«Что скрывает лучшее во мне»
Какое-то время спустя, Дэрил уже не видел перед собой дороги, просто крепко держал руль, а машина неслась вперёд в темноте. Вместо этого, он постоянно смотрел на женщину рядом с собой; она, свернувшись калачиком и упираясь ногами в пассажирскую дверь, спала на сиденье. Она спала беспокойно: то лежала, практически не шевелясь (в полном покое и порядке), то начинала тяжело дышать, метаться и бормотать что-то неразборчивое (но она явно не пела весёлых песенок во сне). Он не мог выбросить ту картину у себя из головы: Бет в одиночку убивает ходячих в лунном свете. Он помогал ей тренироваться после их ухода от той хижины и огня, а ещё учил стрелять арбалет и выслеживать. Она научилась действовать быстро и эффективно, особенно когда ходячие были больше неё. Но она никогда не делала этого сама, до той ночи. И уж точно не с теми людьми, выжидающими момента, чтобы сделать с ней что-то похуже, чем просто съесть. Словно что-то почувствовав, Бет хныкнула во сне, почти перекатившись на спину, вытягивая правую руку и сжимая другую в кулак. Не нужно быть гением, чтобы понять, что ей снилось. От этого воспоминания он старался держаться подальше, независимо от того, как великолепна она была. Сильная и храбрая – она сама себя спасла. Отчасти ему хотелось разбудить её, но сон был ей нужен, даже неспокойный, так как Дэрил не знал, когда ей удастся отдохнуть в следующий раз. Он не стал её будить и просто ехал дальше, не зная, что хуже – переживать тот страшный момент во сне или думать об этом наяву. Позже, когда ранее заполненный на три четверти бак бензина начал подходить к концу, а горизонт сменился с чёрного на тёмно-синий, пара ходячих вышли на дорогу. Фары осветили их уродливые лица, и Дэрил вынырнул из своего облака воспоминаний, чтобы увернуть машину. От резкого движения, ноги Бет соскользнули с сиденья, и она подскочила на месте, непонимающе глядя перед собой. — Бет, - Дэрил протянул руку, чтобы коснуться её запястья, но она отскочила в сторону, вжимаясь в сиденье и задыхаясь с закрытыми глазами. — Бет! – сказал он, на этот раз громче, сдерживая порыв снова протянуть к ней руку. – Бет! Проснись. Её дыхание сменилось с панического на глубокое, дрожащее. Два или три таких вдоха спустя, Бет открыла глаза и встретила его взгляд, на этот раз осознанно. Её губы дрогнули в чём-то отдалённо напоминающем улыбку, и она расправила плечи и села ровно, глядя на дорогу широко раскрытыми глазами и обнимая себя в защитном жесте. Она молча сидела рядом до того момента, пока датчик топлива не опустился до красного, и оранжевый восход не сменил тёмно-синее ночное небо. Дэрил уже раздумывал над тем, чтобы оставить машину себе, но решил, что это слишком большой риск. Внутри было слишком чисто (да и копы тоже), а значит в ней они не жили – наверное, скрывались на какой-нибудь оборудованной базе в здании. Для такого стиля жизни требовались люди и ресурсы, и Дэрил не хотел оказаться рядом с этой машиной, когда кто-то придёт на поиски этих полицейских. Он съехал с дороги и в лес, проехав между двумя широко посаженными деревьями. Двигатель чихнул, заглох, и машина остановилась у ствола большого дерева. Бет качнулась по инерции, но всё ещё смотрела прямо перед собой. Дэрил наблюдал за ней какое-то время, ждал, но она не повернулась. Её дыхание слегка ускорилось, и она вцепилась пальцами себе в бока, поэтому он понял, что она в сознании, а не затеряна где-то в своих мыслях. Но она явно не хотела смотреть на него, и неприятное липкое чувство появилось у него в животе, когда он задумался почему. Обыск машины принёс плоды: пистолет с запасом пуль, старая брезентовая сумка с заранее приготовленной едой, вода, банка бобов, чёрная куртка с надписью «Департамент полиции Атланты» и крепкая пара женских ботинок. Пока Дэрил копался во всех этих вещах, Бет молчала, даже не говоря ни слова, когда он отдал ей ботинки (они могли подойти ей по размеру), пока завязывала шнурки и даже когда перешла вместе с ним дорогу и скрылась в лесу на другой стороне, подальше от машины и напоминаний о том, от чего спаслись. Что оставили позади. Утро вступало в свои права, и пробивающееся через кроны деревьев прохладное осеннее солнце практически не грело в спину, пока они пробирались через лес. Бет шла за ним, как призрак, небольшой светловолосый дух, при этом абсолютно бездушный. Тихие, хромающие по опавшим листьям шаги – всегда рядом, но где-то далеко. Каждый раз, стоило ему обернуться, (даже если он знал, что она на него смотрела) она отводила взгляд. Как во времена сразу после тюрьмы, только наоборот. На этот раз, она – тихая и мрачная, шагая и дыша, но делая всё, словно в воспоминании, на автопилоте. Он слишком хорошо помнил это чувство: бессмысленность тех дней, до самогона и огня, до Бет и её слов, которые дошли до самой души, коснулись и вырвали его из темноты, как не удавалось ещё никому. То отчаяние всё ещё подбиралось к нему время от времени – если бы он не прекратил поиски, был быстрее, просто позволил Карлу нажать на тот курок… Он покачал головой, чтобы прогнать такие мысли. Ему точно не стоило возвращаться в прежнее состояние и отчаяние, чтобы они оба шатались по лесу, как двое ходячих. Убрать в сторону. Оставаться собой. Слова женщины, мудрой не по годам. Такой мудрости ему никогда не набраться. Ему никогда не давалась подобная хрень. Как он мог ей помочь? Что делать, если она даже не хотела посмотреть ему в глаза? Её мысли были тайной для него, и от её молчания он выдумывал ужасные вещи, которые собирались там, не давая ей жизни и мучая его неизвестностью. Он знал: мысли имеют свойство накапливаться и разрывать человека на части. Он знал, что голоса подсознания умеют издеваться и вызывать сомнения по поводу всего. До тех пор, пока человеку не хочется сдаться. Дэрил старался. Он сильно старался не забывать о том, как Бет выглядела до того происшествия: дикая, сильная и такая живая. Но чем больше затягивалось её молчание, тем громче становилось другое воспоминание: её широко раскрытые глаза и дрожь под руками того ублюдка. И если не мог забыть он, Бет помнила наверняка. Может быть, если бы он среагировал быстрее, сначала подошёл к ней, а не за рюкзаком – если бы поддался желанию подбросить её в воздух, как в сцене из романтического фильма – или просто вовремя выбрался из окна. Тогда этот Горман не добрался до неё своими грязными руками, и ей не пришлось бы теперь вспоминать его противный голос. Он никакой не психотерапевт. Он умел слушать, наблюдать и обращать внимание, в то время как весь мир говорил, лишь бы только услышать собственный голос. Но Дэрил не умел обращаться со словами. Даже если в голове у него появлялась правильная мысль, где-то по пути от мышления к высказыванию вслух всё путалось и изворачивалось. В итоге, он не мог сказать ни слова или говорил что-то не то и только злился. Что заставило тебя передумать? Тот разговор на кухне теперь был так далёк, хотя не прошло ещё и суток, и Дэрил не знал, как к нему вернуться. Он даже не видел признаков. Поэтому он заразился её молчанием – носил его на плечах, словно слишком большую куртку, которую отдал ей около четырёх часов назад, когда увидел, что она дрожит. Теплее не стало, и солнце слабо светило с неба, пока его окончательно не скрыли тучи с непрестанным мелким дождём, который прилипал к одежде и коже и нагонял на всё серость и уныние. Высасывая цвета из природы, думал Дэрил, заодно гадая, в погоде ли дело или просто