Возвращение домой

Санса, разумеется, не горела желанием выходить замуж за Петира. Почувствовав вкус настоящей свободы, она не променяла бы его ни на что на свете. Но если для того, чтобы сохранить дом ее предков, нужно будет пойти против себя, предать или даже убить — что ж, ничего не поделаешь, ей придется смириться и с этим. На какое-то время. Санса сидела в покоях и бесцельно смотрела на свое отражение в небольшом зеркале, которое досталось ей от матери. И как только эти милые сердцу мелочи сохранились, поразительно! После всего того, что пережили стены ее дома. У Сансы вошло в привычку подолгу изучать собственное лицо. Она напряженно вглядывалась в свои черты, отмечая высокие скулы, ясные голубые глаза, тонкий нос, красивые губы, мягкий изгиб шеи. Иногда она еще могла уловить во взгляде молоденькую девочку из Королевской Гавани — тень Сансы из Дома Старков, счастливой невесты наследного принца. Но чаще она видела только ледяную обреченность во взгляде взрослой женщины, которая просто устала цепляться за жизнь. И, хотя она и не совсем четко представляла себе, кто же эта странная женщина, ясно было одно: она больше никогда, никогда не оставит Винтерфелл. Санса часто спрашивала себя: зачем она тогда терпела все это? Ведь можно было достать яд и лишить себя жизни. Или броситься в море с высокого обрыва. Или позволить Сиру Меррину изрубить ее на куски. Вот Арья бы так просто не сдалась! На нее снова взволнованно посмотрела испуганная девочка. Конечно, она ждала, что ее спасут. Юная Санса считала дни до победы Молодого Волка, она была уверена, что ее храбрый Робб вырвет леди-сестру из лап грязных Ланнистеров. — Никто никого не защитит, — без всякого выражения на лице сказала она своему отражению. — Никто не защитит тебя, забудь. Санса взбила руками свои густые волосы и попыталась улыбнуться. Она больше не утруждала себя прическами — все эти южные порядки казались ей баловством. Теперь она почти всегда оставляла свои длинные волосы распущенными. Прежде Санса никогда не улыбалась той женщине в зеркале. Вместо искренней улыбки вышло что-то больше похожее на кривую усмешку. Так обычно улыбался Петир. Санса нахмурилась. Возможно, они с лордом Бейлишем действительно стоят друг друга. Санса вообще теперь редко улыбалась на людях, смеялась — еще реже, и только в компании Джона. Одна только мысль о нем могла заставить ее взгляд смягчиться. С Джоном она могла позволить себе быть просто Сансой. Конечно, это произошло не сразу. Поначалу Джон болезненно реагировал на неожиданные вспышки холодности и недоверия, но потом привык — ведь она тут же извинялась, обнимала его и шептала, как сильно любит. Санса обещала, что будет говорить ему об этом каждый день — и она свое обещание сдержала. Постепенно они с Джоном научились общаться без слов. В самом деле, кому нужны слова, если и так все ясно? Еще до того, как Джон произнес ее имя, Санса уже знала, что это он. — Прекрати эти глупости, Джон. Ты можешь заходить ко мне, когда захочешь, — сказала она и одобрительно кивнула. Санса взяла что-то из сундука возле своей кровати и протянула Джону. — Ты меня избалуешь, — смущенно пробормотал он, с восхищением рассматривая ее работу. Видимо, Санса всерьез решила заняться его гардеробом. — Ты слишком долго жил на Стене! Но теперь я позабочусь о тебе, Джон. Он тихо засмеялся, устраиваясь в кресле у камина. — Я должна кое-что сказать тебе, Джон, — издалека начала она. Начало ему, конечно, сразу не понравилось. — Это касается Бейлиша? — одного имени этого человека было достаточно, чтобы Джон вышел из себя. Санса продолжала стоять к нему спиной, задумчиво глядя в окно. — Отчасти, да. Я много думала о том, как избежать этого брака. К сожалению, у меня нет выбора. Мне придется выйти за него. Джон нахмурился. — Мы не сможем