Запах (Дуайт/Розита Эспиноза)
9 апреля 2017 г. в 00:07
У нее запах дикого нрава.
Дуайт почувствовал это в тот самый миг, как поймал кепку болотного цвета с выгоревшей тканью, чувствуя пальцами влажные участки чужого пота.
Розита смотрела на него с нескрываемой ненавистью на лице, которая прорисовывалась в складках меж бровей, где скопилась пыль и грязь дорог. Смотрела так, будто эта кепка была нечто большим. И когда Дуайт оценивающе осмотрел, а после надел ее, оттягивая крепеж позади и подстраивая размер под свою голову, девушка не смогла сдержать гневного рыка.
И этот запах. Такой эфемерно-знакомый, когда-то преследовавший изо дня в день, а теперь ставший дальним воспоминанием. Аромат было через чур просто спутать со сном или призрачной иллюзией.
Однажды этот запах принадлежал ему.
Так пахли кукурузные поля, находившиеся рядом с фермой родителей. Так пах асфальт на шоссе, ведущий на Восток, после проливного дождя. Так пахла кожаная куртка, наполненная попутный сухим ветром. Так пахло свободой Дуайта.
Он трет щеку с прожженной кожей, вспоминая, что раньше это не было его уродливым клеймом. Что совсем недавно он не был помечен, словно прокаженный. И его жизнь принадлежала только ему. Что он мог так же вольно, как и она, сесть в автомобиль и, подарив презрение карими глазами через зеркало заднего вида, тронуться под визг шин. А Дуайт невольно поднимает руку и дарит прощание до тех пор, пока машина с Розитой внутри не скрылась за поворотом.
Он удобнее располагает головной убор и идет в сторону домов, наблюдая развернувшуюся прелюдию мародерства. Кепка сохнет под прямыми палящими солнечными лучами, делая запах менее острым — она определенно ему нравится.
А еще так пахло неповиновение.
То самое, которое Дуайт так просто продал за никчемную жизнь в слугах, беспрекословно подчиняясь. То самое, которое он так яро защищал и тихо лелеял в себе на протяжении долгого времени, пока не прогнулся, позволив себе упасть не только на колени, но и морально, понизив планку до уровня верного придворного на службе у тирана. Буквально заглядывая в рот хозяину и продолжая проговаривать его имя благословенным рефреном, чувствуя, как с каждой буквой умирает частица настоящего его, от которого осталось лишь имя Дуайт.
То самое, которое было выточено в тонкой фигуре Розиты, ее острых изгибах локтей и коленей. То самое, которое позволило ей спрятать за пояс ремня пистолет.
Дуайт закрывает глаза и считает до тринадцати. Не десяти, как прописано в книгах для психов. Не пяти, как привыкли на деле использовать люди. Просто до тринадцати. А еще вдыхать этот едкий запах, напоминавший ему обо всех принципах и правилах, на которые он буквально наплевал. И о девушке, которая не сломалась. В отличии от него.
Дуайт проглатывает ком в горле кровью, срывая с головы кепку. Мозолистые пальцы меняют крепеж ровно на два размера меньше, пока Розита мечется возле машины, выуживая найденные припасы. Он знает, что она пахнет этим сильнее. А значит приближаться к ней — все равно, что сорваться с пропасти в пучину самобичевания и презрения.
— На. Заслужили.
Кепка падает на землю у ее ног, поднимая пыль. Розита лишь стискивает губы, с прищуром смотря прямо на него и совсем не боясь.
Дуайт отводит взгляд, пока чувство зависти выкручивает его внутренности до ощущения тошноты.
Его запах давно отдает собачьей верностью и сломленной верой.