон понимал, как она была права. Если Рамси одержит верх, я не вернусь туда живой, ты меня понял? Джон поймал себя на мысли о том, что совершенно не знает, как вести себя с этой новой, не знакомой ему женщиной. В детстве все было предсказуемо и понятно: он просто не существовал для старшей дочери Лорда Старка, но теперь… Теперь они были вместе, они стали семьей — вопреки всему. Эта бесстрашная молодая женщина теперь была для него всем, чего он когда-то лишился. И он готов был каждый день снова и снова доказывать Сансе Старк, что уж ему-то она может доверять! Предложение Сансы было вопиюще неприличным, но Джон слишком устал, чтобы спорить. Адреналин больше не бурлил у него в крови, поддерживая силы, и все, о чем он мог думать — это чистая одежда и мягкая постель. Когда он последний раз принимал нормальную ванну? Джон и не помнил. В камине мирно потрескивал огонь, комната была погружена в приятный полумрак. Санса помогла ему снять доспехи и благоразумно отвернулась. Что ж, правильно сделала. Он погрузился в горячую воду и закрыл глаза. Все его тело так и ныло от боли, давали о себе знать и старые раны. Джон никогда бы не признался в том, насколько истощен. Он постоянно только и делал, что боролся с болью всю свою жизнь. Будет ли его новая жизнь другой? Найдется ли в ней место для чего-либо еще, кроме этой всепоглощающей боли, этого чувства вины? Женские руки уверенно смывали запекшуюся кровь и грязь с его лица, груди и плеч. Джон слепо доверял ей, пусть Санса и не доверяла пока ему. Да и как он мог в ней сомневаться — в собственной сестре, в единственной родственной душе в этом мире? Джон вдруг открыл глаза и увидел лицо Сансы прямо над своим. Она ополоснула в воде мочалку и невозмутимо продолжила делать то, что делала, серьезно глядя на него. Джон даже не знал, как лучше поступить — закрыть глаза снова, чтобы не испытывать неловкость самому и не смущать ее? Как он вообще такое допустил? Как Санса такое допустила? Неожиданно для самого себя Джон осознал, что ему совершенно не стыдно, хотя должно было быть. Наверное, это сказывалась усталость. Санса тем временем принялась мыть ему голову. Она, в отличие от Джона, видимо не находила ситуацию странной. Джон глубоко вздохнул и слабо улыбнулся. Ее легкие прикосновения успокаивали, еще чуть-чуть — и он заснет прямо в этой ванне. — Санса, ты не должна это делать. Вдруг кто-то увидит тебя здесь? — Это мои покои. — Хорошо, вдруг кто-то увидит меня? — И что? — казалось, Санса начисто забыла все, чему ее так старательно учили мать и септа Мордейн. — Поползут грязные сплетни. Мужчина в твоих покоях… — Мой брат в моих покоях. — Ох, Санса… — Мне все равно, Джон. Ты — единственный человек, мнение которого меня волнует, — просто сказала она и искренне улыбнулась. — Рад это слышать. — Прости меня, — тихо попросила она. — За что? — Перед битвой, тогда, в палатке, я сказала, что ты не сможешь защитить меня… Прости. Я была несправедлива к тебе. Джон смущенно улыбнулся. Конечно, она наблюдала за ним на поле боя, и это заставило ее передумать. Значит, он еще на что-то годен. — Мне не за что прощать тебя. Мы не видели друг друга много лет, в детстве не были близки… Ты разочаровалась во всем, во что верила. Я понимаю, Санса, как никто другой понимаю. Нам обоим просто не везло. Но теперь все будет по-другому. — Я написала ему после нашей ссоры в лагере. До последнего я не знала, придет ли Петир на помощь или нет, ведь он всегда ведет свою собственную игру, — тихо сказала Санса. — До этого мы с Бриенной встречались с ним в Кротовом городке, по его инициативе. Я не знаю, как он узнал о моем побеге и