Выбраковка

      Возвращаюсь в свою каюту, одеваюсь. Теперь каюта капитана. Мне чертовски везёт, нахожу несколько не обналиченных чипкодов, сумма небольшая, но на первое время хватит. Покидаю корабль через технический шлюз, оказываясь в космопорту.       — А вот и моя пропавшая шлюшка! — меня бесцеремонно хватает альфа, я удивляюсь, увидев перед собой Шонха, но сверлящий меня недовольным взглядом альфа моложе — Хозяин борделя уверял, что в мой номер никого не посылал, видно, ты приносишь хорошую прибыль, раз он не захотел тебя продать. Но теперь я получу тебя бесплатно!       — Фаруд! — оборачиваюсь на голос Шонха. — Я должен был догадаться, что это твоих рук дело! Это низко, давить на меня при помощи будущего ребёнка! Отдай мне его. Вспомни, что мы братья!       — У тебя не стало брата, когда ты вышвырнул меня из своей жизни!       — Всего лишь не дал совершить ошибку… Первый гон, ты, думаю, теперь и сам понимаешь, что это всё гормоны.       — Не подходи! — выкрикивает Фаруд, прикрываясь мной как щитом, направляя бластер на мой живот. — Просто дай мне уйти. Брат. И омега не пострадает.       Хочется думать, что такие альфа-самцы выясняют отношения из-за меня, но у них свои тёрки, а я лишь невольный участник. Пока оглядываю зал в поисках спасения, Фаруд прижимает меня к себе, отдавая приказ кому-то через коммуникатор. Снова свечение ослепляет, закрываю глаза. А когда открываю, мы уже на капитанском мостике.       — Вист, команда на борту?       — Да, мой капитан, — склонил голову в почтительном поклоне стоящий напротив нас мужчина.       — Уходим через гиперворота.       — Наша очередь через два часа.       — Воспользуйся чужим разгонным коридором.       Вист хочет что-то возразить, но, встречаясь взглядом с Фарудом, лишь почтительно склоняет голову, начиная отдавать приказы искину. Цепляюсь за руку альфы, чтобы не упасть. Корабль основательно трясёт в непредназначенном для него разгонном коридоре. Привычное для глаз искривление пространства при переходе в гипер — и вот мы в подпространстве. Фаруд хватает меня за руку и ведёт к лифту. В кабине лифта меня прорывает.       — Это похищение! Я свободный гражданин!       —Ты шлюха! — ухмыляется альфа.       Меня охватывает ярость. Словно разъярённая кошка, кидаюсь на него, пытаясь вцепиться в глаза. Он уворачивается, задеваю переносицу, царапая в кровь, и поддеваю клипсу фильтра. Цок-цок, зазвенел металл фильтра по полу. Глаза альфы, чернеют от ярости, его руки смыкаются на моей шее.       — Убью! — рычит альфа, а я закрываю глаза, принимая неизбежное.       Альфа шумно вдыхает и отпускает мою шею. Руки шарят по телу, избавляя от одежды. Хочу оттолкнуть. Я не шлюха! А тело дрожит от каждого прикосновения, желая большего. Ненавижу себя за слабость, чувствую, как щёки обжигают слёзы. Это так низко, гореть от ласк того, кто тебя презирает. Двери лифта открываются, каждый шаг сопровождается ласками и поцелуями. Вваливаемся в каюту, Фаруд толкает меня на кровать, нависая сверху.       — Ты пропитался его запахом, — шепчет Фаруд, вылизывая моё тело.       Спускается ниже и припадает меж ягодиц, со свистом вдыхая воздух. Как-то не вяжется его «шлюха», и столь интимные ласки. Тону в ощущениях, увязаю в липком мареве наслаждения, желая поскорее почувствовать наполненность, что может дать мне альфа. Кажется, я скулю, последняя связная мысль, что отметил мой мозг, а дальше чистое наслаждение…       Проснулся от голосов:       — Примите мои поздравления, капитан. Дальнейшее пребывание омеги в космосе может вызвать осложнение беременности. Повезёте его домой?       — Нет, у меня есть имение на Турсе. Побудет там, пока не родит.       Лежу, вытирая злые слёзы. Почему шлюха? Кто дал им право распоряжаться моей жизнью и жизнью МОЕГО ребёнка! Ненавижу! Воспользовались мной и хотят вышвырнуть из своей жизни. Не выйдет, сам уйду! Встаю, осматриваю каюту. Кто бы сомневался, дверь закрыта, но когда это меня останавливало, лишь подталкивает к действию. Замираю у стены в технический коридор. Беру под контроль ремонтного дроида и взламываю магнитный замок, толкаю панель и оказываюсь на техноэтаже. Из одежды на мне простынь. Правильно, шлюхе одежда не положена, чтобы был постоянный доступ к телу! Это я так себя накручиваю. Я человек добрый, не конфликтный, но если завести — пру со скоростью товарняка, невзирая на преграды. Мне везёт, в кубрике из техников никого, видно сейчас ночь. Становлюсь обладателем рабочего комбинезона. Правда, не мой размер, но я справляюсь: штаны в ботинки, рукав закатываю на три четверти, утягиваюсь поясом, на который цепляю всякие мелочи, в дороге всё пригодится. Моё внимание привлекает сумка с ремкомплектами, вытряхиваю её. «Жаба» говорит, что не стоит разбрасываться добром, но здравый смысл ей перечит: «В дороге, каждый лишний грамм — это потеря скорости». Вздыхаю и возвращаю несколько наборов назад.       