Псевдоним «Норман Бейтс»

Как обычно новички немного опаздывают. Северянин запирает дверь с учебными манекенами. Нет, они пока не в его любимом состоянии — ещё не покромсаны, из них не вытекает жидкость, так похожая на кровь — Бейтс до сих пор не знает, как она называется, да и не хочет знать. Пока фигуры не нужны. Наконец-то! Заходят ученики. Почему же ребята столь напуганы? Норман искренне недоумевает вот уже третий год. Подумаешь, многие из них оказались далеко от родного дома. Ведь такое часто происходит. Поэтому, наверное, коллеги особо и не хотят возиться с новыми наборами. А Норман что? Правильно, после приказа так хоть с чертом лысым вежливо обойдется. — Все расселись? Места хватает? Вот и хорошо, — потомок викингов улыбается. Правда, довольно быстро перестает. Бейтс искренне считает, что его улыбка некрасивая, как и он сам. Впрочем, все остальные думают иначе. Вот и теперь многие из учеников отреагировали тем же. — Что ж, первое, что я должен сделать — это рассказать вам, где же мы сейчас находимся и для чего. Итак, это школа под номером 079 для наемников. Достаточно странное учебное заведение. Помню, как сам удивился, когда мне предложили здесь учиться, и еще больше — когда преподавать. Но всё же привык. Так что и вы привыкнете, и лучше нас не бойтесь. Норман окидывает взглядом вежливо притихших учеников и продолжает: — Я ваш куратор. Знаю, естественно, что эта должность касается больше высших учебных заведений, но… В силу моих обязанностей можете обращаться ко мне за любой помощью, в том числе и в убийстве какого-нибудь врага. — Все оживляются. — Нет, я не шучу. Нет у меня чувства юмора. Сейчас, пока я буду рассказывать, прошу придумать себе псевдонимы. Это для нас очень важно. Позже, наверное, поймете почему. Один из учеников поднимает руку. — Прошу вас опустить конечность, — строго заявляет Бейтс. — Пока говорю я. Вопросы сможете задать потом. На чём я остановился? Ну да. Обычно что учителя, что ученики выбирают псевдонимом имя какого-нибудь любимого или близкого по духу персонажа книги, аниме, фильма, сериала. Правда, иногда оставляют и собственные данные, если они достаточно распространенные, вроде Тома Смита. Я вот, например, Норман Бейтс. Мог бы рассказать, почему меня зовут именно так и почему я сюда попал. Кстати, если бы рассказал полностью, вы бы поняли, что будете изучать на моих уроках. Еще раз прошу подумать над новыми данными. Норман проходит между рядами и останавливается возле девушки, похожей на одну из его любимых актрис. — «Обожаю» говорить о себе. Но надо ведь. Значит так, мой псевдоним — имя персонажа известной трилогии Роберта Блоха «Психо». Это инфантильный, в некотором роде мерзкий, неприятный тип... Да это же я! Есть у нас несколько различий, преимущественно внешних. К примеру, я не сорокалетний мужчина с избыточным весом. Моя грива — так иногда называют мои волосы — и не собирается редеть. А так — вылитый я. Болезненная привязанность — у меня к целой, хоть и небольшой, семье, у Бейтса же осталась только мать, так что к ней. Любовь к гуро, судя по всему, у нас общая, если взять во внимание то, с каким удовольствием этот персонаж читает книги подобного содержания. Бейтс как обычно замечает, что рассказывать ему уже легче. Есть у него такая привычка — разогреваться во время выступления. Вот и сейчас в глазах появляется блеск, он начинает активнее жестикулировать и понемногу успокаивается. — Отношение к рассказу о себе как-то быстро меняется. Так что, пожалуй, немного о том, почему я здесь. Заодно узнаете, чем будете заниматься на уроках вашего куратора. Он опять окидывает аудиторию взглядом, задержавшись на одном из учеников, отчего тот поспешно склоняет голову. — Начинаем. Я — уроженец маленького городка Авеста в центральной части Швеции. Знак Зодиака — Весы, скоро исполнится двадцать шесть лет. Семья, к которой так привязан, состоит из отца, матери и сестры. По образованию