о том, куда я отправилась. Хотя, наверное, нетрудно было догадаться, — пробормотала Санса, опустив глаза, — Тогда же Бейлиш предложил мне рыцарей Долины, но я была так зла на него, так ненавидела за то, что он отдал меня Рамси… Конечно, я повела себя недальновидно. Но в тот момент я еще не знала, что северные лорды отвернутся от нас. Про Черную Рыбу я тоже узнала от него. Джон повернулся к ней и пристально посмотрел сестре в глаза, пытаясь понять, сожалеет ли она о том, что не доверилась ему раньше. Да и что бы это изменило? — Я не стану спрашивать, почему ты солгала мне. Это уже неважно, — устало сказал Джон, проведя рукой по влажным волосам. — Поговорим об этом завтра, если захочешь. Подай мне полотенце. Позже Санса присела на край его постели и прошептала: — Тебе что-нибудь принести? Голоден? Джон сонно улыбнулся и, не в силах больше сопротивляться давящей усталости, закрыл глаза. — Спи, Джон. Я больше никогда тебя не подведу, обещаю, — пробормотала Санса и поцеловала его в висок. *** Санса поднялась на башню дозорных, и те, с почтением бормоча «леди Старк», поспешно удалились на другой смотровой пункт. Она смотрела вдаль и видела только тьму, бесконечную ночь, которая скоро поглотит их всех. Винтерфелл, наконец, принадлежал ей. Но какой ценой? Санса видела, как яростно сражался Джон. Она, конечно, слышала рассказы о том, что в битве на мечах ему нет равных. Но одно дело — рассказы, а другое… Санса словно завороженная ловила каждое его движение — пока битва не превратилась в кровавое месиво из людей и лошадей. Ее брат словно родился с мечом в руке. Он был воплощением всех отважных героев из песен, которые она так любила в детстве. Все эти рыцари в глупых доспехах, которые играют в войну на королевских турнирах, не шли ни в какое сравнение с Джоном Сноу. Когда он стоял там, совершенно один, а на него мчалась вся кавалерия Болтона, Санса снова почувствовала себя той беспомощной девочкой на казни отца. Она же предупреждала его, она умоляла не поддаваться на уловки Рамси… Взгляд ее застилала пелена слез. Санса яростно встряхнула головой, прогоняя страх и отчаяние. Петир должен был прийти. Он просто обязан привести войско Долины. Санса, конечно, понимала, что Бейлиш потребует взамен. Но она не могла позволить Джону снова умереть, она просто не могла. Он был один против всего мира. Всегда. Джон был так похож на отца… Мысль о Неде почти заставила Сансу закричать: «За ним! В бой! Не оставляйте же его одного, он обречен! Погибнет он — умру и я…» Он будет жить. Он должен вернуться к ней невредимым. По правде говоря, ей было все равно, сколько людей погибнет в этой битве. Санса никогда не была жестокой от природы, но жизнь в Королевской Гавани научила ее всегда думать о выживании — своем и тех, кто ей дорог. Теперь же, помимо ее собственной, для Сансы имела значение только одна жизнь — жизнь Джона. Бесстрашный, честный, благородный Джон, готовый умереть за семью, за нее. Могла ли Санса когда-нибудь подумать, что Джон Сноу станет для нее самым важным человеком на свете? Санса восхищалась его смелостью, его яростью, его неутомимостью. Она вспомнила, как Бейлиш презрительно назвал Джона ее сводным братом и рассмеялась. Что Петир вообще понимает?! Да даже если бы он вовсе не был ее братом, она не стала бы любить его меньше. И утром она скажет ему об этом. Она будет говорить об этом каждый день, потому что Джон должен знать, что Санса не леди Кейтилин, как сильно она бы ни была на нее похожа. Санса никогда не говорила раньше о своих чувствах, и ни Робб, ни Арья, ни Бран, ни ее родители так и не узнали, как они ей дороги. В детстве