восстановить Винтерфелл своими силами, и нам никто не поможет. Ублюдки-Болтоны разорили Север своими налогами, — процедил Джон, и она кивнула. — Бейлиш и его бордели — наше спасение. Джон вскинул голову и с плохо скрываемой яростью предостерег: — Ноги этого человека не будет рядом с тобой, Санса. Я этого не допущу. — Еще как допустишь. — Как он смеет так развязно вести себя с тобой? Почему ты ему это позволяешь?! Санса усадила Джона обратно в кресло и, положив руки ему на плечи, терпеливо объяснила: — Петир хочет меня, потому что я напоминаю ему мою мать в юности. Он не смог получить ее, поэтому сделает все, что угодно, чтобы получить меня — вместе с Винтерфеллом, разумеется. Себя мне не жаль — я пережила и не такое, но вот мой титул он не получит, неужели он этого не понимает? Все, на что он может надеяться — это какие-то земли и статус принца-консорта, и все это при условии, что меня саму назовут Королевой Севера. Я даже не знаю, хотят ли наши знаменосцы видеть меня Леди Винтерфелла! — Это не им решать. Замок принадлежит тебе, Санса, и это даже не подлежит обсуждению. — Ты должен стать Лордом Винтерфелла, Джон. Джон застонал. — Я не Старк. — О, боги старые и новые, Джон! Сколько же раз я должна повторить, чтобы ты, наконец… — Я чувствую себя ослом! Если бы я только мог что-то сделать, Санса! Что угодно… — Нам нужна армия Долины, без его рыцарей нас выставят из Винтерфелла Ланнистеры. Бриенна написала, что Джейме все-таки взял Риверран и уходить оттуда не собирается… Сам понимаешь, чем это грозит нам. — Но что, если Бейлиш встанет на сторону Джейме? — Не встанет, если получит меня. Но Север все равно должен быть твоим. Тогда Мизинец окажется не у дел. Он не ожидает такого поворота, и это может сыграть в нашу пользу. Джон снова вскочил и, ероша руками волосы, забормотал: — Должен же быть какой-то другой выход… — Единственное, что мы можем сделать — отсрочить эту свадьбу, — медленно сказала Санса скорее себе, чем Джону. — И как мы объясним это Мизинцу? — Беседу с Петиром я беру на себя, — ледяным тоном сказала Санса. Джон подошел к ней сзади и обнял. Руки Джона оказывали на нее какое-то магическое действие — она моментально успокаивалась, и любая проблема, казалось, готова была исчезнуть сама собой. Санса знала, что он хочет сказать: как он сожалеет, как он зол — на себя, на весь мир. — Санса, если бы я только мог избавить тебя от этого… Что же мне сделать? — пробормотал он. Санса повернулась к нему и невозмутимо ответила: — Ничего, милый Джон. Однако я могу кое-что сделать для тебя — если захочешь, конечно. Он умоляюще посмотрел на Сансу и с улыбкой спросил: — Позволите увезти вас куда-нибудь, где нас никто не найдет, миледи? Уголки ее губ дрогнули. Наивный, наивный Джон. В нем все еще живет импульсивный мальчишка! — Мы можем найти тебе подходящую супругу из влиятельной семьи, чтобы обеспечить Северу поддержку… Джон помрачнел и отрицательно покачал головой. — Ни одна благородная женщина не захочет стать женой бастарда. И я не намерен жениться. — Значит, тебе пора перестать называть себя бастардом. — И как ты это себе представляешь? Приветствую, леди Ла-ла-ла-ла-ла как вас там. О, кстати, позвольте познакомить вас с Джоном Сноу. Тут ее лицо вытягивается, леди теряет дар речи, но куда деваться, она должна исполнить свой долг, — с нескрываемым раздражением говорил Джон. И продолжил бы, но Санса укоризненно проронила: — Хватит паясничать! — Я перестану паясничать, но вот быть Джоном Сноу я перестать не могу, — с нажимом на фамилию напомнил он. — Для меня ты — Старк, Джон. Джон странно посмотрел на нее, словно пытаясь донести до Сансы простую истину: он — бастард, всегда им был и останется, как бы она его ни называла. И то, что она приняла его, совершенно не означает, что примут другие.