редактор. Но, как доказывает практика, вполне могу быть телеведущим. Сам удивляюсь почему. Норман одергивает себя и усмехается. — Ладно, хватит анкетных данных. Продолжаю рассказ о том, каковы причины моего появления здесь. Однажды происходит событие, которое меняет всё в нашей жизни, — он делает театральную паузу, а затем внезапно начинает говорить почти торопливо: — Я возвращаюсь домой с очередного эфира о книгах на нашем региональном канале. Отпираю дверь. Снимаю куртку, обувь. Заношу сумку с очередным интересным произведением — называется, беру работу на дом — в свою комнату. Захожу, как обычно, к сестре — у Ульрики, насколько знаю, к тому времени небольшой отдых в университете, поэтому она и дома. И вижу отвратительные вещи. Как эта мерзость — наш сосед — на неё наваливается! Мда, и стоило говорить сестренке сотни раз, что не нужно гонять чаи с подозрительным новым соседом. Всё равно не слушается. Вот и результат — у чая подозрительный вид и запах, Улла явно в отключке, сосед… кажется, удар был слишком силен. Оба в похожем состоянии. Проверяю, как там сестра. Всё нормально, пульс есть, наверняка еще с час проваляется. Но опасности для жизни вроде нет. Впрочем, жду маму, она в такое примерно время и приходит. Она ведь врач, если что… Нет никаких «если что»! Норман вспомнил тот день так же ясно, как видел сейчас несуразную компанию за добротными партами, каждая из которых могла заодно служить и секционным столом. — Решаю пока заняться биомусором. Живём мы в достаточно старом доме. Так что есть подвал со многими интересными штучками. Волоку тело, которое чуть ли не прикидывается безжизненным, вниз. Как Винни-Пуха Кристофер волок, помните? Головой об ступеньки. Такой красивый звук, ха-ха, очень приятный. Норман задумчиво потёр переносицу, его лицо в этот момент почти ничего не выражало, потому что он был слишком глубоко в воспоминаниях. — Вот мы и внизу. Соседушка по-прежнему не подает признаков жизни. Но он не может вот так умереть. Это неинтересно. Превозмогая отвращение, протягиваю руку к шее. Пока жив. Но это ненадолго, — Бейтс огляделся, точно снова оказался в том самом подвале. — Осматриваю помещение и полочки. О, мои любимые мясницкие ножи и тесак! Прекрасно, понадобятся. Знаю ведь, что человеческую тушу достаточно часто сравнивают со свиной. Вешаю на крюке, увы, пока не на коже или как-нибудь забавно. А то помню один момент, не знаю откуда, когда закрепляют на продетые сквозь кожу рыболовные крючки. Пока подвешиваю только как свинью, делаю так довольно часто. То есть на цепи. Переведя дух, Норман проходит к своему столу и опускается за него. Поток воспоминаний захватил его, теперь речь стала яркой и эмоциональной. — Очухался, родимый? Сейчас начнем игру. Ах, визжим? Прямо как свинья. Ничего, нас ожидает такая же судьба, ведь правда? — замолчав на мгновение, Бейтс чуть поморщился. — Устаю от этих кошмарных звуков. Вроде бы всё только начинается, а уже такое. Бедные мои ушки. Как бы это остановить? Кляп — слишком просто и гуманно. Замечаю на полке набор для шитья. Точно, идея. Беру в руки иголку, просовываю нитку в ушко. К счастью, зрение пока нормальное, так что делаю это быстро. Оно смотрит и верещит. Такое впечатление, что из ушей льётся кровь. Подхожу к будущей падали. Отползает. Ловлю за шкирку. Быстренько, а то ведь действительно нет уже больше сил такое слушать, зашиваю одну дырку, ту большую, что на лице. Звуки прекращаются. Одной девушке приходит в голову мысль: «Здесь еще и шить придется? Ну его нафиг». — Потом понимаю, что хочу, чтобы этот подлец почувствовал, что ощущает изнасилованный человек. Опять-таки смотрю на полку. Вижу несколько очаровательных бутылочек. Из-под сока, конечно. Никто в нашей семье не пьёт. Вспоминаю о втором, намного, на мой взгляд, более функциональном на этот момент, отверстии в теле. К счастью, «насильник» раздет. Так что не надо особо прикасаться к этому жирному уроду. А