их учили, что леди должна быть сдержанной, покорной и вежливой. Что ж, подумала Санса, значит, она больше не леди. Ее брата Робба называли Королем Севера, Молодым Волком. Санса почему-то подумала, что Джону эти титулы подошли бы больше. Джон был настоящим северянином, мужчиной, который ставит честь выше собственной жизни. Было в нем что-то такое, что отличало его от других — не просто же так все эти люди шли за ним на верную смерть. Возможно, Мелиссандра права, и ее Джон — действительно Воин Света, которому суждено спасти их всех от Белых Ходоков. Когда он говорил, что никогда не позволит Болтону снова тронуть ее, Санса знала, что так и будет. По привычке она сказала Джону, что ни в кого и ни во что больше не верит, но в глубине души Санса знала: если во всех Семи Королевствах и живет человек, который не даст ее в обиду, то этот человек — Джон. Несмотря на все, что с ней случилось, несмотря на предательство и смерть повсюду, Санса готова была поверить ему, но только ему и никому другому. Ей так хотелось снова поверить! Утром она отправилась в богорощу. Сидя под сенью чардрева и предаваясь воспоминаниям об отце, Санса и не заметила Петира. День ее был безнадежно испорчен. Пришел забрать то, что по праву ему причитается. Интересно, чего же Мизинец захочет на этот раз. Стать ее супругом? Снова повыгоднее ее продать? Выдать ее за очередное чудовище? Как жаль, ей так нравилось быть вдовой. Но на этот раз ему придется играть по ее правилам. — Чего ты хочешь, Петир? — устало спросила она, поднимаясь с камня. — Я думал, ты знаешь, чего я хочу, — ищущий взгляд прикован к ее лицу; Бейлиш слишком серьезен. Санса вдруг почувствовала, что знает этого мужчину и имеет власть над ним. Над этим опасным, расчетливым человеком, которого всегда волновало только его собственное благополучие. Но не ошибается ли она? Санса не могла позволить себе допустить ошибку, ведь от этого зависела теперь не только ее жизнь, но и жизнь Джона. Она испытующе посмотрела на Бейлиша, и тень улыбки скользнула по ее губам. — Думаю, этого не знаешь даже ты сам, Петир. Мизинец удивленно приподнял бровь и тяжело вздохнул. — Я всегда хотел только одного — тебя. Санса провела рукой по его небритой щеке, и Петир закрыл глаза. — Ты хотел сказать, мою мать. И, возможно, власть над миром. — Нет, милая моя девочка. Я любил твою мать, это правда. Но хотел всегда только тебя. Он обхватил руками ее лицо и нежно поцеловал. Ей придется привыкнуть к новому мужу. Возможно, жизнь с Петиром даже не будет ей в тягость… Бейлиш знает ее лучше, чем кто бы то ни было, а она… Она знает, чего хочет он. Петир опытен и имеет власть над людьми, которые должны ответить за смерть ее родных. Бейлиш обведет вокруг пальца любого. Но не ее. Санса чуть отстранилась и уперлась руками ему в грудь. — У меня есть несколько условий, — деловым тоном начала она. Петир потрясенно кивнул. — Не думал, что ты так быстро согласишься стать моей женой. — Я больше никогда не покину Винтерфелл и не возьму твое имя. Если у меня будут дети, они также будут Старками. Джон останется со мной в родовом гнезде — если, конечно, пожелает. Ты не станешь никогда и ни в чем меня ограничивать. И, Петир, помни: я больше не нежный цветок, живущий в твоих фантазиях. Если ты посмеешь обидеть меня, то умрешь от моей же руки, — сказала Санса и холодно улыбнулась. Бейлиш расхохотался. Похоже, в ней действительно проснулась волчица. — И зачем же мне принимать такие условия, скажи на милость? — Ты же хочешь меня, — сказала Санса, пожав плечами. — Я и так могу получить тебя, — вкрадчиво пояснил Петир, играя с ее распущенными волосами. — Это