Присаживаюсь на дорожку. Всё будет хорошо — даю себе установку и двигаюсь в грузовой отсек. Мне снова везёт, пока дроиды разгружают контейнеры, я успеваю проскочить в грузовой люк. Помня, что наглость — второе счастье, делаю вид, что я работник космопорта и не спеша иду к выходу. Все заняты, им не до меня и я с облегчением покидаю грузовой ангар. Сажусь на первый пассажирский лайнер, беру билет до конечной, встаю на первой же планете. Делаю несколько пересадок, петляя, словно заяц. Меня, скорее всего, и искать не будут, но я предпочитаю перестраховаться.       Эти несколько недель путешествия для меня как в тумане. Каким бы я сильным ни старался быть, в душе остаюсь слабой женщиной, которой хочется тепла, уюта, семьи. Так. Стоп. Не раскисать. У меня будет семья, скоро на свет появится самый родной и дорогой человек — мой сын! Надо создать ему достойные условия существования. Говорит тот, кто бездумно умудрился растратить довольно приличную сумму на перелёты. Всё, отбегался, кредиты кончились! У меня нет денег даже на приличную гостиницу. Хорошо, галонет у меня «безлимитный».       Карсака — планета-пекло, её поверхность днём нагревается до двух тысяч градусов, резко охлаждаясь ночью. И вот такой перепад просто идеален для кристолитов, камней, что по своей прочности превосходят бриллианты. Орбитальная станция, — это целый город, соединённый с планетой лифтами, основная масса жителей этого города — шахтёры. Смотрю голографическое изображение станции, она напоминает мне зубчатые шестерёнки, нанизанные на втулку. Каждая многокилометровая шестерёнка — этаж, а втулка — шахта лифта упирающегося в планету. Верхний уровень — это доки космопорта, на втором склады и административные помещения. Под ним торговые павильоны и зоны отдыха, ещё ниже жилая зона для элиты. Опускаемся ниже, стандартные барачные малометражки для шахтёров, они меж собой называют их сотами, так же компактно друг возле дружки. Ниже пару этажей коммуникаций, на которой обитает всякий сброд.       Начинаю планомерно обходить торговые павильоны, ища работу. Меня встречают настороженно, я чужак. Устал, ноги пекут, зашёл в кафе. Обвожу помещение взглядом. Столики в наличии имеются, за ними сидят посетители, но это скорее интернет-кафе. Они что-то листают в планшетах и переговариваются. Вижу пищевой синтезатор. Не отказался бы от кофе.       — Парень, он не работает, — окликает меня охранник, дремлющий в углу.       — А если я угощу вас кофе не подскажете, где на станции можно заработать.       — Это я тебе и без кофе скажу! У шахтёров постоянный недобор!       Слушаю охранника, а руки привычно колдуют над синтезатором. Просто кто-то перелил на панель жидкость, вот и замкнуло. Это старая модель, тут стоят предохранители, меняю, и по помещению распространяется запах свежезаваренного кофе. Эту комбинацию я знаю наизусть. Беру два стаканчика и подсаживаюсь к охраннику.       — Так что насчёт работы?       — Считай, что ты её уже нашёл. Как насчёт бытового техника в этом кафе?       — Вы замолвите слово за меня перед хозяином? — отхлёбываю кофе.       — Ник Флау, хозяин этого заведения.       — Стос Мид, — представляюсь сквозь кашель, от удивления поперхнулся.       Допив кофе, Ник приглашает меня на кухню кафетерия. Но у меня ощущение, что я попадаю на склад бытовых приборов. Весь этот хлам его наследство, сам он в технике не силён, денег на починку нет, а выбросить рука не поднимается. Ник рождён на орбитальной станции, его родители тридцать лет назад приехали на Корсаку заработать, вложили заработанные деньги в кафе продолжая спускаться в шахты, но однажды удача от них отвернулась. Так Ник стал владельцем заведения, но дела у него не заладились. Я слушаю его историю и понимаю, что его просто банкротят, устраняя конкурента. Не хочется быть втянутым в разборки, но у меня нет выхода, я на мели, а здесь есть возможность подзаработать.       