ещё он уже не возбужден. Понимаю, сестра у меня красивая, а я — не очень. Хоть все говорят, что я кокетничаю как девушка. Почему? Не знаю. Пользуюсь доступной дыркой, резко просовывая в нее бутылку. Не смотрю, какой вместительности. На возможные разрывы не обращаю внимания. Как и эта гнида с Улле. Не нравится, родненький? А мне что до того, мразь? На лицах многих проступает отвращение. — Думаю, чем бы ещё интересненьким заняться со свиной… ой, неужели человеческой тушей? Вдруг в голову приходит одна давно прочитанная эротическая или, скорее, порноистория. Давно такого не читаю, но некоторые помню. Так вот, там всё было построено на том, что какой-то невменяемый садюга проделывал в телах жертв новые отверстия и пользовался ими, как просто при сексе. И тем проституткам это нравилось! Или не нравилось? Не помню. А почему бы не повторить сюжет? Где он такое совершал? Ах да, берём ножик, расширяем и углубляем отверстие пупка… Вроде бы должно помочь. Ой, а почему это делать так тяжело? Ах да, мышечный слой. Думаю, здесь и жировая прослойка не слишком тонкая. Опять я как о свиньях! По-моему, надо бы съесть кусочек сала. А пока… Нет, я на силу не жалуюсь, так что получается. Готово! Выглядит, если честно, омерзительно. Такое впечатление, что даже кишки видно. Впрочем, у страха глаза велики. Как и сейчас у некоторых учеников. Бейтс словно только что понимает, где находится, и в его голосе едва не звучит забота: — Ребята, никого не тошнит? Можете выйти, я никого не держу, на мои пары ведь ходить необязательно. Тем более сам помню тот случай. Сидите? Ну не бойтесь. Кто хочет, чтобы я заткнулся? Да ладно. Никто? И не выходит никто? Что ж, продолжаю насиловать вашу психику. Один парень делает движение, собираясь встать, но потом опускается обратно на стул и подпирает голову рукой, собираясь слушать дальше. — Мы опять в моём любимом городе. В нашем маленьком подвальчике. Обращаю внимание, что, несмотря на идущую кровь и боль, кое-кто слишком хорошо себя чувствует. И умирать не собирается. Протыкаю сонную артерию. Стоп, а почему я так хочу, чтобы это дерьмо обязательно в процессе умерло? Почему бы не отрубить сейчас голову? Правильно. В углу валяется подставка, видимо, для таких вот случаев. Маньячный у нас подвал какой-то. Снимаю тушу, предварительно распутав петлю из цепи на ноге. Отношу к подставке. Как красиво хлещет кровь! Пробую. Нет, я, конечно, люблю блюда из крови, но там она ещё как-нибудь приготовлена. А эта просто омерзительна. Клиент не собирается убегать. Ладно. Подхожу к полке с мясницкими принадлежностями. Беру тесак. Рублю отвратительную черноволосую голову. Впервые жалею, что мой тесачок всегда такой острый. А то ведь хочется немного помучить. Скажем, рубить понемногу, как это делают тупым оружием. Норман встает и делает несколько шагов по классу. — И тут отпирается дверь в подвал! Подходит папа. Обращается ко мне. Я думаю, он боится. А он — наоборот, говорит: «Подожди, малыш, я закончу. Это ведь тяжело». И действительно — заканчивает. Отрезает конечности, складывает останки в непрозрачные пакеты и продолжает: «У нас тут мусоропровод не работает. Отнесу-ка это туда, где ему и место — на мусорку. Там Аника Ульрику в чувство приводит. Расскажешь потом, что же происходит». Приходит обратно. Я всё рассказываю. Стараюсь в подробностях. Думаю, наконец-то отцу страшно. А он, опять-таки непредсказуемо, отзывается: «Я поговорю с одним моим знакомым. Ему такие, как ты, нужны. Ты молодец, сынок». Норман вспоминает, как отец впервые привез его сюда. Он никогда не забудет «директора» этой Школы, и то, как он отнесся к наклонностям тогда еще будущего ученика как к чему-то почти нормальному. — Он действительно всё рассказывает нашему лидеру, Элайдже Майклсону. И с тех пор я здесь. Сначала как ученик, потом — как учитель, сейчас — как ваш куратор. Ладно, времени осталось много. Начинаем знакомиться. Надеюсь, все уже готовы.