вряд ли. «Джон», пропела Санса и чуть ли не вприпрыжку побежала ему навстречу. Оказавшись рядом с братом, она обняла его и, улыбаясь, обратилась к Петиру: — Боюсь, вы разозлили моего брата, лорд Бейлиш. — Санса, оставь нас, пожалуйста, — процедил Джон, стараясь не смотреть на нее, чтобы не рассвирепеть еще больше. — Только не убивай пока лорда-протектора Долины, пожалуйста, — очень тихо предостерегла она Джона. Он кисло улыбнулся, но кивнул. Санса полюбила в одиночестве гулять по окрестностям замка. Во-первых, так она могла спрятаться от Петира, а во-вторых, вечерние прогулки были отличным поводом избежать неприятного разговора с Джоном. Когда она возвращалась, было уже слишком поздно для обсуждения ее будущего. Этот раз не должен был стать исключением. Каково же было ее удивление, когда ночью Санса услышала стук в дверь. — Джон, это ты? — Я тебя не разбудил? Санса вздохнула и отложила книгу. Конечно, она не спит. Как она может спать? Джон присел на край ее постели и печально улыбнулся. — Ты снова несчастен, Джон. Что мне сделать? — тихо спросила Санса, подвигаясь ближе к нему. — Бейлиш просил твоей руки, и это вряд ли повод для веселья, — мрачно констатировал он. — Если бы не рыцари Долины… Я знала, что так будет, когда просила его о помощи. — Да, да, понимаю. Но это не значит, что я соглашусь продать тебя этому человеку. Санса мгновенно ожесточилась. — Я принимаю решения сама, никто меня не продает! — Санса, я вижу это именно так. Прости, если это тебя обижает, — честно сказал Джон и только больше нахмурился. — Я назвала ему свои условия. Если Петир согласится, я выйду за него. Если нет… Что ж. — Придется развязать еще одну войну. — И что же это за условия? — Я останусь в Винтерфеле, с тобой. Джон удивленно посмотрел на нее; Санса чарующе улыбнулась. — Приятно осознавать, что ты хоть немного привязана ко мне, Санса. Она внезапно обняла его за шею и, нежно гладя по волосам, прошептала: — Я навсегда останусь Сансой Старк, и если у меня будут дети, они также будут носить фамилию нашего отца. Я не знаю, каким дураком надо быть, чтобы взять меня в жены на таких условиях, Джон. — Любой мужчина должен быть счастлив взять тебя в жены, Санса. Она отстранилась и ответила, пряча от него взгляд: — Я так не думаю. Джон встал и нервно заходил по комнате. — Ты должна рассказать мне все об этом человеке. — Не уверена, что тебе понравится то, что я расскажу. Это… У меня очень странные отношения с Петиром, — уклончиво ответила Санса и тоже встала с постели. Джон выжидающе посмотрел на нее и развел руками. — Тебя все еще заботят приличия, Санса? Или ты забыла, кто недавно мылся ночью в твоих покоях? Она невозмутимо улыбнулась. — Этот кто-то и сейчас в моих покоях, ночью. — Ты заслуживаешь большего. Ты достойна любви, как никто другой, — задумчиво сказал Джон, вглядываясь в темные очертания замка за окном. Она подошла к нему и, обняв брата за плечи, пробормотала: — Я не знаю, чего достойна. И я не жалею о том, что мне не довелось любить. Любовь — это слабость. Чем больше людей ты любишь, тем больнее. Серсея, в конечном итоге, была права. — Чувства делают тебя живым. Ты все равно пострадаешь, так или иначе. Я любил один раз в жизни, и это очень плохо кончилось. — Вы не могли быть вместе? — тихо спросила Санса. — Она умерла, — отрывисто ответил Джон и ожесточенно провел рукой по волосам. Всякий раз, когда он вспоминал Игритт, его переполняли злость и бессилие. Он начинал представлять ее в стенах Винтерфела, в красивом платье, окруженную семьей и друзьями. А потом все это исчезало, уступая место грязному, холодному двору Черного замка, где