так сказывалось отсутствие вечного света в глазах Бет Грин. Они не останавливались, чтобы перекусить: просто на ходу поели отсыревших чипсов и орехов из брезентовой сумки, и Дэрил шёл впереди, а Бет беззвучно шагала позади. Мимо них не прошёл ни один ходячий, и день медленно склонился к вечеру. Самой большой проблемой, вставшей у них на пути, был быстрый ручей, в котором нужно было не промочить ноги. Но и ни белки, чтобы поймать на ужин, хотя, у них ещё были бобы и достаточно дерева для костра. Поляна переходила в выступ над быстрым ручьём; берег был крутым и высоким – ходячим не залезть – но не слишком высоким, так что, если придётся, они могли сбежать тем путём. Три больших ели росли примерно полукругом, окружённые маленькими речными берёзами и приличными количеством веток и кустов. Деревья закроют его, когда он будет стоять на посту, а ветки зашелестят задолго до того, как кто-то подберётся к ним с Бет. Кроме сухих прутьев и вялых листьев окружить поляну было нечем, поэтому он создал хоть такую защиту – не идеальный расклад, но должно хватить на одну ночь. Бет прислонилась к толстому стволу и жевала бобы так же беззвучно, как делала сегодня всё. Закончив, она сидела на месте: сначала вычищала лезвием ножа грязь из-под ногтей, затем возилась со шнурками её вновь раздобытых ботинок. Затем замерла и смотрела перед собой, в сторону берега реки и растущих там берёз, пока огонь догорал и тлел, а хмурый день склонялся сначала в липкие сумерки, а затем в ночь, такую чёрную, в которой невозможно даже рассмотреть собственные пальцы. В этой полной темноте прошло несколько часов, а затем Дэрил услышал шуршание ткани и шелест листьев – это Бет свернулась калачиком у изножья дерева. Он с трудом мог рассмотреть очертания её фигуры там, на земле, но услышал, как изменилось её дыхание, и она погрузилась в сон. Какое-то время она лежала тихо, дыша медленно и глубоко, достаточно долго, чтобы он решил, что, возможно, она устала и вымоталась, так что сны до неё сегодня не доберутся. Как раз когда начали расползаться облака, бросая, словно ножи, полоски лунного света сквозь деревья, Бет сделала резкий вдох, и её ботинки проехались по притоптанной земле. — Нет. Нет, - сказала она тихим, затравленным голосом, в перерывах между дрожащими вздохами и звуками, которые можно было описать только как хныканье. – Нет. Не… Пожалуйста… Он услышал достаточно. Дэрил положил арбалет на землю и поднялся на колени, наклоняясь, чтобы дотянуться до неё. Крепкое прикосновение к её плечу, и Бет проснулась. — Твоя очередь. Дежурить, - сказал он, когда она резко села. Бет встретила его взгляд, и в её глазах засиял отражённый в ручье лунный свет. На секунду, он снова оказался на кухне со свечами и её маленьким «о», только на этот раз не было свечей, не было «о», не было иллюзии безопасности, стен или слов. Но она перехватила его взгляд в темноте и удержала, а затем кивнула и приготовила нож. Дэрил даже не пытался уснуть – не думал, что сможет – но всё равно решил прилечь. Она знала, почему он её разбудил, конечно знала, но, пока она ему это позволяет, он притворится. Это единственное, чем он мог помочь.***
Что-то всплеснуло вдалеке, и Дэрил медленно повернулся, пытаясь сопоставить звук воды с полным полем травы, которое окружало его со всех сторон. Он ничего не видел и продолжал шагать дальше, но хлюпанье становилось всё громче и громче, пока он не обнаружил, что стоит по пояс в воде, а поле исчезло. Но он шёл дальше, потому что должен, должен дойти туда, должен… Дэрил моргнул и открыл глаза. Пара небольших коричневых воробьёв прыгали по полянке и клевали остатки орехов и бобов. Он застонал и повёл затёкшими плечами, поворачиваясь на спину и спугивая воробьёв. Ещё было