Мне великодушно разрешается ночевать на кухне. Ник уходит. Осматриваю «свои» владения. Для начала сортирую хлам, складывая его компактно. Отыскиваю в завалах настоящее сокровище — промышленный утилизатор. Есть множество видов утилизаторов: бытовые, пищевые, универсальные раскладывающие мусор на молекулярные составляющие. А у промышленного есть функция синтезирования, только надо знать молекулярный код желаемой вещи. Загружаю мусор, а на выходе получаю постельное бельё. Не нравятся мне лежаки с подогревом, я как-то больше люблю прикосновение к телу ткани, а не синтетического термоволокна. На кухне есть каморка с минимальными удобствами, но душ откладываю на завтра.       Утром меня будит Ник, пока нет посетителей ремонтирую РДУ-2, он уступает в своей маневренности уборщику третьего поколения, но это лучше, чем мыть полы вручную. Забиваю в меню пищевого синтезатора напитки и лёгкие закуски. Ник снимает пробу и смотрит на меня как на бога.       — Уведут, — шепчет себе под нос.       А я смеюсь, вспоминая фильм Королева бензоколонки, я в комбинизоне с чужого плеча сейчас тоже напоминаю чучело. Вот приведу себя в порядок и от женихов отбоя не будет… Какие женихи! Очнись, Стос. Если доктор не соврал, то через пару месяцев я буду напоминать воздушный шар, тут уж не до свиданий.       Чистый зал, высокоскоростной галонет, вкусные закуски, кафетерий снова стал приносить прибыль. А я впал в оцепенение и плыл по течению, посвятив свои дни ремонту, пока мне не дали пинка. Хорошего такого пенделя, только не по заднице, а по печени. Я даже выронил из рук манипулятор, прислушиваясь к первым толчкам своего сына, уж больно он резвый, такое ощущение, что колотит разом всеми конечностями.       Тут на меня накатило, сижу реву.       — Стос, что случилось? — на мой ор вбежал Ник.       Я сквозь всхлипы поймал его руку и положил на свой округлившийся живот.       — Ты расстроился, что поправился и считаешь себя некрасивым? — предполагает Ник, а я от этого абсурда перестаю плакать, моё молчание принимается за согласие. — Стос, ты очень красивый. Словно далёкая звёздочка… Ты мне нравишься всяким. Выходи за меня.       Я за своими внутренними переживаниями абсолютно прохлопал тот факт, что у меня под боком молодой мужчина. И все эти восхищённые взгляды к моим профессиональным навыкам отношения не имеют. Это взгляд влюблённого.       — Ник, это неожиданно. Я не думал о тебе в таком плане… Я жду ребёнка!       — Так ты из конструктов… Это ничего не меняет, я усыновлю твоего ребёнка! — выпалил этот влюблённый.       С моим счастьем мне только этого и не хватало, видно, что-то такое отразилось на моём лице.       — Я понимаю, тебе сейчас не до этого… Но я буду ждать, сколько скажешь.       — У тебя случайно знакомого доктора нет?       — Есть! — обрадовался Ник и тут же посмурнел. — Только он ветеринар…       — Ладно, схожу в медцентр. Один, — пресекаю его порыв.

***

      Я всё так же хожу в комбинезоне с чужого плеча. Сперва не до обновок было, а теперь он прекрасно маскирует живот. Записываюсь на приём к гинекологу, мне пытаются доказать, что это доктор для женщин. Перед кабинетом на меня косятся пришедшие по записи посетительницы. Вхожу в кабинет, доктор вызывает у меня неприязнь. Уж слишком взгляд у него масляный. Предлагает мне раздеться и занять смотровое кресло. И разговаривает как не с пациентом, а с душевнобольным. Может, со стороны оно так и есть.       Снимаю комбинезон, оставаясь в боксёрах.       — Интересно-интересно, — щупает он мой живот. — Беременность, предположительно четыре с половиной месяца, возможно, многоплодная, — шепчет себе под нос, но я слышу.       — Как многоплодная? — я что, кролик?       — Ложитесь на кушетку, сейчас просканирую.       Он водит по коже сканером и над животом зависает голограмма моих детей. Улыбаюсь, пытаясь погладить изображение рукой. А доктор, между тем, помогает мне подняться и взобраться на смотровое кресло. Я, под впечатлением увиденного, не сопротивляюсь. Когда его пальцы в латексной перчатке проникают в мой анус, стараюсь расслабится. Но когда его рука накрывает мой член и начинает дрочить, распахиваю в ужасе глаза.       — Что вы делаете?!       — Кончи для меня, — шепчет доктор, пожирая меня масляным взглядом. — Надо взять анализы.       Я ему не верю, но позволяю себя ласкать. А сам думаю, что стоит рассмотреть вариант с ветеринаром.