ее сердце пронзила стрела. Она пала от рук мальчишки, который убьет потом и его самого. Санса погладила его по плечу и прошептала: — Мне жаль, Джон, мне так жаль… — Я бы очень хотел, чтобы хоть кто-то из нас был счастлив, понимаешь? — Это вряд ли буду я, Джон. Если я кого-то и заслуживаю, так Петира Бейлиша. Мы будем прекрасной парой, — с сарказмом сказала Санса. — Я сказал, нет. Ты выйдешь замуж за мужчину, который сделает тебя счастливой, Санса, — упрямо повторил Джон. — Да? И где во всем Вестеросе найдется такой смельчак? С моей блестящей репутацией… — рассмеялась она. — Если у кого-то повернется язык усомниться в твоей репутации… — начал было Джон, но Санса тепло улыбнулась ему и сказала: — Не будь ты моим братом, я бы вышла замуж за тебя. Джон удивленно приподнял бровь. — И я стал бы невероятно счастливым мужчиной. Я и мечтать не смел о такой жене. — А если я вообще не захочу выходить замуж? Никогда и ни за кого? — тихо спросила она, пристально глядя на него. Джон довольно улыбнулся — ему почему-то нравилась эта мысль. — Значит, не выйдешь, — спокойно рассудил он. — Тогда я не смогу удержать Винтерфелл. — Мы что-нибудь придумаем. Но этот Бейлиш… Он мне не нравится. Что-то в этом человеке, в его взгляде, так и кричит, что ты должна бежать от него. Я понимаю, что ты — сильная, взрослая женщина. Но, седьмое пекло, Санса! Отец бы никогда не отдал тебя такому человеку, как Бейлиш… Санса усмехнулась. — Отец хотел выдать меня замуж за Джоффри. — Если бы мы только знали. — Ты-то всегда знал, что это за люди, — с горечью признала Санса. — Мое мнение никого не интересовало, — пробормотал Джон. — Петир — опасный человек, это правда. Но я знаю, что с ним моей жизни ничто не будет угрожать. — А со мной, значит, угрожает?! — С тобой все по-другому, ты же знаешь… — Я ничего не знаю. Мне кажется, ты все еще не доверяешь мне. Почему? После всего ты еще сомневаешься? Мы должны доверять друг другу, особенно сейчас! Он открыт перед ней, он обнажил перед ней душу (и не только) и явно ждет от нее того же… Но Санса, похоже, забыла, каково это. Она больше не могла позволить себе быть слабой, даже c ним. — Я знаю, что мы должны доверять друг другу. Я стараюсь, Джон, правда, стараюсь, но… Она отвернулась от него и замолчала. — Что тебя тревожит? Чего ты боишься? Скажи же мне, скажи! — в запальчивости почти прокричал Джон, о чем немедленно пожалел. Ему так хотелось встряхнуть ее, вытащить сестру из этой трясины, заставить ее, наконец, по-настоящему увидеть его. Санса сделала глубокий вдох и медленно заговорила: — Меня тревожит смерть, Джон. Я боюсь предательства — твоего предательства. Я знаю, что это глупо, но все же… Брат идет войной на брата, сын убивает отца — и я видела все это. Я боюсь самой себя. Боюсь, что превратилась в чудовище. Боюсь, что мы снова потеряем дом. А я не уверена, что смогу пережить все это еще раз. — Посмотри на меня, — тихо попросил Джон. Санса послушно повернулась и подошла ближе. Джон обхватил ее лицо в ладонях и вздохнул. — Был момент, во время сражения, когда нас окружили. Мы были обречены, Санса. Я оказался под телами своих собственных солдат — люди пытались спастись, вырваться из этих тисков. Но мы не могли, никто из нас. Я был почти заживо погребен под телами, я умирал там. Снова. И я уже был готов отпустить жизнь, отпустить все. Я так устал. Знаешь, что помешало смерти забрать меня? — низким шепотом спросил Джон, прижимаясь губами к ее лбу. Санса тяжело задышала, одними глазами спрашивая, что же его спасло. — Ты, — пробормотал Джон и совершенно по-мальчишески улыбнулся, заставив и ее улыбнуться в ответ.