не очень светло, но дождь закончился, а туман ушёл, и… Секунду. Ещё несколько воробьёв испуганно взлетели в воздух, когда Дэрил вскочил на ноги и обернулся в поле из своего сна. Вдали всё ещё раздавалось то хлюпанье, и он просто уснул, хотя не собирался, и Бет нигде не было и… о. Там, у ручья, Бет, в своих джинсах и жёлтой рубашке поло, сидела на коленях спиной к их лагерю. Она что-то раздражённо тёрла, везде разбрызгивая воду. Чёрная полицейская куртка скомкано лежала у дерева, и когда Дэрил подошёл ближе к берегу, он увидел, что в руках у Бет был её рваный свитер, который она так настойчиво пыталась отмыть в ледяной воде. Дэрил никогда не славился умением понимать женщин, но ему хотелось думать, что он хоть что-то знал о Бет, учитывая проведённые вместе недели. Бет любила чистоту, насколько это было возможно с их стилем жизни. Но то, что она делала сейчас, выглядело странно. Он прикусил губу и ещё минуту смотрел на неё, а затем спустился к ручью, намеренно производя как можно больше шума. Но она просто продолжала тереть свитер. — Бет, - сказал он, - садясь рядом с ней на корточки и говоря как можно тише. Бет упустила свитер в воду, а затем снова взяла его дрожащими пальцами. Она даже не посмотрела на него, просто стояла на коленях в воде, уставившись на мокрую скомканную ткань у себя в руках. Дрожь началась у неё в пальцах и быстро распределилась по всему телу, и когда Дэрил попытался оттащить её от реки, её кожа обожгла его холодом, как лёд. Как долго она просидела здесь? Она ушла от ручья без сопротивлений, и, к тому моменту, когда Дэрил вывел её на поляну, у неё уже стучали зубы. Дэрил выхватил мокрую шерстяную ткань из её красных израненных рук и бросил в сторону, а затем взял полицейскую куртку и закутал Бет, так как она дрожала так сильно, что сама бы не смогла этого сделать. — Что за чёрт, Бет? – спросил он. Она лишь посмотрела на него своими огромными голубыми глазами, теперь широко раскрытыми и покрасневшими, но не сказала ни слова. Раздражение выросло у него в груди и ударило в голову, но он прикусил язык и пнул свитер, чтобы не сорваться на Бет. Свитер врезался в дерево с влажным звуком, и Дэрил прошагал сквозь кусты, чтобы собрать все разбросанные палки, так как ему нужно было развести для неё грёбанный костёр. Она ведь не могла удержаться и не переохладиться. Что это вообще было? Потому что это точно была не Бет, и она явно нарывалась на неприятности, не замечая его громкого спуска к берегу ручья. Мог быть ходячий, или даже хуже. Если она хотела подписать себе смертный приговор, были способы получше отмораживания пальцев в реке. О чём она вообще думала? Но она и не думала. По крайней мере, не ясной головой. И, когда Дэрил снова прошёл через кусты, его гнев уже сдулся. Теперь он чувствовал только пустоту внутри. А за ней то растущее тёплое чувство (которое так никуда и не делось) начинало заполнять ту пустоту, пока полностью не заняло её место. С этим он точно не знал, что делать, особенно когда Бет просто слепо смотрела вдаль, пока он разводил костёр поверх вчерашних углей. Он щёлкнул зажигалкой и удержал на месте, пока огонь не распространился, сначала в одной точке, а потом охватил и больше площади. Нет, с ней не всё в порядке, и, вот он, ведёт себя, как козёл, когда это даже его не касается. Бет бы никогда намеренно не подвергла их обоих такому риску и она не собиралась подписывать себе приговор. Точно не она. Чёрт, Бет ведь сильная. Она выжила. И, может быть, кто-то ещё из их семьи выжил, а может и нет. И Дэрил не станет притворяться, что готов выживать в одиночку. Без неё. Потому что Дэрил уже давно понял, что этот мир ни черта не стоит без Бет Грин в нём. И ему нужно было придумать, как заставить понять и её.